Сотрите, пожалуйста, кровь. Глава 22

Он рванулся в дверь, схватив с вешалки свой китель. Я заскочила в другую комнату, где танцевали все, схватила гитару. Мы выскочили на улицу, буквально, бежали ко мне на другой конец улицы, как – будто боялись, что за нами сейчас погонятся и нас разлучат. Мы сразу легли в постель, разбросав одежду везде и всюду по комнате, так торопились, как будто боялись, что нам могут помешать, или кто–то вдруг из нас сменит решение, вдруг окажется, что сейчас придёт мой муж, ведь он ничего обо мне не знал, кроме того, что меня звали Таня. Мы идеально c ним подошли в сексе, мы трахались, спали, ели пили у меня найденную одну бутылку вина, он курил, опять трахались и спали. Мы даже не разговаривали, ничего друг о друге не знали, не интересовались сейчас ничем, мы наслаждались близостью нашей и всё...

Дни сменяли ночи, ночи сменяли дни, мы среди недели сходили в магазин, и купил он много еды, питья, курево. Нас ничего не пугало, ничего не смущало, никакого не было долга, он забыл про свою обязанность, я про свою. Мы даже не включали свет. Ночью выбегали на улицу в туалет и опять прыгали в постель. Ни уборка, ни посуда, ни грязь нас не интересовала, только мы друг друга. Кто – то днём подходил в окнам и стучал в ставни. Только раз я подкралась к окну и подглядела в щелочку ставни, там стоял Ненахов. Я вспомнила, что я работаю в части, что я кормлю, одеваю солдат, офицеров, что у меня есть обязанность и меня ищет мой начальник – Ненахов. Наверно такая бесшабашность бывает в молодости, но я поняла вдруг Гурама: что такое разбитый нос, по сравнению с таким сексом?!

Саша уехал, я его проводила вечером на Чиганский поезд, пошла домой, легла в постель, выключила свет и вдруг: из соседней комнаты, из чёрной темноты двери выплыла большая страшная голова. Она проплыла по комнате, я за ней наблюдала, потом опустилась на подушку лицом ко мне и смотрела мне в глаза, стараясь достать меня языком. Язык, как змея, извивался из рта этого чудовища и всё ближе приближался к моим губам. Я начала бить со всей силы голову, я долбила свою подушку, а голове ничего не делалось. Включила свет, начала шарить истерично по столу, ища нож, посуда и бутылки падали на пол, когда я схватила нож, на месте головы лежала только подушка, голова исчезла. Всё, не буду спать... И свет выключать не буду... Всё, это галюники, у меня белая горячка. Никогда, никогда больше так не опущусь. Как я могла всё забыть, на всё наплевать, всё под ноги бросить, как охапку бумаг под стол и сбежать, оставить их там, одних, без меня?! Ведь Ненахов приходил, они во мне нуждаются, я им нужна! Как я могла?!

Утром я явилась в часть. Лицо было опухшее, глаза заплывшие, я пришла специально после развода, когда все разошлись по своим делам и кабинетам. Я зашла в кабинет: там были Виталька, Ненахов и Цинкалов. Цинкалов списывал со старой раскладки то же самое на новую. Все молчали и смотрели на меня. Я с двери сказала:
- Такой грипп был, чуть не сдохла.
Цинкалов уступил мне место, Ненахов подошел к форточке и её открыл, отмахиваясь ладонью от лица, показывая тем, что прёт перегаром. Виталя поднёс воды стакан. Я взяла в руку, но она тряслась и никак в рот не попадала вода, а стакан стучал по зубам. Ненахов был зол.

Цинкалов сочувствующе предложил пойти с ним в склад, у него есть лекарство, и щёлкнул себе по горлу. Я отказалась, Цинкалов вышел, он не любил присутствовать при воспитании солдат. Ненахов вздохнул:
- Ефрейтор Скворцова, вы можете выбрать метод воспитания: я вас наказываю, прапорщик Буянов или на «губу» поедете с майором Петровым. Правда, я не уверен, что он вас до туда довезёт, «губа» дальше его жилья, а майор Петров вас любит, вы это знаете...
Я молчала...
- Ну, что вы надумали?
- Зовите Буянова, Виталя, а ты воду поменяешь, пойдёшь.
- Итак, в этот раз прощаю, но чтоб больше такого никогда, слышишь, никогда, ни–ког-да!!!

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/06/1296