Соломенная звёздочка к Рождеству гл. 22, 23

                XXII         

    Спустя пару дней я сам, без чьей-либо помощи, сочинил для Марты небольшую записочку. Со словарём. Уложившись в четыре предложения, я написал о своей искренней скорби и пожелал девушке достойно перенести свалившееся на неё горе. Посчитав «историю знакомства» с семьёй Неклунд завершённым фактом, настроился на привычный ритм трудовых будней. Однако через три недели неожиданно получил из Швеции новое послание по электронке. Вот его содержание:
    Здравствуйте, Егор! Обращается к вам Фрида Лундквист, переводчик издательского отдела концерна «AVIETTA». Пишу по-русски, чтобы не обременять вас заботами о переводе текста.
    Дело в том, что 23 и 24 июня текущего года в российском Санкт-Петербурге состоится международная конференция, посвящённая новым разработкам в области современной косметологии. На это мероприятие собираемся приехать и мы с Мартой Неклунд, которая попросила сообщить вам о нашем визите в Россию. По правде сказать, девушка очень заинтересовалась судьбой человека, который когда-то был хорошо знаком с её мамой. Она хотела бы поближе познакомиться с вами, Егор, показать некоторые фотографии и вещи, имеющие непосредственное отношение к Ингрид Неклунд. В ответ ей было бы интересно взглянуть и на ваши документы и фото (если таковые есть), связанные с вашими встречами с её мамой.
    Если вас, Егор, заинтересовала идея увидеться и пообщаться с Мартой, напишите о своём согласии или несогласии (а также о самой возможности приехать в С-П) на мой электронный адрес. Стоимость проезда (туда-обратно) и вашего пребывания в Санкт-Петербурге наша фирма готова полностью оплатить. Также хотелось бы знать номер вашего мобильного телефона, чтобы было удобнее вести переговоры. Номер своего телефона я оставлю ниже этого текста. В любом случае дайте о себе знать. Мы с Мартой будем ждать вашего ответа. С уважением, Фрида Лундквист.      
    С нескрываемым удивлением прочитав письмо, я первым делом взглянул на календарь. Дни проведения конференции попадали на субботу и воскресенье. Уже неплохо. Оставалось только определиться – ехать мне в Питер или нет? Есть ли острая необходимость во встрече с Мартой? С одной стороны – увидеться и поговорить с дочкой Ветки было бы весьма полезно и даже интересно. С другой – какой в этом прок, чем мы можем порадовать и обогатить друг друга?
    И тут я вспомнил, что в Петербурге живёт двоюродная сестра моей матери, с которой она иногда переписывается и перезванивается. Прикинув все «за» и «против», я решил проконсультироваться у мамы. Позвонил ей по городскому телефону.
   – Привет, мамуль! Ну как ты? Всё нормально?
   – Скриплю помаленьку, – лаконично ответила та. – Сегодня на кладбище ездила. Прибралась немного на папиной могилке.
   – Понятно. А ты лекарства все принимаешь? Тебе чего-нибудь купить?
   – Спасибо, сынок. Пока вроде всё есть. Слава Богу!
   – Мам, а ты давно тёте Соне не звонила? В Питер? – издалека зашёл я.
   – Да она сама на прошлой неделе письмо прислала. Жива пока, бродит потихоньку. Привет тебе передавала.
   – Спасибо! А у меня тут командировка в Петербург намечается. На два дня. В двадцатых числах июня. Я подумал: может, заехать к ней? Навестить?  Чем в гостинице торчать, лучше уж тётку проведать. Давно её не видел.
   – Смотри, как тебе удобно. Если поедешь, гостинцы не забудь купить. Я и от себя кое-что передам. Но сначала предупреди Софью, что заглянешь.
   – Хорошо. Тогда продиктуй мне её адрес и номер телефона. Я запишу.
    Мама добросовестно выполнила мою просьбу. Покалякав с ней ещё немного, я пожелал ей спокойной ночи и повесил трубку. Немного подумав, набрал номер тёти Сониной квартиры и договорился с пожилой женщиной о своём визите. Та, похоже, очень обрадовалась предстоящей встрече с двоюродным племянником. Какое-никакое, а развлечение для пенсионерки. Оставалось лишь отправить по электронке сообщение для Фриды Лундквист. Что я и выполнил, не откладывая дела в долгий ящик. Благо, писать пришлось по-русски.
    Взяв отгул на пятницу, 22 июня, я благополучно добрался до Москвы, а оттуда ночным поездом приехал в Питер. В субботу в шесть утра был уже на Московском вокзале. Не спеша отыскал жилище тёти Сони, которая уже поджидала меня.
   – Ой, как ты вырос, Егор! Как возмужал! – всплеснула она руками. – Вылитый отец, царство ему небесное… Ну проходи! Небось устал с дороги? Посиди немного. Сейчас будем завтракать.
    Я передал тётке все свои и мамины подарки, от которых она пришла в замешательство. Но в то же время я заметил, как это порадовало немолодую одинокую женщину. Мы слегка перекусили, поболтали на кухне, почаёвничали. После чего я немножко вздремнул в маленькой комнате. В одиннадцать часов, как и было условлено с переводчицей Фридой, набрал номер её мобильного телефона и окончательно обсудил детали нашей встречи в одном из местных отелей, которая была назначена на 12.30. Приведя себя в порядок, я, непроизвольно волнуясь, поехал на рандеву с Мартой Неклунд. По дороге купил два букетика цветов.
  …В холле гостиницы, куда я зашёл в 12.20, было немноголюдно. Бесшумно работающие кондиционеры приятно освежали воздух. Я опустился в просторное кресло, стоящее рядом с экзотическим фонтанчиком. Как и подобает воспитанным иностранцам, моим собеседницам пунктуальности было не занимать – они появились ровно в половине первого. Я встал и первым делом вручил дамам цветы. Они вежливо поблагодарили, поздоровались и обменялись со мной первыми фразами. Фрида познакомила меня с Мартой, довольно высокой и худощавой девушкой в очках с тонкой позолоченной оправой. Я присмотрелся к юной шведке повнимательнее.
    Честно говоря, ещё до приезда в Питер мне не давала покоя одна крамольная мысль: а вдруг Марта окажется моей дочерью? Ведь по всем показателям теоретически это возможно. Однако если опираться на чисто внешние факторы, то… Нет, ничего своего, родного, из породы Шиковых я в ней не обнаружил. Небольшие тёмно-серые глаза, прямые волосы цвета вызревшей соломы, тонкие губы, нескладная угловатость, некоторая  сутулость. Не сказать, чтобы девушка была не очень привлекательна, но до Ветки ей было, конечно, далеко. Видно, в папеньку пошла. Даже Фрида в свои примерно 45 лет выглядела значительно женственнее и обаятельнее. Особенно хороша была её открытая улыбка на фоне модной копны рыжеватых волос.
    Мы прошли в другое крыло вестибюля, где рядом с мягкими стульями стояли удобные журнальные столики. Присели. Марта, которая по-русски практически не говорила (и, похоже, ничего не понимала), достала из пакета толстую книгу, оказавшуюся фотоальбомом.
   – Егор, я привезла с собой несколько фотографий, которые хотела показать вам, – начала переводить Фрида монотонный лепет девушки. – Вот, взгляните…
    Я, почувствовав в груди учащённый пульс, с вожделением перевернул несколько страниц и сразу узнал на снимках Светлану Родникову. Вот она приветливо улыбается неподалёку от старинной стокгольмской ратуши. А здесь катит на велосипеде по загородному шоссе. А вот в свадебном наряде стоит рядом с высоким и худым блондином, который, видно по всему, стал её мужем. Да, Марта, безусловно, папина дочка. У того тоже на носу виднеются «кротовые» очочки. А тут Ветка в одном купальнике красуется под южными пальмами на фоне океана или моря. А это вот её портрет крупным планом, где можно разглядеть «фирменные» синевато-фиолетовые глаза молодой женщины. У меня перехватило дыхание и защемило под сердцем от осознания, что эта красотка досталась другому. А потом безвременно ушла в мир иной. Я чуть позорно не расплакался, долистав альбом до конца. Дамы это заметили и деликатно притихли. Тяжело вздохнув, я протянул фотоальбом Марте.
   – Нет-нет! – порывисто замотала она головой. – Это вам на память! Подарок от меня. Берите!
   – А как же вы? – растерялся я.
   – У меня есть эти снимки. Копии. Очень много, – пояснила она.
   – Ну-у… Тогда огромное вам спасибо! Очень тронут – обрадованно  кивнул я и достал из дорожной сумки свои «презенты».
   – Марта! У меня тоже есть кое-что для вас. Вместе с вашей мамой мы, увы, не фотографировались. Не довелось. Но я привёз буклет о родном городе Богомоловске. Вот, возьмите. В этот русский городок восемнадцать лет назад приезжала ко мне ваша Ингрид. А это вот снимки нашей старенькой загородной дачи, где мы вместе со Светланой встречали Рождество. А потом поехали в православный храм. Он здесь тоже запечатлён. Прошу вас! Примите от меня на память. В дар.
    Девушка, запинаясь, с трудом произнесла «Спа-сы-по!» и благоговейно взяла в руки мои подношения. Она стала внимательно изучать их, о чём-то изредка переговариваясь с Фридой. Я немного подождал и спросил: 
   – А вы знаете, Марта, что у вас в России есть родственники? Это ваши бабушка с дедушкой, родители Светланы. А ещё мамина сестра Полина и её дети.
   – Да, я слышала о них, – подтвердила студентка через переводчицу. – Но мы никогда с ними не встречались. Мама почему-то сторонилась их, не шла на тесные контакты. Она очень редко звонила в Россию. И всегда в одиночку, без свидетелей.
   – Я-ясно… – обескуражено протянул я. – Бывает. Видимо, были на то веские причины… А как её благотворительный Фонд? Она успела создать его?
   – Об этом Фонде я впервые узнала от вас, – развела руками девушка. – Раньше ни о чём подобном мама не упоминала. Выходит, её мечта не сбылась, не реализовалась. Иначе я непременно была бы в курсе.
   – Понятно. Однако странно, – ещё более удивлённо откликнулся я и пожал плечами.
   – Скажите, Егор, а у моей мамы действительно наблюдался талант в области экстрасенсорики? – с любопытством взглянула на меня Марта.
   – Да, конечно. О её уникальных способностях писали в журналах, снимали кино, показывали по телевидению. Она могла улавливать и расшифровывать сигналы, идущие от человеческих эмбрионов. А вы разве не знаете об этом?
   – Так, немного, – смутилась шведка. – Мама вскольз упоминала как-то о своём даре. Но так получилось, что когда я родилась, у неё исчезли эти способности. Она перестала ощущать биотоки от чужих младенцев, которые ещё не родились.
   – Вот как? – поразился я. – Вы меня очень удивили. Надо же. Не знал. Ведь она владела ещё и навыками вхождения в состояние анабиоза. И могла внушением остановить на время собственное сердце.
   – О, мой Бог! – вырвалось у внешне сдержанной студентки. – Ничего себе! А я и не знала. Какие потрясающие тайны открываются!.. Я начинаю по-другому воспринимать собственную маму. О-ё-ёй…
   – Похоже, нам будет о чём поговорить, – миролюбиво усмехнулся я.
   – Согласна, – кивнула Марта и краем глаза посмотрела на свои часики.
    Я понял, что время для беседы у нас ограничено.
   – Егор, а вы женаты? У вас есть семья? – задала девушка неожиданный вопрос.
   – Была, – не очень охотно ответил я. – Но мы с супругой давно развелись. От брака осталась дочка Аня. Ей сейчас пятнадцать лет.
   – А вы с ней видитесь?
   – К сожалению, нет. Бывшая жена и тёща сделали всё, чтобы отдалить дочь от отца, настроить её против меня.
   – А почему? – искренне удивилась Марта.
   – Потому, что в своё время я сам подал заявление на развод и ушёл от этой женщины. Жизнь с ней под одной крышей превратилась для меня в ад. Вот она и мстит таким образом – сочиняет про меня всякие гадости и эту заведомую ложь выплёскивает на голову бедной Анюты.
   – Боже, какая глупость! Если у вас не сложилась совместная жизнь, то таких случаев – миллионы. Люди редко идеально подходят друг другу. Но зачем отталкивать ребёнка от родного папы? Ведь детям нужны оба родителя. В конце концов, эту проблему можно решить и через суд?
   – Можно, – подтвердил я. – Но бывшая супруга придумает тысячу способов, чтобы отвадить дочь от отца. И та сама не захочет встречаться.
   – Идиотизм! – сокрушённо покачала головой девушка. – Может, я смогу чем-то помочь вам? У моего папы огромные связи.
    Последняя фраза мгновенно напомнила мне об отношениях с аспиранткой Ликой. Я даже непроизвольно вздрогнул.
   – О, нет! Спасибо! Не стоит утруждаться, – категорически заявил я. – Если у самой Анны проснётся когда-нибудь совесть, то она непременно найдёт способы наладить со мной контакты. Во всех остальных случаях ничего не поможет. Благодарю вас! И вообще… Я хочу сказать, что приехал повидаться с вами, Марта и Фрида, абсолютно не держа за пазухой каких-либо меркантильных помыслов. Мне ничего, кроме искренней дружбы, не надо. Я ни в чём не нуждаюсь. В том числе и в оплате дорожных и гостиничных услуг. Спасибо за вашу заботу, но в ней нет необходимости.
    Представительницы слабого пола выразительно переглянулись и вполголоса заговорили о чём-то по-шведски. Переводчица с милой улыбкой обратилась ко мне:
   – Вы простите нас, Егор! Очень жаль, но наше время истекает. Через десять минут должны начаться деловые переговоры… Вы утром сказали, что остановились у тёти?
   – Да, у двоюродной тёти.
   – А когда собираетесь возвращаться домой?
   – Сегодня вечером, с Московского вокзала. Ночным поездом. У меня уже билет обратный куплен.
    Фрида перевела мой ответ Марте. Они вновь оживлённо зачирикали на своём языке.
   – Пожалуйста, Егор! – умоляюще посмотрела на меня переводчица. – Разрешите преподнести вам ещё один маленький подарочек. От нас вдвоём.
   – Вы о чём? – настороженно спросил я.
   – Сегодня вечером к дому, где живёт ваша тётя, подъедет автомобиль от нашей фирмы. Водитель немного говорит по-русски, он вас поймёт. И довезёт до Богомоловска. Прямо до родного порога. Прошу вас, не откажите! А билет на поезд можете сдать в кассу. До вечера успеете.
   – Ой, Господи! – растерялся я. – Ну зачем так беспокоиться? Я и сам прекрасно доберусь. Столько хлопот на вашу голову!
   – Мы с Мартой очень просим вас! А дамам отказывать неприлично. М-м? – снова растеклась в чудной улыбке Фрида.
   – Ну что с вами поделаешь? – пожал я плечами. – Если уж так настаиваете, то… Данке шон, как говорится.
   – Йес! Фэнкью! – хлопнула в ладоши переводчица. – Детали обсудим по мобильной связи. А сейчас – извините! Очень приятно было познакомиться с вами, Егор. Всего доброго! До свидания!
   – Взаимно!
    Собеседницы встали, а вместе с ними и я. Неловко раскланявшись, пожал им нежные ладошки и, помахав рукой, удалился. Через несколько секунд вышел на улицу и, вдохнув полной грудью, неторопливо отправился в пешую прогулку по северной столице. Стараясь держать курс на железнодорожный вокзал. По пути мысленно проанализировал нашу встречу и пришёл к выводу, что иметь новых друзей в Швеции не так уж и плохо…
    К тёте Соне я вернулся около пяти. Запоздало пообедав, мы ещё немного пообщались, после чего зазвонил мой сотовый. На связи была Фрида с последними «ц. у.». Спустя сорок минут я, попрощавшись с тётей и пожелав её отменного здоровья, уже мчался на шикарной иномарке в направлении провинциального Богомоловска.

                XXIII         

    Хорошенько выспавшись после длительного «автопробега», я первым делом отправил через Интернет благодарственное послание для Марты и Фриды. Не забыл и о подаренном альбоме. Отобрав самые лучшие снимки, я с помощью фирмы фотоуслуг увеличил их до приемлемых размеров, вставил в оригинальные рамки и развесил по всей комнате своей служебной квартиры. Теперь, просыпаясь, мог каждое утро созерцать прелестный образ Ветки, который положительно заряжал меня на весь трудовой или выходной день.
    Между тем лето, миновав золотую середину, неумолимо катилось к августу – первому предвестнику надвигающейся осени. Я начал подумывать о долгожданном отпуске и строить планы относительно успешной его реализации. Однако его величество Случай внёс существенные коррективы в безоблачную череду моих задумок. За два дня до начала отпуска сотовый телефон добросовестно подал сигнал и высветил на дисплее имя переводчицы Фриды. «Ба! Неугомонные шведы снова выходят на связь – подумал я. – Чем на этот раз порадуют?». Нетерпеливо нажав на копку соединений, вежливо прощебетал:
   – Алло? Я слушаю.
   – Добрый день, Егор! Это Фрида Лундквист, – с лёгким акцентом расплескался в трубке милый голосок собеседницы.
   – Здравствуйте, Фрида! – любезно ответил я. – А у нас почти уже вечер.
   – Это нам не помешает? – игриво отпарировала она. – Может, я некстати?
   – Ну что вы! Для вас я открыт круглосуточно. Говорите.
   – Спасибо! Хм… – несколько замялась женщина. – Дело вот в чём. Я звоню по просьбе одного частного лица, которое пока не хотело бы раскрывать своего подлинного имени. Но очень желает с вами встретиться. На нейтральной, так сказать, территории.
   – Уже интересно.
   – Да. Так вот. Для начала надо определиться – вы располагаете свободным временем в ближайшие две недели? Этому неизвестному лицу… назовём его мистер Зэд… понадобятся дня два-три, чтобы переговорить с вами, Егор. На размышление у вас три дня. После чего хотелось бы получить чёткий ответ.
   – А я могу узнать хотя бы тему для переговоров с этим… Зэдом?
   – Извините, но это не в моей компетенции. Единственное, что могу гарантировать – личную свободу и неприкосновенность. А также доставку к месту рандеву и обратно.
   – Простите, Фрида… А упомянутое вами место находится в Швеции?
   – Нет. Насколько мне известно, оно несколько ближе. Два часа перелёта на небольшом частном самолёте.
   – Ух ты! – неподдельно удивился я. – Теперь уже и авиация будет задействована? Любопытно…   
    В трубке послышался лёгкий дамский смешок.
   – Так вы как, Егор? Дадите свой ответ? – поинтересовалась переводчица. – Когда его ждать?
   – Вы знаете, Фрида. У меня через пару дней как раз начинается летний отпуск. Поэтому вы, что называется, влистили. То есть вовремя позвонили. Я уже собирался уезжать на отдых. Но теперь буду ждать намечающейся встречи с загадочным мистером. Вы меня очень заинтриговали.
   – Хорошо… – с облегчением выдохнула собеседница. – Спасибо, Егор! Я тогда послезавтра вечером снова позвоню вам. И мы окончательно обсудим все подробности предстоящего рандеву. Договорились?
   – О-кей! Буду ждать.
   – Ну… Всего доброго! До свидания.
   – Пока-пока!
    «Фу! Час от часу не легче! Что ещё за мистер Зэд? Чего ему от меня надо? – заметались в моём воспалённом воображении мыслишки относительно просьбы Фриды. – Странный звонок, ей Богу! Опять на мою бедную голову сыпятся непонятные предложения. Похоже, снова придётся искать приключений. Только уже на свою… В общем, известное место…».
    Признаться, я едва дождался повторного звонка от переводчицы. Слишком уж накалённой и непредсказуемой оказалась сложившаяся обстановка. Начало отпуска предвещало стать весьма нескучным. Обговорив с Фридой все детали предстоящей «прогулки» на самолёте, я начал готовиться к отъезду. Первым делом оповестил маму, что отлучусь на несколько дней по служебным делам. Приготовил паспорт, водительские права, деньги, продукты и питьевую воду. Макса и прочих знакомых, как и просила шведка, в тайну своих переговоров не посвящал. Наконец настал день вылета.
    С утра к моему дому подъехала иномарка. Двое моложавых мужчин европейской наружности предложили занять место на заднем сидении. Миновав пригороды Богомоловска, выскочили на загородное шоссе и по лесной дороге «коптили» около часа. Затем выбрались на территорию неприметного и явно закрытого аэродрома, где таможенники в зелёной форме осмотрели содержимое моей дорожной сумки и проверили документы. После выдачи бумажек с печатями и штампами меня пригласили на борт небольшого, но уютного самолёта, где я занял свободное место рядом с иллюминатором. По правде сказать, все сопровождавшие меня лица, в том числе и мужчины из иномарки, были абсолютно немногословны и ненавязчивы. Видимо, так было предусмотрено конспиративной подоплёкой моей поездки.
    Достойно перенеся двухчасовую болтанку в небе, мы наконец приземлились на аккуратном аэродромчике, со всех сторон окружённом непроходимыми лесами и небольшими озёрами ( это я приметил в полёте). Снова бесшумно подкатило иностранное авто и меня с ветерком домчали до притаившегося на хвойной опушке трёхэтажного домика. Или коттеджа. А может, особняка. Во всяком случае он был окружён высоким забором из металлоконструкций и хорошо просматривался лишь на внутренней стороне жилого комплекса.
   – Пожалуйста! – с небольшим акцентом произнёс водитель, открывая дверцу автомобиля. – Можете проходить в дом. Вас там встретят. Только не пытайтесь заговорить с прислугой. Они здесь все глухонемые.
   – Правда? – удивлённо пробормотал я, слегка покачиваясь от утомительного переезда. – А почему?
   – Простите, этого я не знаю, – пожал плечами шофёр, сел в машину и ретировался. 
    На пороге особняка меня встретила пожилая дама, которая поклонилась, улыбнулась и, «объясняясь» жестами, велела следовать за ней. Мы прошли по длинному полуосвещённому коридору, поднялись на лифте на второй этаж и, миновав несколько дверей, оказались в просторной комнате, где на середине стоял белый овальный стол, инкрустированный золотой отделкой. Женщина указала мне на кожаное кресло и разжала ладонь, обозначив веером все пять пальцев. Я кивнул, сообразив, что ждать придётся не более пяти минут. Промычав что-то невнятное, прислуга бесшумно удалилась.
    Вздохнув, я внимательно огляделся. Комната (вернее всего, гостиная) выглядела шикарно. Мебель подобрана с большим вкусом, на стенах висели красочные пейзажи и натюрморты в дорогих рамках. Мягкие кресла, диваны и стулья задрапированы блестящей материей с орнаментами брусничного цвета. Рядом со мной на столе красовалась оригинальная фарфоровая посуда для обеденных и чайных церемоний. Здесь же на подносе стояли различные ёмкости с прохладительными напитками и хрустальные стаканы. Создавалось впечатление, что обитатель этого дома человек явно не бедный.
    Немного подождав, я, стараясь перебороть волнение и жажду, налил из ближайшего графина зеленоватой жидкости и, взяв стакан в руки, сделал несколько глотков. По телу приятно растеклась освежающе-тонизирующая волна. «Что-то долго никто не появляется», – нетерпеливо подумал я, и в то же мгновение услышал невдалеке лёгкие шаги. Массивная входная дверь из красного дерева медленно отворилась и в комнату вошла стройная белокурая женщина в розовом платье. Когда она повернулась ко мне лицом и приветливо улыбнулась, я, выпучив глаза, оцепенел и онемел от охватившего меня ужаса. Всего в четырёх шагах от кресла, где я сидел, возникла живая и невредимая… Ветка Родникова. То бишь Ингрид Неклунд. Или как там ещё?.. Протерев непослушными руками дрожащие веки, я со страхом убедился, что видение не исчезло. Напротив. Молодая женщина подошла ещё ближе. Как когда-то в морге. Много лет тому назад…