Глава 28

Мутно.
Серая пелена перед глазами. Колышется, смеется… А во рту мерзкий металлический привкус. Вкус крови. Его крови. Туман закачался, в такт ему закачался и мир. Полыхнули огнем легкие. Вдох. Выдох. Туман стал рассеиваться. Но от этого еще сильнее заболело тело. Все. От кончиков пальцев ног до упрямой головы.
Сознание возвращалось медленно, нехотя. Мозг не хотел работать – он-то знал, что лучше всего сейчас было бы затаиться в бессознательном состоянии и переждать эту дикую боль и вкус крови. Его крови. Вдох. Выдох.
Легкие вновь полыхнули огнем, на миг взору предстала багровая, ужасающе мрачная пелена и все прошло.
Кружилась голова, невыносимо хотелось пить, но он молчал. Тогда взгляду предстали чьи-то волосы и огромные глаза. Правда, сейчас они строго и осуждающе смотрели на арсава, и он проклял все на свете.
Лучше бы он не очухивался. Лучше бы не видел этого взгляда.
- Вроде, пришел в себя, - недовольно произнесла обладательница глаз и отвернулась. Арсав медленно повернулся и увидел того, к кому она обращалась. Тантир, кажется, так она его представила, выглядел довольно неважно. Он хрипло дышал, а с лица медленно спадала краснота.
От движения вновь появились сполохи огня перед глазами, и рот наполнился чем-то тягучим и мерзким.
- Сударь, я думаю вам лучше не шевелиться.
- Мне лучше вообще не жить, - медленно произнес паладин, глотая собственную кровь. От этого стало еще хуже, но разум почему-то прояснился. Еще бы воздух так не жег горло.
- Возможно, - неожиданно легко согласилась девушка, наливая какую-то жидкость в небольшую чашку, и вдруг улыбнулась. – Но тогда скажите хотя бы ваше имя, чтобы мы знали, что выбить на надгробии.
Она осторожно просунула руку ему под голову, помогая приподняться, и напоила густым травяным отваром. Правда, опять вперемешку с кровью.
Почти сразу глаза стали закрываться, вновь подкрался и накрыл с головой влажный серый туман.
Вдох. Выдох.
- Спите, Безымянный, так будет лучше, - приглушенно прозвучал голос лекарки. В ответ арсав шевельнул губами, но не произнес ни звука.
Лаита.
 
- Уснул?
- Угу.
Тантир отобрал у сестры кувшин и поставил на стол. Девушку лихорадило, вряд ли она сейчас соображала что делает. Он осторожно обнял ее, отбирая и все остальное и откладывая на столик, вывел Тайрану из комнаты и проводил до двери ее спальни, слегка подтолкнув в проем.
- Отдыхай. Разберемся потом, что все это значит.
Девушка кивнула и затворила дверь. Какое-то время Тантир прислушивался, как она ходит по комнате, потом скрипнула кровать, и он ушел.
 
Элтрен недоверчиво посмотрел на короля Дер-Ай, но тот продолжал безмятежно улыбаться. Впервые лорд обратил внимание на разрезанную щеку сюзерена, сплошь покрытую высохшей кровью, на его замызганный, пыльный наряд. Судя по всему, король в первую очередь думал о делах, а потом о себе.
- Умойтесь, - внезапно сказал лорд Норвальд.
Арне опешил и даже перестал улыбаться:
- Что?!
- Я говорю, умойтесь! И приведите себя в порядок, поешьте, поспите… А я пока подумаю. Я не могу так сразу ответить.
Сюзерен на миг замер и вдруг расхохотался. Хлопнул ладонью по постели, словно прощаясь, и вышел, не переставая смеяться. Элтрен улыбнулся ему вслед и закрыл глаза. Минут через пять он уже мирно спал.
Король прикрыл дверной проем гобеленом и мрачно оглядел свою спальню.
Его веселье, там, в смежной комнате, было показным. На самом деле Арне не был уверен в своем плане, но очень надеялся на согласие Элтрена, этот союз помог бы Дер-Ай жить какое-то время ни о чем не думая, тем более что Эт-Гремо тоже пока неофициально согласилось на мир.
Да, то, что Сэрн Уте прислал своих воинов и лично принял участие в битве, было приятной неожиданностью. Непонятно только что произошло потом, почему всадники обернулись золотыми осенними листьями.
Сюзерен задумчиво коснулся рукой щеки и ужаснулся. Прав был лорд Норвальд, надо умыться. Да и отдых ему не помешает.
- Моргн! – хрипло крикнул Арне, выглянув из спальни. Камеристка распахнула дверь напротив и внимательно посмотрела на короля.
- Ваше Величество?
- Попроси, пожалуйста, принести мне горячей воды, умыться, и найди чистую одежду.
Богиня кивнула и двинулась к лестнице в конце коридора. Арне мгновение следил за ее движениями и вдруг крикнул:
- Моргн!
- Что? – обернулась камеристка.
- А какого ты пола на самом деле?
Богиня усмехнулась и пошла дальше, бросив через плечо:
- А почему Вы вообще думаете, что я человек?
Сюзерен нахально ухмыльнулся и вернулся в спальню.
Вскоре вошли слуги, принесли воду. Он наспех умылся, стараясь как можно меньше тревожить старые и новые раны. Скоро, когда заживут все порезы и царапины, его лицо будет покрыто сетью тонких бледных полос, следов его битвы с заклинанием.
Как приятно было снять потную пропахшую пылью и гарью одежду, и растянуться на широкой королевской кровати. Он всего миг наслаждался ощущением и тут же провалился в сон.
И даже не слышал яростную перепалку за дверью.
- Но это срочно!
- Ничего не могу поделать, - холодно сказала Моргн стоящим перед ней мужчинам. – Король отдыхает и лучше до завтра его не беспокоить. Если хотите, как только он проснется, я сообщу о вашем прибытии, и вы сможете пообщаться.
Акарм как-то странно глядел на нее, но продолжал молчать. С камеристкой общался сэр Гарет, в то время как Сэрн Уте старательно прятал лицо в складках неизменного шарфа. Паладин тяжело вздохнул, ему почему-то принципиально хотелось поговорить с королем именно сегодня, но пришлось отступить.
- Тогда, до завтра, госпожа, - сказал Белый Рыцарь, отступая в тень.
- До завтра! - Моргн поклонилась, и вдруг произнесла на арсавском, глядя в лицо бога: - Акарм, найди Шан-рай-эна. Ему нужна помощь и поддержка, похоже, он потерял сам себя.
Южанин нахмурился и медленно произнес:
- Я помогу. Но разве ты не можешь помочь?
- Нет. Я – богиня. А ты смертный, с душой и силой бога. Я не имею права так сильно вмешиваться. Кроме того, с этим как-то связан Зарат, а он твой брат.
Акарм поморщился как от зубной боли и поклонился, делая шаг в сторону лестницы.
- Я сделаю все что могу. Но насколько я понимаю, и насколько я помню, все теперь в руках юноши, - и уже на деррском произнес, - Мы будем у герцога Кунегунда, если что.
Камеристка вновь поклонилась и вошла в спальню короля, тихо прикрыв дверь. На постели разметался Арне. Его лицо удивительно мягко выглядело во сне, он улыбался и если бы не шрамы на лице, он был бы почти красив.
- Ерунда, - пробормотала очарованная богиня и подошла к кровати. – До такой степени я могу вмешиваться в дела смертных. Смертного…
Она провела ладонью, мягко касаясь кожи на лице сюзерена, и отчего-то грустно улыбнулась, глядя, как разгладились, исчезли с его лица узкие рубцы. Легонько коснулась лба губами и встала. Оглядела комнату, словно прощаясь со всем, и взмахнула рукой, накидывая на голову капюшон черного плаща, из ниоткуда появившегося на ее плечах.
Последний взмах и на столике возле кровати появилась небольшая записка, на которой огненными буквами проступали  слова.
- Прощай, Арне. Думаю, больше я тебе не нужна.
Камеристка спрятала руки в складки плаща и стремительно вышла из комнаты.
 
- Ох!
Арсав резко выдохнул и схватился за рот. От движения вновь откуда-то взялась кровь, все тело заломило, закружилась голова. Но он только сжал зубы сильнее, судорожно сглотнув.
Все равно. Ему надо уйти.
Больше он не подставит ни одного человека, ни одного арсава. Лучше он сдохнет как последняя собака, где-нибудь под забором в деревне или в лесу. Лучше умрет, чем хоть на миг останется в этом доме.
Шанраен глубоко вдохнул и встал на ноги, опираясь на спинку кровати рукой. Это, оказалось, сделать легче, чем до этого сесть, и вселило хоть какую-то надежду на то, что его план может быть исполнен.
Юноша взял стакан воды со столика и выпил. Немного затошнило, но в голове прояснилось. Он взял лежащий рядом грязный белый плащ и рубашку и вдруг зло выругался в полголоса.
В таком виде его любой приметит. Арсав мгновение стоял, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем скомкал одежду и вновь расправил. Теперь это были черные одеяния – немного потрепанные и чуть запыленные. Он оделся, оглядел себя, накинул капюшон и как можно более тихо двинулся к двери. Потом вновь остановился, сотворил из воздуха длинный посох, на который тут же тяжело стал опираться, двинувшись дальше.
Вскоре он уже был внизу, осторожно отворил дверь, молясь, чтобы она не скрипнула.
На улице стоял бархатный, удивительно теплый вечер. Осень словно задумалась на несколько дней, решив дать лету второй шанс. Хотя бы временно.
Арсав плотнее закутался в мягкую ткань накидки и медленно двинулся к воротам, сильно опираясь на узкий посох. Прохожие не замечали его, и он порадовался, что сменил одежду. Если так пойдет и дальше он постарается всегда одеваться в черное или темно-серое одеяние.
Шанраен хмуро улыбнулся, вновь почувствовав приступ тошноты и мерзкий металлический привкус во рту. Все равно. Он будет идти, пока не уйдет достаточно далеко. Или пока не упадет замертво.
- Дядя! Дядя!
- Что, Лаита?
- Куда ты шерсть убрал?
- Да там же где обычно, в сундуке в гостевой комнате.
Девушка замерла и как-то странно посмотрела на Халана:
- Это в той, где жил Шанраен?
Старичок кивнул и, ухмыляясь, посмотрел на племянницу:
- В той самой. А что?
- Нет ничего.  – Девушка пожала плечами и, уже выходя из комнаты, внезапно произнесла, так, словно боялась, но очень хотела признаться: - Мне его не хватает.
Халан вновь усмехнулся и вдруг посмотрел на сидящего за столом странника в черном. Старейшина нахмурился, вглядываясь в мутные, полупрозрачные одеяния, в темный провал капюшона.
- Что ты здесь делаешь? Уходи, твое место в том мире, а не здесь.
Странник повернул голову, словно глядя вслед девушке.
- Она?  - переспросил недовольно Халан. – Она забудет тебя вскоре, Вестник, да и тебе лучше поступить так же. Уходи. Я желаю тебе лишь добра.
Паладин коснулся ладонью губ, стирая капельки крови, и тяжело двинул дальше, глядя на приближающиеся ворота.
Он видел Эльстаран. Плохо. Похоже, обитель богов готова принять его. Вот только Халан рассердился, да и нельзя ему умирать в городе, переполох будет.
- Надо идти, - шепнул юноша самому себе.
 
Тайрана выглянула за дверь и тут же скрылась в доме.
- Тантир! – окликнула она возившегося на кухне брата. – Достань, пожалуйста, еще мази и налей во флягу отвар, что ты приготовил.
Мужчина косо посмотрел сестру, но ничего не сказал. Достал большую кожаную сумку для сбора трав. Уложил туда кое-что из провизии, фляги с водой и отваром, мазь, и подал ее Тайране. Та уже надела походный плащ, засунула за пояс небольшой кинжал и взяла сумку.
- Что ты будешь делать? Пойдешь за ним?
- Да. – Девушка привстала на цыпочках и легонько чмокнула брата в щеку. – Я думаю, далеко он не уйдет. Если что, пришлю вестника.
Травник как-то очень уж обреченно вздохнул и тихо произнес:
- Тогда удачи, сестрица, и возвращайся скорее.
Девушка улыбнулась и вышла из дома. Какое-то время она бежала, боясь, что не успеет догнать юношу, но вскоре увидела фигуру, медленно бредущую к воротам. Паладин немного постоял возле выхода из города, что-то сказал стражникам, те весело ответили, и юноша побрел дальше.
Вскоре по жесткой осенней траве долины Дер-Ай-Лег шли две темные фигуры: паладин, тяжело опирающийся на посох, но с какой-то маниакальной настойчивостью идущий вперед, и хрупкая лекарка.