Izabella фрагмент-053

Вскоре явился «блудный отец» маркиз Виконт Лепрассанж, -
- «Многие дворянские рода самых разных стран хотят создать единую эгиду, понимая что в одиночку все потеряют силу и вообще выход в свет. Однако, эту идею по своему раскручивают и потомки двора из Америки, и не только потомки двора, сколько всякого рода магнаты. В Америке в честь её великой демократии, любой мелкий аферист мог вылезти хоть в миллиардеры и затем купить все привилегии для своей фамилии, словно он потомок знатного рода. Затем, есть немало родов, которые подняли свои дела, бизнес и богатство за счёт протеже из Америки. Я бы ничего не имел против Америки и бизнеса с шоу, но только на уровне частного дела рода. Теперь явно, что многие магнаты капитала, политики и бизнеса, хотят найти своё место при дворе или купить тут своё место. Если мы смешаем титулы двора с миллионерами, на этом двор проиграет и его можно станет смело хоронить, как анахронизм, пережиток истории прошлого. Потому, повторяю, многие, кто может представляться как дворянин, может иметь за спиной покровителя из миллионеров, преследующего свои личные цели. И в основе, теперь во двор хотят лезть из-за нашей троицы, все кто с крупным капиталом. И теперь, как сложилась история троицы. Изабель была против влияния Америки на двор, Симона наоборот преследовала модернизацию в проамериканском варианте и эта история влияния Америки на наш двор, дошла до какой-то апогеи, до раскола мнений неопытной поросли и где тут оказались мудрые мужи двора? Выбирайте ныне каждый сам, кому дороже деньги, политика, бизнес, можете лепить любую эгиду и объявлять её как угодно, но если это назовёте хоть новым двором, то похороните и старый двор. Население всё равно этого не примет, по крайней мере в северной Европе. Потом, я согласен с профессором Антори, что в состоянии новой расы, сейчас идёт типа матриархата. Мишель не влияет на состояние духа двора у Изабель и Симоны. А они между прочим девицы и не претендуют быть лучше и весомее мужей. Есть тенденция выслеживать через гинекологов представительниц новой расы и присваивать их в личную собственность рода на любых условиях. Но всё дело в том, что у новых дев, отказывается может быть выкидыш плода, как обычная защитная психическая реакция, ибо они не кролики и не могут давать потомства от кого угодно. Даже сам процесс зачатия весьма сложный и это из-за последней политики в адрес новой расы и того хаоса, что из этого породили. Позиция новой расы – только оборона и никакого активного развития. Любые попытки форсировать развитие этого явления в нашем мире, приведут только к росту процента мутантов или мутагенов. Каждое новое дело без брака не бывает и процент бракованных новых был от начала возможно и низок, но из-за побочного влияния, начал расти и сейчас приходит новая поросль с отклонениями и повышенной защитой. Это я ещё говорю и к тому, что моя дочь, не моя послушная и покорная овечка. Иначе какая с неё дворянка? Я не стану разбираться во всех хитросплетениях новой расы и их психологии, но скажу, что в силу её ограниченной свободы действий, она более вынуждена плотнее держаться Мишеля и дальше от двора. А Мишель в дела двора не полезет. Не идя навстречу Изабель и Симоне, вы идёте против двора. Я девицам уже не указ, ибо они в самостоятельном возрасте. И ещё, понятие секс, у них связано в понятием политика. А они политику, ох как не любят».
 Берри обучал Симону кое-каким трюкам езды на её спортивном мотоцикле «Гранд-хок». Высокие сапоги рошфор, как у мушкетёров с раструбами немного ниже ляжек, мини-шортики в обтяжку с атласным отливом и небольшой росписью узора, открытая кожаная жилетка на голую грудь и бант из шёлковой косынке на шее, такой наряд выглядел на Симоне шокирующе и экстремально. Одень так другую деву, это не было бы столь эффектно, как это носила Симона. Волосы завязаны сзади и большие солнечные очки, дополняли этот портрет натуры Симоны, гермошлем она не одевала. Берри не только смотрел за правильностью исполнения маневра на мотоцикле, но и поправлял Симоне осанку, посадки на мотоцикле. Симона посматривала на него вызывающе, но была послушницей своему педагогу. Когда она слезала с мотоцикла после очередной езды, Берри галантно подал ей руку и Симона немного неловко подвела ногой, когда ставила её на землю и потеряла равновесие, став падать. Берри тут же подхватил её рукой в обнимку за пояс и восстановил равновесие и Симона сняв солнечные очки заглянула ему в глаза, а затем прижавшись к нему плотнее грудью, слилась с его губами в глубоком поцелуе. Она целовала его разными приёмами поцелуя, проверяя его ответную реакцию в ответ на её губы. Берри был очень пристрастен и сильно обнимал её за талию, поглаживая другой рукой её волосы и спину.
- «А ты парень ничего в своём упрямстве. Но только не мечись между жаждой и сдерживанием. Мужчина либо уступит поцелуй деве, либо возьмёт в том же, свою власть сам. Я не сахарная принцесса, как ты уже понял. Надо лучше выбирать позицию и осанку, а не хвататься за это из любого положения. Ну и ладно, страсть тебя оправдывает», - мило улыбнулась Симона, отстранившись немного от Берри и расстегнула на груди жилетку и взяв его руку приложила её к своей левой голой груди, давая ему волю порезвиться с нею. Барри старался и разгладив Симоне обе груди, ещё и поцеловал в соски, а затем прижав к себе стал целовать в плечо, в подбородок, в щёку и снова в губы, уже навязывая свою власть парня. Он взял её на руки и отнёс на ближайшую скамейку парка и сев сам усадил её себе на колени. Потом он развлекался с нею, поглаживая её тело где возможно, спустив жилетку вообще с её плеч и обнажив тем весь её торс и груди. Целуя в губы, он распустил ей вольно волосы и игрался с ними. Симона себя тоже вела вольготно и немного дерзко, но была послушницей в руках Берри. Это разумеется была не любовь, но Берри капитально кружило голову и её атласная кожа тела, и её девичьий аромат, и нежный взор очей, и ответные ласки. Она ему чем-то напоминала и дикую кошку и статную принцессу одновременно. Она умела хорошо подстраиваться под его желания. Но затем она встала с его колен и потянувшись всем телом, встала в эффектную позу, уперев руки в пояс, жилетка висела у неё на руках сзади и открытая грудь вольно вздымалась. Симона внимательно поглядела на Берри, -
- «Не обращай на мои жесты и поведение внимания. Ты американец, тебе всё тут вольно. Но лучше всего познать парня в тесном контакте или как говорят на ощупь. А вот будь тут на твоём месте Мишель, он взял бы меня на руки и выбросил в пруд. Дворянка должна при народе соблюдать кое-какие приличия, чтоб не потерять значимость в его глазах. Но я не против такого, и даже согласна если он меня нашлёпает по заднице, как нашкодившую школьницу. Он этим сделает меня только лучше. Всё дело в народе, Берри», - и Симона стала вальяжно и изящно прохаживаться перед ним, даря ему лукавые и царственные глазки, - «Вот когда-то породили мечту для каждого человека, быть свободным и вольным в своём проявлении, так родилась Америка. Красивая и великая мечта, но чем она величественнее и краше, тем хуже для человека. Культура возможна быть чистой только при жёстком, но справедливом режиме. И там где есть, что и с чем сравнить. Где есть противостояние. Что Америка сегодня, - это лестница на небеса, большого капитала и власти. Куда вход заказан всем. Будь ты последним нищим аферистом или криминалом у тебя есть шанс вылезти в миллиардеры. Прекрасно! Особенно если суть человека при этом не меняется. Из грязи, да в князи. Не пойман – не вор. И вот результат Берри без всякой пропаганды и предвзятости; в Америке нет двора, высоких чинов и титулов, нет знатных родов и всего такого, а есть только один на всю Америку – простой рубаха-парень. И это кстати – народ. Я поиграюсь с тобой сегодня в постели если сам того пожелаешь, от меня не убудет. Но на большее ты не рассчитывай. Тебе не понять суть дворянки, как сыну пропаганды американской идеологии. Всё что самое-самое, идеальное и великое – калечит истинную суть человека и его собственную природную ценность. Вы живёте во имя идеологии, даже если о том не думаете сами. Из человека в Америке, породили ничего большего, чем частного собственника-обывателя. А Голливуд и тем паче, превращает эту мечту и идею в бутафорию. В то, что несбыточно. Ничто вам человеческое не чуждо, кроме знати. А я бы с тобой может и порезвилась бы, скажем побыв лет пять замужем и может родив тебе ребёнка. На большее ты не потянешь, а не я Берри. Смотри реальности в глаза. Ты и я несовместимы. Так же как ты и Мишель, ибо он-то и есть народ, а не стадо фанатиков демократии. Ответь себе на один вопрос; зачем народу, народная власть? Что это ещё за ляпсус? И не являешься ли ты плодом этого ляпсуса?», и подмигнув Симона протянула ему руку и он приняв её, поднялся со скамейки и Симона обняв его за торс, побрела с ним в сторону имения. Берри что-то пытался объяснить Симоне, но она вдруг рассмеялась и потом став более серьёзной сказала, -
- «Берри, Америка – это отдельный мир, другая планета, понимаешь? Там у вас есть все нации мира, но. Вы судите о остальном мире со своей колокольни, а остальной мир о вас с позиции каждой в отдельности нации и культуры, не понимаешь? Для вас остальной мир, та же Америка и ничего кроме Америки. Вы для нас не чужой, но иной мир. Какая разница, кто у тебя соседи по родному дому, грек или чех, араб или китаец? У вас нет понятия европеец, это и есть как основа американца и только американца. Вообще-то неплохо жить в сфере великой идеи расы. Но мы-то новые, а вы иные. Не понимаешь? На всей планете есть только единая суть – это человек. А человек, это мужчина и женщина. Чем ближе к величию, тем больше искусственного и меньше натурального. Таков уж вот у нас негодник Бог!», и Симона рассмеялась снова, её смех кружил ему голову.