Ссоры

                ССОРЫ
(Продолжение повести «Светотень»)

    Весь сентябрь – месяц Екатерина провела в утоми-
тельных репетициях, чтобы в начале декабря выступить
с премьерой спектакля, и совершенно не интересовалась
жизнью и проблемами Виктора. Но, однажды, поздно
вечером – после репетиции, она обратила внимание на
картину, и не столько собственно на картину, как на
центральный её персонаж. Особая привлекательность
девушки, изображённой на полотне, поразила её.
    - Витик,- а это что – то новое? Может, объяснишь?
    - Что объяснить?- Откликнулся Виктор с кухни, где
мыл посуду после вечерней «трапезы».
    - Иди сюда!
    Виктор сполоснул под краном последнею тарелку и
направился в комнату на решительный зов Екатерины.
    - Объяснись, пожалуйста, по поводу этой дамы…-
Она ткнула пальцем в середину картины.
    - Персонаж – как персонаж, и не более…
    - Кому ты «лапшу на уши вешаешь», я – не дура, и
понимаю, что каждый художник рисует свой любимый
образ… Кто она тебе?
    - Да, что ты взъелась? Придёт время – и ты будешь на
живописных полотнах.
    - Уже не придёт: ты не любишь меня! Только слова…
- И зарыдав, Екатерина ушла на кухню. Виктор попы –
тался её успокоить, но тщетно. Спать в этот вечер легли
молча, но рядом, отгородившись невидимой стенкой.
Если Екатерина и высказала ему определённые претен-
зии в отсутствии взаимности, то и у Потеряева были
кое- какие подозрения к ней. Ему, давно, примерно два
месяца, казалось, что его любимая актриса почему –то
часто вспоминает Судакова. А главное, он не чувство –
вал к ней того неуёмного влечения, как ранее – ещё
несколько месяцев назад, и более того временами, а
точнее несколько вечеров подряд она была ему прос-
то антипатичной, и это он впервые почувствовал од-
нажды утром. Он просыпался раньше чем подруга.
И вот он включил настольную лампу и взглянул на
спящую Екатерину. Она дышала широко открытым
ртом. По шее от большой духоты – только что под –
ключили отопление- скатывались капельки пота, и
запах исходил от неё совсем не тот, что ранее… Это
был неприятный, сладковатый запах, который исходит
обычно от гниющего мяса. Взяв сигарету, он отпра-
вился на балкон курить, рассуждая собственно о том,
что же с ним происходит,- и не мог дать ответа…
    Эта неопределённость, а вернее страх за будущее ещё
Невызревшей семьи, омрачал всё прошлое, настоящее
и будущее любовных отношений с сексофильной акт –
рисой. Но, зато довольно успешно продвигалась начатая
картина, в общем она ему нравилась, если бы не малень-
кое но; - не был достаточно точно выражен объём поме-
щения, отсутствовало «состояние воздушности», кото –
рое так характерно для полотен Серова. Он знал причи –
ну: это – свет, который он не смог распределить по мо-
литвенице так, чтобы степень его интенсивности была
более достоверной. И он решил переписать картину.
Нужно было найти решение этой проблемы…

                *   *   *

    На следующий день после размолвки с Екатериной,
Виктор просто захотел от души напиться – и такое сос –
тояние бывает: начал он с «Михалычем», а продолжил
на старой квартире – у Кокарева, на Красноуральской.
Две бутылки водки, пиво с обычной в таких случаях
закуской: колбасой, вяленой рыбой должны , по замыслу
Потеряева, составить нехитрый ужин ста-
рых друзей. Именно такой набор напитков и продуктов
он купил в универсаме.
    «Кока» встретил товарища с большим радушием, так
как целый месяц, с момента начала занятий в училище,
коротал длинные осенние вечера один: достойного парт-
нёра для совместного проживания на квартире найти
не смог.
    Пока Виктор снимал верхнею одежду в прихожей,
Сергей бренчал посудой на кухне – отмывал её от остат-
ков пищи. Вскоре друзья, как  и прежде сидели на ди-
ване, смотрели телевизор, пили водку с пивом – делали
«ерша», от которого быстро «мутнеет» сознание.
    - Слышь, Витёк, а Солодовников часто тебя вспоми-
нает: говорит, что у тебя определённо был талант…
Если надумаешь обратно, то он поможет… А?
    - М- мы –ы тоже его помним…
    - Семейные – то делишки как? Не зря припёрся?
    - Ты прав… Д-давай наливай,- закуривая сигарету,
отметил гость.- В общем я преувеличивал её отличия
и достоинства перед другими и, как конокрад, выкрал
чужую лошадь, уже объезженную… Поленился сам
выездить… Знать: теперь наука! Жаль, что поздно…
В-выпьем за опыт жизни, даже если он и глупый…
   - Давай,- Сергей протянул стакан с «ершом» навстречу
качающемуся в руке стакану Виктора.
   Закусив, докурив сигарету. Виктор продолжил нача –
тый разговор, как бы торопясь, чтобы не успело насту-
пить полное опьянение. – Не могу, «Кок», картину закончить…
Нет натуры, а без неё ничего не сделаешь.
Помнишь… О той картине я говорю… Ну, во сне – то
Видел… Помнишь?
   - Помню…
    - Так вот нарисовал я её: множество эскизов, этюдов
сделал: чуть не всех старух квартала сделал нутурщица-
ми, а картины нет. Не могу передать объём помещения:
не укладывается необходимым образом игра света и
тени. Ты понимаешь?
    - Конечно.- Отрезая ножом кусочек вяленой рыбы,-
ответил более трезвый друг.- Нужны натурные сеансы.
    - Это невозможно.
    - А если тебе макет сделать?
    - Какой?
    - Небольшой ящик – там из пластилина или глины,
фигурки людей с маленьким свечами, как в той молит-
венице… А?
    - А ты, «Кока» - дока! Я никак не мог додуматься…
Ну, молоток! Давай выпьем за «озарение»…
    - Давай.
    Ещё долго друзья о чем – то говорили, рассуждали,
порой совершенно не понимая друг друга, но так как
дружба мужчин порой бывает намного «ароматней»
женской любви, без лживости, то универсального
рассказа для подобного случая, «а ты меня уважаешь»
вполне хватает друг для друга.

                *   *   *

    Скмнув одеяло, первым встал «Кока» и, взяв сигарету,
молча чиркнул спичкой.
    - Как ты можешь с утра курить,- не позавтракав?-
Приподнявшись в постели и расчёсывая руками взбив-
шиеся волосы на голове, спрашивает друга Виктор, но
видимо только для того чтобы завязать разговор.
   - Не знаешь: всегда по «утрянке» – сигарета в зубы.
   - Давай ко вначале кофе «сварганим».
   - Вставай и делай…
    Виктор зашлёпал босыми ногами на кухню, где
вскоре зажурчала струя воды из-под крана. Затем
он отправился в туалет, ванную комнату и, уже выходя
из ванной с полотенцем в руках, не без некоторого со-
жаления отметил: « А вот Катюша не предупреждена была…
Сейчас прямо на работу, а там – домой только
вечером…»
    Сергей по примеру друга , тут же отправился прини-
мать водные процедуры, и вот друзья уже пьют кофе,
перекидываясь довольно унылыми и немногословными
репликами – шуточками. Через полчаса они уже были
на трамвайной остановке.
   - А ты» «Кока», молодец, такую классную идею мне
подкинул, - хлопнул на прощание друга по плечу, выс-
казал свою благодарность Виктор, при входе в салон
вагона.- Не скучай – скоро постараюсь к тебе заехать…
    После работы Виктор заскочил в овощной магазин,
который располагался буквально в полусотне метров от
квартиры, и выпросил у продавца – дяди Миши обыч –
ный деревянный ящик  из – под овощей. Уединившись в
комнате,- Екатерина ещё не вернулась из театра,- он
поставил картину на мольберт и вновь критически ос-
мотрел её, прекрасно понимая её несовершенство; сей-
час он уже знал метод который позволит ему устранить
главный недостаток живописного полотна. Он взял в ру-
ки рубанок, который взял на работе и начал строгать до-
щечки из – под тары на стульях.. Но быстро поняв, что
без удобного верстака с данной работой не справиться,
спустился вместе с дощечками и рубанком в подвал, к
Николаю Ивановичу. Как всегда сосед был на месте,
в мастерской.
     - Здравствуйте! – поприветствовал Виктор пенсионе-
ра.
     - Здорово – коли не врёшь!
    - Мне бы вот «отрубанить» доски.
    - Выстрогать, а не «отрубанить»! Язык бы вам «от-
рубанить» - художник хренов,- съязвил сосед, но тут же
милостиво добавил.- Не жалко, только сигаретой вначале
угости.
    Через пару другую минут юноша с увлечением работал
рубанком, а Николай Иванович, примостившись на сварочном
аппарате, изредка подавая профессиональные советы,
наблюдал за работой Потеряева.
   Домой Виктор вернулся через два часа, и Катерина
была уже дома.
    - Намусорил! А убиратья,- вместо приветствия высказала
упрёк она.
    - Пытался доски строгать, да ничего не вышло,- оп –
равдывался Виктор.- Очень нужно…
    - Тётка будет ругаться,- завязывая пояс домашнего
халата отметила Журавлёва, и тут же резко перешла
на другую тему, более её волнующую.- У неё был?
Смазливая блондинка! Видно, что любишь… НУ-ну!
    - Это только образ,- начал вновь искать довод для
оправдания Потеряев.
    - Знаем мы художников и их образы – всё любовницы
в картинах… Себя – то я не вижу, «муженёк»?
    - В этой картине нам с тобой нельзя: от нас одна тем-
нота; здесь свет радостный и торжественный, небесный.
Нельзя земное – чем мы с тобой живём, смешивать с
небесным…
    - Так уж и святоя эта «фифочка»?
    - Святая! И вообще успокойся; ночевал я у «Коки»,
а Ларисы и в городе уже давно нет!
    - Так я и поверила: все художники одинаковы!
    Это замечание в какой – то степени вывело из равно-
весия Виктора, и он не замедлил ответить, собственно,
«подлил масла в огонь».- И актрисы не отстают!
    - Мне скоро в роддом; премьера… А ты такой
болван!
    Далее обстановку нагнетать было уже чрезмерно,
Потеряев это понимал и молча покинул «арену Борь-
бы» - ушёл в другую комнату, где и начал готовить
макет молитвеницы. В соседней комнате всхлипывала
временами Екатерина, а порой даже нецензурно руга –
лась. Но в этот вечер охлаждение между молодыми
партнерами впервые достигло критического уровня,
когда они уже не имели желания не только спать вмес-
те, но и просто видеть друг друга. Именно поэтому, по
взаимному согласию, каждый спал отдельно, в разных
комнатах.