Сто ипостасей единого Бога - из Часослова 34

 Райнер Мария Рильке:

Название стихотворения я придумала сама для удобства поиска. В оригинале у него нет названия. Это тридцать четвертое стихотворение в разделе «Книга о монашеской жизни» сборника «Часослов». Последняя фраза дословно переводится «Будьте серьезны и смотрите». Я перевела ее: «Примите то всерьез». Также в оригинале упоминается, что в стране, которая прислушивается, одиноки все, а я для рифмы указала, что там одиноких «немало». Думаю, разница небольшая.

В оригинале есть концевая рифма, но число слогов в строке не постоянно, у меня – тоже.

СТО ИПОСТАСЕЙ ЕДИНОГО БОГА

Бог-дерево побег даст несравненный;
Прошелестит вселенной тот мгновенно
О том, что зрелость летняя настала
В стране, что к ней прислушиваться стала,
Где одиноких, как и я, немало.

Удел лишь одиноких -  видеть Бога,
А если одиноких будет много,
Они увидят больше, чем один.
К ним боги разные придут в итоге.
Но, очевидно, нет для слез причин:

Хоть версты раздели сужденья,
Но сквозь дебаты, споры, мненья,
Сам в сотне ипостасей, не впервой
Проходит Бог одной волной.

А вот молитва, что уместно
Произносить всем зрящим повсеместно:
Бог-корень нам плоды принес.
Колокола крушите смело:
Ждать дням спокойного удела,
Поскольку время уж созрело.

Бог-корень нам плоды принес -
Примите то всерьез.



Mit einem Ast, der jenem niemals glich,
wird Gott, der Baum, auch einmal sommerlich
verkuendend werden und aus Reife rauschen;
in einem Lande, wo die Menschen lauschen,
wo jeder aehnlich einsam ist wie ich.

Denn nur dem Einsamen wird offenbart,
und vielen Einsamen der gleichen Art
wird mehr gegeben als dem schmalen Einen.
Denn jedem wird ein andrer Gott erscheinen,
bis sie erkennen, nah am Weinen,
dass durch ihr meilenweites Meinen,

durch ihr Vernehmen und Verneinen,
verschieden nur in hundert Seinen
ein Gott wie eine Welle geht.

Das ist das endlichste Gebet,
das dann die Sehenden sich sagen:
Die Wurzel Gott hat Frucht getragen,
geht hin, die Glocken zu zerschlagen;
wir kommen zu den stillern Tagen,
in denen reif die Stunde steht.
Die Wurzel Gott hat Frucht getragen.
Seid ernst und seht.

Rainer Maria Rilke

***
Ниже переводы для сравнения, которые мне удалось найти в Интернете. В оригинале не упоминается слово «Господь», вставка которого радикально меняет интонацию стихотворения. Не упоминаются также пророки, старцы, духовидцы, пшеница, псалмы, тем более всеглагольные и горние псалмы.

Перевод А. Прокопьева:

Но несравненной ветвью в тишине
Бог, дерево, созреет в той стране,
где весть благую - летнюю - однажды
услышат в шумных кронах, там, где каждый
так одинок, как выпало и мне.

Ведь одинокому открыт Господь,
и многим одиноким не щепоть -
а пригоршни. Лишь одиночке - горе.
У каждого - свой Бог. Но станет вскоре
понятно всем (и мне - в их хоре),
что в бесконечном разговоре,
наитьях, плаче, строгом споре,
в явленном бытии-просторе
единый волен Бог волной.

И вот последний гимн земной
в пророке, в старце, в духовидце:
Плодами Бог укоренится,
крушите звонницы - молиться
пристало в час, когда в пшенице
безмолвие встает стеной.
Плодами Бог укоренится.
Тобой и мной.


***
Перевод С. Петрова:

Но ветвью новой, шумен и широк,
Бог-Древо возвестит, что лету срок,
и будет зреть в такой стране, где глухо,
в краю, где люди не лишились слуха,
где каждый, мне подобно, одинок.

Лишь одиночеству Господь открыт,
щедрей Он одинокого дарит,
чем одиночку. Ведь в любом колене
Бог будет свой во множестве явлений,
доколе не узрят все откровенней,
как над верстами их суждений,
их отрицаний, убеждений,
сумнений их и утверждений,
в ста бытиях все переменней
единый Бог, как вал, встает.

Псалом всяк зрящий запоет —
последний, всеглагольный, горний:
плод принесли Господни корни!
Ступайте рушить колокольни!
Дни станут тише и покорней,
и встанет час, созрев. И вот:
плод принесли Господни корни.
Примите Плод!

====
А ниже английский перевод Susan Ranson:



With a bough so unlike the other, God the tree
arrives as the announcer of the summer
in his mature rush of leaf. And this
is in another land where people listen
solitarily, each soul like me.

An epiphamy is for the solitary,
and more is given to many of the kind
if they are alone, than to a mere one.
For to each then a different God appears
until they see, close to despair,
that through their mile-wide meanings
and openings, closings of the mind,
he, a hundredfold in one,
one God, like a wave, sweeps on.

This is the last of the last prayers
visionaries shall celebrate:
the roots of the God yield their fruit –
go strike the bells and set them chiming;
we draw near to the stiller time
when the hour pauses and matures.
The roots of God have yielded fruit.
Watch gravely; wait.