4. Лоскутное одеяло

Своими мыслями по поводу климата, географии и культуры Индонезии я с вами поделилась. Теперь надо бы и об остальном, т.е. о флоре, фауне, экономике и транспорте хоть что-то рассказать, но даже и не знаю, как к этому подступиться. В одной стороны, все очень серьезно, с другой – пестро, как лоскутное одеяло. Вот даже решила главу так назвать. Это чтобы скучными словами, типа «сельское хозяйство», читательниц сразу не перепугать. Есть, конечно, опасность, что читателей-мужчин потеряю. Глянут они на заголовок и не захотят в «тряпочный бред» вникать. Но для них у меня отговорка приготовлена: самым искусным мастером пэчворка (лоскутного шитья) я считаю как раз мужчину, создающего свои шедевры в одном крошечном американском салончике. Клянусь Зингером, дух от его творений так и захватывало! Это полотна! Малевич, замешанный на Кустодиеве!

Искусство – это, разумеется, замечательно, но если с его заоблачных высот спуститься до высоты снижающегося Боинга 747 и трезво взглянуть на остров Ява, то увидим мы там… лоскутное одеяло. Зеленые лоскутки – это делянки растущего риса, желтые – поспевшего или только что сжатого. Серый цвет дают вспаханные делянки, голубой – залитые водой. Это потому, что рис тут всему голова. Он – дар богов. Его колос в гербе страны. Это самая доходная статья индонезийского экспорта. На килограмм риса пересчитывают бензин и сахар. Но! Все плантации обрабатываются вручную. Спрашиваем у гида: « Почему у вас на полях совсем нет техники?» «А зачем она нам? У нас народу достаточно», -- отвечает он. Действительно, по площади страна 14-я, а по населению 4-я в мире. То есть 3,5% людей планеты живут именно в Индонезии. И всех их надо накормить рисом. Хорошо, что климат здесь такой, что 2-3 урожая по 3 тонны с гектара в год собрать можно, да народ трудолюбивый – за две недели ни одного праздносидящего не видели: то делянку водой заливают, то саженцы строго по решеточке в почву засовывают, то с сорняками борются, то жнут и снопы вяжут. В поле, конечно, больше мужчин работает – тяжело ведь. Но во время страды и женщинам достается. В одном месте совсем близко у дороги они снопы обмолачивали. Муж не удержался, бросился помогать: «взыграло ретивое», в смысле, любви к борьбе за урожай в братской Индонезии.

А вот какими сведениями о рисоводстве обогатилась моя голова за время путешествия:
В воде, где растет рис, водятся угри. Надоело быть вегетарианцем – выловил из делянки угря и зажарил. А еще там есть пиявки. Но только в том случае, если крестьянин не увлекается агрохимией. Службы, следящие за экологической чистотой продукции, никакими анализами голову себе и другим не морочат: сунул руку в воду – через минуту присосалась пиявка – био; не присосалась – штраф. Некоторые, правда, согласны на штраф, потому что с химией они получают с гектара в два раза больше.

Во многих городах есть рисохранилища. Они необходимы для регулирования цены на главный продукт питания. В урожайный год, когда рис стоит дешево, город закупает его у производителей. Если случается недород и рис резко дорожает, городские власти продают его своим жителям по доступной цене, заботясь таким образом, чтобы население не голодало.

Вы, разумеется, в курсе, что в мусульманских (и не только) странах в туалетах (пардон уж) пользуются не бумагой, а водой. Даже в самом затрапезном клозете есть кран, большая ёмкость и ковшик. Так вот: на рисовых плантациях, где народу много, а кустов поблизости нет, это заведение тоже имеет место быть. Причем, три в одном: туалет-вода-рыба. Восстаньте, пожалуйста, из обморока, жизнь – это жизнь. Туалетное сиденье находится близко к поверхности пруда, в котором, как вы понимаете, есть вода, и водится рыба, питающаяся тем, что человеку уже совсем не нужно (иначе, зачем бы с этим добровольно расставался). Таким образом, рыба очищает воду, прибавляет в весе, попадает на стол к крестьянину, потом снова в воду, чтобы накормить другую рыбу и очистить воду. Короче, круговорот рыбы (ну, или чего-то там еще) в природе.
 
А теперь вернемся к лоскутному шитью. В Индонезии эта техника тоже в чести, да и возможности в стране, делающей батик для этого просто фантастические. Кошельки, косметички, дамские сумочки, сумки для путешествий – все такое сочное – глаз не оторвать. А вот одеял лоскутных не шьют. В большинстве районов страны они никому не нужны. Простынка, да и то не для того, чтобы она в ночной духоте к телу прилипла, а чтобы не проснуться утром заикой. И вовсе не от страха – чего москитов бояться? Тем более что на них всю ночь гекконы охотятся. Правда, делают они это не разбирая дороги и прямо по спящим. Причем всегда как-то весьма неожиданно.
 
Не очень помните геккона в лицо? Такая маленькая ящерица, которая по вертикали и потолку носится «аки по суху» и имеет жутко подвижный, способный «завиваться» кудрями хвостик.

Случилось нам как-то в сельском отеле среди всяческих плантаций ночевать. Ничего себе такой отельчик, только кондиционером не оборудован, а лопасти потолочного вентилятора, как у Ми-26, и грохочут приблизительно так же. Под таким вентилятором, что в сопле реактивного самолета почивать. Короче, пришлось нам от этого чуда технического прогресса отказаться. Муж мгновенно заснул, а я решила под тишину пару строчек написать. Возношу очи к Музе, а из правого потолочного угла на меня геккон смотрит, траекторию охотничьей тропы, пролегающей прямо через нашу постель, просчитывает. Я кааак… зашепчу мужу на ушко. Ну, муж, конечно, сразу, как только подскочил, очень жалел, что нет у него ничего тяжелого под рукой, а потом все-таки сходил за служащим. Тот страшно удивился, что я не хочу спать в обществе «чичи» (так он этого зверя классифицировал), потом сбил рептилию полотенцем на пол, молниеносным движением схватил ее, открыл двери, и ночные джунгли поглотили их обоих. В округе воцарился покой, слегка разбавленный треском цикад и блаженными вздохами где-то неподалеку.
 
Я дописала задуманное, запеленала свой организм от макушки до пяток в простыню и отважно уснула. Мне ведь не нужно напоминать вам о том, что мумии не чувствуют того, что творится на них по ночам? А утром меня разбудил взволнованный разговор за стенкой:
-- Дорогой, мне вчера вечером было так хорошо! -- ворковал женский голос бальзаковского возраста.
-- А что вчера произошло? Я спал! – нервно недоумевал мужской
-- Ах, милый, не притворяйся! Такие ласки! «25 лет, клянусь Богом, ничего подобного!» -- процитировал классика женский.
«Ох, и забавники эти гекконы!» -- мелькнуло в моей голове.

Ну, и коль уж я нечаянно от рукоделия к зоологии перешла, упомяну, что в Индонезии водятся носороги с одним рогом, самые большие в мире крокодилы и совсем не кусачие летучие собаки, висящие вверх ногами на ветках пассифлоры.
 
А еще там живет бабочка, которая всегда летит только на юг. Перелетные бабочки – это в природе не редкость. Один монарх чего стоит: тысячи километров преодолевает, чтобы перезимовать поближе к экватору и отправиться обратно в места обетованные. По дороге они дают потомство и погибают, а молодые бабочки продолжают путь на север, где летом умрут, оставив после себя новое поколение, которое осенью снова отправится на юг. Но это монарх. А желтых бабочек, живущих на острове Ява, никто и никогда не видел летящими на север. Откуда же они там берутся? Ваши предположения?..

В ботаническом саду обратили внимание на громкие призывные крики. Думали, что какая-то большая птица так назойливо орет. Оказалось, что это «мужескаго пола» насекомое (нас знакомили, но латынь, простите, не моя стихия) так мечтает скрасить свой досуг в обществе подруги. Судя по всему, все дамы либо туги на ухо, либо заняты карьерой. Ну, ничего, годам к сорока очнутся.

Раз уж мы в ботанический сад попали, то грех умолчать о растительном мире. То, что в Индонезии созревают папайи, которые во рту тают, и манго вместе с которыми язык проглотишь, вы знаете. Вот чем не советую угощаться, так это мандаринами. Они там никакие. И уж чего совсем не нужно делать, так это думать, что тамошние яблоки – для еды. Мы честно попытались одно употребить по прямому назначению. С прискорбием сообщаю, что попытка позорно провалилась, потому что, во-первых, у нас на двоих есть еще несколько своих родных зубов и мы ими дорожим, во-вторых, – это редкая гадость. Причем, нам не удалось даже вспомнить что-либо съедобное, с чем вкус сего фрукта можно было бы сравнить. Однако наше удивление улеглось, когда мы узнали жуткую историю произрастания яблонь в этом регионе. Это, как вы догадались, не их историческая родина: привезли и посадили. Они хорошо прижились, покрылись буйной листвой, через положенный срок зацвели, но… плодов не дали. Через год опять зацвели, и снова впустую. И так несколько лет подряд – ни единого яблочка. Как, вдруг, налетела буря, ободравшая с яблонь всю листву. И случилось чудо: деревья зацвели и дали первый урожай. Специалисты(?) смекнули, что для плодоношения яблоням необходимо раз в году "оголяться". Но откуда взять на экваторе зиму? Пусть даже самую плохонькую. Температура всегда за 30, день всегда равен ночи – безнадежно. Пробовали, рассказывают, даже календарь в саду вешать, но яблони-то не местные, по-индонезийски не кумекают. И тогда кто-то ооочень умный вспомнил о дефолиантах. Тех самых, которые использовали янки во Вьетнаме и которыми до сих пор пользуются хлопкоробы. Применили. Листья с яблонек теперь вовремя опадают, на деревьях регулярно созревают симпатичные плоды, а то, что они несъедобны – это ерунда. Ведь правда же?

Ну, вот, осталось поделиться своими незабываемыми впечатлениями о транспорте, и я оставлю вас в покое. Не могу обещать, что навсегда, но надолго.
 
Начну с самого доступного – с собственных ног, протопавших уже много-много километров по городам и весям самых разных стран. Но не по Индонезии, ибо тротуаров или, не приведи, Бог, пешеходных зон здесь нет. Кое-где, эдаким рудиментом, параллельно проезжей части тянется узкая тропа, на которую не ступала нога аборигена, передвигающегося на мотоциклах. На колесах все, включая совсем юных девчонок и не менее дряхлых бабуль. В любой, даже самой «съестной» лавке, в отдельном закуточке стоит несколько трехлитровок с горючим, чтобы в случае необходимости заправить железного коня. Народ ездит в шлемах и на тщательно ухоженной технике. Ездит по своим, нам непонятным правилам. Светофоров мало, но кое-где есть регулировщики. Ни одной аварии за две недели почти беспрерывного сидения в автобусе нам наблюдать не довелось. Утверждают, что это здесь столь же редкое явление, как и осадки в виде снега.
 
В чем же причина сего тотального благополучия? В дорогах! Мне уже как-то доводилось упоминать о часто встречающихся «лежачих полицейских» на трассах Юкатана (Мексика). Так вот, дороги Явы в таком состоянии, что кажется, будто полицейские всего мира разлеглись на них вдоль, поперек и по диагонали. Зато (вы, конечно, не поверите) в стране совершенно нет проблем с непозволительно быстрой ездой! При этом ни единого знака, ограничивающего скорость. Зачем?

В медленной езде есть много плюсов: проплывающие за окном объекты можно качественно снимать, не прибегая к «спортивному» режиму; мысли на «то ямах, то канавах» отлично раскладываются по полочкам сами собой; распухший, застегнутый утром «с колена» чемодан, вечером оказывается наполовину пустым. Все это, бесспорно, замечательно, но вот если нужно куда-то вовремя успеть, то лучше все-таки поехать поездом.
 
Железная дорога на Яве старая – узкоколейка колониальных времен. И поезда весьма древние, но ходят они минута в минуту. На вокзалах и перронах чисто до стерильности. Обслуживание в вагонах – «вам и не снилось»: за шесть часов три раза сделали влажную уборку, прямо к креслу принесли вкусную горячую пищу. Туалет (ностальгическое «очко» с мелькающими внизу шпалами) мыли после каждого(!) посетителя. Нет, нас не перепутали со свитой короля Саудовской Аравии, и ехали мы в обыкновенном общем вагоне с сидениями « в затылок». Просто народ в Индонезии добросовестный.

Вот и на пароме тоже было все гораздо лучше, чем подсказывал горький египетский опыт. Я уж не говорю про аэропорт Денпасара, откуда мы улетали домой. Поднялся самолет в воздух, глянули мы в иллюминатор и увидели разноцветные делянки риса, изумрудные чайные плантации, темно-зеленые овощные террасы. Прощай, лоскутное одеяло Индонезии!