Мозаика из ракурсов

Она проснулась ночью. Причин не было. Просто она вдруг открыла глаза и стала смотреть в потолок. Потолок освещался луной из окна. Ее толстый бочок был виден совсем немного, но угадывалось холодное февральское полнолуние.  Она почувствовала слабое желание  повыть, вытянула губы трубочкой и подняла подбородок…  И опять уставилась в потолок. Вдруг показалось интересным и забавным представить, что кто-то невидимый смотрит на нее сверху. С потолка. Что бы он увидел? …
***
С потолка было видно женщину и мужчину. Женщина была похожа на Мадонну с гигантским  девяностокилограммовым младенцем, который лежал на ее плече. Младенец довольно громко храпел.  А мадонна почему-то неслышно выла на луну… Потом она вдруг заплакала. Только не так чинно и смиренно как настоящая мадонна. А горько и безудержно. Слезы стекали на подушку непрерывными  потоками…
***
Она встала, «младенца» пришлось отодвинуть…, слегка поцарапав плечо щетиной, пошла на кухню и поставила чайник.  Пришел кот. Он всегда приходил, когда она просыпалась среди ночи. Сел рядом, слегка привалившись теплым боком. Затарахтел.  А она плакала. Иногда слезы капали прямо в чай.  Она плакала о том, что мама умерла, а так хочется уткнуться ей в плечо, что есть многое в жизни, что никак не исправить, что неизвестно, как сложится судьба  ее ребенка. Плакала, что отец болеет, что жизнь  такая короткая, что много боли вокруг, что она – сильная женщина, сильнее с каждой своей слезой
***
«Люди – странные существа. Встают ночью, идут на кухню, но оказывается что не затем, чтобы покормить тебя, а для того, чтобы раскачиваться и сморкаться. Почему у нее мокрое и красное  лицо? Она немного похожа на тех новых мелких кроликов, которые еще не обросли шерстью. Если потарахтеть, она одумается и накормит?» Кот смотрел, не отрываясь. Потом запрыгнул на колени и стал лизать ее шею…
***
Все-таки странная она… Непонятно, что ей еще надо. Или вообще.
Он проснулся от холода. И возмутился. Что о нем не позаботились. Потом укрылся сам и снова заснул. Потом опять проснулся, обновил чувство возмущения, пошел на свет, почесывая задницу и зевая как-то наискосок. Проходя мимо зеркала, посмотрел на себя одобрительно, поиграв бровями. Хотелось курить.  Он вышел из квартиры, накинув ее курточку.  Жадно затянулся. Он был живой, веселый и непосредственный как бывают дети… в те моменты, когда не был злобным и невменяемым.  Раздавил окурок и закурил еще одну.  Что-то произошло… Он это понял. Все-таки… жестокая она сука. Вот сейчас щелкнет замок, и он останется в холодном подъезде. В сланцах и маленькой женской курточке… Что делать?
Он быстро затянулся еще раз и дернул дверь…
Было открыто. Бабы… их блть не поймешь…
***
Как тяжело бывает сказать…, слова поднимаются, но потом лопаются как мыльные пузыри.
Сказать «я хочу быть с тобой» так же сложно, как и «я больше не хочу быть с тобой». Только в первом случае страшно увидеть кривую улыбку в ответ… А во втором – испуганное детское лицо.  Сказать «я передумала» сказать… надо…
Лучше написать. На кружке. И дождаться дня рождения и подарить ее, запакованной в зеленую клетчатую бумагу. И убежать, быстро-быстро,… зацепившись каблуком за коврик…
Пусть он откроет. И никто не увидит его лица, когда он прочитает «канэцц фсему»

***
Стерва, сука… я отомщу. Я не буду звонить. Куда она денется. Ну почему?? Ну почему?? Было же все хорошо. Неужели это из-за того, что я наорал в гостинице? Куда все подевалось?
Нет… ничего. Я подстригусь, я куплю журнал. Я буду хорошим, и все будет как раньше…
***
- Странная соседка. Скрытная. Куда подевался этот новый… похожий на бандита? Я у него стрелял сигареты. Дуры бабы. Дуры и все. Хотят подмять под себя, соглашаются для виду…
А делают по-своему. Чем он ей не угодил… Тот патлатый был…этот стриженый…
А машину починить не могут. И моя блин… тоже сука. Говорит:  зубы дома оставь… а то разобьешь, потом делать дорого…  - сосед нервно курил, держа сигарету сморщенным беззубым ртом, поглядывая в сторону подъезда, откуда вскоре появилась его необъятная супруга и крикнула зычно… на манер Буденного: Ле-о-о-ня!
***
«по ко-ооням!» - подумала Она, криво усмехаясь. Сегодня она думала о свободе. О том, что далеко не все могут жить свободными. Что послушными и несчастными жить проще.
Уже утихли «рыданья Лайнуса», перестали приходить ночные мессаги с воплями вечной любви. Она становилась все беспечней. Она согласилась побыть сволочью. Свобода, знаете ли, иногда стоит репутации. Она примирилась с тем, что в жизни все соседствует…
Она наслаждалась. Захотелось на море, плавать… Она ехала на работу и пела…
***
«Настоящая, сердечная дружба возможна только между мужчинами» - сказал Мастер.
Он  сидел, слегка сползая со стула, уютно сложив руки на круглом животике. На него смотрели разные женские глаза. А он дирижировал эту партию. Она воспроизводила раз за разом тот урок, который он ей дал. Важно знать, что ты хочешь, но это не означает, что сразу надо действовать.  Закрывать глаза на то, куда тебя влечет, неэффективно, но с открытыми глазами выбрать не делать этого – возможно. Возможно просто жить со своими чувствами… Возможно знать что желаешь, но выбирать оставить все как есть… Ведь выбор – это отказ от  других возможностей…
***
Приеду к ней, буду печальным и несчастным… Скажу что бросил пить, скажу …А что еще сказать…  Что я хочу ее жалости, что хочу ей сделать больно? Что хочу отомстить за что, она весела, что она живет как жила, что она делает, что хочет…  Я знаю, что такое проиграть бой и выиграть битву. Я не буду таким как мой отец…
***
Она удивилась. Она удивилась опять тому, как восприятие все меняет. Как вдруг здоровый и опасный мужик превращается в маленького и безобидного…
Он проверял ловушки… Не то, чтобы специально, просто он только так умел жить. Он пел свои песни и внимательно следил за ее лицом. Дрогнут ли губы…, поднимется ли бровь, наполнятся ли слезами глаза…
-Я хожу грязный весь…ничего чистого…
- Ты взываешь ко мне как к прачке? – она была безмятежна …
- Я пью из-за того, что ты ушла…
- Я не могу отвечать за то, что ты пьешь. И как ты живешь…Что ты хочешь от меня?
- Пожалей меня?!
- Мне жаль. Что тебе плохо. Правда…
- Так может, я приеду вечером? Я тебя хочу   – а вдруг…
- Нее. Я не хочу.
-Ну почему??
- Потому что не хочу. Это и есть причина…
***
Какое «почему» ему рассказать… и надо ли это делать? И зачем… Надо ли ему сказать, что мне дорого то, что было. Но это для меня то, что БЫЛО. А не то, что есть СЕЙЧАС. И что мне хорошо… Что со мной произошла необратимая реакция. Что я люблю СВОБОДУ… Что мне очень важно приближаться и сливаться… но не так. Не на века, не душно, не так, чтобы мне не видно было вершину горы, не так чтобы я не могла быть в своем потаенном… одна. В тишине себя. Мне нужно оставаться собой…
Надо ли ему говорить, что по моим понятиям, чтобы жить с другим человеком, несмотря на быт, противоречия и недостатки, надо иметь просто сумасшедшую тягу к этому человеку. Он должен значить что-то такое… уникальное, ради чего можно было бы терпеть его темную сторону…Как сказать ему, что не варить борщи, разгуливать по дому в одних трусах, спать на всю ширину кровати… - это реально приятно и много. Не выслушивать сиротских песен с разными словами и припевом «ты гадина меня мало любишь –повторять три раза» Как ему объяснить, что я меняюсь… Что ты, которая была с ним, канула в прошлое. И есть другая… которая совсем не с ним
***
Она стояла под душем. Пахло зелеными яблоками. Она улыбалась. И тихонько напевала:
Я неопределенная…
Я непостоянная…
Я непостижимая…
Я меняющаяся…
Я творящая
Я неистощимая…
Я бессмысленная…
Я расточительная…
Я неуправляемая…
Я текучая…
Я нежная…
Я неумолимая…
Я беспечная...
Я сильная …
Я невозвратимая…
Я непредсказуемая…
Я неуловимая…

***
Они говорят. Я не умею. Я маленький. Они – Большие. Они меня целуют и тискают. Она называет меня «зая». Она целует меня везде. Мне щекотно. Она берет меня на руки. Я нюхаю ее и обнимаю за шею. Меня все любят. Мир большой. Мир добрый. Я в безопасности. Мой папа здесь главный. Моя мама чудесная. …
***
С ним что-то произошло. Он сидел среди друзей. Но иногда пропадал. В себе. Он удивлялся. И волновался. Как будто сердце было обычное, нормальное. Стучало тоже нормально. 78 раз в минуту… И вдруг стало какое-то сильно большое. И стало биться гулко… в ушах. И чувств было столько, что трудно было их удерживать в себе… И каким-то удивительным образом в жизни появился смысл. И одновременно она стала слегка бессмысленная. Как если бы он стоял на берегу,… а жизнь вдруг захлестнула его волной. Нарушила покой. И он вдруг понял,… что очень этого ждал. Что кто-нибудь нарушит его покой. Потому что покой… это почти что смерть. Сначала он растерялся, потом опешил, потом вдруг беспричинно обрадовался… Всегда существовавшие вещи вдруг открылись по-новому. Появился новый смысл. Во всем. Даже в молоке. В маленькой дырочке в мочке уха… в словах знакомых песен… Смешное стало смешнее, печальное – еще печальней. Краски ярче и боль острее…
Мир вокруг праздновал. Его возвращение …Без скафандра…
***
Она смотрела… Как  женщина кормит грудью мальчика. Какой он маленький. И беспомощный. Ей было печально. Потому что эта женщина была немного похожа на Мадонну. И как-то так получалось,… что она вспомнила себя. Вспомнила, как кормила своего ребенка…и вспомнила картину сверху в феврале…

***
Девочка смотрела в открытое окно. Машина ехала быстро. С горы домики казались нарисованными. Пахло дождем. Девочке было грустно и хотелось плакать. И еще она знала, что у нее есть мама. Которая ее любит просто так. Которая с ней и за нее. И мир, в котором есть мама…это- ее мир. Где Любить и Жить… так естественно.