Аластор. Глава X. Блог Нелли Авериной. Пост IV

26 апреля 2012 года
Москва, Россия

Нет-нет, я обязательно выполню обещание и расскажу, как я пришла в мейл-дом. В мужское доминирование, то есть. Просто уж очень хочется рассказать об одной своей сессии. На которой исполнилась моя давняя, давняя мечта. Меня выпороли кнутом!

Выпороли.. да, наверное, всё-таки выпороли, а не просто постегали. Хотя я бы с удовольствием приняла ещё столько же. Как минимум. Но… не знаю, по-моему, мой палач (если его вообще так можно назвать) сам просто до полусмерти перепугался. Потому и недопорол. Причём принципиально недопорол.

Он, вообще-то не совсем садист. То есть, не совсем верхний. В общем, он шоумен, на самом деле. Выступал по разным клубам (не только тематическим, надо отметить). Даже на большую сцену иногда выбирался. И вообще он из Питера – хотя в Москве бывал часто.

Ну так вот, пишет он мне на пиплах… и прямо так, сразу, без вводных… В общем, как-то странно он мне написал. Ну, понятно, что любой нижней девушке на этом сайте – да и на других тоже – чего только читать не приходится. НКСС-ники там всякие. И вообще полные неадекваты… Приказы, просьбы, требования…

А тут… в его сообщении я прочитала мольбу. Да-да, именно мольбу.  Хотя впрямую «умоляю Вас» он, конечно, не написал. Иначе я бы его в мгновение ока в игнор отправила. Написал он… в общем, представился, рассказал о себе, о своей программе, дал ссылку на видео… А затем сказал, что будет через пару дней в Москве и попросил меня позволить ему выпороть меня кнутом. Именно так – позволить ему меня выпороть.

Ему зачем-то это было очень, очень, очень нужно. Зачем – я выяснять не стала. Я же не психотерапевт, в конце концов. Хотя нет, конечно же, психотерапевт. Только лечу я не словом, а действием. Жертвой. Служением своему верхнему. Пусть даже и сессионному. Это моё предназначение. Моя Миссия. Моё послушание. 

Я согласилась. Тем более, что давно хотела, чтобы меня выпороли кнутом. Основательно так выпороли. До полуобморочного состояния. Или до обморока. Последнее даже лучше. Только хотела я, чтобы пороли меня голой, привязанной к потолку за поднятые вверх руки. Стоящей на цыпочках. Чтобы я танцевала под кнутом (благо танцами занималась – и не один год).

Я знала – даже видела в его клипе – что он так порет. Правда, партнёрша у него была… погабаритнее меня. Существенно погабаритнее. И стегал он её больше для эстетики, чем для боли. На публику работал. Красиво работал, надо отметить.

Он снял студию. Хорошая такая студия, комфортная. Не знаю, из чего её там переоборудовали, но просторная очень. Есть где размахнуться. Даже трёхметровым кнутом. В соседней комнате – вполне приличный гостиничный номер. Двуспальная кровать; кресло комфортное, стол, стул… всё как полагается. Туалет, душевая кабинка…

Кстати, о душевой кабинке. До того я никогда не принимала душ перед сессией. Как-то это было… неправильно. А здесь… не знаю, мне показалось… что омовение перед служением всё-таки нужно. Разделась я догола спиной к нему (ну никак не могу привыкнуть я раздеваться лицом к верхнему). Не то, чтобы мне стыдно… просто не могу.

Впрочем, не я одна такая. Камилла Клодель тоже перед Роденом не раздевалась. Требовала, чтобы он отвернулся. Хотя потом голой позировала совершенно спокойно. Вот такие мы вот странные создания – женщины.

Приняла душ (хотя я всё-таки больше ванну люблю – «какая война – у меня ванная!»), согрелась, расслабилась. В общем, поплескалась вдоволь. Сережа терпеливо ждал (ну есть, есть у меня такая фишка – управление снизу…)

Вытерлась тщательно, высушила волосы. Убрала их, чтобы не мешали по плечам попадать… И пошла на крест. Андреевский крест. Как мне сказал один из моих предыдущих садистов: «Ты на порку идёшь, как в постель к возлюбленному». Это, правда, не его слова, а Эдварда Радзинского. И сказаны были они совсем о другой женщине (до которой мне как до Луны пешком – честно признаюсь). О Шарлотте Корде. И не о порке. А о гильотине.

Но это чистая правда, конечно. На порку я иду именно так. И на прищепки. И на гречку, горох, рис и всё такое прочее. И на испанскую деву пойду. И на деревянную кобылу. И на битое стекло. И вообще на любые мучения и истязания.

Почему он меня отправил на крест, а не привязал за руки (хотя кольцо под потолком было, да и верёвки тоже) – не знаю. Видимо, ему нужен был не мой танец, а моя боль. Только мои боль, страдания и мучения. Почему именно мои – до сих пор не понимаю.  Наверное, ему действительно было нужно… вот такое вот послушание. Даже не служение нижней, а именно почти монашеское послушание.

Сергей распял меня на кресте (спиной к нему), тщательно зафиксировал, и начал меня пороть. Боже, как же это было больно! Нет, конечно, мне досталось не так, как Христу (трёхметровый кнут – это всё же не римский флагрум с вшитыми в хвосты овечьими косточками)… но честно скажу, после этого опыта я Евангелие воспринимаю как-то уже совсем по другому (хотя, признаюсь, читаю крайне редко – только когда накатывает). Но было очень, очень, очень больно.

И тем не менее… я был полна решимости выдержать всё. Все удары. Чтобы только он получил… да нет, наверное, даже не удовольствие. Катарсис. Ему нужен был катарсис. Очищение. Через мою боль и страдания. И я была счастлива, просто счастлива, что могла ему это дать.

Он засек меня почти до обморока (как дед Горького в «Детстве»). Потом отвязал меня, помог добрести до кровати. Отлеживалась и приходила я в себя, наверное, с полчаса. Потом направилась было к кресту, чтобы получить вторую порцию – спереди по бёдрам. Но он… в общем, я посмотрела ему в глаза (на чистые СМ-сессии правило опущенных глаз, понятно, не распространялось)… и увидела…

Страх. Какой-то совершенно запредельный, я бы даже сказала – апокалиптический страх. Как будто во время порки он увидел, почувствовал нечто запредельное. Иномирное. Страшное. Поэтому ни о какой «второй порции» не могло быть и речи.

Он заботливо обработал мои синяки каким-то своим секретным снадобьем, от которого у меня следы от кнута исчезли дней через пять всего. Отвёз домой. А потом исчез. То есть, совсем исчез. Из Темы; с российских тематических сайтов; и вообще из России. По слухам, распродал все свои кнуты и прочие дивайсы; уехал в Германию (он наполовину немец) и занялся шоу-бизнесом какого-то местного пошиба.

Вот такая вот история. Теперь, как я и обещала, расскажу о своём переходе в мейл-дом. Мой первый… да нет, не верхний, конечно, просто порщик, был преподавателем математики. В каком-то ВУЗе, которых сейчас как грязи расплодилось.

Я не выбирала целенаправленно преподавателя, просто так получилось. Просто идеально получилось. Мой грех праздной и комфортной жизни нужно было снимать наказанием. Не просто страданием, а именно наказанием. Наказанием за праздную жизнь. А наказывать, понятное дело, можно либо в семье, либо в храме, либо в учебном заведении.

В реальной жизни ни то, ни другое, ни третье, понятное дело, было невозможно. Поэтому нужна была тематическая ролевая игра. Настя в наших «постегашках» очень даже успешно играла роль строгой квази-мамы (за что я ей была бесконечно благодарна). Но Насти уже не было; а что касается квази-отца… то я пока была не готова к этой модели. Боль от потери ещё ощущалась. Ну,а на храм у меня аллергия. Думаю, уже навечно.

Поэтому оставалось только учебное заведение.  Тем более, что тогда в моём окружении ходили упорные слухи, что в какой-то закрытой элитной московской гимназии имеют место быть телесные наказания учащихся. Порка, гречка и всё такое. И даже профилактическая порка – в начале и конце каждого полугодия. Я не сомневаюсь, что это просто очередная городская байка, но меня впечатлила необычайно.

Поэтому на сессию с порщиком я пришла в классической английской школьной форме. Белая блузка, клетчатая юбка, белые чулочки. Чёрные туфли почти без каблуков. Волосы собраны в целомудренный пучок. В общем, полный age-play. Тем более, что выглядела я совсем даже не на свои тогдашние восемнадцать. А года так на два моложе.

Фантазией мой первый порщин не отличался. Порол ремнём; шлепал спанком; сек розгами. Только девочек, понятное дело (правда, всех возрастов – от 18 до 50). Иногда голышом, но чаще женщина просто спускала трусики, поднимала юбку выше талии и ложилась на диван. Или грудью на стол, держась руками за край столешницы. Или вставала в коленно-локтевую – на кровать или на пол.

Но я шла к нему не только за болью, но и за стыдом. Жгучим стыдом. Поэтому мы несколько видоизменили стандартный «школьный» сценарий. После того, как я пересекала порог его просторной гостиной (в которой, собственно, он и порол), я спускала трусики (обязательно белые и ни в коем случае не стринги и даже не кружевные) до колен и поднимала к талии юбку, придерживая её руками.

Затем поворачивалась лицом к нему и раздвигала ноги, насколько позволяли спущенные трусики. Чтобы он видел меня всю. Ну, не совсем всю, конечно (об обнажении груди и речи быть не могло), но всю от талии до колен. И в таком положении рассказывала ему обо всех своих прегрешениях. Опустив глаза, конечно (хотя он не ДС-ник, поэтому ничего такого от меня не требовал). Потом он читал мне длинные «преподавательские» нотации. Ох и стыдно же мне было… Я просто умирала от стыда. Чего, собственно, я всегда и хотела.

Затем – в соответствии с разработанной им «наказательной таблицей» (математик всё-таки!) – он определял меру наказания. Количество ударов, то есть. Сначала ремнём, а потом мы постепенно перешли на розги. И больнее гораздо, и как-то… фетишнее. Для меня, по крайней мере.

Сначала я ложилась к нему на колено. В мою любимую ОТК. И получала… шлепков с полсотни, наверное. Хороших таких шлепков. Увесистых. Потом была первая порция ремня – до полусотни ударов. Потом я спускала трусики до щиколоток и семенила в угол, где вставала на колени. Держал он там меня довольно долго – часами. Не на гречке – просто на коленях. С поднятой юбкой, разумеется.

Потом была вторая серия. Потом снова в угол. Потом ещё одна серия. В общей сложности я получала где-то ударов 100-15о ремнём. Или 60-80 розгами. Исключительно по ягодицам (хотя по бёдрам ну просто ооочень хотелось). И так почти каждую неделю на протяжении… да почти трех месяцев.

А потом я уехала в Лондон.