Встреча у моря

"Боинг"  вынырнул неожиданно, с востока, как будто  рожденный слепящим светом , впитав своей белой обшивкой блеск утренних облаков, освещенных восходящим солнцем;
коснулся шасси взлетно-посадочной полосы и разметал веер брызг. Ночью прошел грозовой ливень.
Взревели двигатели, включённые на реверс, и огромная махина стала плавно сбрасывать скорость.
Начинался новый день. Не остывший за ночь бетон парил полупрозрачной дымкой, огромным кристаллом сияло, отмытое дождем, здание аэропорта, суетливо шныряли технические автомашины и ярко окрашенные автобусы, подвозящие пассажиров. У горизонта громоздились силуэты зданий большого города.
Подали трап и не очень веселая толпа слегка помятых и заспанных людей, потекла к ожидающим  автобусам. В толпе пассажиров легкой походкой, выдающей спортивное прошлое, двигался уже не молодой мужчина лет шестидесяти. На нем серый костюм из материала с примесью синтетики, придающей ткани легкий блеск, кремовая рубашка
"поло". Седая шкиперская бородка и пепельного цвета волосы оттеняли легкий загар.
Руки его не отягощались никаким багажом, всего лишь небольшой черный кейс.
Пройдя долгий и нудный таможенный контроль, он вышел, наконец, на площадь и подозвал такси. Воздух был напоён влагой и какими-то чужими, незнакомыми запахами.  Отцвели каштаны, уже не было видно свечек их многочисленных  соцветий. Но вот фарфоровые чашечки магнолий уже раскрывались. Очевидно, это они наполняли воздух этим не знакомым, но очень тревожащим и приятным ароматом.
Водитель такси в черной футболке с какими то надписями на груди и в каскетке, вальяжно развалившись на водительском сиденье с сигаретой во рту, спросил:
- "Куда поедем?"
- "Отвезите меня в какой-нибудь маленький, но хороший отель на берегу моря"- сказал мужчина.
- "Эт можно"- ответил парень- "Но не дешево" и сплюнул окурок.
- " Я заплачу, сколько скажете"
Иномарка ответила на поворот ключа сытым  урчанием .
Долго петляли по городу. Водитель явно набивал цену. Наконец выехали к морю и в
открытое окно сразу ворвался соленый морской ветер, насыщенный влагой , запахом
водорослей, рыбы, просмолённых лодок и еще чем-то необъяснимым, но знакомым до боли. Как давно он не вдыхал эти запахи, вызывающие щемящее чувство дежавю, утрат и потерь. А этот, открывшийся бескрайний простор с белоснежным теплоходом у горизонта, напомнил ему его далекую юность.
Подъехали. Он щедро рассчитался с водителем и, повернувшись, наконец, осмотрел отель. Он был чудесным снаружи, именно таким, каким он его и хотел увидеть.
Это небольшое двухэтажное здание в голландском стиле, все заросшее то ли виноградом,
то ли плющем.  С косыми, диагональными, деревянными вставками по стенам из темного дерева, со старинным фонарем из кованного железа над входом.
С торца дома, обращенному к морю - открытая веранда с ажурными перилами, с парой симпатичных столиков и легкими дачными креслами. Словом все так, как он представлял себе в своем стихотворении, написанном когда-то давно. И даже крики горластых чаек были теми же  и до боли знакомыми.
Тихо звякнули дверные колокольчики. Он вошел совсем в пустую, уютную по- домашнему прихожую, подошел к стойке и, вдруг, совсем неожиданно с тихим деревянным стуком из-за занавески с набором бамбуковых палочек , появилась пышногрудая женщина в костюме хозяйки корчмы или таверны.
"Здравствуйте! Вы хотите у нас поселиться?" - спросила с улыбкой она.
"Именно так" -ответил он.
" А надолго? Сейчас сезон и места нарасхват"
"Да нет, всего на пару дней. Так что вы не потеряете своих постояльцев"
" Хорошо, тогда у меня найдется для вас уютненький номерок. Вы один или будете          
принимать гостей?"
"Не знаю. Как получится" - вздохнул он
"Пожалуйста , заполните анкетку. Это всего лишь формальность, нас ведь тоже
 проверяют"
Номер оказался действительно очень светлым, совсем не большим и, по - домашнему
уютным. Без дизайнерских изысков но, с ощущением тонкого вкуса автора интерьера..
 Он скинул пиджак и с  удовольствием прилег на край кровати с мягким  пушистым покрывалом. Бессонная ночь, проведенная в аэропорту и в самолете, давала о себе знать..
Ритмично, убаюкивающе в открытое окно, занавешенное легкими шторами, шуршали, накатываясь на песок, спокойные волны. Кричали чайки, и издалека донесся чуть слышный трубный голос теплохода. Пахло морем, виноградной лозой, обрамляющей окно и ароматной свечой на низком журнальном столике.
До вечера было далеко, и он задремал. Как всегда перед его внутренним взором возник экран монитора с бегущими строками писем, таблицами, графиками, смысл которых он мучительно хотел разгадать, но не мог.
 Не получалось.. Высвечивались лишь отдельные слова , наполненные, как ему казалось, глубоким сакральным но неуловимым смыслом.
Послеполуденная прохлада и легкий стук в дверь разбудили его.
"Да, да"- сказал он с удивлением. Кто бы это мог быть?
Бесшумно приоткрылась дверь, и вошел молодой, приятной наружности человек,
в костюме, выдержанном в том же стиле, что и костюм хозяйки, с подносом в руках.
На подносе стоял высокий стакан с молоком и вазочка с курабье.
 "Вы не хотите перекусить?" - спросил молодой человек.
" Да, большое спасибо".
Действительно, это предложение было, весьма,  кстати. Вкус аэрофлотовской курицы давно уже растаял на языке. Он взглянул на часы. Было уже начало четвертого часа пополудни. "Вы не могли бы вызвать мне такси?- спросил он молодого человека.
" Да, конечно, разумеется. На какое время?"
"На четыре часа"
" Хорошо, машина будет ждать вас"
Он зашел в душевую, плеснул себе в лицо прохладной водой и почувствовал себя вполне отдохнувшим и посвежевшим. Выпил стакан холодного молока, с парой печений и почувствовал, как им начинает овладевать легкое волнение, как перед спринтерским стартом, которое он, как казалось, забыл уже давно.
Выйдя из подъезда, он увидел подъезжавшее такси. За рулем сидел все тот же парень, очевидно, работавший с владельцами отеля по договоренности, поставляя им клиентов.
"Привет!" улыбнулся водитель. "Куда поедем теперь?"
Он назвал ему адрес.
" Не ближний свет" - буркнул по привычке шофер. " Но за Ваши деньги хоть на край света"
Вот она, та самая, длинная, но вполне провинциальная улица, которую он долго искал в интернете по карте города. А потом даже нашел её фотопанораму.
Как, неожиданно, здесь все близко и знакомо.
" Тормозните здесь" - попросил он водителя и, рассчитавшись, вышел из машины.
Вот знакомый длинный, деревянный забор, выкрашенный зеленой краской. Автомобили, стоящие  почти у каждого дома. Старый выщербленный асфальт и вдоль него деревья и кусты, неизвестных  ему видов. Пожилая женщина, сидящая на табурете под большим парусиновым зонтом и продающая что-то, наверно, черешню. Хотя нет, для черешни рановато. А вдоль асфальта вместо тротуаров песчаные дорожки, на которых, кажется и сейчас, видны следы, оставленные, по пути на работу, туфельками той, для встречи с  которой он прилетел в этот совсем чужой и, в тоже время, такой родной город, потому что здесь живет она.
Вот и тот самый перекресток, свернув с которого попадешь в переулок, где её дом и цветущий сад, который он не раз видел на фотографиях, присылаемых ею.
Он не видел её никогда. Лишь читал с трепетом её электронные письма  и, раздражаясь на беспомощность авторов её фотографий, с трудом различал черты её лица.
Он узнал её сразу, хотя она была еще далеко и, рассмотреть её лицо было не возможно. Он пошел ей навстречу, чувствуя, как , замирая падает его сердце. Когда осталось всего несколько шагов, она вдруг остановилась. Глухо звякнул, выпав из руки цветастый пакет.
"Ты?"- выдохнула она. "Откуда? Почему?" Он,  не зная, что ответить, молча смотрел в её глаза и видел, как они наполняются влагой, чуть - чуть кривятся губы, а он впитывал взглядом черты почти незнакомого, но такого родного лица и радость желанного, взаимного узнавания поглотила их целиком.
"Здравствуй, милая!" - наконец вымолвил он ". "Здравствуй" - сказала она, не смело коснувшись его рукава.
" Ты как, где?"
" Да я утром только прилетел"
"Почему не предупредил?"
" Боялся, что ты скажешь - не надо"
Она, вскользь взглянув на него, отвернулась, подобрала упавший пакет и полушёпотом спросила - "Что же нам делать?"
 И он, словно отвечая на её вопрос, спросил - " У тебя найдется пара часов? Может посидим где- нибудь, поужинаем, ведь  ты с работы".
"Да, да,  я смогу. Муж приедет только поздней ночью или утром. Он в командировке. Подожди пять минут. Я только переоденусь"
Она быстро открыла ключом калитку в воротах сада, и её каблучки дробно застучали по бетонным плиткам дорожки.
А он, окутанный ароматом  цветущей у её ворот сирени, неосознанно и даже нелепо улыбался счастливой улыбкой человека, познавшего неожиданную радость.
Вскоре вышла она в белой, мужского покроя блузке, в юбке так красиво облегающей её стройные бедра, что он был просто очарован и смотрел на неё, стараясь прятать восторженный взгляд. Она не  молодая девушка, а зрелая женщина, но то, что он видел в ней, было необыкновенно притягательным: эти, едва заметные морщинки у глаз, копна волос такого восхитительно теплого оттенка; прическа, которая идет  ей; её стройность и подвижность, облеченные в необыкновенную пластику совсем простых,
обычных движений, но заставляющих снова и снова любоваться ими.
Он спросил у неё номер, по которому можно вызвать такси. Скоро подъехала машина .
Они уселись на заднее сиденье и он назвал отель. Сидя совсем  рядом, он чувствовал тепло её плеча. Она не пыталась отстраниться и, он, осмелев, взял её руку, лежащую на бедре и переплёл,  с её пальцами свои. И эта ласка, которую она не отвергла, была необыкновенно прекрасна. В тысячу раз прекрасней  той нежности, которую он когда-либо испытывал к другим женщинам. Ну что, казалось бы необыкновенного, в этих, едва ощутимых прикосновениях?. Но эти прикосновения были на столько нежны, желанны и чувствительны, что,  были вовсе не тягой к физической близости, а были запредельным, тончайшим ощущением слияния душ , через эти, такие простые касания рук.
Вот и приехали. Они поднялись на открытую веранду и присели в легкие, садовые кресла.
Тотчас появился тот же молодой человек, который приносил ему молоко, подал красивую папку с меню. "Пожалуйста, выбирайте" и бесшумно удалился.
Он передал ей меню, но она сказала -"На твой вкус".
Он выбрал салат с креветками, мясо по французски , на десерт мороженное с ягодами и
бутылку сухого, красного, испанского вина.

Пока официант приносил на столик заказ, вдруг, прорвалась какая-то незримая плотина  напряженности,  скрытого  недоверия между ними. И лицо её, вдруг, осветилось
такой необыкновенной улыбкой, полной  расположения, тепла и скрытым пока, но читаемым желанием  быть ближе.
Они без удержу говорили о том, что не успели сказать друг другу в электронных  письмах.
О поэзии, о литературных  пристрастиях, о науке и музыке.
День клонился к закату. Еще не сумерки, но над морем уже повисла бледная,   обескровленная луна. С воды потянуло прохладным влажным ветерком.
"Может пойдем в номер?" ,-предложил он. "Прохладно. Закажем хороший кофе".
Она не возражала. Когда, он, открыв дверь в номер, пропускал её вперёд, она случайно коснулась его грудью и краска желания бросилась ему в лицо. Но он сдержался..
"Не надо света" - сказала она. И он зажег ароматную свечу на журнальном столике. Она села в глубокое, мягкое кресло, а он, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, присел рядом с ней на ковер, обнял её ноги и положил голову ей на колени. Она перебирала его волосы и только мерный, вечный, нескончаемый шелест сумеречного моря, подчеркивал тишину и тайну встречи двух влюбленных сердец.
Все тот же парень, принес необыкновенно ароматный, натуральный   кофе в маленьких , чашечках,  которые он при них же и наполнил из небольшой джезвы, нагретой  на горячем песке.
 Нет, ничего нет прекрасней такого кофе. Они в молчании, наслаждаясь вкусом, выпили по чашечке.
Она встала и подошла к окну. Раздвинула шторы и бесконечная, необозримая морская  даль привела её в необыкновенное чувство ощущения свободы, которое,  как ей казалось,  умерло навсегда.
Он подошел сзади, коснулся легко и робко её плеча, и, не встретив её неприятия, обнял её
за плечи. Она отклонила голову назад, а он с наслаждением вдыхал одуряющий аромат её волос.
Вот, под его ладонями отвердевшие вишенки её сосков. Она стремительно повернулась к нему. Как же горячо, упруго и в тоже время податливо её тело! Поцелуи… Что может быть ближе, прекрасней и  желанней для двух любящих сердец?
Он поднял её на руки, нежно отнес и мягко уложил на кровать. Лёг рядом. Сплелись их руки. Губы не успевали отвечать поцелуем на поцелуй.  Её лёгкий стон, скорее не стон страсти, а стон мольбы о пощаде. Но уже не возможно было остановить то, что родилось двухгодичным стремлением друг к другу, скрытой ото всех дружбой, любовью и страстью…Он чувствовал, что с каждым новым поцелуем в нем просыпается какое-то не знакомое, звериное чувство жажды обладания, которого он раньше никогда не испытывал.
И он знал, что и она ощущает эту всепоглощающую силу обоюдного желания, стремилась всем своим существом навстречу этой силе и готова отдаться ей без остатка…
 Она вышла из душа такая светлая, нежная, свежая, как Венера из морской пены.
А её улыбка, неописуемо доверчивая, родная и благодарная ему, приводила его в ответное, необыкновенное  чувство взаимной благодарности.
Она, скинув махровое полотенце, легла рядом и, положила  голову на его плечо.
Необыкновенное чувство умиротворения охватило их. Они лежали молча. Слова были не нужны.
Мелко- мелко трепетало пламя догорающей свечи, источая не знакомый, насыщенный аромат. Бесшумно колыхались шторы, потревоженные слабым, ночным  ветерком. Взошедшая любопытная  Луна пыталась не скромно заглянуть в открытое окно. Тишина… Лишь мерный шорох набегающих на песок волн.
"Мне пора"  - чуть слышно сказала она.
"Нет, нет, милая,  не уходи!"- без надежды в голосе попросил он.
" И все-таки мне пора"- повторила она.
" Слушай, любимая, давай бросим все это и уедем куда-нибудь навсегда, что бы нас никогда не достала память о прошлом".
"Нет, я не могу, милый".
" Ну, ты же не любишь его!"
 " Всё равно,  уж он-то точно не заслуживает такого предательства, А, потом, я живу в этом доме уже двадцать лет. Все в нём и в моем саду сделано мною. Это дело моих рук   и моего сердца. Как это все я могу бросить? Это значит забыть саму себя, а человек не сможет жить и быть счастливым без этой памяти и за счет несчастья другого".
 Она приподнялась, задула догорающую свечу и стала одеваться в темноте, подсвеченной лишь холодным сетчатым рисунком на ковре, любопытной  Луной .
 Он тоже оделся.
"Пожалуйста, родной, не провожай меня. Я этого не вынесу. Давай простимся здесь."
Он вызвал такси. И без слов обнял её. Они долго стояли обнявшись, молча и чувствовали, как тепло их тел проникая  друг в друга , сливается в один невообразимый, наполненный счастьем  гимн любви, всё поглощающей близости, доверия и жертвенности.
Он проводил её до машины и  с не придуманной,  но неожиданной галантностью, поцеловав её руку, открыл заднюю дверцу.
Он долго провожал взглядом алые габаритные огни автомобиля, пока они не исчезли в свете ночных, уличных фонарей.
Он вернулся в номер, залпом допил, оставшееся в фужере вино и, стал не спеша раздеваться.
Аккуратно повесил на спинку стула пиджак, брюки. Надел плавки и быстро, чтобы не увидел никто, вышел на пляж. Он почувствовал тёплый, нежный ветерок, обнимающий его еще мускулистое тело и,  как ласкает подошвы ног уже остывающий крупный песок.
Увидел дорожку лунного света на зеркальной глади моря и тихо вошел в эту дорожку, чувствуя, как обнимает его щиколотки тёплая как парное молоко, вода.
Войдя в воду по пояс, он поплыл спокойным брассом, не спеша, потому что хотел заплыть далеко. Он плыл, насколько хватило сил. Под каждым гребком его рук, море вспыхивало феерическим желтым светом.  Устав, он перевернулся на спину и, ему открылось
бездонное, но такое близкое небо, что захотелось потрогать звезды рукой.
Городские огни остались далеко на горизонте и не гасили нежный и такой близкий звездный свет. Вот Млечный путь , как бесконечная дорога в безбрежные просторы вселенной. Вот Сириус, блистающий, как глаза любимой и нет ни среди звезд, ни среди других людских глаз ничего, равного этому свету.
Он достал из маленького кармашка на правом бедре лезвие безопасной бритвы и, не раздумывая, полоснул им по запястью левой руки. Ой, как тепло! Кровь оказалась гораздо теплее морской воды. Он перехватил лезвие в левую руку и одним быстрым движением вскрыл вены на правой. Отпустил лезвие и перевернувшись на живот долго смотрел, как оно тонет, оставляя за собой фосфоресцирующий след.
Он собрался и резкими движениями рук и ног направился в черную, но уже не пугающую его глубину.
И,  вдруг, неожиданная и могучая жажда жизни обуяла его. Он повернулся и отчаянными гребками стал рваться туда , вверх на призрачный и призывный свет Луны. Темнело в глазах от страшного желания вдохнуть и, вдруг, ослепительный, всепоглощающий свет…
К утру поднялся ветер и погнал крупную волну к берегу. Появились ранние рыбаки-любители и обнаружили в прибрежных морских водорослях  обескровленное тело уже не молодого мужчины.
Всполошённо и так бестолково кричали чайки.