Жажда жизни

Он лежал на нарах в длинной кавалерийской шинели. Шинель получил от охранников за работу в команде по вывозу мертвых. Иногда, раз в день, а раз в неделю обязательно, охранники выбирали 5-7 наиболее сильных пленных и они на телеге  вывозили тела умерших с территории концлагеря. Это была работа на «колеснице смерти».
Подвернув полы шинели со всех сторон, чтобы не дуло, он пытался уснуть… Вспомнил мать, которая  набросила на рваную куртку шарф. В июне – шарф. Он шел на связь с партизанами, нес последние разведданные брату, начальнику разведки партизанской бригады. Не знал, что будет облава, что до избы связного не дойдет всего два двора, не знал, что полицаи-литовцы будут бить, просто, ради развлечения. От немцев полицаи отличались тем, что  ходили в своей национальной форме синего цвета и были злее последних. Мальчишка, ростом ниже среднего, не представлял опасности для них.
Тело затекло от продолжительного лежания на одном боку. Пленные лежали плотно друг к другу, так было теплее.  На улице стоял октябрь. Болотная сырость и постоянный моросящий дождь действовали угнетающе. Хуже было военнопленным. Их, в большинстве, держали на улице, под открытым небом. Они спали прямо не земле. Многие военнопленные были ранены, не получая элементарной медицинской помощи, постепенно угасали, И «колесница смерти» металась по территории лагеря все чаще.
О, как пригодился мамин шарф! Плотно завернувшись в шинель, подпоясавшись найденной веревкой, он бродил по территории лагеря… Брать вещи с «колесницы» рука не подымалась.  Случайно, в луже, нашел консервную банку. Теперь у него был нож – крышка банки и миска для баланды. Двое суток голодал: кружку, подаренную военнопленным, забрал полицай и выбросил за колючую проволоку. 
Война началась, когда он закончил семь классов. В владея польским и немецким языками, он был в курсе ожидавшихся событий. Это помогло попасть в команду «колесницы смерти». В охрану «колесницы» выделялись один или два полицейских. А по дороге встречались жители соседних деревень, пытавшихся сунуть рабочим команды то хлеб, то яйца, а то и кусок мяса. С приходом холодов стали давать теплые вещи.
Продукты, как правило, отбирались полицейскими, хорошие вещи тоже. При малейшем сопротивлении полицаи - стреляли без предупреждения. Убитого клали на « колесницу» и она катилась к оврагу, куда сбрасывали умерших. Другая команда с лопатами -«лопатники», засыпали трупы…
Есть хотелось постоянно. Голод сопровождал везде… а ночью снились мамина затирка, суп из муки. Стал чувствовать, что слабеет. Курящие пленные, половину полученной пайки меняли на табак. От голода они умирали раньше. И с каждым днем все тяжелее было катить «колесницу»:  в неё впрягались  два-три  человека из команды. Количество ходок «колесницы» было одинаково, а грузить на «колесницу» приходилось  все больше и больше. Сколько еще протянет: день, два, неделю. Он видел, как на «колеснице» везли еще живого красноармейца. При погрузке он не подавал признаков жизни. «Лопатники » заметили, что он шевелил губами, но полицаи не дали его вернуть в лагерь. Так живым и бросили в овраг…
Вторую ночь под нарами кто-то скребётся… Мышь, крыса? Их можно было видеть днём там, где складывали умерших…  Эти вездесущие твари  никого не боялись, бродили вокруг лежащих на земле, пытались даже кусать живых.
- Надо остаться на уборку барака,- подумал он.
После получения баланды, распределения на работы, он бросился в барак.  Но, увы! За полдня работы в бараке он так ничего не увидел, тем более, не услышал.
- Показалось…от голода, - подумал он и присел на нары у входа в барак. Глаза закрывались, хотелось и есть и спасть.
Мимо, не боясь сидящего,  пробежала крыса. Он оторопел. Под рукой, кроме веника, ничего не было.
- Дверь открыта, спугнешь, убежит…
Он  стал медленно подыматься с нар. Скрипнула доска. Крыса юркнула в дальний угол.
- Кроме банки даже бросить нечем, -мелькнуло в голове.
Оставив маленькую щель, прикрыл дверь барака, Опять опустился на нары. Стал снимать ботинки, еще новые, подаренные родителями в связи с окончанием школы. Снял шинель, положил рядом. Махнул пару раз руками для разминки и, приготовился.
Ждать пришлось долго. И вот, совсем с другой стороны, показалось серое существо. Боясь спугнуть, не вставая, он бросил ботинки один за другим. В полумраке не было видно: попал или нет, куда сбежала крыса. Устало поднявшись, пошатываясь, он побрел в сторону обуви. Подняв  ботинки, он увидел крысу, которая шевелила лапами. Присев, ударил каблуком ботинка еще несколько раз.
- И что теперь? –вопрос повис в воздухе.
Спасибо школе:  учили изготавливать чучела птиц и зверей. Что-то сдерживало сделать первый шаг по разделке тушки. И он понял: сдерживало понимание того, что это крыса. Прищурив глаза, осторожно чулком снял шкуру. Засунул в карман шинели - зимой будет варежка. Ножом- крышкой консервной банки, вспорол  живот, вынул еще теплые внутренности, отделил сердце… Вышел на улицу, огляделся по сторонам,. Дождь перестал. Но сырость и промозглость погоды висели в воздухе. День клонился к вечеру. Скоро в барак вернутся пленные. Надо избавиться от внутренностей. Поковыряв носком податливую землю бывшей пашни, закопал.
Ночью не спал. Трудно было дождаться рассвета, еще трудней попасть в команду по расчистке дорог. Там жгли костры и можно погреться, удастся - сварить добытое мясо. Он не думал, что это крыса, это было мясо, которое даст шанс прожить еще неделю-другую, а может и выжить. Это было не крыса- это мясо надежды, мясо жизни.
И вот дорожная команда. Костер. Разделив тушку на три порции, сварил. Полученный бульон выпивал тут же, «порционное»  аккуратно растолкал по карманом. Должно  хватить на неделю.
  Через неделю пленных построили, выдали дополнительную пайку баланды и хлеба и погнали из новгородских болот во Псков. Работать пришлось вместе с местными жителями на  кирпичном заводе. Здесь уже было легче.  И когда слышал разговор о ужасных крысах только пожимал плечами и опускал глаза. Крыса спасла ему жизнь…