Психолог боится

Я знаю, что у меня проблемы со страхом. Т.е. не с самим страхом даже…, а с его осознаванием  в маленьких амплитудах.  Бывает, что я на самом деле уже давно боюсь... и вся в пятнах. Но как-то до меня не доходит, что страшно. Я тогда, бывает,  что-то особо дерзкое и разнузданное говорю… и такая… с виду напористая…,  что внимательный наблюдатель, возможно, стал бы искать, кого я пугаю…
Сегодня наваждение: третий клиент приходит и приносит эту тему. «Страх».  И мне не отвертеться. Работа такая. Всем страшно.  Слушаю и вдруг замечаю, что сцепила руки в замок и так сжала, что пальцам стало холодно.  Вот опять… проскочила…
Про страх писать трудно. Это надо прийти снова в состояние страха.  А если я маленькие страхи не замечаю, то иметь дело с каким-то большим? Неее.  Я думаю, мой страх прячется там, где я кажусь другим очень смелой.  Когда мне было 8 лет, меня положили в больницу – удалять гланды. И вот мы сидели на низенькой скамеечке перед операционной. Девять детей. И было 9 утра. И мы были незнакомы. А наши родители были на работе. И вышел врач. Огромного роста. Просто великан по сравнению с маленькими детьми, сидящими на скамеечке.  И спросил:
- Ну что, кто первый?
И я встала.  Я не знаю, почему. Просто я нашла себя стоящей. И тогда я вроде бы была очень смелая…, но это неправда, я просто не могла бояться. Я не умела. Страх не успевал проявиться…  Или я проскакивала сквозь него,  как тигр в горящее кольцо.
Сейчас я пытаюсь понять, как это произошло.  И, конечно, точно уже никогда не станет известно, как так вышло.  Что я начинала действовать, не успевая бояться.
Почему-то вспоминаю ссоры с отцом, где главное было не сломаться, где надо было смотреть ему прямо в глаза, когда он выходил из себя. И я замирала. Я не могла себе позволить ни слезы, ни гнев.  И вот это замирание очень напоминает страх. Сердце колотится, а вдохнуть не получается. Страх унижения, страх обесценивания, страх, что я не выдержу и начну кричать ему всякие гадости. Что потом он меня запрезирает.  Это какой-то совершенно горький страх. Страх перед Ужасом. Когда следует «уничтожение», он меня не видит, не разговаривает со мной, проходит мимо меня живой как мимо старого плаката на стене… И тогда важно выдержать. И делать вид, что не боишься. И может, избежать… того, что хуже страха – ужаса разрыва.  И тут вдруг слезы сейчас. И очень себя жалко. Ту, маленькую, запретившую себе видеть свой страх, чтобы не потерять любовь. 
Страх… такое вообще нормальное чувство. Когда не все понятно, когда есть много неопределенности и мало известного о ситуации. Ну, вдруг раз – змея. И страшно. Вдруг ядовитая, вдруг может укусить и будет больно. А когда замер, разглядел… вроде обычный уж. То и не страшно становится.  Страшно в чужой стране. Когда правила непонятны, а дороги неизвестны. И этот страх останавливает. Дает время осмотреться, изучить обстановку.  Без страха просто не выжить.
Хм…  и тогда, раз страх останавливает, делает «паузу», то  выходит…, что безпаузность – это попытка проскочить свой страх. Вставать, когда вызывают, первому идти на экзамен, немедленно соглашаться выйти замуж, говорить, не переставая, когда кто-то выглядит сердито, забивать все время делами… Делать, делать, делать… Чтобы не остановиться. И не увидеть то, что только мелькает… Страх.
Вернее, страхи. И я попробую посмотреть внимательно. Дать им  внимание. Дать им время проявиться. Чего я боюсь…
Я боюсь боли. Мне было больно. И физически и морально. Так сильно больно, что очень страшно повторить.  Послеоперационная нечеловеческая боль. Когда тихонько воешь ночью. Когда кажется что тело разрезано на кусочки, каждый из которых болит отдельно… Горькая боль потери. Когда близкие люди умирают. Мама, бабушка. И больше не поговорить НИКОГДА, не подержать за руку. И на гроб падают куски земли. И откуда-то снаружи слышится свой собственный крик «нет!»  Страшно, когда твой ребенок умирает не родившись. Когда подходишь к порогу своего терпения, своей силы. И боль сводит с ума…
Это второе – я боюсь сойти с ума.  Без гланд, без зуба… я как-то готова себя считать человеком, а без нормальных мозгов – нет. Это какое-то «существо» получается. И никаких границ – дамба прорвалась. И хоть «норма ситуационна, индивидуальна и процессуальна» (с)… все равно страшно очень.  И жутко, что потерянность и расщепленка и не способность к социальной жизни. И люди… - те, которые не в белых халатах – они отодвинутся. Им, возможно, станет противно…
И я боюсь этого тоже. Что меня отвергнут все. И если я могу переносить, если меня в какой-то момент отвергнет подруга, работодатель, клиент, любовник…, то я не выживу, если меня отвергнут ВСЕ и НАВСЕГДА.  И если мне не с кем будет поделиться своими чувствами, мыслями, восприятиям… это просто не жизнь. Это страх одиночества. Не выбранного временного одиночества – почитать и поваляться, а такого… вынужденного. Отчаянного одиночества. Которое, наверное,  толкает в не-жизнь.
И это другой страх. Умереть. «… когда бы неизвестность после смерти не склоняла воли… мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться» (Гамлет), т.е. страх оборвать трудности жизни ради негарантированного избавления, то умирали бы больше?  Страх смерти живет в каждом. В тех, кто утверждает, что не боится, он тоже живет. Страх смерти поддерживает жизнь.
К сожалению, как А. сказала, - «во многих людях страх жизни едва ли не больше страха смерти».  И тогда это страх делать выбор, совершить фатальные ошибки, рисковать, вступать в отношения, которые могут закончиться в любой момент. Это страх пробовать, страх доверять, страх разочаровываться. Страх получать, потому что можно потерять. Это страх действовать, двигаться, нести ответственность. Это страх падать. Страх  быть неуспешным и жалким… И страх стыда.  И проявления себя. Стать заметным, «явлением» - тоже страшно.  А после этого – страшно быть забытым и ненужным.  Бессмысленным уродом.  И я боюсь…, например, желать лучшей работы, мечтать иметь свой самолет, боюсь, что я не замечу свой шанс… Я боюсь сделать шаг в неизвестное, принять решение. И отвечать за последствия… И за руку его держит другой страх… Страх пропустить свою жизнь.  Пройти мимо неё.  Остаться в своей собственной жизни человеком массовки…  Не сокрушаться в горе, не забываться в сексе, не фонтанировать в радости.  Просидеть в зале на первом ряду, глядя на экран, где быстро промелькнет несколько лет от рождения до смерти. Просидеть, аккуратно положив руки на колени.  Выиграть поездку к морю, но просидеть на берегу, потому что… страшно плавать.  Не заводить животных,  чтобы не привязываться. Не рожать детей, чтобы не нести за них ответственность.  Не надеяться, чтобы не обмануться. Не любить, чтобы не переживать потери.  Не конфликтовать, чтобы не быть убитым и не убить.  И тогда этот затянувшийся страх жизни… приводит к параличу.
 Уже не жизни – еще не смерти.
  Жить, правда, бывает страшно. И опасно. И, по-моему, тогда есть смысл со страхами дружить.  Не с теми, токсическими- ядовитыми, которые шипят: «ходи в противогазе, сиди дома, мир – это недружественное место, тебе надо защищаться». А с полезными страхами,  которые говорят: что-то не то… Что происходит?! Страхи всегда появляются там, где появляется движение, где жизнь… За каждым страхом – желание, потребность. За страхом потерять – надежда найти. Страхи стоят в поворотных пунктах жизни, на развилках.  Жить без страха просто невозможно. Он сигнализирует, сообщает об угрозе. Он служит безопасности. И тогда это испуг, это осторожность, это реалистичность. Надо , просто необходимо, бояться поезда, крокодила…
Если страх связан с реальностью – это штурман, если оторван – это кандалы.  И тогда надо этот страх… под белые руки. Исследовать.  На предмет обоснованности. И реалистичности. 
Сейчас вдруг вспомнила, что мне всегда очень неприятно бывало, когда меня боялись. Я «переводила» этот страх в слова «ты монстр».  Если меня бояться, то вроде как не верят что я хорошая, добрая и справедливая.  Вот Л. мне сказал, что ему обидно, когда его пугаются. Т.е.верят, что он может вред причинить.  Ну… и куда все это делось, не пойму просто.  Я перестала заморачиваться на чужой страх меня. Я вот не всегда «хорошая-добрая-справедливая», временами совсем злая и эгоистичная.  И когда меня побаиваются – мне нормально. Иногда даже приятно. Признают силу.  Ну и не будут лезть на границы, залезать на спину и садиться на голову. А то у меня со страхом «пенделя выписать бедному зае-кровососу» никаких проблем нету.  И страх подчинения тоже… укоротился.  Подчиняться в условиях иерархии – нормально. И теперь этот страх играет в песочнице с этим… некогда ужасным страхом облажаться..  Периодически облажаться – нормально. И бесценно. Все  это проходят. 
Избавиться от страхов, по моему представлению, невозможно. Но можно их узнать. С ними можно разбираться. Договариваться. И поставить рядом.  Они не уйдут, но с ними уже можно как-то нормально обходиться. И если страх голодной смерти в нищете вдруг поднял голову, сводить его поесть суши. Пусть видит, что есть, что вкусно поесть. Страху совершить ошибку можно предъявить кучу своих ошибок, которые в итоге принесли много пользы.  На страх забеременеть надеть что-нить… резиновое.  Разделить с кем-нибудь дорогим страх одиночества. Страху , что тебя забудут забрать из детского сада… рассказать, что тебе уже под сорок. 
Главное – не проскакивать. И не останавливаться насовсем.  Не случайно же говорят «СТРАШНО ИНТЕРСНО». СТРАХ – НЕ ОБРЫВ, СКОРЕЕ РАЗВИЛКА.  За развилкой –путь. И это – задержка, чтобы сделать выбор, решить по какой тебе дороге…
Сейчас вдруг вспомнила, как шла к адвокату. И было мне страшно. И жарко. Потому что … страшно было в суд, страшно, что осудят.  И от страха я добилась, чтобы она  с меня взяла сумму в три раза меньшую, чем обычно.  И этот страх – он толкает.
Как-то раз я перепрыгнула от страха гигантский овраг, убегала. Потом просто поверить не могла, что так сиганула. Про старушку, которая из горящего дома рояль вытащила, я читала, но это как-то на меня не действовало. Но когда я в аэропорту Хитроу успела выпрыгнуть из экспресса с ребенком и двумя чемоданами… это я запомнила на всю жизнь. Страх иногда – ступенька к росту. Преодоленный страх. Я знаю, что боюсь. И говорю боюсь-боюсь-боюсь… и все равно иду вперед. От страха нельзя убегать. Тогда он становится больше. И гонится следом. На него  надо смотреть, его надо… попробовать поблагодарить.
В одном мультфильме:
- ты что тут делаешь один?
-боюсь
- давай бояться вместе?!! – (с воодушевлением)

Когда есть с кем побояться, становится легче. Мне кажется лучше бояться так, когда другой боится чего-то, чего ты не боишься. Хотя бы в этот момент. И наоборот. Почему-то вспомнила, как в детстве… в лагере… были очень популярны всякие ужасные истории типа «в одном черном-черном лесу стоял черный-черный дом»… Это тоже зачем-то надо. Я так думаю, что после такого… реальная жизнь с реальными страхами кажется очень даже ничего))), а совместное переживание очень даже сближает.
Те страхи, которые «стоят на своем месте», не перехватывают контроль… - это страхи усиливают меня.
Еще я думаю, что страхи… - они путешествуют из прошлого в будущее. И тогда можно например бояться задохнуться в самолете когда через месяц полетишь в Москву… от того, что один раз тебя заперли в наказание в душном и маленьком чуланчике. И тогда такой страх похож на развевающийся шарфик, один конец которого в прошлом, а другой – в будущем. И есть смысл схватить его пальцами в «здесь и сейчас».  Моему отцу было три года, когда закончилась война, и было голодно. И особенно не было сахара, который он очень любил. И теперь он закармливает нас сладким, говорит «в доме постоянно должны быть конфеты». И это тоже… проявления страха нехватки… И переносит в то время, когда покушать было роскошью. Отец любит рассказывать историю, как в армии один парень таракана съел на спор за банку сгущенки..Но сейчас то…обожраться можно. И если это увидеть… то с этим можно что-то делать)))
Если когда-то в детстве ребенка «бросали» , возможно в педагогических-извращенных целях – чтобы мол осознал и стал слушаться – то пережив этот ужас, что от него могут вот так просто уйти, отказаться, потому что он «не такой»…, этот ребенок потом может в свои 30 или 40 чувствовать себя «не таким» и ждать, что вот-вот его опять «бросят». И даже провоцировать это. Чтобы уж не мучиться в постоянном ожидании…
И что же делать?
Я на этот счет сейчас думаю так. Сначала надо наладить связь с реальностью.  И из напуганных детей стать взрослыми.