История вторая от сэра Пландера Маурнфилла

История вторая от сэра Пландера Маурнфилла, о предательстве
Казнь

– Фрау Ротенберг, гражданка Аркатова, леди Саммер, Бермет эже, мисс Лютен… – говорящий помедлил, неохотно выдавливая из себя последнее имя, – госпожа Фогельзанг… сложно перечислить все ваши имена… вы обвиняетесь по следующим статьям. Статья 97, пункт 1, «умышленное лишение жизни другого человека»…

Полноликая луна, отбрасывавшая на ночной город свой дрожащий взор, облекла находившиеся у своего подножья неподвижные человеческие фигуры в зловещий свет. Привыкнув к такому освещению можно было ясно различить шестерых мужчин, стоящих напротив женщины. Та находилась в опасной близости от края крыши, но, видимо, эта расстановка устраивала присутствовавших.

Женщина, стоящая у парапета, за которым мелкими светлячками мерцали ночные окна города-свидетеля, горько усмехнулась на обвинение и промолчала.

Мужчина, наизусть оглашавший буквы закона, и не собирался выслушивать оправдания, продолжал хладнокровно, отсекая от себя фразы в сторону той, со сцепленными на животе руками, что пожирала глазами безжалостных визави.

– … Статья 136 пункт второй, «нарушение тайны переписки», статья 138, «отказ в предоставлении гражданину информации», статья 151 пункт второй, «воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», статья 164 пункты 4/2 и 4/3, «кража в особо крупном размере», статья 166, пункт первый, «мошенничество», статья … 110… «побои»…

– … исключена Законом Кыргызской Республики от двадцать пятого июня две тысячи седьмого года за номером девяносто один, – женщина с иронией прервала перечисление статей, – ауви (1), ты мне ещё незаконное использование товарного знака припиши…

– Ничего… – «прокурор» нимало не смутился, – и не исключённых тебе хватит… Статья 172, пункт первый, «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством», статья 289, «неправомерный доступ к компьютерной информации»…

– Тоже исключена, ауви, не вешай-таки на меня всех собак…

Два стоящих рядом с суровым мужчиной спутника переглянулись.

– Выкрутится, – то ли с надеждой, то ли любопытством прошептал, склоняясь, самый высокий спутнику пониже.

– От Сенсея ещё никто не уходил, – так же шёпотом ответил собеседник.

– … статья 292, «государственная измена», статья 241, пункт четыре, «незаконные приобретения, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношений огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» и, наконец, статья «вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению». При вашем содействии, леди Саммер…

– Зови меня госпожой Фогельзанг, ауви…

–… При вашем содействии был убит государственный деятель, казнен совершенно невинный человек, леди Саммер.

– …Адыл был латентным шахидом, рано или поздно он совершил бы джихад… Послушайте, вы не имеете никакого права обвинять меня. Я нахожусь на службе, и все мои действия согласованы с КГБ, – какая измена государству?! Вы возомнили себя народными мстителями? – женщина осмелела и сделала короткий шаг вперед.

– Ты убила Адель, чудовище! – воскликнул стоящий позади всех молодой человек, возраст которого выдавал порывистый и эмоциональный тон, – ты убила невинную девушку!

– Но-но, Робби, твоя Адель была тайным агентом жены Президента, и помогала сбывать акции от «Кумтора»… Кроме того, Робби, прости… я… любила тебя и не собиралась делить тебя ни с кем. Прости меня... Я любила… А ты… ты предал меня… Ты был первым, Иуда… Разве нам было плохо вместе?... Ты просто воспользовался мной…

Последние слова были произнесены с трудом, словно через возникший ком в горле. Женщина закрыла лицо руками и разрыдалась. Молодой человек, названный Робби, кинулся было к ней, но был остановлен крепкой рукой Сенсея:
– Стой и не приближайся к ней. Она опасна.

Услышав эти слова, обвиняемая разрыдалась громче. Мужчины терпеливо ждали. Один из них всё же подошёл, сунул в руку обвиняемой платок и вернулся, обратясь к Сенсею:
– Она всё-таки дама, негоже так обращаться со слабым полом.

– Она – глупая стерва, – холодно ответил Сенсей, – на твоем месте я бы не вставал на её защиту. Не надо терять авторитет из-за какой-то глупой бабы, – и нетерпеливо обернулся к безмолвному человеку в длинном плаще, – камрад, не пора ли заканчивать этот спектакль?

– Но вы не можете убить меня без суда и следствия! – несколько успокоившись, выкрикнула леди Саммер.

– Леди Саммер, вы должны понимать, что озвучивание статей Закона – формальная деталь.

– Понимаю… поиграть захотели, – с горечью согласилась обвиняемая, – у вас нет прав… за каждым из вас есть грех в мой адрес. Как же вы можете судить меня?

Человек в длинном плаще не выдержал и готов был броситься на вопрошавшую, но, как и Робби, был остановлен Сенсеем, успев выплюнуть новое обвинение, с сильнейшим английским акцентом, однако без грамматических ошибок, тем не менее:
– Ты убила моего брата, dirty bitch! Он женился на тебе, зарвавшейся студентке Кембриджа! И вот стоит рядом со мной человек, брат которого покончил с собой, узнав о твоей измене. Он выбил для тебя этот грант, fuck you, bitch!

Тот, на кого сослались, лишь кивнул головой, видимо, понимая, суть происходящего, но не могущий сказать вслух. Женщина рассмеялась, невесело:
– All right, my dear brother-in-low, don’t cry… You don’t know anything. How can you?.. (2)

– Говорите по-русски, – усмехнулся Сенсей, - не всем доступны ваши оправдания. Впрочем, и слушать их не хочется. Давайте уже покончим с этим делом, камрады?

– Предлагаю её бросить в терновый куст! – засмеялся мужчина, который дал леди Саммер платок, – видеть это шапито – уже наказание. В самом деле…

– Нет, камрад, эта ехидна будет кусаться и без своего жала. И мне так же не хотелось бы тратить своё драгоценное время, которое, как известно, дорого стоит, – Сенсей дал знак отойти спутникам в сторону и поднял руку с небольшим пистолетом, – Леди Саммер, вы сами спрыгните или вам помочь?

– Снимите мне наручники… ауви… я хочу сказать на прощание несколько слов. Ведь у меня есть право на последнее желание?

Сенсей отдал рядом стоящему Робби оружие, и спокойно подошёл к преступнице, протягивая руки:
– Давай. И без глупостей, – недолго возясь в темноте, на ощупь, быстро снял наручники и положил их себе в карман.

– Подожди, ауви, – тихо сказала леди Саммер, – Ани коль-ках митгаагаат леха, ауви!(3) Ты мне не дал шанса, а ведь ты адвокат, защитник… Как же ты защищаешь людей, если не дал мне шанса… А, ауви? – прошептала на ухо, касаясь губами уха и незаметно целуя. – Ведь это ты толкнул меня на этот путь… Ты приговорил меня к смерти, осудив за одну татуировку, которую не я сама себе наносила, не была я осуждена, как ты думал… Благородный и умный сенсей… Многого ли стоит твоё благородство?

Сенсей, внешне невозмутимый, попятился… И женщина тихо рассмеялась, но поднесла было руку к лицу смахнуть слёзы и убрала, не решилась показать слабость, заговорила громче:
– Ты принимал меня за леди, но испугался… испугался… что рядом с тобой вдруг оказалась простая заключенная… Где твоё благородство было, где, я спрашиваю?! Ведь ты будешь помнить меня, ауви, всю свою жизнь, и это будет тебе пожизненным наказанием… – леди Саммер повернулась к Робби, – разве нам было плохо вместе? Я ненавижу тебя… и люблю. Ты тешил своё тщеславие, укладывая меня в постель, тебе льстила любовь знатной леди, не так ли, малыш?.. А вы, сэр Саммер, простите… Я была молода и хотела сладкой жизни. Много ль в том греха? Каждая вторая выходит замуж по расчету, а я, да, простая студентка, всего лишь хотела выбиться в люди… И никто бы никогда не узнал, если бы не… Ваш брат выпил яд, который предназначался мне. Узнав о том, что из-за меня покончил с собой Джефри, я сама решила свести счёты с жизнью, совесть мне не позволила… Да, представьте себе… Я имела чувства, я чувствовала когда-то… А сейчас уже всё равно… Я… не хочу жить…

Самый сердобольный присутствующий шепнул на ухо Робби:
– Мне это не нравится, я не хочу быть убийцей, а она и так наказана.

Робби согласно кивнул, сглотнув, тронул Сенсея за рукав:
– Может, ну её?

Сенсей усмехнулся:
– Камрады, неужели вы не в состоянии понять, что перед вами – превосходнейшая актриса?

– Дурак ты… ауви… - без иронии, с сожалением сказала женщина, – вас шестеро, я – одна. Вы обвиняете меня в смертях, в которых виноваты сами. Вы обвиняете меня в государственной измене, но это вы помогали конкурентам. Я предотвратила международный конфликт… А вы убили больше людей, чем я. Как вы смеете обвинять меня?

– Вы – чудовище … - брезгливо ответствовал за всех Сенсей, – вы – вульгарная, наглая и непорядочная политическая дешёвка. Извольте вернуться на свою площадку для финального оправдания.

Леди Саммер погрузила пальцы в свои растрепавшиеся волосы:
– Ауви… Вульгарной, наглой и непорядочной даму делают мужчины, которые её окружают. Признайте свою заслугу. Вы ведь помните историю Медузы Горгоны, кто был виной в её уродстве и злобе?

– Никаких оправданий! – с нескрываемым раздражением Сенсей дал знак самому молчаливому товарищу, брату того самого несчастного самоубийцы. Тот решительно подошёл к женщине и бесцеремонно потащил её к краю крыши, к парапету, бормоча ругательства на не известном для присутствующих языке.

– Но я не чувствую себя виноватой! – вскрикнула обреченно женщина, - Ауви, Элоим тамид ити! (4) Пусть меня судит верховный суд!

– Ты понесешь наказание за свои злодеяния здесь и сейчас, – Сенсей навел на облокотившуюся о парапет женщину, – мир скажет нам спасибо за избавление его от такой дряни, как ты… Камрады, у меня уже в горле пересохло: я сегодня был непозволительно разговорчив… Умри с миром… Лайла тов (5)… ауви…

«Ави (6), я стою перед этими людьми, обвиняющими меня в смертных грехах. Они смотрят на меня, не смея проронить лишнего слова. Потому что знают – я не виновата. Я – такая же, как они. Я – их грех, их стыд, который надо вытравить, погрузив во мрак пустоты, которая за моей спиной… Ави … Не дай мне умереть, корчась в муках у их ног… Пусть я лучше взлечу как раненая птица… Ави, Ави… Я твоя грешная дочь, такая же, как и миллиарды других… Я ошибалась… Как и они… Я убивала… как и они… Но разве я была такой сначала? Они сделали той, какая я есть… Они лепили меня по образу и подобию своему. А когда увидели результат, то ужаснулись… Ави, разве я виновата? Разве я виновата, что я их зеркало? И разве виновата моя дочь, которая до сих пор, наверное, не спит и ждёт свою мать с работы? Ави… Я ничего не скажу о ней… Ведь и они с ней что-нибудь сделают… Ави… Ави… Нет святых людей и нет правильных… Иногда слывущий правильным грешнее идущего на смертную казнь… Ави… пусть мне не будет больно!..»

Глухой выстрел. Женское тело стоит мгновение, покачиваясь на краю, и медленно отстраняется от обвинителей, всплеснув руками, по-птичьи, и исчезает в темноте, украшенной мерцающими разноцветными светлячками, окнами многоэтажек, – вниз. В городской асфальтовый чёрный от ночи пруд.

– Was it worth just to push her? (7) – говорит сэр Саммер, будто бы очнувшись.

– Правосудие никогда не рассматривало такой способ наказания, как простое сталкивание с крыши … – Сенсей подошёл к краю, откуда улетела леди и выбросил орудие вслед, затем снял перчатки, положил неторопливо их себе в карман – … К тому же, я женюсь, камрады… И лишняя проблема мне ни к чему. Пойдёмте, камрады. Нас ждёт чудеснейший ужин. Я приглашаю.

----------------------------------
1 Ауви – дорогой, любимый (иврит)
2 Всё правильно, мой дорогой деверь, не кричи… Ты не знаешь ничего, как ты можешь?.. (англ)
3. Я так соскучилась по тебе, любимый! (иврит)
4. Бог всегда со мной! (иврит)
5. Спокойной ночи (иврит)
6. Отец мой (иврит)
7. Может, стоило её просто столкнуть? (англ)


*******************************
–Так это та история, которую вы сегодня утром подслушали! – возмутилась, Каруин как только можно было вставить слово. – Как вы могли?
Но её возмущение было перебито мужскими аплодисментами, один мистер Джа был не в курсе оригинала.

– Мне всегда хотелось найти оправдание для миледи, – сэр Пландер встал и раскланялся сдержанно.

– Оправдание для преступника? Какое может быть оправдание? – поддержала сестру Олли.

– Никто не знает, что нас толкает на чудовищные поступки, – Фертес положила ладони на локти сестёр. – Давайте успокоимся. Однако, вынуждена признать, что в данной интерпретации история получила совсем другой смысл. Я не знаю, хорошо это или плохо, имеем ли мы право дописывать чужие истории, но, мне кажется, автор имеет право на сублимацию: порой герои из книг сводят нас с ума.
 
– Позвольте! – Фотинья подняла руку, как школьница на уроке. – Я как раз вспомнила похожую историю. Нет, не про воровство сюжетов, – торопливо добавила Фотинья, заметив недовольство во взгляде нескольких собеседников, – про другое… Про то, что однажды делает нас плохими…

– Ваша воля, мы с удовольствием вас послушаем. Я бы тоже хотел продолжить эту тему, но воля дамы для меня – закон, – доктор Симпл посмотрел на Фертес, за которой оставалось последнее слово.

– Да будет так, – Фертес улыбнулась Фотинье, и третий факел, за спиной странницы по картинам, вспыхнул.