No blood

150…120…100..130…90..90…100…80…

Последние 20 минут аппарат КТГ выдавал чехарду звуков. Кислород и положение на левом боку не восстанавливали музыкальную гармоничность. Стаккато аритмии вынуждало принимать решение.

Альтернатив не было. Скорого завершения родов ожидать не приходилось. Но день сегодня такой. Пациентка особенная. На столе в ординаторской лежала история родов с двумя «лишними» листками формата А4…

- Солнышко, - доктор Лена пыталась установить контакт, - у твоего малыша непростая ситуация. Ему не хватает кислорода. По какой причине, мы не знаем, но ребенок может роды не пережить. Нужно делать кесарево сечение.
- Бог всемогущий, всевидящий, оберегающий. Бог решает, -ледяное непроницаемое спокойствие женщины, на короткий период, блокировала подступающая волна схватки, - Бог решает, а не вы, доктор.

110…80…80…100…70…110…
- Солнышко, твой Бог именно сейчас чем-то занят. Должна решать ты, а не он. Малыш умирает!, - мелькание цифр слепило и надрывало сердце.
-…

Уютную вязкость ночи взорвал телефонный звонок.
- Николай Александрович, поздние децелерации, острая гипоксия, открытие 6 сантиметров, надо кесарить. А у меня нотариально заверенный отказ от проведения любых оперативных вмешательств и манипуляций, за исключением инъекций и капельниц. Она отказывается от кесарева сечения!
- Сектантка? С мужем разговаривала?
- Муж по телефону подтвердил отказ. Обещал приехать.
- Они законные представители нерожденного…Разворачивай операционную. Звони прокурору. Пусть он берет ответственность на себя.
- Он может не успеть!
- Вот тут мы и увидим насколько оберегающий их Бог.

60… 30… 30… 0…0…0…
- Асистолия, - поток ледяного воздуха коснулся лица доктора Лены.
- Здравствуйте, я дежурный прокурор.

- Бог дал - Бог взял, Бог дал, Бог – взял, - речитативом трех слов, истертым и потерянным молитвенным занавесом женщина отгородилась от всего окружающего мира.
Монотонность голоса не поменялась и спустя два часа в потугах.
- Мальчик. Мертвый. Многократное обвитие пуповины вокруг шеи и туловища. 3300.
- Хочешь посмотреть на него, сука? Хочешь? На ребенка, которого убил твой бог? Добро пожаловать в ныне проклятый рай!, - огнем занималась кровь, душевной болью сметало сознание, - не Бог это, а ангел лжи и смерти. Смотри!! Ручки, ножки, голова, волосики. На глазки эти закрытые смотри! Он там внутри тебя мечтал каждое утро их открывать, чтобы увидеть твою улыбку. Он так хотел дышать. А не мог. Ему было больно. Но он в тебя верил! Потому что знал, что родившись, он возьмет тебя за руку и уже никогда не отпустит. И будет смотреть на тебя с нежностью и любовью. Он никогда уже не возьмет тебя за руку, - тревожные, до краев наполненные темнотой, глаза доктора Лены наполнились слезами. Этичность перехватила горло. Доктор молчала. Она хотела, но не нашла в себе силы произнести вслух эти слова. Сил хватило лишь на то, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.
 
В мертвой тишине ребенка завернули. Полностью. Кокон-саван из пеленки…

- Твою мать!!! Кровотечение!, - тонкая, но ритмично-постоянная струйка крови с катастрофической быстротой наполняла лоток родового стола.
- Ручной контроль. Окситоцин! Транексам! Готовимся к баллонной тампонаде.
- Не прикасайтесь ко мне, доктор!, - звонкоотчетливый голос особенной пациентки наполнил гнетущую атмосферу родов флюидами страха. Страх пахнет кровью.
- Ты умрешь!!!, - доктор Лена сорвалась на крик.
- Бог всевидящий и всеслышащий, оберегающий и решающий. Доктор у вас есть все бумаги, - женщина устало закрыла глаза, обрывая разговор.
- Тащите сюда ее мужа! Пусть уговаривает ее на переливание плазмы!, - доктор Лена из всех оставшихся сил надавила кулаками на живот женщины, пытаясь прижать аорту к позвоночнику в отчаянной попытке уменьшить кровотечение и зашептала пересохшими губами, - Солнышко, тебе нельзя умирать. Подожди. Терпи, солнышко, терпи. Ты должна родить еще одного, но живого. А потом у тебя просто не останется времени, чтобы умереть.

___
Спустя три часа доктор Лена сидела, прислонившись головой к стене, на ступеньках курилки роддома. Выжатая, иссушенная до дна. С дрожащей в руках сигаретой. Рядом, периодически пуская облачка дыма, сидел зав.отделением.
- Самое ценное в человеке – это душа. Душа – величайший собиратель. Она накапливает, накапливает, накапливает и светлое, и темное. Носитель человеческой души – человеческая кровь. Поранился, появилась капелька крови, и ты уже потерял капельку души. Чужая кровь – чужая душа. И ты уже не тот человек, каким был до переливания. И тебе уже не искупить своего греха – потери души.
- Николай Александрович, но у ребенка по определению душа прозрачна и чиста. Неужели их бог не допускает искупление потери части души рождением новой и чистой?
- Лена, не нам судить об их боге. Боги они такие разные. Кто знает… Может это и к лучшему то, что произошло… Для нее – это лучшая женская доля?