День сурка

Деревья хлопали и взмахивали своими сентябрьскими желтыми ветвями, словно птицы, пытающиеся взлететь…
Алла взглянула в окно… Ветер…   И привычный пейзаж: серебряное озеро крыш кооперативных гаражей, полосатый, красно-белый шлагбаум на въезде, двухэтажное голубое здание автосервиса, башня из  красного кирпича с круглым окном океанского лайнера, на стене вывеска «Кама-шины».  Со сна Алле показалось, что привычное словосочетание вдруг трансформировалось в совсем необычное - кама-сутра.
- Вечером – кама-шины, с утра – кама-сутра, что за бред,  - подумала Алла. Но про себя улыбнулась внезапно найденному каламбуру – «с утра – кама-сутра».
Алла зевнула и поставила чайник на плиту: пора на работу…
И вдруг она поймала себя на мысли, что в привычном пейзаже за окном появилась какая-то зияющая пустота. Что-то пропало…
Ах, вот оно что! Исчезли три старых мягких кресла, которые стояли рядом с разбомбленной машиной «Волга». В ней все лето жили три бомжа – одна женщина и двое мужчин. Одно окно в автомобиле было выбито, двери не закрывались, колеса спущены. Бомжи устроили в старой железяке свое лежбище…  Пусть железяка не греет, так хоть от ветра защищает…
Алла наблюдала за этими людьми издалека, из окна своей кухни. Иногда они громко ссорились из-за чего-то, кричали, как голодное воронье, найдя корку хлеба, матерились…  Но  чаще всего вели себя тихо.
Женщина-бомж была еще не старой. Она сумела сохранить черты индивидульности, даже живя на улице в абсолютно не человеческих условиях. Одета она была даже как-то кокетливо-модно, а на спине ее болталась толстая коса. Алла часто думала, где же она ее моет и как расчесывает. А вот мужчины были однообразно похожи друг на друга и неразличимы: одутловатые, синие от некачественного алкоголя и дешевого пива лица, потерявшие уже осмысленное человеческое выражение. Облачены они были во что-то серое и грязное и отличались друг от друга лишь тем, что один из них хромал. Иногда Алла замечала, как хромой помогает женщине надеть куртку и нежно и  заботливо поправляет ей загнувшийся воротник и сбившуюся набок каскетку.
Не то чтобы Алле было как-то жаль этих людей, заблудившихся в новой и непонятной жизни, но иногда душу  ее, будто иголками, покалывало чувство вины. По сравнению с ними ее жизнь была внешне благополучной: она обитала в шикарной трехкомнатной квартире  в девятиэтажном доме из красного кирпича под зеленой крышей, согнутого пополам, как подкова. У нее был муж, сын. И даже машина была у Аллы. Старенькая голубая Хонда, которую она купила на деньги, доставшиеся ей по наследству после смерти папы. Климат-контроль, парктроник, музыка – все дела.
Машину Алла парковала на асфальтовом пятачке рядом с металлическим гаражом, в котором принимали макулатуру, алюминиевые банки из-под напитков и другой разный вторчермет и вторсырье.
Алла Приемова работала в небольшой конторе по страхованию жизни и  имущества. Однообразные серые городские будни, все знакомо. Вот и сегодня она привычно собралась, оделась, вышла из своего дома и, обогнув его, подошла к машине. Вставила ключ в зажигание и стала ждать, когда двигатель прогреется. От нечего делать Алла повернула голову вправо и увидела три кресла, пропажу которых она обнаружила едва проснувшись. Троица сидела в креслах и с утра похмелялась пивом из пластиковой полторушки. Было тепло, их верхняя одежда и каскетки висели на деревьях и пышных кустах, которые скрывали это обиталище бездомных людей от любопытных взглядов жителей многоэтажки. Алла смотрела на бомжей, но они будто бы и не обращали на нее никакого внимания, пуская пэт-бутылку по кругу. И в то же время она ощущала каким-то шестым чувством их затаенную зависть к ее благополучию. На секунду она вновь почувствовала какой-то легкий укол в области сердца.
 - Ну, причем тут я,- подумала она. Я не виновата в том, что они оказались на улице. В конце концов, есть государство, которое должно решать эту проблему. Есть различные городские службы,  которым, наверняка, выделяются средства, чтобы как-то помочь этим бедолагам…
Но мутное  психологическое состояние некой неясной тревоги и неблагополучия в ее душе при виде этой троицы все никак не проходило. Усилием воли Алла снова вернула себя в свою защитную скорлупу благополучия.
- Ах, если бы они знали, как и я не далеко от них нахожусь и как хрупка и не надежна эта скорлупа,- горестно подумала женщина.
 Вздохнув, она посмотрела на щиток приборов.
Индикатор показал, что двигатель прогрелся. Можно было трогаться. Но  в зеркало Алла увидела, что невесть откуда взявшаяся шустрая «Лада-Калина» перегородила ей прямой выезд. Пришлось пятиться задним ходом.
Внезапно Алла услышала сильный удар и скрежет железа, и машина ее встала, как вкопанная.
- Блин, - чертыхнулась про себя женщина, - как же я забыла про этот канализационный колодезный люк! Люк торчал прямо на проезжей части второстепенной грунтовой объездной дороги  позади ее дома сантиметров на пятьдесат. Обычно Алла благополучно его объезжала, а тут, пятясь задом, не заметила, да и мысли дурные отвлекли…
Алла жила в миллионом полу-европейском, полу-азиатском городе на Южном Урале. Она была женщиной лет сорока пяти, довольно симпатичной и ухоженной. И как всегда случалось с ней в таких экстремальных ситуациях, вдруг рядом, откуда не возьмись, появлялся какой-нибудь мужчина и начинал ей помогать.
И на этот раз подъехал на своем «Рено» ее знакомый мастер Алишер из автосервиса. Он быстро переоделся в рабочую робу, нашел где-то домкрат и доски, и операция по вызволению пленницы началась, собрав вокруг несколько любопытных зевак. Все это продолжалось около часа. Машина села на люк «по самое не хочу». И  Алла очень беспокоилась о том, не пробила ли она картер. Наконец, высвобожденная из плена, она рванулась вперед, забыв и про бомжей, и про ключи от машины Алишера, которые лежали у нее на капоте. С работы позвонили уже два раза и попросили поторопиться…
Поток срочных неотложных дел захлестнул ее с головой. Очнулась Алла только в обед, когда прекратиллись звонки и указания сверху и можно было передохнуть.
Алла разогрела в микроволновке свой обед, взятый из дома, и задумалась, снова вспомнив про утреннее происшествие и про трех бомжей.
Каким- то странным и непонятным образом они вошли в ее жизнь и в ее сознание, хотя толком ничего она про них не знала, да собственно и особо не хотела знать. Ей было известно, что женщину зовут Лиля а мужчин – Руслан и Виктор. Соседка-пенсионерка, бывший  школьный завуч на пенсии, тетя Лида, которая постоянно гуляла во дворе со своим смешным мопсом и была ходячей газетой, рассказала ей, что бедолги прописаны где-то в маленькой комнате общежития, где кроме них прописано еще с десяток таких же обделенных жизнью людей. Но их туда не пускают.
Вспомнила Алла, что по утрам, выезжая на работу, часто видела бездомную женщину, сидящей на бетонных ступенях швейного ателье «Афина». Она ела то арбуз, то хлебную горбушку.
А однажды произошел такой случай. Алла стояла под окнами своей квартиры, размышляя, как вызвать сына, чтобы он сбросил ей со второго этажа забытый дома мобильник.
И Лиля вдруг спросила:
- Вам помочь?
- Нет, спасибо,- ответила Алла. А про себя подумала:
«Чем ты можешь мне помочь, бедолга? Тебе бы кто помог!»
 Сын сбросил ей мобильник в полиэтиленовом пакетике. Наклонившись за телефоном, Алла не заметила, как из ее открытой сумки выпал кошелек. Она уже подходила к своей машине, когда ее догнала Лиля и протянула кошелек.
-Вот. Вы уронили…
-Надо же, - подумала Алла, беря кошелек.  – А могла бы и не отдавать…
Вспомнив этот случай,  она вдруг набрала телефон своей однокурсницы Розалии, работавшей редактором на местном городском телевидении.
- Слушай, - сказала она. - Тут под окнами моей квартиры в старой «Волге» три бомжа все лето живут. Ты не могла бы отправить бригаду снять сюжет об этом? Может, городские власти увидят этот сюжет и чем-то им помогут!
- Ну, ты прямо в точку попала!- обрадовалась Розалия. Сегодня утром на оперативке руководство дало нам задание сюжетец снять про бомжей. Я сидела и думала, где их найти. Говори адрес…
Вечером Алла рассказала мужу про свой поступок, втайне даже гордясь им.
А на следующий день, вернувшись с работы и едва переступив порог своей квартиры, Алла наткнулась на истерический крик Володи:
- Смотри, что ты наделала! Это ты, ты во всем виновата! Ты!!!
- Что случилось-то? – Алла была просто обескуражена его истерикой.
- Посмотри в окно! – кричал муж. - Посмотри!!!
Алла выглянула в окно. На месте «Волги» зияла новая пустота. А нищенские бомжатские отрепья валялись на грязной осенней земле.
Алла позвонила Розалие:
- Вы сняли сюжет про бомжей?
- Сняли и даже уже показали!
- Так это после вашего сюжета их вытряхнули из  «Волги», а машину угнали?
- Нет, ты что? Мы позвонили сначала в  жилищно-коммунальный трест, чтобы уточнить адрес и найти бомжей наверняка. Нам ответили, что никаких бомжей на их территории нет. Ну, мы и нашли других…
Алле было плохо, как никогда… Морально плохо.
Хрупкая скорлупа благополучия ее жизни разбилась. Как он может ее в чем-то упрекать? Он, который вот уже шесть лет нигде не работает, а только делает вид, что пытается устроиться на рабту. Он, глупо и бездарно потерявший свою собственную квартиру, поверив протестанским бредням, продав ее ради поездки в  Ригу, для учебы у  протестанского гуру?
По сути, он тот же самый бомж, как и эта троица за окном, висящий тяжелым камнем на ее шее. Она из кожи вон лезет, пашет в нескольких местах, чтобы свести концы с концами, а он лежит целый лень перед телевизором на диване, сосет пиво и читает «Спорт-экспресс», как недееспособный инфантильный подросток и говорит еще при этом, что любит ее.
Молнией пронеслась в сознании Аллы история ее второго, столь неудачного, замужества…
 Впервые она увидела его на собрании протестантов во Дворце культуры, куда пришла по приглашению подруги из любопытства. Первый муж ее умер несколько лет назад, и Алла не знала, чем заткнуть душевную пустоту и горечь утраты.
 Она увидела в фойе Дворца блистательного шикарно одетого высокого и стройного мужчину с модным длинным хипповым хвостом волос. Мужчина столь разительно отличался от всех и так выделялся среди серой толпы, что Аллу буквально пронзила мысль:
- А он-то что здесь делает среди сирых и убогих? Ему-то что здесь надо?
Через несколько лет они встретились случайно, познакомились и Алла даже сама не заметила, как попала в капкан, из которого теперь не знала, как выбраться. Ей тяжело, порой невыносимо было содержать взрослого мужчину, который в прошлом был блестящим российским продюсером, жил в Москве, не считая денег, снимал квартиру с видом на Кремль, ездил на Линкольне…  Потом случился кризис 1998 года. Люди перестали ходить на концерты. А он растерялся, перегорел, опустился и начал спиваться, вернувшись в родной город. Здесь случайно о ни и познакомилисчь. Алла, поначалу была счастлива от того,   что встретила такого шикарного, как ей казалось, мужчину, а потом поняла, что попала в паутину, как муха. Сколько бы она ни билась, пытаясь высвободится, паутина липко обволакивала ее все плотней и плотней. Она стала часто ходить в церковь, молилась всем святым и Богородице, чтобы найти выход из невыносимо трудной для нее ситуации. Несколько раз она пыталась выгнать Владимира из своей квартиры из своей жизни. Но он никуда не уходил, потому что идти ему было некуда. Он спал на верхнем чердачном этаже прямо на цементном полу. Думая об этом, Алла начинала задыхаться и умирать. Не выдерживая этого невыносимого мучительного состояния,  она снова впускала в свою жизнь, в свой дом его - горько любимого и столь же горько ненавистного человека, который явно и успешно манипулировал ею, ее добротой, ее состраданием к людям.
Но терпение не безгранично и у нее оно, наконец, лопнуло после этой истерической выходки мужа, после его обвинений ее, ни в чем не виноватой.
Алла так орала, так по-площадному и по-мужицки материлась, что вспоминать об этом на следующий день несчастной женщине было просто тошно. Ведь она считала себя вполне интеллигентной.
- Чтоб ты сдох! –орала она. Я тебя вышвырну вон отсюда! Пойдешь на улицу к этой троице!
После ссоры она долго рыдала, снова ходила в церковь, молилась Богородице, просила прощение за свои страшные слова.
А Володя, похоже, впервые в жизни всерьез обиделся на нее и даже целых три дня не просил денег на пиво.
Но потом они помирились и все пошло по-прежнему. Она пахала, как лошадь, пытаяси прокормить семью. От взрослого уже сына материальной помощи тоже не было никакой: он все искал свое место в жизни и не мог найти, считая, что слово работа происходит от слова раб. Да и пример перед глазами юноши маячил не самый лучший. Владимир по-прежнему целыми днями лежал на диване или лениво искал в интернете работу, вовсе не желая ее найти.
Чтобы хоть как-то,  развеяться,  отвлечься и разобраться в своей жизни, Алла начала ходить по вечерам на бесплатные эзотерические курсы, где научилась наяву видеть потоки энергии, циркулирующие между людьми и многому другому. Новые знания как-то успокоили ее, и она начала воспринимать выпавший на ее долю крест, как наказание за какой-то свой грех, который еще не отработала.
Месяц  назад  в Фасебуке у Аллы завязалась активная переписка с неким Донатаном Клинингом, именовавшим себя Адмиралом ВМС США. Сын смеялся над ней, крутил пальцем у виска и даже запрещал ей вести переписку, утверждая, что это - обычный спам, которые жулики и мошенники используют для того, чтобы раскручивать всяких лохов на деньги.
Но Алла не верила сыну. Внезапно в ее душе вспыхнула безумная, фантастическая мечта – выйти замуж за американского адмирала. Уехать из этой несчастной, холодной, голодной, несправедливой и равнодушной к людям страны в Неаполь, где якобы жил ее визави, и таким образом решить свою проблему, которая ей представлялась неразрешимой, Освободиться от своего тяжкого бремени, которое, как ей казалось, вело ее уже к неизбежной гибели.
Она  разыскала в Википедии имя своего нового знакомого и убедилась, что такой человек действительно существует, со своей историей, со своей биографией. Адмирал родился в штате  Индиана, закончил в Вашингтоне университет, сделал блестящую военную карьеру и теперь, выйдя на пенсию, отойдя от военных дел, занимался благотворительностью. Его миссия работала по всему миру – в Америке, в Европе, в Африке.
Это был поначалу невинный ни к чему не обязывающий флирт между мужчиной и женщиной, живущими на разных концах земли, который пракически в реале никогда бы ничем не окончился. Адмирал сразу же перешел в наступление и начал называть Аллу не иначе как, «моя медовая», намекая на совместное будущее. Алла называла его «мой Адмирал», но была  все же настороже и ждала, когда речь зайдет о деньгах. И это произошло ошеломляюще быстро. Адмирал попросил выслать на его счет сто долларов в помощь голодающим детям – сиротам Ганы.
Алла написала, что денег у нее нет, и что она сама нуждается в финансовой помощи, приписав, что  и в Рссии есть свои проблемы: тысячи людей живут на улицах без крыши над головой и  обречены зимой при низких температурах на смерть.
Алла полагала, что на этом интерес адмирала к ее персоне закончится и виртуальный роман лопнет, как очередной мыльный пузырь.
Но адмирал ответил, что он действительно работает в международной благотворителной организации и готов помочь ей через своего агента в России.
Алла ответила, что просто так денег принять не сможет, а вот отработать – пожалуйста: если он пришлет средства на обустройство троих бомжей, живущих под окнами ее дома, она возьмет эти хлопоты на себя и получит за них определнный процент. Адмирал пообещал сделать это.
Прошел почти месяц,   и деньги неожиданно пришли на электронный киви-кошелек Аллы.
Был уже конец  октября. Трава по утрам окрашивалась белой изморозью, а стекла в машине покрывались тонкой корочкой льда. Алла договорилась с директором городского социального приюта, что оплатит содержание троих бездомных людей до лета и привезет их в приют на своей машине. Накануне она обналичила нужную сумму. И рано утром пошла искать троицу, которая все еще тусовалась под окнами ее дома. Она подошла к убежищу за металлическим гаражом, где стояли старые кресла, и увидела фигуры людей в них. Мужчина и женщина сидели в двух креслах рядом, он положил ей руку на шею, как будто пытаясь обнять. Третий сидел в кресле напротив.
 Алла подошла к троице, чтобы сообщить им новость и отвезти на своей машине в приют. Но эта новость им была уже не нужна. Их тела уже смертельно окоченели от холода…
Алла растерялась, соображая, что делать в таких случаях. Подошла соседка тетя Лида, которая как всегда по утрам, гуляла со своим мопсом.
-Отошли, бедняги в мир иной, пусть земля им будет пухом - сказала она. И  никому до них нет дела!
Вокруг умерших вскоре собралась толпа зевак. Вызвали милицию, скорую…
Алла стояла, не зная, что теперь делать с деньгами.
И вдруг ей показалось, что над тремя окоченевшими людьми поднимаются в небо три белых облачка, а в них, как в голограмме, высвечивается и переливается история их жизней. Вот они только родились и лежат в колыбели розовыми чистыми душистыми младенцами, жадно и неразборчиво впитывая своими маленькими тельцами всю усладу, всю радость мира. Вот над ними склоняются матери, поправляя одеялки, прислушиваясь к их тихому сопению…  Три белых облака быстро удалялись от холодной и неласковой земли, отлетая навсегда в небеса…
- Боже, они же люди! - вдруг пронзила Аллу острая боль. Как же так получилось, что эти люди превратились в полу-животных и умерли, как бездомные собаки? Кто в этом виноват?
Приехала «Скорая», милиция, трупы  увезли куда-то…
Деревья стояли, понуро опустив свои голые крылья-ветви, и уже не пытались взлететь…
Алла зашла домой, включила компьютер, чтобы сообщить Донатану о случившемся,  и прочла его последнее сообщение:
- Дорогая, я прошу тебя стать агентом моей благотворительной миссии в России…
Впрочем, все это она выдумала, создала в своем сознании историю такую, какую хотела бы прожить в реальной жизни. На самом деле все было совсем по-другому… «Адмирал» оказался элементарным мошенником из тех, нигерийских мошенников, которые атаковали россиян в ту осень. Он просто использовал чужое имя и чужую биографию в своих корыстных целях.  Алла все же сумела вовремя раскусить его и не попалась на «удочку».
Бомжи куда-то рассосались сами по себе. А кресла сгорели,  и их черные остовы торчат под окном до сих пор за жалкими и оголенными ветвями осенних деревьев среди блестящей и жирной грязи.
Жизнь Аллы течет, бежит по-прежнему. Без каких-либо изменений. Как вечный День сурка…