Сервиз

         Марина держала в руках поднос от сервиза и рассматривала рисунок. На мельхиоровой поверхности как будто кто-то набросал незамысловатый узор из тоненьких листиков, завитушек, клеточек.
         В клеточках отражалось худое бледное с грустными глазами лицо, безбровое, остроносенькое. Изображение нахмурилось, посмотрело внимательно на Марину и выразило своё недовольство: «Как можно современной даме выглядеть так неприглядно?» О причёске лучше и не говорить. Светлые волосы напоминали о том, что когда-то были шикарными локонами. Изображение и Марина ещё раз посмотрели друг на друга, и показалось, что отражение осталось в большем недоумении и неудовольствии, нежели оригинал…
         Затем на подносе появились кофейник, сахарница, молочник и заварной чайник. Весь вид разительно изменился.
Красота металла радовала глаз больше, нежели безжизненное отражение грустной дамы. Сервиз, о котором она давно мечтала, к сожалению, её ничуть не радовал.
         «Вот и всё…» – последовали слова, и Марина не спеша направилась в ванную, чтобы принять душ. Из детской комнаты доносились негромкие голоса, сопровождаемые компьютерной игрой.
Она всё так же не спеша разделась, посмотрела в зеркало, задёрнула штору и встала под хлынувший тёплый дождь. Закрыла глаза. По её лицу побежали то ли струйки воды, то ли невыплаканные слёзы.
А вода продолжала падать на её худенькое тело и стекала, увлекая за собой все переживания…
         И вот уже Марине стало намного легче дышать, а воспоминания становились более светлыми, свет в ванной стал ярче. В голове под музыку воды зазвучали слова: «Как роза ожила в златых лучах и искупалась в утренней росе, как родники на камушках журчат, сбирая силу радужной красе, – един тот миг… Ты на исходе дня закрой глаза, чтобы увидеть свет…»
         «Вот этого не надо… Нет…» – прервала свои мысли Марина. Она испугалась увлекающей необъяснимой силе, которая появилась после соприкосновения с водой. Голубой свет растворялся, проникал в каждую клеточку её живой плоти, очищал, но вместе с тем заполнял несвойственным ей – Марине – ощущением. Сознание не вмещалось в тесных пределах её головы и эфирным голубым облаком, увеличиваясь и растворяясь, устремлялось ввысь, во Вселенную. Однажды она так улетела высоко, что если бы не успела убрать пробку из ванны, то осталась бы во Вселенной навсегда.
         Марина так и не рассталась с детством и сказкой. Она работала в детском саду воспитателем и соприкасалась с чудесами каждый день. А самым большим чудом для неё оказалось – когда её муж, забрав свои вещи, переселился в заброшенный домик, объяснив при этом, что ему нужно побыть одному. Марина не стала возражать. Если необходимо, так что ж…
         Который год с волнением она ждала его, когда ж он вернётся назад в её сказку. Марина любила своего мужа тихой, застенчивой любовью. Боялась признаться в этом себе и ему. Она не кричала вслед, не шептала по ночам наигранные воздыхания – любила молча. Вот так – просто жила и всё. Прекрасно понимала, что можно утонуть в этом бушующем океане среди мечущихся добытчиц-акул, понимала, что отличается от всего-всего женского сословия, но подстраиваться  не хотела. Продолжала жить в прежней полуземной полусказке.
И как ни странно – ей это удавалось. Не важно, что она не ездит в лимузине, не ходит в норковом манто и купается не в шампанском, а в чистой живой воде. Но у неё есть мечта…
         Так она жила изо дня в день, ожидая своей тихой радости.
Она никогда не забудет лесной тёплый солнечный берег. Было много солнца и цветов. Они с Андреем бегали по воде, сливаясь с природой и радугой. Обнажённая лесная Нимфа с венком на серебряных локонах убегала от него в разноцветных брызгах и солнечных лучах. Он догонял, и снова радуга кружилась над ними... Марина открыла глаза, протянула руки, соединив их, и ладони наполнились ароматной лесной земляникой. «Продлись, мгновение, продлись!..
На день…на два… на год, на жизнь!..»
         Она снова протянула руки, рассматривая мокрые ладони, как будто пыталась разгадать свою судьбу. Где тот хиромант, который смог бы помочь ей? Вот ещё одна звёздочка появилась на бугре Венеры – ещё одно мгновение, ещё одно событие.
         Марина вспомнила, как осторожно подбирала подарок ко дню рождения, боялась ошибиться. Сорок лет – это такая замечательная дата. Ей нравилось придумывать загадки Андрею, детям, знакомым, нравилось видеть в глазах искорки радости и оттого становилось приятно и легко. Но ничего загадочного не встречалось, и она, после неудачных поисков, возвращалась к чайному сервизу. Он её притягивал магическим свойством единения. Марина загадала: «Я подарю сервиз, оставив у себя два прибора, и если подарок понравится Андрею – мы снова будем вместе.
         Дети нарисовали юмористическую газету с движущимися картинками, приготовили праздничный торт, цветы и все дружно отправились поздравлять.
         Праздник отмечался на природе в неизвестных координатах, виновника торжества пришлось долго ждать у закрытых дверей. Незваные гости оказались терпеливее званых – так хотелось поздравить папу с днём рождения. Незабываемый майский вечер осветился детской радостью и восторгом, был окрашен музыкой и свежим ароматом первых весенних цветов. Уставшие довольные ребята угомонились так быстро, что Марине пришлось сорок праздничных свечей зажигать одной. Тихо звучала музыка. Мерцание свечей придавало фантастический оттенок вискам, слегка тронутым серебром. В глазах отражались огоньки горящих свечей, и тёплые нежные руки скользили, касались влажных губ. «Если бы ты знал, мой родной, как ты мне дорог. Как без тебя трудно, но я не буду тебя торопить. Я подожду», – подумала Марина, улетая с Андреем в ночное звёздное небо.
         Утром он беспокоить детей не стал. Вежливо поинтересовался – есть ли билет на обратный путь. Извинился, что не сможет проводить, и оставил для детей сюрприз на столе в ярком бумажном пакете.
Марина закрыла дверь, завела будильник на десять часов и прилегла ещё немного отдохнуть. Но любопытство оказалось сильнее сна. Она взяла пакет и, как шкодная девчонка, хотела заглянуть в него. Но пакет был запечатан.
         Домой они вернулись во второй половине дня. Перекусили, и наконец Марина смогла передать детям папин сюрприз. Она попросила Алёну и Серёжу встать ровненько и по сигналу – ловить пакет. Кто поймает первый – тот распечатывает. Конечно, первой была Алёна. Она открыла конверт и разочарованно произнесла: «Здесь обычные деньги на …»
         Марину обожгла огненная волна. Горечь и колючий ком подступил к горлу. За прекрасную дивную ночь ей заплатили. Бывший муж принял её… Их последний полёт к звёздам оценивался детскими карманными расходами.
         А через месяц Андрей вернул сервиз, объяснив тем, что потерял покой, глядя на этот неживой, холодный металлический блеск,  и что по частям подарок не принимает.
         Тёплый дождь нескончаемо падал… Марина просушила полотенцем волосы, бросила взгляд на зеркало. На неё украдкой посмотрела голубоглазая дама бальзаковского возраста с аристократическим лицом. «Необходимо особенно посмотреть за волосами», – заметила она и выбросила из хрустальной вазочки засохшие майские незабудки.