Обручальное кольцо

Сергей снял обручальное кольцо и долго вертел его между пальцев пока ждал зеленого сигнала светофора, чтобы перейти Ленинский проспект и войти в одно из сетевых кафешек, где его уже ждала она. Мысли о том, куда бы деть кольцо, чтобы его не потерять отвлекали его от переживаний от предстоящей встречи. Из глубокого накладного кармана пальто была извлечена связка ключей от дома, и на карабин брелока в виде головы овчарки благополучно было надето кольцо. «Так и не потеряю, и надеть не забуду» – подумал Сергей.

Кафе было ожидаемо похоже на своих братьев по сети: бежевые стены с нарисованными на них кофейными зернами, больше напоминающими тараканов, стеклянная витрина с пирожными, почему-то  вперемешку с сэндвичами, официантки в коричневых фартуках.

- Вам курящий или не курящий?
- Меня должны ждать…

Он бегал взглядом по столикам, растерянно стоя на высоких ступеньках у входа, в той нерешительности, будто ему нужно было спуститься с них не в зал заведения, а прыгнуть с десятиметровой вышки. В самом дальнем углу около окошка за маленьким круглым столиком он увидел ту, встречу с которой он представлял себе вот уже восемь лет. Она совсем не изменилась такая же немного нескладная при ее высоком росте худоба, прямая как у военного на параде спина, длинные, пышные волосы, тонкие губы. Только на ее переносице поселились овальные очки, сделавшие ее  совсем уж похожей в своей строгости на школьную учительницу химии.

Сергей радостно, излишне энергично и потому  и слегка дурашливо  замахал ей рукой, и разматывая длинный, как у карикатурного художника шарф, направился к ее столику. Когда он подошел, она встала. В его голове закружились мысли: как здороваться, нужно ли поцеловать, приобнять, может быть просто улыбнуться и сказать привет? Как всегда она со свойственной решительностью и инициативой пресекла его метания, подавшись ему навстречу и дотронувшись губами его в щеки. В ответ он нелепо чмокнул губами в воздух, как южанин вслед прохожей блондинки. Бросил пальто на свободный стул, присел, достал сигареты, тут же закурил.

- Ну, рассказывай – с наигранным интересом, как у актера провинциального театра, спросил он  - что нового?
- Да я тебе по телефону все уже рассказала.
- Да уж. Сколько мы с тобой последний раз проболтали? Часа полтора?
- Наверное.  Я много тебе лишнего, наверное, наговорила.
- Да, нет, все нормально. Мне же интересно. Сколько не виделись, не слышались и вот так случайно нашлись  – он положил сигарету в пепельницу, повернулся к стойке – девушка, а можно Вас на секундочку.
- Да это же моя сестра тебя увидела на конференции, узнала. Рассказала мне все и дала твою визитку. Ты то ее не узнал, даже не понял подвоха.
-  Ну и хорошо, что так получилось, что я, что она, что конференция эта в Сочи – он заерзал на стуле, опять посмотрел  на стойку, ему хотелось  убежать от свой мысли в заказ кофе, но пауза затянулась и он выпалил – что мы нашлись, я ведь тебя искал, думал…
- Плохо искал. Да и на свадьбу мог прийти. Вообще мог не теряться сам.
- Мог, но не смог.

Чего он там, к чертовой матери мог. Все что он тогда мог, это удалить все ее телефоны из памяти, и горько пить. Разбивать от бессильной злости пустые бутылки. Хвататься, как тонущий в проруби за обламывающуюся кромку льда, за случайные знакомства, со случайными женщинами. Пытаться забыть ее, ее голос, внешность, ее поцелуи, прикосновение ее тела, ее тонкие, острые пальцы, ее родинку на шее, ее строгость, ее решительность, ее нос, который забавно морщился когда она смеялась.
У них была студенческая любовь. Встретились они еще до поступления в институт у репетитора по географии. Он провожал ее до метро. Потом он поступил, а она провалила экзамены, подала в другой ВУЗ. На пару месяцев потерялись. Потом Сергей позвонил и пригласил ее на дискотеку в универ. Там то он и влюбился, в тот самый момент, когда во время медленного танца осторожно как фарфоровую фигурку держал ее за талию, а она же крепко прижималась нему, чувствуя за его нерешительностью и робостью стальную силу и характер боксера. Он был для нее эдаким хемингуэевским персонажем.

Несколько лет все было хорошо. Они ходили в театры, на дискотеки. По вечерам часами говорили по телефону, каждый день. Ездили к друзьям на дачи. Были счастливы и просто упивались этим счастьем и друг другом. Ему, конечно, казалось, что она не так сильно любит его, как бы позволяет себя любить. Это было неважно, важно было увидеть ее, услышать ее голос, обсудить ее экзамены и лекции, вместе с ней посмеяться над очередными пьяными выходками его друзей.

Одним летом, он проходил практику в министерстве, вечерами тренировался, готовясь к проходившим тогда в каждом втором казино «боям без правил», на которых он пытался подрабатывать. Времени катастрофически не хватало. Да и заваленный экзамен, и подготовка к пересдаче не добавляли досуга. Именно этим летом, они перестали видеться. Сначала это был один день. Потом несколько. Потом уже пара недель. К телефону она не всегда подходила, чаще трубку брала ее мать и говорила, что она гуляет с подругами. В те же моменты, что им удавалось пообщаться, она рассказывала про друзей одноклассников, живущих по  соседству. Он не придавал этому значения.

В конце августа, вечером он гладил себе «на завтра» сорочку, белую с коротким рукавом, боролся с непослушным воротничком, когда зазвонил телефон. Выматерившись сквозь зубы, он пошел искать трубку, которую забыл положить на базу и вот теперь  не знал где она лежит. Это была она, как ни в чем ни бывало, она пригласила его на свою свадьбу. Сначала он воспринял это как шутку и пытался шутить в ответ, но она буднично, но живо описала ему своего будущего мужа, историю их знакомства, рассказала как он ее любит и боготворит. Сергей оторопел и подтвердил, что на свадьбу придет.

В день свадьбы он отключил телефон, напился. Потом пошел к метро, чтобы купить еще водки и подрался с какими-то людьми, которые, в общем то, не сделали ему ничего плохого. Вернувшись домой, он долго мыл лицо от крови из рассеченной брови, пьяно ругался на воздух. Жизнь для него кончилась, осталось одно существование его туловища.

Сначала он обиделся и пытался забыть ее, вспоминая, впрочем, каждый день. Через год он начал попытки найти ее, искал ее новый адрес в телефонном справочнике, пытался встречаться с общими знакомыми. Все тщетно. Матери ее он звонить стеснялся, скорее стыдился. Все восемь лет он вспоминал ее каждый день, даже в день собственной свадьбы.

И вот она сидит перед ним, и как раньше отчитывает его за нерешительность. Делает его виноватым.
- А я тебя вспоминала тогда.
- Правда?! – его немного прорвало – девушка, да принесете Вы мне меню или нет?! Хотя не надо меню! Двойной виски, без льда и чашку американо!
- Ты не за рулем?
- Я на такси. Руль пропил.
- Шутишь?
- Да, Ир, шучу. Я вообще в последнее время много шучу. Знаешь, пусть лучше надо мной смеются, чем плачут.
- У тебя же жена была, ты говорил, а детей нет?
- Нет.
- А я хочу детей.
- Не знаю, я сам ребенок еще.
- Тебе скоро тридцать, а ты как был ребенком, так и будешь им всегда. Наверное, это и не плохо.
- Как солдата отличить можно от ребенка… - он, горько улыбнувшись, прервал пахабный стишок и впервые за вечер поднял на нее глаза  и завершил, лишь концовкой – и в руках силенка.
- А что у вас с женой произошло? Она должно быть герой, с тобой жить то – засмеялась она своей же шутке.
- Да как то не срослось у нас – соврал он.
Весь вечер они намеками, полунамеками говорили, о том, что чувства у них друг к другу никуда не делись. Каким-то миражом в их беседе мелькало восстановление отношений. Сердце в его груди колотилось. Пару раз он выходил в туалет, чтобы позвонить жене и соврать про затянувшуюся встречу с партнерами. Они не заметили, как оказались на улице и он уже ловил машину.
- Проводишь меня?
Он захотел поехать с ней, обнять ее в такси, поцеловать там же. Потом долго целоваться у подъезда и только потом подняться к ней.
- Нет. Мне надо спешить. Меня еще в другом месте ждут.

Он нерешительно шагнул к ней, дотронулся ее губ своими, промямлил какие-то слова прощания и резко развернувшись пошел в сторону перехода.

В круглосуточной палатке около дома он купил три бутылки пива и выпил их почти залпом, сидя на лавочке у своего подъезда. Окончательно замерзнув, он встал и направился домой.

У двери он достал ключи вставил в скважину и заметил на брелоке кольцо. Суетливо, как будто кто-то мог увидеть, он снял кольцо со связки и водрузил его на палец. Повернув ключ в скважине, толкнув дверь, он зашел в ярко освещенную прихожую, надев на лицо пьяную улыбку.