Солнечная любовь

   В городе стояла отвратительная погода. Жарко. Слишком жарко. Я сидел на крыше многоэтажного дома и запекался, как пирожок в духовке.  Ко мне пришла лучшая подруга, Анжелика. В руках она держала пару неоновых яиц и художественную кисть. Лика крадучись приблизилась и разбила о мою голову одно яйцо. Она хохотнула и присела рядом, не переставая довольно наблюдать, как по голой груди стекает сырое месиво.  Я сидел в позе лотоса с широко открытыми глазами и смотрел на город.  Яйцо продолжало растекаться по телу. Анжелика, поразмыслив  взяла кисть и начала рисовать узоры на моем теле.  Это были иероглифы народа Майя. Солнце нещадно испепеляло город.
     К середине дня температура повысилась. Город начал таять. Дома и детские площадки медленно расплывались, как липкий шоколад в кастрюльке.  Асфальт потек реками, и люди спешили вытащить свои алюминиевые лодки на улицу.
     Я до сих пор сидел на крыше не подвижно.
- Эй просыпайся, а то сейчас  глазные яблоки растопишь! - Лика меня ткнула под ребра кисточкой.
Моргнув пару раз, я посмотрел на нее, на ее месте было большое белое пятно.
- Ну, что ты на меня глазюки таращишь? Давай посмотрим, что там внизу ? – сказало белое пятно, минут через десять превратившиеся в Анжелику.
- Положи второе яйцо на край, – прошептал я.
     Анжелика поползла к краю крыши. Наш дом был самым высоким и таял медленнее всех. Мы лежали головами вниз. Было не страшно, что нас кто-то увидит, потому что первый этаж дома уже растаял. При любом желание, сюда никто бы не поднялся. Внизу люди суетились, вздыхали, а кто-то даже кричал. Машины на улицах плавились, как сыр на сковороде, все болота выпарились, и в городе стоял зловонный запах. Для нас же это было дело привычным, мы видим уже это в третий раз.
     Раз в десятилетие именно в нашем городе происходит «Солнечная любовь». Солнце нас начинает «любить» до такой степени, что температура воздуха поднимается запредельно.  Мы не выгораем, потому что уже адаптировались к этому явлению, еще с материнской утробы.
     Вдруг наше яйцо начало трескаться,  вот и показался клюв. Минуты через три показался птенец совы. Да, да мы питаемся яйцами сов. Наша маленький птенчик был желто-синего окраса.
- Он будет моим! – настойчиво сказала Анжелика.
- Конечно, мы же так и договаривались, – успокоил я подругу.
     Десять лет назад, мы с моей подругой случайно при вот таких хаотичных обстоятельствах вывели сову. Я забрал ее себе, да поступок не совсем джентльменский, но потом договорились, что совушка и ей достанется через десять лет. Наши городские совы были дикими, и своих птенцов не давали в обиду. Сунешь руку в гнездо, останутся одни косточки без мяса.
Наш дом расплавился уже до пятого этажа. По асфальтовым рекам уже плавали алюминиевые гондолы. Жарко. Невыносимо жарко. Я перевернулся на спину и взял Лику за руку, закрыв глаза. Мы вместе уснули.
     Через несколько часов я проснулся от холода. Наш дом успел расплавиться до десятого этажа. Крышу замело, и мы лежали под снежным одеялом. Я приподнялся на локти и заглянул через край крыши. Люди праздновали «Солнечную обиду». Они все вышли на улицы с факелами и пиршествовали всем городом. Столы на улицах ломились от съестного. До меня донесся запах жареного павлина, и в животе замурлыкало.
- Лик, пора праздновать… - я смел с нее остатки снега. В своем салатовом платье, она была похожа на молодую, замершую капусту.
- Урааа!  - Девушка села и разжала ладони. В руках у нее был нахохлившийся, маленький совенок. – Какой же он чудесный!
- Пошли, а то сейчас без нас павлина съедят – сказал я, накинув сверху летнюю рубашку.
- Пошли, пошли… Варчунишка.
     За те пару часов, что мы спали, успели образоваться сугробы-великаны. Мы спрыгнули в них и вышли на центральную улицу, где царил праздник. Иероглифы Анжилики на моей спине переливались неоновыми цветами при свете факелов.  Мы танцевали до утра, а Ликин совенок радостно кружил вокруг нас.