Часть 1. Странствия Ержика
Да-да, заинтересованный читатель, ты не ошибся и зря не веришь своим глазам, замерев от счастья, ты держишь в руках часть Учения о Тынгризме, обработанную недавно нашими дешифраторами. Агент под условным именем E*i3##rhjk (vs ,eltv yf-psd-fom; мы будем называть его просто- Ержик), работавший в Польше, чудом ускользнув от лап китайских агентов, сумел встретиться в Б-ком порту с нашим человеком и передать ему часть плёнок, которые он переснял с архива секретной канцелярии Гондураса-3. Кроме того, мы получили от Ержика бесценные дискеты, на которых Ержик (искажённым голосом) передаёт рассказ о своей работе над украденным материалом и противостоянии китайских спецслужб.
К сожалению, пока нам не удаётся скомпоновать вместе все сведения об учении тынгрнческом. но и то, что удаётся найти, является бесценным государственным документом и материалом для глубочайших исследований учёных как настоящего, так и будущего времени. Постоянная необходимость скрываться не даёт возможности полной центрации материалов, но мы надеемся: ты, заинтересованный читатель, сам сможешь сделать выводы. Наш электронный мозг набирает информацию и помещает её в архивы, которые автоматически распространяются по миру в различном виде. Мы же будем давать материалы не в нумерном или видовом, а в хронологическом порядке их поступления в Центральный мозг, чтобы картина нашего восприятия поступаемой от Ержика и других источников информации была более понятной для читателя. В одном документе вы увидите и рабочие материалы, и свежие радиошифровки, и дорожные дневники наших агентов. Пожалуйста, вчитайтесь внимательно в эти распечатки и сделайте выводы!!!
Мы не храним добытые материалы в тайне, так как считаем нужным открыть их человечеству, дать возможность нашим детям изучать Тынгризм и противостоять поганым вылазкам агентов-экстремистов, ведь, раскрыв человечеству Учение Тынгризма, мы прекратим злобную охоту на наших I ы н i р и сто в и тынгризоведов- рассекреченная информация потеряет свою ценность, и в школах всего мира откроются классы Тынгристики, Тынгризологии, Тынгризографии, Тынгризатики, Тынгретики, Общественной Тынгригизации, Компьютерного Отынгрирования, Тынгризоведения, Тынгрорики, Элементарной Тынгрории и др. Но пока тёмные силы подминают под себя эту интересную науку, которая пришлась бы по вкусу нашим детям, и скрывают свитки с информацией в своих бронированных подземельях и покрытых хитрыми заговорами желтокожих мудрецов пещерах. Пока мы вынуждены скрывать имена учёных, занимающихся данными разработками, имена наших доблестных героев-агентов, пытающихся (порой даже ценой собственной оксфоксстрехтно-регулянтной разгерметизации) достать бесценные записи.
Итак, технический тынгризм. Ещё один кусок сокровенного знания. Собственные примечания нашего агента мы будем помечать звёздочкой (*)... (Воспоминания и архивные документы даются с определённой правкой).
*ZeopA::nync-0. Я опять в Южно-Бузулукских пампасах, куда меня загнала волосатая лапа китайских спецслужб. Словно сделанное из стойкой к чему угодно пластмассы помойное ведро, я поглощаю всё подряд: гиганских пупырчатых черепах, волосяных чумазок, как всегда немного кисловатых на вкус... Кузнечики, измолотые в порошок рога жуков-космонавтов, корни дерева Джибу Джух, дерьмо двухвостых мокроножиц с игольчатым пурпурным брюшком- всё это я пожираю, как голодный трипоног, чтобы хоть немного снизить воздействие синих препек-бутаноловых лучей, которыми меня щедро обработали пронырливые агенты китайских спецслужб. К счастью, в Букенкинге мой врач дал чудодейственное лекарство- довольно увестистый мешочек пилюль с незнакомым иностранным названием... то-ли тронтон, то-ли тронтрен, торнтерн-ли... Не помню... Сказал, что это обычный мизиративный супек-пектопредцентралтк-хтонический поппопом, и его не следует бояться, кроме того, он заодно вылечивает и насморк, и вялость в суставах и ещё благотворно влияет на мозг. В общем, в последнее время я, хотя и чувствую некоторую слабость, всё же наблюдаю улучшение в организме настолько, что могу диктовать в микрофон некоторые свои наблюдения и путёвые заметки. Одновременно занимаюсь обработкой одного из наиболее подвижного куска документа, который я условно буду называть «Доктор Брюнгер». Работать над доктором Брюнгером я начал незадолго до своего недомогания, и некоторые части настолько увлекли меня, что, забывшись, я чуть не попал в грязные ужасные клешни китайских спецслужб, которые (о глупцы, смешные ублюдки!) как-то раз даже подослали ко мне своего очередного агента, перевоплотив его в гигантские говорящие буквы. Слишком очевидный маневр. Меня, опытного старого схозматика, этим не проймёшь! Я двадцать семь раз спел «Люли! Кобзех! Скорей, поспей!», а затем громко и отчётливо произнёс: «Кхек и Мрек, бырнз, бырнз! Кочувься смылз, пык трюки Бомботряс», а затем, закрыв глаза, сосчитал про себя до околопомной группы чисел, достал здоровенный БИ-БИ-125-чучк-модифицированный с зелёным прицелом и растворил чудовище в регулятивном пространстве, да так глубоко, что никакое числовое подкольцо не сможет помочь ему собраться хотя бы на треть, если, конечно, рядом не будет опытного Идентификатора пома. По моим подсчётам, мне удалось оторваться от преследователей на полтора-два отрезка местного времени. На сегодня мне назначена встреча с N-12, и в каком облике он предстанет передо мной, я ещё не знаю. Во всяком случае, если меня не засекут до обеда, пойду на встречу и постараюсь записать разговор на дискету; если не смогу добраться до земли в прежнем виде, постараюсь сделать всё, чтобы дискета дошла до моего начальства, а главное- до тебя, заинтересованный читатель.
Итак, вот некоторые части Технического тынгризма о центрированном поме (взято у Ержика с телеграфа- редакция наша, ответственный OIR 903/2) (некоторые подглавки даны в стихах, художественный перевод нашего несчастного гонимого китайскими спецслужбами странствующего по Вселенной Ержика, дай ему доброго здравия):
О, мяфа, пава, будь же мава! О, мара, ту'пта и павава! Ко, ко... Бабунтазбатискава, Оааа...
Когдегбг навздег, навздых пововых, Гуль-гуль? А вог бы, в онах товых, Берде, бикчемт, а стало ль дуби На той на мубе, тоб на кубе Иль на бибах иль на оих-Ничтах. Вовефы, о коих.
Кому та бутта ком то бокомт, на стрел положих и на помпомт, Песех писаеву потнеху, очеху будто бы, да днеху. Кузымбаш щщек по свех по тракам: бивакам, бокам, бивувакам, Проснись, мерзлявица. Крутись. По злеве куче вдык скатись.
:98gh//1 /2A3#JH*78/0MI67@ hj34>?<HJ34,8IK)ll
tyiop2,2H10~5 0
HJU-07340,45<?&?>9034hgll
Ком комта буква, вздрыг? И псих. Воззивих-птих, потешный сих,
Неполный фиг, каморный грипп И в стип, а хоть бы и в бибип.
Комкись, козявица, курнись! Метнись, стрекозица, смерзись! Макнись, морозица, макнись! Сверзись, топорщица, сулись.
А хоть бы и не вышло доле, да сколь же тое мокло вскоре, Да скок в подспорье, да в подворье, да плюх поское, блюмк по хлое, Да по свербине всхрючь по клячкам, позволь же качкам быть басмачкам, Чулачкам, патрубкам, зозучкамм... Софочки падубны софучкамм...
Комкись, козявица, курнись! Метнись, стрекозица, смерзись! Макнись, морозица, макнись! Крепись, топорщица. (рубись?).
Итак, настала бык пост мала, Зюзюйки, зюзюйки, зюзюйки, фала!
Такое опоцентрированное фа-полумфефическое выделение определённых и завзятых помов характерно вообще для помной центристики, но к тому же ещё и является главным типом фанапной помности. Что это даёт?
ИЗ РАДИОПЕРЕХВАТА:
-А этот Ержик недолго ещё протянет...
-Да, он уже стал сличком частью выбиваццицы от эфира на цвои... Кому он передаст свойе достовиранае и зеленую карту? Молодой может испортить сех. -Главная ошибка Ержика в ( ). Он недолго протянет. -А кто будет, пятьсьот дивчатый с одним глазом?
-Думаю, будет Лупотуп. Или Дуботряс. Он хорошо проявил себя на восьмом уровне.
Тех.тынгризм. продолжение передачи.
Во-первых, это даёт возможность характеризовать добавочные помы согласно принятым правилам морфомизации, во-вторых- даёт значительные преимущества в тех случаях, когда регуляция отпределённых частиц находится в незакрытом состоянии, и скорость её смещения долгое время остаётся высокой.
Взять хотя бы круглые отпердки: 2/0,341:71,012А0||фто-002,003. КОКРЕЗЕФИКация (кукринарная окто-кретеничная рорум-ефзг-зоно-едальная форсификация идентифицированных кокамов) в данном случае бессмысленна. Остаётся их фортрация, вернее, фортрация их определённых кокамов и их связь с мобумными и фобум-тробными основами неопределяющих стрекаторных фомизмий.
ИЗ РАДИОПЕРЕХВАТА:
-Этот, как его, Ержик совсем того...
-Бип. Тюпк.
-Я говорю, Ержик навряд ли сможет вернуться домой полностью. -Тюпк.
ИЗ РАДИОПЕРЕХВАТА:
-Срочно! Срочно! Говорит оппопапный тройник агента E*i3##rhjk (vs ,eltv yf-psd-fom. Передаю из Центральной Фазитории. Действие синих лучей усиливается. Чувствую приближение китайских спецслужб. Высылаю по квазитронной почте дневник с записями за последние две недели. Говорить больше не могу. Срочно присылайте самого лучшего Октопердролога. Встреча в условленном месте. E*i3##rhjk (vs ,elrv yf-psd-fom удалось уйти на короткое время из-под наблюдения. Я попытаюсь задержать экспедитора. Но срок моей годности исчерпывается примерно через четыре квока местного времени. Срочно пришлите Идентификатора.
Тех.тынгризм. продолжение передачи.
Эти самые фомизмий условным образом влияют на подкорневые подпридатки хтонических постпректопредаторов, самовыделяясь в процессе полуделения схозмической факстрекики (схозмическая факстрекика- это такая факстрекика, которая правильно влияет на глубину пома, оставаясь при этом в зоне
паратипической структуральное™ всех популемных и астацентрических молярий, вместе взятых), а также заполняя собственной хомософической основой стиральных и би-кубических корнеляций все технические помы, кроме тех, что задействованы в результате оритмизации и ассимилятивно-кректотенсивно-фомамной деструктивации таких ритмальных придатков рефлюксии, как кудрявые, ложноголые, ритмальные придатки рефлюксии Чучакинского, а также недавно открытые учёными ритмальные придатки рефлюксии трескантной адекватики, мизиративной сенторики, вапопные ритмальные придатки рефлюксии и ритмальные придатки рефлюксии имени Первого Триптапт-птетического псех-диспеппера диспансивного метода трюации.
ИЗ РАДИОПЕРЕХВАТА:
-Ержик уже долго держится. Так он, глядишь, протянет до своей зоны. -Не, собаки не отпустят следа. -Третий, это кто в эфире?... Булкин? -Тюпк. Пупк.
-Ты лучше молчи. Пока шеф не заинтересовался. -Алё, кто это? -Пш-ш-ш-ш-ш. Йок. -Булкин, это ты?
-В эфире Булкин. Ержик уже на крючке. По его регулянтную основу отправился сам Пипун. -Тюпк.
-Это который Пипун? Из анантной подгруппы? С зелёным полуавтоматическим Е-116?
-Нет. Пипун-3,0. Ержику точно крышка. Ты его глаза видел? Кстати, кто это у тебя в эфире всё время говорит: «Тюпк»?
-Да Епург... По-моему, у него там что-то происходит. Не то там что-то... Что-то у него происходит там...
*Из дневника E*i3##rhjk (vs ,eltv yf-psd-fom:
Становится всё труднее и труднее. В Бузулукских пампасах в эти дни довольно жарко, и в бронежилете с полной экипировкой, уже совсем тяжело шагать. Кроме того, приходится тащить эту чёртову рацию, а веса в ней- без малого шестьдесят восемь килограмм. Плюс мешочек с пилюлями, оранжевая шлёпалка, бронированная панамка, БИ-БИ-125-чучк-модифицированный с зелёным прицелом, да ещё по мелочам наберётся... зде бух
Вчера наткнулся на гигантского мрука. Дело было так. Продувая свой БИ-БИ-125, я немного отвлёкся и не заметил, как ноги сами привели меня к какой-то яме. Спустившись в яму, чтобы посмотреть её изнутри, я заметил небольшое отверстие снизу под старой облезлой корягой. Достав сапёрную лопатку, я сделал углубление, расширив таким образом подземную дыру, оказавшуюся, как выяснилось впоследствии, норой. С трудом протискиваясь в узком отверстии, я пополз вглубь. Проделав некоторый путь, составивший по моим приблизительным расчётам 230 буаней, наткнулся на препятствие. В виде сложенных вповалку здоровенных камней. Разобрав завал, вдруг попал в довольно большую пещеру, в которой заметил четыре входа в другие части подземелья. Тщательно обследовав первые три, не нашёл ничего. Но когда хорошенько обыскал последний, заметил под камнем небольшую земляную дырочку, диаметром не больше рыбьего зрачка. Ногтями, пальцами ног и рук, помогая себе сапёрной лопаткой, расширил её настолько, чтобы мог пролезть взрослый человек. Но, о ужас!, когда я, с трудом протискиваясь (особенно мешала рация) в теле узкого лабиринта, всё-таки попал внутрь, то увидел гигантского мрука, злобно щерившего свои жёлтые клыки и высоко вздыбившего кудрявые рыжие колючки. Его омерзительный, покрытый роговицей и сиренево-желтыми с красновато-зеленоватым отливом перьями, раздвоенный хвост и свисавшие по бокам двенадцать пар желтоватых клешней с ответвлёнными хватательными лапками, растущими из сгиба локтей, злобно сучили. Глаза горели. Уши волочились сзади и мохнатыми отростками сильно стучали по земле. Запасной хвост подёргивался. Мрук встал на все три ступни и пронзительно завизжал. Я понял, что мрук визжит, когда в моих ушах раздался его противный тоскливый животный визг, и, сильно смущённый и раздосадованный, подумал: «Вот ведь сука, а?!» Мрук поднялся на единственную опорную лапу и, подавшись вперёд, взмахнул своим длинным животом. Удар мрука настолько сильный и быстрый, что жертва, как правило, не успевает ничего поделать и падает оглушённая под ноги этого ужасного хищника. Меня спасла случайность: обычно мруки не бьют с размаху своим длинным животом, составляющим три четверти от всей длины тела, а усилием нижних мышц
(civus hpek) отрывают его от туловища и сильно бросают вперёд, как легкоатлет кидает ядро. Но, по всей видимости, живот встретившегося мне мрука ещё не созрел полностью, и тот не смог его метнуть, решив просто раскрутить и шлёпнуть, как бьют хлопушкой мух. Я отпрянул. Пока зверь готовился ко второй атаке, развернулся и опрометью кинулся бежать к выходу. Трудно было сразу правильно найти все отверстия и протиснуться в их узких проходах, но страх придал мне силы. Вырвался-таки наружу, отряхнулся и спокойным шагом (мруки очень медленно передвигаются по наземной поверхности и часто становятся сами жертвами каких-нибудь уродов) отправился восвояси. Так мне в очередной раз удалось избежать коварной ловушки китайских спецслужб.
Из доклада генерального тынгриста по основвам фомамной герметизации на общем собрании оппопопиых тройников (радиозапись):
Если судить по начальным сведениям, пришедшим к нам от проверенных лиц, китайские спецслужбы настроены весьма серьёзно. Поводом для столь жестокого противостояния послужило получение нашими агентами информации о правилах контролирования оппопапности, являющейся надёжным источником постепенной центрации регулятических схем в общем кольце фомамности. Говоря популярным языком, первый, кто получит доступ к изучению фома и его придатков, станет обладателем ключевых знаний, могущих послужить для дешифровки фомамной какфомики, которая станет серьёзным орудием в руках учёных тынгристов. Это первый вопрос нашего собрания.
Далее, объявление: в целях соблюдения секретности тройникам, ещё не прошедшим химическую обработку в дезафогенной камере, необходимо по окончании собрания пройти в пятнадцатый бокс. К тройникам, прошедшим данную обработку, просьба подойти в малый конференц-зал к хирургу 23/9, где, по вашему выбору, вас либо разгерметизируют, либо безболезненно удавят. Также для желающих работает комната самоуничтожения. Только не забудьте занести в вахтовый журнал свои идентификационные коды!
Далее, записывайте следующие данные: 2 фома равняются 4 полуфомам, 1 полуфом равняется трём полумфемам. '/2 полумфемы равна 14 помам (3/4 фома, или 29,2 обыкновенного фома). Необходимо решить такую задачу: если сложить 4 полумфема с несколькимя (несколькью?) четвертьмфефическими фомизмиями и удалить пердральный корень, то сколько октопердральных частиц потребуется для частичного восстановления мфе-мфефического соединения, если фомизмии-нерегулятивные, помы- неполные, а 1 придаток стрехт-хтонического выражения меньше популемной третистики пома настолько, во сколько раз превышается его структура, если разделить окончательный результат на число типов фомизмий, но больше единицы хтонического выражения пома в равенстве центроризованных и апоцентральных пом-помов с мопами и момами? В задаче можно применять следующие формулы: 1/23,987 п-п= 5-2 (0,67-0,982), ЫЗ-20-й полумоп- третичный мом= 1,08754. Также требуется вычислить глубину мома и его пердральную значимость.
Первый, кто высчитает моп и глубину мома, будет занесён в журнал активистов и помечен звёздочкой. Не справившийся с задачей тройник будет поставлен в виртуальный угол на срок, равный Зп, где п находится в поле переключения третистификации полустандартных помов и их незавершённых окончаний- помиков.
Как говорится, nygthm dvotcnt cgy gictyre.
А теперь давайте все вместе споём песенку.
Текст пустите на экраны, пожалуйста! И-и-и...
Трюхти, ухти. Чухи чух. Чухт. Дрочухт, мрочук, Мрокай.
Зюзи, зюзю-ю-юки, Пим-пирим. Баю-ю-ю-ки!...
Моп. Пом. Пом-пом, МОП-МОП, Мом-м-м-м...
Тяните, тян-и-и-ите буковку...
Пампарам, тритатушки! Чекушки-малышки-подпрыжки, Бутыльков подружки, Чушкие сторушки,
Сторожки-мокрушки, строжошки Ушкишкешь.
Куда ты пошла, Молодая Ушкишкешь? Налево-налево-налево-налево. Парам-пам-парам!
Красавица наша тынгристка Ушкишкешь, Не идентифицированная ещё никем...
А теперь прыжочки, прыжочки!
Р-р-р-ас! Р-р-а-с-с-с! Э-э-э, рас-с-с! Р-р-р-р-р-а-с-с!
Выше! Выше! Р-р-а-с-с! Два-а-а-а... Харэ!
Куда ты пошла, Молодая Ушкишкешь? Налево-налево-налево-налево. Парам- парарам!
Красавица наша тынгристка Ушкишкешь, Из рода Ушкишкешей!
Та-а-а-к. Продолжим наше собрание. Мне кажется, речь хочет сказать мой заместитель Чучундрик Классический (чепушиловидный из семейства чемухряковых). Вам слово, Чучундрик!
-Кх-кж... Х-х-х, кж... Кж-ж-ж-ж-! Кря... хм... кря. Кря-я-я-я-я, (высоко): крья-я-я-я. Жк-жк-жк.
(голос переводчика):
-Чучундрик отказывается отвечать на основании того, что, по его мнению, хоть он и не может сказать с наиполнейшей уверенностью, но всё-таки, несмотря на то, что, так сказать, говоря с определённой долей уверенностью только лишь потому, что-о-о-о... (пауза, долгая)
-Спасибо. Ясно.
-А я могу обрисовать графики положения на момическом пространстве... (голос из репродуктора).
-Это в какой коробке голос?
-Это из пачки. Мне не досталось коробки, и ваши сотрудники предложили меня сократить... Я в пачке. Из-под голосующих кнопок.
-Ну, в общем, это всё равно. Что у вас? Только недолго. Вообще-то это мой доклад. Но у меня кончились слова.
-Я бы хотел доложить о попустивности неопределённых пределов.
-Отлично. Валяйте.
Попустивность вообще- понятие необходительное, валентно-третическое, торентное, иначе говоря, трюазматически-бикубическое понятие. Попустивность же неопределённых пределов ещё более ме-хомична и, когнитивизируяСь на неполных предтапах до агглютинирующих полипедных диаструктраторов и их полиредукционически-хапапных препридаточных, способна достигать такой степени разфазтехнизации собственных полидиатических морфекторов. при которой сами придатки морфекторов и окончательных морфодетукторов настолько минимизируются, что при недостаточной их попотамности могут самовыделяться из схозмических ресурс-векторных омомов и самообразовываться в дестректмисхесхиррулативных пазах гогнической типности, отсставаястьсь при этом в поле воздействия половинчатых предаторов.
-Молодец, дальше!
-В этом случае их когретевические сасузы становятся модальными.
-Неверно. Данные сасузы не могут быть полностью модальными, так как на них обязательно будет влиять помные модули. Они, конечно, являются модальными, но только в теоретическом плане. На практике же очевидно, что фобумность и диаструтурическая трепомность, самообразуясь в незаключительных окончаниях придатков сасуз, не позволит вычислить их полноту и топность, а значит сасузы в данном случае неполные.
-Но, тем не менее, топность в данном примере будет когнитивически чрезмерной и не оставит полной моляции для последующего восполнения попамных придатков в условных основах.
-Вы, молодой человек, слишком ещё юны. чтобы знать всю правду. Из какой коробки вы говорите? Из зелёной?
-Что молчите?
-...Я же говорил... Я из пачки.
-Приказываю вам немедля разкогнетивизироваться! Эй. роботы! (шум борьбы)
-Так... Продолжим. Кто ещё хочет сказать? -Я хочу. У меня поэма о значимости тынгризма. -Это хорошо.
-Кх-кх. Поэма о значимости тынгризма! Бе-бе, трю-трю! Хачулли, бу!
Великий наш тынгризм, тебе хвалу пою,
Ты- мудрый и большой, ты толстый, ты такой!
Ты можешь прояснить,
А можеть приструнить.
Живого наглеца
В амфебу превратить!
Когда б тебе не петь,
Так серость вразуметь,
Проторить, охмуреть,
Ворчава твоя флеть!
А если кто про пом,
Иль будет гнать струю,
Того- в поганый шкаф,
Того- на переплёт.
-Хорошая поэма, но глупая. Кто ещё хочет восхвалить тынгризм? Нет желающих? В таком случае я считаю собрание закрытым. Всем собраться в главном пенале! Размер произвольный.
ИЗ РАДИОПЕРЕХВАТА:
-Ержика давно не слышно. Уж не попался ли он на пятом уровне? Его модальность в последнее время была излишне структуральной. Да и другое... По-моему, он пытается уйти из-под наблюдения. Наивный.
-Да не-е-е... Ержик не такой. Наверное, он чего-то боится. Вот и не выходит на связь. Постой-ка, загорелся синий экран! Привожу текст:
45/6 ор. 578. Всем, всем, всем!
В эфире Булкин. Привожу косяки. По сколь-то, по так. Как какк, быдта мо-омомомумм.
-Да это Ержик! Почему он назвался Булкин? Булкин, ты здесь? -Да, большей частью. Наверное, Ержика нужно перенастраивать. Ведь Булкин-это я!
-Нет, Булкин, Булкин теперь я!
-...ничего не понимаю. Где ... т ... ё ... твоих ... Где доклад, слон?!
-Привожу доклад. Автор- Булкин (Ержик):
Итак:
После путешествия по Бузулукским пампасам, где я испытал множество приключений, судьба занесла меня в деревеньку под названием Малая Быковка-тихое, спокойное местечко со странными обитателями. О тынгризме здесь ничего не знают и знать не хотят. Хотя, как мне кажется, местные жители малость лукавят.
Встретился здесь со знаменательными личностями. Один из них- Дед Макакий. Я частенько сиживал возле его норы и слушал рассуждения мудрого старика, не забывая вести непрерывно запись. Как думаю, тынгризм существовал здесь очень-очень давно, но постепенно утратил своё имя и стал чем-то естественным, потеряв много ценного в процессе ассимиляции. Дед Макакий, постоянно потребляя мутноватую жидкость с резким запахом, говорил почти всегда одно и то же, наполняя всё же свою речь различными смысловыми значениями. Например, фраза: «А как какка (не об акаккации ли идёт речь- прим.авт.) быдта малеху жах, и кувырк
ноги вверх, а можа и вядро улакати, быть бы зачину почеху» имеет несколько лексических смыслов. Приведу для истории несколько лекций Деда Макакия: МОНОЛОГ ПЕРВЫЙ:
-И-и-их, ни та быддта ёксель триптиндоз! Вота тыту чяго быкуешься, как лягушка драная. Вот мы-ы-ы!... Бывла содешь на мотопед, и-и-и-и... Марухи ско-скок, а ты их: поде сюды, драная, чяго скочишь? И по мягким ей, а потом на сено. А потому- бабу по бошкам не можно, она глупить начнёт, а можно по мягким- она уму наберётцца-а-а... Придешь с колхозы- вот круглявится, вот чихвостится. А ты ей в морду- а ну подь в чулан за банкой. А потому- бабу нужно в строгости держать. Моя-та страсть как меня уважает. Весу пудов под двадцать- хоро-о-ошая баба! А эти-сикульки. фильдеперствуют, балагуют, тучки драные. В них весу- кожа да кости, а туда-а-а же: равноправие, мол. А ты: хлоп в морду! А по бошкам нельзя, только если ладонью, аль кулакой, а ногами не можно- она брыкаться начнёт, что твоя кобыла. А вот вы- енстетутов поканчали, гарадски-и-и-я...! Туфли каждый день чистют! А с какой стороны к кобыле подойти не знают. Ей же чо- заглядываешь в зад: еслив он у ей красный, знать работяща, а нет- так на ней только для смеху по двору прыгать. А кобыла нужна здоровая, это не то что твоя овца- овце ей всё равно: убрал говна-ладно, нет- и так сойдёт. Хорошая овца- эта да-а-а! Вот у маво прадеда был лихой баран, он и сам то был здоро-о-вый мужик. Бывала, из лесу придёт- ковш хряпнет и на улицу- морды бить. Голова-а-а был! Ему ваши радивы, да телевизоры- тьфу! А чо спросишь- любой ответ даст. А шибко умных тоже не любил. Он их враз- по морде, по морде.
МОНОЛОГ ВТОРОЙ:
-Петя-я, питюн, али коли не булкал ал сколи балакал курке нехвисть боранкий-эк мыжна писца да синява шару, а летом в луже тепло, а зиму лужы нета. Ахвистус дейрштюнгер. Вота тебе, пукотугий, схадить ба в Малые Чучкалята, за Мамонтовкой - там ести средний до с желтыми как собака ставенями, бук тыкто пюхом, шусть-труси за околочь. Тама Вопнумий - галав-а-а-а!... У него исть два сына Вапмумний э Вапма, ты скажи им, шобы колбу мне принесли, лбы здоровые. С ними не толкуй-еслив чаво - бей шалаберник, податливее будут.
ПОШЁЛ К ВОПНУМИЮ.
Вопнумий оказался маленьким вертлявым мужичонкой с кудрявым лбом и пытливо смотрящими чёрными глазками. Когда я вошёл во двор, он чинил изгородь, напевая одно и то же:
Эх, пусть не пропусть,
Не напьюсь, так обосусть!
Я спросил его, не он ли Вопнумий, на что он вскинул свои брови наверх и долго смотрел, как бы прикидывая, чего от меня ждать. Затем быстро спросил: -Из Скотовки? За каким?
-Я не из Скотовки,- отвечаю ему. -Я из Центра по ликвидации тынгрической безграмотности (соврал). -Это что же? Пупуролог?
-Эй, гля- пупуролог явился! Собственной персоной!
-Отвечай мне, скот,- говорю,- мне тебя сразу разкогнетивизировать или сначала когнетивизационные щупальцы, б..., оторвать, заяц пупырчатый?!
-А чаво мил чоловик, чово бухтитя?, - начал он игриво заискивать, - пойдём в террасу, мово головолома примям. А то гляжу- вроде пупуролог. Их раньше здесь мно-о-о-га была... Меня Вапмумний звать. А этот скот, что плетётся, - Вапма.
-О ваших умственных достоинствах я наслышан. Но мне нужен ваш родитель -урождённый Вопнумий.
-Пойдёмьте, тятенька на веранде.
...Вопнумий сидел в плетёном кресле и нараспев декламировал стихи: Покуда миг природе внемлет, Всех когнитивность превзойти, Младенец в люльке тихо дремлет-Сопит таинственно дитя, И мира ком его объемлет.
Природы чудный водоём Передаёт свои приветы И в безрассудный окоём Швыряет чулким перельём Сякой мятежности приметы.
И блеск речного серебра, И древ шумливые оравы Поют о том позавчера, Что, коротки и моложавы, Знавали, прыгая бодра.
И пылкий бухарь, и пиит-Не знали пуще той свободы, Как мир приветственно хрипит, Как травник- как полип. Прикип Я к этой роскоши природы.
-Это наш местный поэт Мстислав Чекушкин,- пояснил хозяин, кротко улыбаясь. Хотите ещё что-нибудь почитаю?
-Хочу. А потом вы отведите меня к нему. -Хорошо. Слушайте:
Блаженна чуткая чекушка, Как благодарная игрушка, Как будто пылкая старушка Бежит из булочной в собес, Так всю мне мелочь жизни нужно Собрать в единую избушку, Так всю до дна испить мокрушку И утереться об чудес. Когда выдёргиваешь строчки И хмуро делаешь кружочки. Когда вокруг поют сверчочки, И ты лежишь едва живой, К тебе приходят твои почки. Кричат: «Мы почки, а не бочки! Когда насытишься до точки?! Когда закончишь геморрой?!» Я отвечаю им: «А печень? Вы вместе будете в ответе! Ну что прямо будто дети? Мне нужно многое успеть: На свете есть ещё дурного. Но, право, свежего хмельного Я не урежу, хоть убейте-И хватит, собственно, гундеть!»
-А вот ещё одно... Я прочту, и мы пойдём. Ладно?
-Читайте.
-Кх-кх...
-Ну-ну...
Кхе-кх-кхе...
-Уж близок фом (я насторожился... прим. авт.)
Редуктор, может, ,
Ещё лоббацией схватим.
Но вот мой пом-Он сложноножет, Необратим, как тип момим.
(момем иль что ли?... То неважно,
Пустая праздность, суета).
Но, коли фом Трюизм покажет, Смогу я вычислить счета.
Да три да два,
Да сколько в корне-
Всё это просто оппопизм.
Пускай слова,
Пускай всё в поме,
Но не впускай в себя тынгризм!
-Пошли, - говорю.
Мы встали и пошли.
Через несколько домов остановились у разбитого сарайчика близ покрытого плесенью грибов колодца. Осторожно открылась дверь, и из неё вышел худощавый, рыжеволосый человек с насупленными бровями. Он как-то сразу догадался, кто мы такие, и быстро вытащил из-за пазухи двустволку. Я был чуть быстрее и потому остался на ногах, а его разжиженный труп лежал посреди двора, похожий на вонючую радиоактивную лужу. Я встал на него ногой:
-Получил, подлый предатель? Ты, наверное, хотел совсем забыть своих товарищей по тынгрической организации?
Лужа что-то злобно прошипела и плюнула в меня слизью.
-Собирайся. Пойдём домой.
Я достал полиэтиленовый пакет и ногой запихал в него то, что ещё недавно было лаборантом Штутцихом. Штутцих несколько лет назад тайно покинул организацию, не пройдя предварительную обработку в мозголомном боксе. Мы уже думали, что потеряли его след, так как он довольно ловко прятался от наших ищеек, и в эту местность я забрёл не по его душу. Но и оставить Штутциха было нельзя. Нечего жалеть всяких предателей. Оживят в антифрикационной камере - он нам почитает стишки, поэт Фунтиков нашёлся, или как-там его там.
Вы спросите, как я вычислил Штутциха? Не думал повстречать его в этих краях... Но: по своей специальности он «тынгризист» (правило: тынгризист не может долго не говорить стихами, обходиться без стихов), а некоторые словосочетания, выражения, которые я услышал из уст Вопнумия, мог знать лишь тип, приобщённый к учению о тынгризме. Так-то... Этого дурака мне почти не жаль.
И, встав на плесневую колоду, я зачитал триптиль собственного сочинения: Усни, хмурейше и, опомнясь, Струёй ничтожных рассуждений, Перед судьбой немало скорпясь. Стрелой лети на зад сомнений.
Ты будешь новый и далекий,
Как сон безбрежный в гуще ночи.
Не станешь боле человекий,
Чем воздух - смежный и бесстрочный.
И, выберя другую форму, Отверстий глубь познать сумпеешь, Прими свою тщету покорно. И вразумеешь то, что сеешь!
Нахмурился, подобрал мешок и зашагал прочь из селения.
Свернув налево, устремился вверх по желтоватому склону, завидев виднеющиеся вдали верхушки высоких деревец. Долго шагал по пыли, дымя ароматной цыгаркой. Отчётливо видимый лес не становился ближе. Тогда я подобрал волочащиеся полы пробронированного плаща и быстрыми прыжками помчался, стараясь поймать турбулентные потоки воздуха, проходящие в полуметре от моей головы. Наконец, мне удалось соответственно закрутиться (словить струю) и, зажав голову в плечи, буравчатым сверлом я несся прямо, стараясь вертеться как можно быстрее, чтобы не выйти из потока. Потом расправил плащ и с огромной скоростью, величаво и торжественно, чувствуя себя цельнометаллическим дельтапланом, начал гнать.
Лес, однако, не становился ближе. Достав бинокль, я увидел, что деревья- всего лишь муляж, и весь лес стоит на единой пластмассовой площадке, которая приподнята над землёй, а под ней (под площадкой) видны маленькие ножки, быстро бегущие по ландшафту. Не лес убегал, убегали какие-то маленькие твари, таща за собой диковинную зелёную подделку. Отсюда казалось, что следы составляют в размере 2-3 миллиметра, так как чуткий полевой оптик смог увидеть следы, лишь войдя в режим градической микроскопии. Бросив далеко сеть, я сумел зацепить несколько сосёнок и, спустившись вниз, вытащил за ножку барахтающегося
маленького человечка, размером не более 5 дюймов. Так и есть! Агенты китайских спецслужб нашли меня и сейчас заманивают в ловушку. Человечек укусил руку, спрыгнул вниз и перекувыркнулся дважды в воздухе, издав боевой клич. Вынул из кармана нечто, похожее на спички- одну он подбросил в воздух, чтобы затем, как он и сделал, высоко подпрыгнуть и, оттолкнувшись от летящей спички, прыгнуть ещё выше. Они очень ловкие, эти китайцы. Оттолкнувшись от спички, он допрыгнул до уровня моего живота, в прыжке зажёг вторую спичку, сунул её в рот и, с силой выдохнув белесый дым, взлетел ещё на четыре своих роста. Этой высоты ему хватило, чтобы, сделав тройное сальто, буравчиком подлететь поближе и изо всех сил ударить ножкой в грудь. Я охнул и присел.
Побросав фальшивые деревья, из фальшивых кустов налетели агенты. Один коротышка схватил меня за пятку и провёл бросок. Я отмахивался от уродцев бронированной панамкой и ждал худшего. Ждать его пришлось недолго- худшее явилось ко мне в образе пятиметрового седого узкоглазого старика. Так и есть-гиганская китайская Матка (в данном случае было бы более уместным величать его Папкой) находилась неподалёку от своих детёнышей. Папка приближалась ко мне гигантскими шагами, изрыгая воинственные песни и размахивая свинцовыми нунчаками. Впереди него, как толпа муравьев, бежала тысячная армия отборных агентов китайских спецслужб (они никогда не ходят поодиночке, за редким исключением). Что мне делать?!
Вот уже несколько недель сижу в глубокой яме и думаю о своей незавидной участи. Меня охраняет очень опытный коротышка- лучший боец китайской агентуры по прозвищу Маленькая Дубина. Он даже меньше всех остальных, но он - самый-самый. Остальные ушли далеко в джунгли Австралии выполнять очередное задание. А мне осталось только сидеть на сырой глине и слушать нравоучения Маленькой Дубины:
-Цицки! Посюськи дзедуна, о-о-оо-л! Харасё-ё-ё... Чьвеньг пхяо птиуань расёмон сёся. Прёхой цвалдать, прёхо. Маленька Дбин- вжих, чики!
Иногда он спускается в яму и избивает меня, стараясь попасть, в основном, в специальные точки на седьмом ребре. Я пытаюсь поймать и раздавить своего охранника, но он всё время проскальзывает между пальцами, ловкий, гад. Из ямы выбирается на специальном маленьком ветролётике, который при спуске оставляет в углублении наверху, где я не могу достать, а он дотудова легко допрыгивает с помощью спичек. Что же делать?!
Прошло много-много времени. Маленькая Дубина меня достал, и, отчаявшись, я решился уйти в состояние предвзятого сна. Хорошенько размяв все суставы, сделав специальную зарядку (китаец всё время настороженно наблюдал за мной), резко выгнулся назад и запал всем телом в собственное ничто, оставив, таким образом, на глиняной поверхности только, извиняюсь, зад. Все попытки моего охранника достать меня оттудова или хотя бы причинить какой-нибудь вред тренированному тылу не принесли успеха- зад был закален, груб и так толст, а к тому же пропитан специальным составом, что, пожалуй, только лазерный лучемёт смог бы нанести его поверхности хотя бы незначительные повреждения. Маленькая Дубина хотел было последовать за мной, но так и не решился, - и правильно сделал, так как при входе я мог бы легко раздавить его, сжав мышцы дыры соответствующим образом.
В состоянии предвзятого сна я провёл довольно много недель. Но даром часов не терял, совершая физическую и моральную подготовку, чтобы бежать из плена. И вот пришёл тот день...
Китаец в очередной раз пытался достать меня или хотя бы увидеть в проходе и стоял очень близко. Когда же, удовлетворившись осмотром, резко прыгнул вверх за своим ветролётиком, я, помня, что это, может, единственный шанс добраться до летающей машины (допрыгнуть не смог бы, пожалуй, никогда), резко выскользнул из своего укрытия и схватил Маленькую Дубину за ноги. По инерции он долетел до углубления в стене ямы, где стоял аппарат. И тут уж я действовал быстро. Схватив ветролёт, крепко зажал его в руке и начал падать вниз, соскользнув по гладкой поверхности окружающих стен, не забывая при этом о китайце, которого в последний момент перед приземлением засунул в боты и всем весом наступил на его тщедушное тельце, коснувшись ногами пола. Охранник, правда, выдержал удар, но
потерял на мгновение сознание. Этого мига хватило, чтобы, нажав на определённые точки на ушах гнома, отключить его на два-три дня.
Теперь- ветролёт. Быстрыми, лихорадочными движениями я вырвал двигатель машины и начал его переделывать, совершенствовать. Это оказалось труднее, чем казалось. Пришлось заново перебирать все турбоподдувы, наращивать центробежные валы (на валы ушло больше всего времени) и заменять полуоси на титановые валики, которые я выплавил из собственных пуговиц при помощи спичек, найденных у Маленькой Дубины.
На третий день ветролёт был готов. Маленький, чуть меньше дюйма. Смахнув со лба испарину, я завёл миниатюрный моторчик и, едва успев схватиться ногтями за колесики, взмыл на поверхность. Аппарат тут же начал плавиться в руках, но он уже не был нужен. Внизу вот-вот проснётся Маленькая Дубина, а может - скоро вернётся гигантская Папка, и тогда все усилия окажутся тщетными.
Уф! Я на свободе. Вперёд, вперёд!
Как светоч в тьме озерной ищет зыб, Так, путником усталым и безтщетным, Брожу по стылой кромкости тех глыб
Из плена что могли бы сделать с мертным
Так пагубно, что мне не одному
Подобиться так хочется ему.
Учуги моют струги, у папах Отвёрнуты условные сосинки, Иринки пропопопствуют про снах, И блещут как ширинки мандаринки.
Спокоен. Распоёт анахронизм! Так пылко заакукают припевы, И столь же посторонне блеют девы, Обдумывая автоструктуризм.
Лачуки раскуя да расхуя,
Заковывая скользкие лизуны,
Тек как бык струны польз да вскользь акуны,
Раскаты да прикиды нытия.
И мелочно, и радовно в бычке.
И плещет плеском палец на крючке.
На мочке, на пупочке-палочке... Из мягких зыб порадовать за рыб...
И ржутся большеглавые скакуны, И просятся концы в свои кануны.
Так, понемногу сочиняя стишки и напевая старинные манчжурские песенки, я отправился в далёкий неизведанный путь искать информацию о тынгризме, стараясь уйти как можно дальше от китайских спецслужб. Известно, что уйти как можно дальше от китайских спецслужб означает постоянно находиться у них за спиной.
-Хорошо бы их отрегулировать, перевоспитать, - (мечты Бу (сокр.Булкин, также можно Бул, Булк, Булка, Бу-1, Булочкинов, Булочявичускаскаус, а также Ерж, Ержиков, Ержик-хрю-дробь-два, Ержун, Ержбул, Булкин-Ержик, Жрелуб, а также сотня-другая других имён...))...
Говорит автор...
«Странствия Ержика Булкина»
Дальнейшие странствия Ержика (Булкина) я позволю себе пересказать читателю от своего - авторского - лица. Известны некоторые факты его опасного путешествия, которые были переложены мной в художественном оформлении.
Итак:
Первый манускрипт: ЧУФКИЕ ЧОЧКИ
Выбравшись из плена, Ержик (Булкин) устремился по узкой тропинке к ближайшим кустам. Там он планировал провести следующие двое суток, надеясь, что не будет обнаружен. Кто, интересно, навёл китайскую агентуру? Надо было пробираться в джунгли Австралии- преследовать китайских агентов. Идучи за ними по пятам, меньше шансов попасться, нежели передвигаясь по поверхности коры хаотично. Из оленя необходимо стать охотником, гончим тынгризом. Курс гончих тынгризов Ержик проходил совсем недавно, и довольно успешно. Надо только настроить вибролокаторы и держаться против ветра. Но сначала- постройка воздушного корабля, желательно «невидимки».
Для этого нужен, во-первых, хороший лёгкий остов из надутой осины. Осины поблизости было немного, и пришлось здорово облазить местные окрестности в поисках подходящих стволов. За неимением титановой пилы, деревья Булкин ломал ребром ладони, ногтями срывая кору, сучки. Ногтями же сделал и аккуратные ровные круги. Можно, конечно, было воспользоваться лазерррррной крутилкой, лежащей в кармане, но Ержик, как и все тынгризы, любил трудности. Сложнее оказалось с надутием осины. Рядом нигде не было тютельки - природного минерала с очень слабой молекулярной связью, с помощью которой необходимо расщеплять структуру древа и воссоединять связи в другом порядке, вследствие чего происходящие в атомах реакции наполняют молекулы осины водородом, выделяя его в состав атомных звеньев.
Достав гляделку - сложный оптический аппарат, наводящийся со спутника, Ержик заметил милях в двустах современное селение, скорее всего чуфекское. Чуфеков и вообще страну Факию он знал давно и любил за скромность, сдержанное достоинство, которые скрывались в каждом её жителе и в самой стране, какой она представлялась глазам туриста. К сожалению, местные обитатели были столь скромны и деликатны, что изо всех сил скрывали это, выворачиваясь наизнанку, чтобы выглядеть внешне грубыми хамами, извращенцами и дебилами - им казалось, что, выглядя подонками, они не заденут таким образом самолюбие гостей из других стран, стоящих гораздо-прегораздо ниже по культурному и воспитательному уровню, по уровню общественной культуры поведения в обществе. Потому каждый, кто оказывался впервые в этой стране, сначала был шокирован внешней уродливостью местных нравов. На самом деле, чуфеки (и вообще факинцы) необычайно страдали от того, какими культурными и благородными они являлись на самом деле и мечтали быть, как все.
-Куда прёшься, козёл, бычье дерьмо?- спросили Ержика на входе в селение двое сторожеев, покраснев до корней волос.
-К вам в гости!- был ответ.
-А на какую писюлю ты нам сдался, урод долбаный?- спросил тот, что помоложе, и чуть не заплакал от досады- он чувствовал себя, как школьник, впервые попавший в общество урок, который хочет быть с ними наравне, но всё равно не выглядит так круто, как они, и знает, что урки чувствуют это. Ему хотелось показать, что он ничуть не выше, не культурнее Булкина, но, глядя на него, знал, что Булкин чувствует: охранник гораздо воспитаннее, что он его в глазах очкарик и молокосос, который насмехается над деревенскими причудами Булкина, а Булкин- просто чурбан, абориген, деревенский говночист, и наверняка смеётся над ним, беломанжетной курочкой («На какую писюлю ты нам сдался?»- это звучало, как «Извольте, пожалуйста, мы рады гостям»). Охранник думал, как объяснить Булкину, что он не презирает его за низкую культуру поведения, хочет быть с ним наравне,
выдавил из себя: «Бычий ты ублюдок... Твою елду...» и убежал плакать в сторожевую будку: Булкин догадался, что он ниже по социальному уровню охранника.
«Опять принизил гостя»,- бил себя по ушам молодец, а Ержик гордо шагал по тропинке, ведущей к жилым кварталам. Охранник в это время стоял у зеркала и тренировался, состроив злобную презрительную физиономию: «Ия-а-а тебя в натуре имел и папу твою имел, ты в натуре будешь си-и-ичас у всех тут в на-а-а-туре а-а-а-близывать», старался выработать как можно более глупое бессмысленное лицо.
Факия несильно преобразилась с той поры, как Булкин был здесь в последний раз. Скромный, тихий уголок планеты остался всё таким же уютным и домашним, каким он запомнился агенту с поры его визита.
По-прежнему, никаких признаков большой цивилизации - автомобилей, супермаркетов. Вместо них родные лошадиные яблоки, густо разбросанные по тротуарам, многочисленные помойки и забегаловки.
По видимости, чуфеки так и не утратили своей нежной привязанности к подобного рода образу жизни. Как правило, посетив с раннего утра музеи и библиотеки, они старались как можно скорее отправиться в близлежащие разливаловки. Чтобы потом уютно расположиться на какой-нибудь помоечке поблизости.
Ержик Булкин спокойно шагал по разбитым улочкам посёлка, аппетитно покуривая вонючую папиросу, ароматный дым которой он запивал чудным элем семнадцати оборотов от роду, только что приобретённым в коммерческом ларьке под горделивым названием «Бухта пьяного капитана». Подобный эль он последний раз пил в небольшом поместье близ Ч., и в нём было градусов даже больше, чем указывалось на этикетке. Булкин мельком взглянул на свою бутылочку - «Весенний аромат», спирта не менее ... , - да, у чуфеков, да и вообще в Факии, хорошо...
А вот и Парламент. Филиал «По контролю за чутким отношением к иноземцам, хотя бы они даже низкокультурной родовой организации». Дворец Этикета, кружок «Поведение в обществе иноземных гостей. Как не подать виду, что иноземец -дикарь». Парламентский коктейль-бар (самое красивое здание в стране). Факинский зоопарк.
-Пойду-ка я в зоопарк, - решил наш герой...
Возле зоопарка было не так уж много народу. Хотя чуфеки предпочитали не работать и жить на дотации Факии, основная масса местных жителей не очень-то стремилась как-то разнообразить свой досуг, предпочитая проводить свободное время вдали от житейских забот. Только два раза в год возле Парламента устанавливался вагончик с надписью «Карточки заберать здеся», и парламентские извозчики не могли подъехать к дворцовому крыльцу из-за скопившейся близ него живой очереди - всё население факинских чуфеков (кроме тех, что были наказаны на определённые сроки за различные нарушения - такие зарабатывали на жизнь, поливая и удобряя вонючие сорняки под названием Кроющая Лапандра (чуфеки и вообще факинцы очень любили это растение) на плантациях других обитателей местечка) собиралось в ожидании бесплатной халявы.
Вскинув ещё раз взгляд на потёртые колонны Парламентского здания, Ержбул решительно прошёл внутрь зоопарка, небрежно бросив контролёру на входе: «Усё оговорено! Я от Жопула Ипостасьевича», который при упоминании незнакомого ему, но важного, судя по уверенности говорившего, имени весь вытянулся во фрунт и почтительно проводил глазами нашего достопочтенного Бу-1.
Первым, кого он увидел, был его старый знакомый - мрук. Каким образом ленивые факинцы сумели поймать столь редкое и опасное животное? Правда, когда наш герой прошёл дальше, то увидел, что мрук - это только цветочки. В зоопарке была собрана богатейшая фауна местного края. Некоторых представителей вообще довелось видеть впервые. Как, например, Мохнатистую Дюпелицу из отряда мявкавшичех. Небольшая, с в две человекческские длани, с длинным пушистым хвостом, парой ушей, похожих на равнобедренные треугольники, с небольшими острыми когтями на всех четырёх лапах, полосатая. Она издавала пронзительные возгласы, вроде тех, что были в лексиконе вымершей уже рыжешёрстной мявкицы обыкновенной. Некоторые утверждали, что явственно слышат: «Мяу, мяв», но предрассудкам Ержик не верил. Скорее транскрипцию звуков, издаваемую животным, можно было прочесть так: «И-а-а-увъ-уа-а». Мохнатая Дюпелица из отряда мявкавшичех была в благодушном настроении и вылизывала шерсть на боках и на лапах, негромко мурлыкая, её хвост тихонько подрагивал, и вся поза выражала блаженство. Рядом стояло блюдечко с молоком.
Далее Ербул взвидел пиканта гривастого азазийского. Внешний его облик ничем не отличался от обычной лошади, каких много пасётся на привольных заливных
лугах приволжских и приамурских поселений. Ещё несколько десятков лет его относили к классу лошадиных, но однажды учёные-лошаки потрясли мир удивительным известием - структура волосков на ушах пиканта сильно отличается от структуры волосков на ушах обычных коней и кобылиц. Если у последних ряд молекул белков сочетается с ядром тектоническим способом и представляет собой разветвлённую структуру белкообразной мелкояичной дискосфонфункции, то в волосках пиканта сочетание молекул белков последовательное, а количество неорганирующих клеток в 0,0000412 раз превышает количество нерганирующих клеток обычной лошади. Сегодня пикантов осталось совсем мало.
Траншейная уродица как всегда выглядела великолепно. К этим благородным животным в Факии относились с особым почтением. Бытует легенда, что род траншейных уродиц восходит аж к самим пчелозаврам, которые, скрестившись со своими ближайшими сородичами - удодистыми схимами - вскоре вымерли в результате вредного воздействия гормонов схим на нежные организмы пчелозавров. Однако потомки оказались прочнее предков и сохранились до сих пор в неизменном виде. Размеры её невелики: которые покрупнее жуки, и те и превосходят их.
-Зоопарк закрывается! - раздался откуда-то сбоку противный голос.
Надо было искать ночлег.
-Переночую в наркомспросе, - подумал Ерж.
-В наркомспросе мест нет. - раздался голос.
То был внутренний голос Факии.
-Тогда на помоечке...
-На помоечке можно, - смилостивился внутренний голос Факии.
-А наркоматы работают?
-О, да!
На следующее утро Ержбулк поднялся рано. Впереди предстояло много дел. Во-первых, нужно немножечко посочинять стишки: Черепашки, Чебурашки, Всемогущие чеплашки, Скиньтесь живо по букашке, Поскачите по траве. Все вы, призраки, милашки, Ненормальные степашки, Будто рюмки-проливашки, Разбежались в однове.
В однове не так-то дружно. Ну-ка, кто быстрей до миски! Кто ещё не умывался. Кто ни капли не всосал? Что общественнику нужно? Барбариски что-ль, сосиски? Кто-то не тыгризовался? -Мигом выдернем запал!
Так бодро и патритынгрично началось очередное утро.
-Я - Булрж - ещё покажу этим факинцам, - думал подвыпивший уже с утра агент.
-Я, покажу..., этим чего тут ....! Они а не не будь я ... Ержик! -
радостно бормотал наш герой, раздумывая, как похитить из тайников Парламента несколько хранящихся там свитков по теории модернификации оппопомов. Информацию о местонахождении свитков от получил вчера. После прихода из наркобара. Похитить - дело несложное, главное - вынести свитки далеко за пределы страны и не попасться в лапы к узкоглазым коротышкам. Ержик уже знал, что нужно делать.
Ближе к вечеру он зашёл в Парламент.
-Мне нужен второй секретарь комиссии по комиссионным дискуссиям, - заявил он на входе охраннику. -А как Вас представить?
-Скажите: артист республики Зюзюнгия. По личному вопросу.
К артистам в Факии относились хорошо, и спустя некоторое время Ержик уже попивал ароматную чачу, восседая на плюшевом секретарском диванчике с огромной сигарой в зубах.
-Жашем мнэ шлоникы? Иа фыштупау ш жацами и шабашками.
-А шкока штоит (секретать тоже держал в зубах сигару)?
-Шышише шышшыще... Уи, хр-р-р, пьффу-у! Шышашиша шушиша. И ещё: мне негде ночевать (Ержик выплюнул сигару).
-Ну, это проблему мы решим. Жаль, что вы не работаете со слониками. Хотя зайцы и собачки тоже неплохо. Вот что, вы посидите пока здесь, никуда не уходите. Я потому говорю, чтоб вы никуда не уходили, потому что в этом кабинете стоит сейф с ценными свитками по тыгризму. Нельзя, чтобы свитки попали в руки некоего Булкина или, что ещё хуже, в кегли китайских коротышек. Посидите, а я побегу договорюсь насчёт афиш. Как вас назвать?
-Напишите: Эмансипам Красивый из Забалуевки!!! Скоро! Скоро! Только одно представление! Прыгающие человечки! Самоиспаряющиеся транспенты! Экзотические животные, клоуны! Игральные аппаратики!
-Бубу, бубу. Вы уж тутко не скучайте.
Едва только секретарь выбежал за дверь, Ерблурж кинулся к сейфу. Модификация электронногого замка была ему хорошо знакома. Наклонившись к скважине, Жрулбре тихонько прошептал: «Ёпэрэсэтэ-э-э, Спартак - чемпион». Дверь проиграла бравый марш и широко распахнулась. Запихав за пазуху всё, что находилось в стальном шкафу, агент опрометью ринулся к выходу, по пути столкнувшись с возвращавшимся секретарём, который выпучил глаза и запищал на весь коридор так пронзительно, что все двери пооткрывались, все охранники повыскакивали, все люди засуетились, а все двери закрылись на кодовые замки. С размаху разбив бронированную помеху в клочья, Лужреб выпал на тротуар, тут же вскочил и, запрыгнув в первый попавшийся фургон, потребовал от водителя немедленно отвезти его в зоопарк. Местная полиция в это время уже начинала тренироваться на городском стадионе в беге, чтобы догнать наглеца.
Примчавшись в зоопарк, Ерж кинулся к клетке с пикантом, перекусил прутья, оседлал робко забившееся в угол животное и, прошептав ему несколько ласковых слов, запихал в пасть горсть специальных таблеток. Пикант повеселел, заржал и, выломав передними копытами проём в стене зоопарка, игриво поскакал прочь из Факии, смеясь над чем-то своим, лошадиным, во весь огромный рот.
Полиция Факии в это время начала упражнения в беге наперегонки.
Шеф секретной комиссии уже вызвал подчинённых, чтобы обсудить название дела об угоне пиканта и похищении некиих свитков (содержание свитков положено хранить в тайне).
-Ну что, как напишем? Может, «Угон»?
-Неплохо. Только надо писать «у» и «г» через чёрточку, «О» - с заглавной, а перед «н» поставить многоточие и двойные кавычки. Двойные кавычки будут символизировать два нарушения в одном. А многоточие - секретность одного из них. Кроме того, в скобках надо писать «у-Г-Онъ,», что означает «У Города минус (тире обозначает минус) Онъ - то есть из города ушёл он (вор), но так, как мы не знаем, кто это такой, то нужно ставить твёрдый знак, чтобы утвердить его существование. Обрывающая слово запятая символизирует незаконченность дела. Таким образом, полное написание (и звучание) дела предлагаю сделать таким: /«у-г О ...»»н («у-Г-Онъ,»,/
-Нет, если назвать «Угон», то нужно писать так: УГ)0т) - «т» обозначает латинскую «п», по транскрипционному звучанию сходную с обычной «н», так как «т» и «п» ещё довольно немного десятков лет назад находились на компьютерной клавиатуре в пределах одной кнопки. «УГ» большие означают важность преступления, а незаконченные кавычки - пикантность ситуации, так как, кроме некиих свитков, украден ещё и бесценный пикант.
-Но мне кажется, - подал голос один из совещавшихся, - это слишком короткое и некрасивое название. Давайте, это будет: «Неожиданное похищение секретных бумажных полос с применением экзотических технических средств, а именно пиканта такого-то (род, вид, данные пиканта)». Только, конечно, надо везде дефиски, запятые, крючочки правильно расставить, чтобы акцентировать и подчеркнуть нужные места.
Полицейское управление погрузилось в обсуждение. Во дворе шли тренировки. Второй манускрипт: ПРОМОЗГЛЫЕ ПАМПАСЫ
Шли пятьдесят восьмые сутки, как Ержик, совершенно трезвый и бодрый, влачился на пиканте по унылым пампасам Околофакинских хребтов. Спешить было некуда, свитки по тынгризму срочно нужны, конечно, не были. Питался кактусами, таблетками из собственных запасов, изредка угощал ими и пиканта, который радостно шевелил тёплыми ноздрями и икал, выражая благодарность за угощение.
Они плелись по мёрзлым пампасам, а факинские полицейские подразделения уже заканчивали тренировку.
Грубо сколоченный стол, установленный на песчаном пригорке. Свеча из сала пробегавшей мимо ящерицы. Пикант вздрагивает во сне. Ержик раскладывает чистые и исписанные листы в строгом, одному ему известном порядке. Начиняет перо писательной смесью. Готовится.
Вот - наклонился. Поднял с земли свёрток - тряпичный куль, в который запихал всё, что вытащил из сейфа секретаря. Развернул. Тихонько ахнул.
Вот тебе оригинал оппопомной предастики, написанный неизвестным... Вот, пожалуйста, правила тынгрической редукции для школьников, списки подпредпридаточных сиррулативной дисфлексии, мнимопомы... До самой полуночи Ержик судорожно читал, а затем бросился делать записи.
Вот, что он накарябал:
«Из всего того, что мне, ничтоже сумняшеся, удалось воспротивить в себях, выскрябываю для пользы качанов ваших...
...Да, закончился мой нервный труд... Привезя столь бесценные записи, я немедленно подвергнусь разгерметизации, либо насильно буду заставлен уйти в отпуск сроком на два-три года в состоянии прдвзятого сна. Но я не жалею. Свитки вскоре будут доставлены в канцелярию, и мои путешествия не пропадут даром. Однако, хватит истерик, приступим к делу:
«Системативная преповуоация в свой природе пассивна на фоне нередко излишне когнитенситивной чочкии-пре. Чуш(ф)кие чочки, так называются места приседа околопомных дистанцеров близ неоколоправильных кхехтоомов, располагаются по новым правилам дву-охктконтурризавуацеонности деспектстенсивных астигн-новаций после неполного двойного «н» в оконцеонировании каждого пома из всех отдельно вместе взятых.
Да, если конечный кхехтопом перейдёт по качеству в кхехтоом, то мало что изменится. Но ихние диструкторы могут савосполняться за счёт нижних диаструктраторов и «лечить» последовательные ас-ассфиксы».
-И зачем это всё нужно? - неожиданно задумался Ерж, но, подавив в себе эти далеко не безопасные мыслишки, вновь продолжил работу:
«В каждом невыработанном ресурсе пома найдётся такая глубина дисперсии, при которой пом потеряет собственный трюальный когнент. В этом случае потерянный когнент самовосполнится в одном из колец околокогнетанта».
-Кажется, я перестаю понимать, о чём пишу, - ужаснулся агент. -Как же мне вернуться домой, если я возвращаюсь другим?!
В детстве Ержик любил «играть в коняшки». Однако, лишь только он научился собственноручно подтираться, его отправили в Закрытый учебный центр ТЗ УЗ-1045/28,0403604 GH, где он провёл ровно пятьдесят восемь лет. В Закрытом учебном центре (в дальнейшем - в ЗУЦе) Ержа полностью модифицировали. Во-первых, он научился читать на десяти основных группах языков прежде, чем его сверстники сказали слово «мама». Когда его старший брат (Ерж так никогда и не познакомится не с ним) Жобуздап начнёт выводить дрожащей рукой первые буквы на тетрадном листочке, младшенький похитит первую в своей жизни научную рукопись из ядерной лаборатории, а затем подвергнется квадратической переработке нервных импульсов с тем, чтобы обжечь верхние слои серого плена и стереть некоторые блоки памяти. Когда Жобуздапу подарили на день рождения игрушечный пистолет, Ержу вживили жабры акулы и научили передвигаться под землёй. Все детишки смотрели на ночь «Спокойной ночи, малыши!» и мирно засыпали под баюканье и сказки, рассказываемые добрыми бабушками. Ерж же регулярно тренировался входить в состояние прдвзятого сна (позднее это ему пригодилось). Его учили гипнозу, молярному рассоединению, усыплению противника ударом свинцовой балки в висок, расшифровке засекреченных рукописей, ручному сканированию. Перейдя на второй год обучения, Ержик мог уже, стоя на одном мизинце, спать вниз головой, держа в ногах хрустальную вазу, а свободной рукой переписывать таблицы околопомной группы чисел. Через семь лет он уже сдавал свой первый экзамен по знанию основ и положений Иднакия однесь полуобразования основ тынгрызма. На девятом году обучения всех успевающих отвели в «Персонинг-рум», и больше друг друга они не видели. Первую десятилетку Ержик заканчивал в горах, изучая у старцев искусство правильного воскурения лечебных трав. Там же подросток провёл и другие десять лет. Следующие десять годиков его учили правильно дышать, далеко видеть, пользоваться измерительными приборами. Ежрикк узнал, что такое линейка, прямой угол, точка. Последующие тридцать три года Ержик провёл в маленькой тесной камере. Он не выходил из неё ни на секунду, … (рукопись обрывается…)
КУСОЧЕК РУКОПИСИ (сокр.)
Предисловие
Как подвид «Т», т. занимается разработкой проблемы, а также некоторых
свойств языковых групп тынгрического . Нельзя с абсолютной
уверенностью рассуждать о местонахождении ключевых решений в проблематике «Т», но т. и не ставит своих задач в поиске скрытых элементов, как образующих лексических сообществ. Деталь сама по себе очень важна и, представляя собой обширный материал для исследования, претендует на более внимательное отношение к собственным пунктам, являющимися строительным составом этой детали. Преобразование ключей в проблеме осуществляется транзитным путём, т.е. в ответ на постановку «т.н. вопроса по существу» возникает характерный для подобной методики резонанс, расставляющий виды в качестве непрерывной цепочки морфических и морфонемических придатков, каждый из которых, в свою очередь, влияет не только на предыдущую особенность видоизменений задачи, но и на саму задачу, как корень построения проблемы, причём, в некоторых случаях, подобные качества (а у них бесконечное множество вариантов) являются конечной особенностью искажения (т.е. морфонемические группы, влияя на фонетические правила, остаются тем не менее на месте образования морфизма, который, разделяясь на морфологические, морфонемические, морфические и фонические группы, объединяет в себе редуктивные особенности всех этих групп), а в других случаях такие качества образуют схему последовательных способов влияния более завершённых линий перелома лексических конструкций на менее завершённые. Разумеется, в таком виде становится трудно судить о значении и величине конструктивного изменения, но это и является главным свойством подобных решений, т.к. здесь уже лексика приобретает новое влияние переходных функций и, несмотря на тщательный контроль языковых редукций, происходит усиление модуляции голосовых барьеров и смещения парных групп малых и средних тынгризологических оборотов (фонического типа) в сферу корневых регуляций. Можно разложить этот процесс на 5 (пять) составных:
а) ритмический;
б) тонический;
в) ритмически-регулятивный;
г) ритмически-модулятивный;
д) атонический (а также его подвид, во время процесса восстановления
становящийся самостоятельным типом, - отонический).
Ритмический раздел включает в себя тройственную форму определения ударных способов уменьшения корневых форм и образуется при помощи выделения основы речевой лексики и превращения её в посредника объединения отношенчеких и сношенческих типов словообразования. Ритмический вид может быть:
1) слабо-ритмический;
2) средне-ритмический;
3) сверхритмический;
4) псевдоритмический (псевдоритмическим считается вид немодулятивных реакций, выступающих в роли морфических звеньев и подменяющих слабые позиции, выдавая их за режим реактивных модуляций перехода качества).
Тонический раздел характеризует долготу отношенческих типов словообразования и является связующей деталью между регулятивными и нерегулятивными способами преобразования лексической среды. Конечно, иной раз случается и так, что нерегулятивные способы согласуются с регулятивными по принципу аморфических сочетаний и разрывают внешние связи в плоскости отношений модулятивных реакций и реактивных модуляций, достраивая сегментные и суперсегментные единицы в ряд последовательных индукций асуффиксально-тональной системы звука (ШУТКА).
Ритмически-регулятивный и ритмически-модулятивный принципы сходны по своей структуре и в первом круге взаимопреобразований сообщаются друг с другом только в ходе влияния на однофонемный ряд придаточных речевых правил, а во втором - в силу вступает некий «звуковой корректор», который, под действием структуроморфных форм, усиливает обособленность тонических образовательного типа с той лишь разницей, что в первом случае происходит зональный отбор слоев, в результате чего ритмический строй в закрытых фонемах подменяется группой ассонансов, производящих новые окончания, сходные с параллельными типами слабо-ритмических видов корневых регуляций.
Задача атонических линий заключается в поиске минимума областей определения модальных признаков формации критических типов суперсегментных единиц, таких как: высокие, глубокие и глубочайшие суперсегментные единицы. Глубочайшие суперсегментные единицы относятся к акцентным группам
сигматических троп в тынгризологических схемах анализа, причём тропы здесь играют решающую роль в ослаблении верхних точек атонических линий при построении корней в виде непрерывной цепочки измененческих функций фонической системы слога.
Наряду с особенностями вышеперечисленных составных процесса корневых регуляций существует визуальный способ определения (мы назовём его «обратным») местоположения крайних точек при поиске причин образования морфемных придатков. Представив основы преобразования редукций в виде восходящей прямой (вам нужно самим определить куда восходящей) и спроецировав направления векторов, помеченных штрихом, в плоскость YZO (см. сх.1), мы увидим величину снижения активности модулятивных факторов, что позволит нам рассмотреть отдельные виды тынгрических изменений и выявить их характер. Возьмём, например, предложения типа «я-тучка-а-ты-точка». Согласно правилам регуляции мы должны разложить виды в порядке последовательной индексации, установить модальные связи и опустить вектора на области влияния атонических и средне-ритмических типов корневой системы. Потом надо расположить связующие звенья по хроматическим полушариям, представленным в качестве отрезков (полный вид можно наблюдать в четвертичных координатах) А1В и С 1С, где А1 - показатель процесса построения атоничесих придатков, В - переходная группа асинтагмических образований, которые, вступая во взаимодействие с А1, создают морфическую структуру регулятивных морфизмов; отрезок С 1С представляет собой распад суперсегментных единиц на точки контура производной от аффикса, выражающих свойства минимума измененческих мотивов трюального монотрюизма.
(?) Трюизм (в просторечье: трюйизм)
Трюизм - один из наиболее распространённых видов тынгрического переноса (не путать с аналогичным термином вне теории тынгризма), при котором перенос производится независимо от типа начальной конструкции, и при котором данная конструкция в большинстве случаев меняет свой тип настолько, насколько велика глубина переноса. Гпубина трюизма измеряется в трюалях и зональных трюалях. Один трюаль равен кубическому корню из 2/7 зонального трюаля. Величина одного зонального трюаля определяется количеством последовательных переносов, при переносе которых в область тынгрических корней, и образуется, в качестве конечного результата, поле для обязательного переноса, знакомого нам под названием трюизм. Трюизм включает в себя два понятия: монотрюизм (трюальный монотрюизм и нетрюальный монотрюизм) и, соответственно, политрюизм (модальный политрюизм и зональный политрюизм). Трюальный монотрюизм измеряется только в трюалях, а нетрюачьный монотрюизм вообще не измеряется. Модальный политрюизм состоит из неопределённого множества трюальных монотрюизмов и измеряется в трюалях и в 6-й степени геометрической прогрессии двоичного зонального трюаля (двушестичный трю-зональ); но, если в политрюизме при выпадении корней в сферу частичного агидатоморфизма (частичный агидатоморфизм - это заключительная операция сужения корней при переходе в регулярное состояние, когда свойства гидатопироморфизма и гидатотынгризометонемизма объединяются на серединном этапе и, нейтрализуя друг друга, полностью перестают воздействовать на точки схода редукций, подобные суперсегментным точкам схода редуктивных индукций.) отдельно взятый трюальный монотрюизм находится в состоянии временного нетрюального монотрюизма и, в результате, не измеряется никак - только тогда мы можем прибегнуть к системе двушестичного трю-зонального измерения, поскольку двушестичный трю-зональ не только измеряет, .но и изменяет измеряемый впоследствии трюальный монотрюизм в состоянии нетрюального .монотрюизма перед измерением. Этот способ невозможно применить на нетрюально.м монотрюизме, так как было уже выше сказано: нетрюальный монотрюизм не измеряется, и это правило исключений не содержит. Зональный политрюизм встречается очень редко и несёт в себе возврат ударных конструкций на их прежнее место - в круговорот модальных связей, которые он формирует в зональные.
Подобное условие создаёт ступенчатая система выпадения конечных образований морфических слоев (с последующей заменой на морфонемические модификации признаков морфизма), и их давление на средние точки критической области. Если выделить согласные (в данном примере), то мы увидим, что здесь выдержан чёткий ритм ударных (или акцентных) функций, где «т» чередуется с группой «чк», причём на середине конструкции напряжение усиливается за счёт дополнительного «т», который можно удалить, согласно методу Зюйгель-
КОНЕЦ КУСОКЧА
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
ЕРЖИК ПРОДОЛЖАЕТ ГНАТЬ ВПЕРЕД
Дорогой читатель, продолжим повествование о доблестном Ерже. Мы расстались с ним в первой части, предложив взамен вашему вниманию «Содержание похищенных свитков». И вот - заключительный кусок эпической трилогии об одном из защитников интересов тынгризма. То, что вы прочтёте - сущая правда, а кроме того - всё, что данный автор в моём лице знает об учении тынгрическом.
...После встречи с ёжиком. Ержик вскинулся на велосипед и поехал в ЗУЦ. К парадной двери он подъезжать не стал, а скромно потянул за ручку кривенькой калитки подвала.
-А мы тебя уже ждём,- раздался радостный голос сверху.
На притолоке сидел пупырчатый человечек и часто моргал, стараясь произвести впечатление существа нервного, склонного к самонедооценке. Хыть Ержа на мякине провести трудновато... Он узнал Малыша Киряя - одного из самых беспощадных врагов врагов тынгризма - фанатика и солдафона. Малыш Киряй дольше других не мог выйти из анального сна во время сдачи школьной программы и пробыл в этом состоянии достаточное время, чтобы, освободившись наконец из тугого плена, озлобиться на людей до такой степени, что даже самые убогие и жестокие тынгризисты дивились его бескомпромиссности. Киряя недолюбливали и боялись в руководстве, но он был любимым племянником Чучундрика, и даже в такой небюрократической организации, как ЗУЦ, догмы семейственности взяли своё
- Малыша назначили на достаточно высокий пост - министра по разборам - и особенно в его дела не вникали, стараясь не заронить в почву зёрен опасной вражды.
-Где гулял, бродяга? - дружелюбно спросил Киряй.
-С удодами не разговариваю, - насмешливо огрызнулся Ержик, но всё-таки подошёл, похлопал пупырыша по сгорбленной спине, попутно осведомившись о здоровье его дяди.
-У-у-у, дядя теперь стал такой важный, что никто не может разобрать, что он говорит. Он и сам уже, плетя очередную пургу, пугается того, что не понимает звуков и предложений, вылетающих из его ротовой полости. Его пытались в центре заново научить говорить, но он только хлопает глазами и важно крякает. Его давно уже хотят разгерметизировать, но жалеют: привыкли.
-Ну, а ты сам? Всё такой же дебил?
-Шагай-шагай. Х-х-ха.
В узком коридорчике, ведущем в круглую комнату, Ержик раскланялся с несколькью секретаршами и, заслышав: «А-а-а, Ержик пришёл! Заходи, заходи!», решительно открыл дверь и ступил на мохнатистый ковёр, глядя в упор на гладкопричёсанного офицерика.
-Садись, садись. Знаем-знаем, что ты вернулся. Знаем-знаем.
-Да? Да-да?
-Как головушка-шка? Не ноет? -А с чего бы ей ныть?
-А пилюли? А как же «чудодейственные пилюли от знакомого врача из Букенкинга», как-то так...
-Значит... ёжик не лгал мне.
-Но не беспокойся. Ты не совсем сошёл с ума. Вот после всех процедур... встанешь нормальным человечком. Выйдешь на пенсию. -Это неплохо.
-Только ничего не будешь помнить. Но это пустое. -Разумеется.
-Пройди в пятнадцатый бокс. Там написано - «ОТДЕЛЕНИЕ ГЕРТОКСИКАЦИИ». Вот бумага для
санитара.
Отделение гертоксикации.
-Ага. вот-вот...
-Ваши бумаги? - серьёзный врач-гомеопат, большеусый и немолодой, хмурясь, читал рецептурные листы. -Мои.
-А вы знаете, что в них написано?
-Представляю.
-Значит, так. Сейчас вы отправитесь вон к тому окошечку, там получите направление. Затем - в аптечное отделение, получите гер хлоридимидистый. А затем
- сюда.
Всё исполнив, Ерж предстал перед врачом, который, ещё более нахмурившись, за руку отвёл его в комнаты с бледно-зелёными обоями и мягкими
пуфиками по всем углам. Присев на один из них, врач велел сделать то ж самое Ержику, а затем включил успокаивающую музыку.
-Разденьтесь, расслабьтесь и вытяньте члены вдоль туловища.
Врач подошёл неслышными мягкими шагами сзади и быстро вколол гер хлоридимидистый сначала себе, а затем - Ержику. Потом закурил, откинул назад голову и произнёс: «Ха-а-а-а...»
-Начнём... специальную... зарядку...- медленно сказал он, с трудом разлепляя веки. Сигарета выпала из его рук, попав в карман, который немедленно начал дымиться. Врач, однако, не обращал на неприятное жжение в области бёдер никакого внимания. Он открывал рот и, чуть присогнув на сгибах руки и ноги, подолгу стоял то в одном, то в другом конце комнаты. А потом начал чесаться. Чесался он с наслаждением. Долго-долго тёр ладонями по лицу, как будто хотел напрочь смыть своё изображение. Затем сладко застонал и, выгнувшись, почесал себя между лопаток. То же самое он велел сделать и Ержику.
-Расска-а-чиваемся. раска-а-а...,- гундосил, куря воображаемую сигарету. На самом деле он «курил» шприц.
Затем попросил Ержика почесать ему спину между лопаток и встать «колесом» в центре зала. Ежкирк выполнил задание и осуществил стовосьмидесятиградусный мостик: теперь он касался пола лишь кончиками пальцев рук и ног, остальное его существо находилось в воздухе, закрученное радугой. Агент начал понемножку подпрыгивать, всё выше, выше. Как упругий мяч, скакал он вверх-вниз. Врач в это время совершал специальный обряд: стоя с закрытыми глазами на одной ноге, он медленно закидывался вбок, иногда выпрямляясь и ошарашенно глядя вокруг, иногда выкатывая изо рта длинный язык. В конце упражнения его тело было уже абсолютно параллельно полу, хотя ступни продолжали твёрдо стоять на земле. Казалось, он вот-вот упадёт. Но врач вскидывался и, как ни в чём не бывало, вставал, а затем опять скрючивался и начинал клониться то вниз, то вбок, то вообще вытворял немыслимые вещи.
Ержик знал, что будет дальше. И ждал команды. Разминка продолжалась. Вот он упругим мячом подпрыгнул на достаточную высоту...
-Ого! - раздался удивлённый голос гомеопата. То был условный знак!
Задрожав всеми мышцами, как вскинутая в воздух щука, Ержик с частой амплитудой завибрировал и, резко выгнувшись, изловчился и залетел в сам в себя через неизвестное пространство, оставив на поверхности лишь ноги, которые он мгновение спустя также подогнул и отправил вслед за туловищем. На пол свалился уже не Ержик, а упругий розовый шар, кое-где покрытый волосами. Подбежавшие ассистенты вкатили его на специальный постамент и поставили рядышком большую стеклянную колбу с краником, литров на тридцать-сорок. Ержиково отверстие заткнули резиновой пробкой, предварительно вставив в неё две иглы: через одну поступал кислород, смешанный с азотом и углекислым газом, через другую - гер хлоридимидистый из колбы. Ассистенты, сверившись с рекомендациями, сразу влили внутрь шара полтора литра раствора, а затем установили режим капельницы. Поставили огромные песочные часы и написали записку: «Е., срок два с половиной года, раньше срока не будить. Ответственный - прочерк».
Ержик ушёл в предвзятый сон.
Безбрежен океан, но тем безбрежней, Что вовсе не имеет брега, дно -Усталое, сопит небезмятежно, Манежно распускается оно.
Чего там? Быть ему, увы, случайным. Споласкивать всегда само себя. Чирикать и сомнения нечайны Запихивать, всех тонкость теребя.
И каждый камень - строчка в переплёте, И осьминог - соснувший кто ни есть, В заботе над работой о работе, Пускаешься в то, что желал бы снесть.
СПУСТЯ МНОГО ЕДИНИЦ ВРЕМЕНИ….
О, о-о-о...
Проснувшись, Ержик ощупал себя. Вроде всё в порядке. Значит, выход из предвзятого сна прошёл нормально. Убежало столько времени... Но где же все? И почему так темно? Он нащупал в кармане спички, и жёлтый дрожащий огонёк неожиданно осветил тусклые своды подземелья. По стенам свисают слизневые
потёки; с потолка падают крупные тяжёлые капли, ударясь о наземные лужи, звуки падения и соприкосновения этих капель с водой, лежащей горизонтально на поверхности пола немедленно отзываются в пространстве далёких мрачных коридоров протяжными гулкими звуками, размножающимися с помощью эха. Нет... не так. О-о! Крупные тяжёлые капли, изредка срываясь с потолка, гулко шлёпают. Ветра нет.
Агент встряхнулся и, подставив ладони под стекающие воды, умылся.
-Что же это я ничего не помню?
На голове нащупывалась большая шишка, и Ержик понял, что его оглушили и бросили здесь. Но кто? Надо пробираться в ЗУЦ. Там живо разберутся.
Дорога была только одна, сзади - стена, с боков - тоже. Выбирать не приходится.
Пройдя немного, Ержик заметил, что становится светлей. Да, несомненно, где-то впереди тёмный тоннель освещался, и, скорее всего, искусственным способом. Надо идти на цыпочках. Агент порыскал в карманах и нашёл(!) цыпочки -амортизирующие шлёпанцы с шумопоглощающей подушкой и записывающим устройством. В них он спокоен - нюхачей в таких пещерах обычно не водится, так что можно не бояться быть замеченным по запаху.
Подкравшись к источнику света, Жкирек осторожно выглянул из-за угла. Опасаться нечего. Перед ним стояли каменные ворота, рядом с которыми тускло горела свеча из жира, судя по всему, из жира мышки-летучки. Сверху свисали большие, грубо вытесанные буквы: Рарория. Язык Ержик знал - бабонский. В переводе с бабонского название страны звучало как «Зазозия». Впрочем, можно было кликать её и так, и сяк - о существовании этих пещерных угодий знали о-о-очень немногие. Иржэк начал вспоминать: кажется, ему что-то говорили насчёт нового путешествия... Экипировка, по крайней мере, соответствовала данным условиям: верёвка, фонарь, цыпочки, скользуны, альпинистский молоток и увесистый чемоданчик неизвестно с чем. Прояснить бы вот только суть задания...
Ага, вот идёт путник!
Екриж напряжённо вглядывайся в одиноко бредущую фигуру с пулемётом, который тащился за ней на верёвочке. Судя по всему, пулемёт был разумный, так как путник иногда оборачивался к нему и что-то негромко спрашивал. Тот кивал, очевидно, соглашаясь, а иногда начинал ритмично пищать и упираться колесиками в пол, отказываясь идти. Когда они приблизились, наш герой понял, что перед ним -коренной зазозиец с современной моделью ПУ-7. ПУ-7 был изобретён сравнительно недавно, и не все ещё страны успели взять его на вооружение. Самообучающийся, высокомобильный, способный изменять свои размеры в зависимости от особенностей поставленной задачи, с интеллектом накапливающего типа - этот аппарат сразу после запуска в производство приобрёл бешеную популярность. Правда, считается, что ПУ-7 весьма капризен, излишне структурален и обладает неустойчивой психикой, но считается, что к девятому-десятому году жизни он нормализует свои функции, потому ПУ-7 с десятигодичным возрастом гораздо дороже. Пулемёт, с которым шагал путник, судя по всему был ещё ребёнком, учился по дошкольной программе. Очевидно, встретившийся Ержику обитатель Зазозии как раз вёл его из садика, где тот развивался в кругу своих сверстников. Ему предстояло ещё научиться многому у воспитателей, которые также состояли из числа ПУ, как правило, ПУ-2 и ПУ-3, а затем окончить высшие курсы. С педагогами трудно. ПУ-2 и ПУ-3 обычно малоквалифицированны, а более современные - дефицит в образовательных учреждениях из-за небольшой оплаты труда.
Путник дёрнул малыша за верёвочку, и оба весело побежали в направлении
Ержика.
-Смотри - дядя! - наклонился он к дитю.
Агент ловко сунул ему в ухо, и тот уснул.
-Ну что, малыш, пойдёшь со мной? - спросил он ПУ-7.
Тот пошевелил железными конструкциями так, будто пожал плечами. Совсем ещё глупенький, ему всё равно. Ержик наскоро соорудил из всякого хлама погремушку и, тихонько позвякивая ею, пошёл в ту сторону, куда направлялся лежащий на полу. Пулемётик потрусил за ним, нелепо вскидывая на поворотах блестящие ножки-колёсики. Агент рассказывал смешные истории, а ПУ-7 дёргался, очевидно, от удовольствия и подпрыгивал, звеня зарядным устройством, его лампочки приветливо мигали, табло - тоже.
Так они незаметно прошли большую часть пути. Скоро город. Или селение какое-нибудь.
Вспомнил!
Как только Жреик увидал огромные каменные ворота, вырубленные искусным мастером в виде раскрытого папируса, он вспомнил: его задача - искать свитки, посвященные учению тынгризстическому! И уж в этом-то он постарается. Он посмотрел на ПУ-7...
-Малыш может пригодиться, - только его надо немного подучить. И ещё: мне нужно средство передвижения - коляска-там или конь...
За каменными страницами открывался чудной красоты город. Подземелье богато ресурсами, и здешним обитателям не приходится далеко бегать за элементами таблицы Менделеева - повсюду виднелись фонари добывочных станций и шахт. Богата земля зазозийская рудами и минералами, многообразными фекаками и драцогенами! Дома блестели слюдой, возле них были разбиты клумбы с соляными бассейнами с подкрашенной водой, в которую опускались толстые прочные нити. Спустя некоторое время они обрастали скапливающимися на них кристаллами соли, сверкавшими в лучах многочисленных лазерных фонарей поистине волшебным светом, сравнимым разве что с сиянием настоящих драцогенов. В поместьях знатных людей были сады и с настоящими драцогенами, но в целом в этой обители преимуществовали такие, народные, как более дешёвые и удобные в обработке.
Так они шли, любуясь красотами этой малоизученной травы, извините, страны. Из-за ближней калитки неловко вывернулся огромный неуклюжий верзила, шатающийся от чрезмерного выпитого. Он окинул пьяным взглядом окрестности, закричал: «А-а-а-а!!!» и нетвёрдыми шагами двинулся было к нашим друзьям.
Маленький ПУ-7 несмело плюнул. Заряд в нём был ещё слабенький, поэтому пулька летела так медленно, что казалось - неторопливо жужжит муха. Она шлёпнулась в бок нахала. Гигант упал. Пулемёт вновь плюнул.
-Не надо, не надо! - спохватился Ержик. Прохожий несмело дёргался, лёжа на сером полу. Вокруг собирались любопытные, на которых недобро поглядывал ПУ-7. Пора было сматывать удочки.
Они заскочили в проезжавший дилижанс и через мгновенье скрылись за поворотом.
Ночевали в горах, неровной нитью окружавших селение. Подземные горы наш герой видел впервые и. сравнивая их с наземными, отметил, что они гораздо выше и кучнее их. По крутым тропинкам скакали карликовые козы размером с курицу и шерстистые кучерявки, знакомые Ержику по его гостеванию в Факинском Государственном зоопарке. Поперёк тропинки, по которой шли наши друзья, то и дело вырастали стройные ряды глюкогонных грибов, и путники ели их с пребольшим наслаждением, особенно рад был ПУ-7. Надо сказать, что у его предшественников не было склонности к наркотикам, но учёные установили, что данная модель, снабжённая устройством обработки поступаемых в её ресурсовые мешки органических соединений, обладает способностью быстрого обучения, а возникающую зависимость легко исправить с помощью замены коробки-приёмника. Мозг же Ержика обработали таким образом, что (вырезано цензурой) и (вырезано цензурой), поэтому (вырезано цензурой).
Вскоре горолазы преодолели особенно трудный хребет и тайными тропками спустились в Зазозию с другой стороны.
Перед ним предстала совсем иная Рарория. Строгие постройки, чёткая вырисованность (ударение на -вы-) всех аллей, проездов, пешеходных трактов. Каменнолицые постовые на переходах. ПУ-7 притих и лишь пугливо озирался по сторонам. За последние дни он заметно вырос, на его панели появилось несколько новых кнопок и ручечек. Экран табло стал более приплюснутым. Очереди - более мощными, кроме того, повысилась прицельная способность. Он, шутя, выстреливал камушки из под лап бегущих зайчунов, и те оставались невредимыми, лишь слегка напуганными громкой трескотнёй. Это вообще достижение, что ПУ-7 научился шутить! Раньше он лишь угрюмился и забивался всё глубже в самого себя, теперь -налицо нормальное развитие. В городе, конечно, пулемётик вёл себя тихо и во всём слушался Ержа, к которому привязался, как собачонка. Тот в свою очередь отплачивал ему заботой и отеческим вниманием. Они часами могли просиживать в какой-нибудь подворотне, подкарауливая одиноких прохожих, чтобы ограбить и обыскать их на предмет нахождения свитков. Как выглядят эти труды? Ежкир не знал. Вернее, представлял, но слабо.
Однажды, когда они грабили какого-то начищенного господина, из тайного кармана его сюртука вывалилась кипа бумаг. Господин что-то прохрипел и попытался незаметно спрятать их в трусы, но агент и ПУ-7 навалились на него и вырвали листки. Жертва попыталась схватить хотя бы один из них зубами, чтобы, очевидно, сожрать, но наши друзья не допустили этого. Запинав толстяка в близлежащую канаву, друзья пустились наутёк, решив рассмотреть содержимое
бумажек в укромном месте. Ничего особенного они, впрочем, не представляли: в основном, личные записи и какие-то математические формулы. Но одна листовка заставила насторожиться... Мятый, грязный клочок, вырванный из детской тетрадки, там было написано следующее:
Пи пи ри пи пи, ти ти, ги ги.
В переводе с зазозийского это означало следующее:
Фомамность, будучи кокамной, Не представляется фомамной. Когда ж кокам - не есть фомам, Такой кокам - есть мнимофам. И октопердты, и зюзюки -Все мнимопомы так докуки, Как переплюснуты из чуки, Так трюки делают мрачуки. Бумагокак.
-Откуда? Как они догадались про «зюзюки»?!!!
Пулемёт притопнул центрирующим колесиком, что означало у него смесь негодования и крайнего недоумения. Ержик вытащил из нагрудного кармашка блокнотик и записал в него: «Не забыть про зюзюки!»
Пришлось вернуться. Господин тяжело поднимался из глубокой лужи и, кряхтя, пытался достать сигнализационную пищалку. Пришлось бросить в него издалека первой попавшейся под руку палкой. Та, ударив по ладони пузана, выбила пищалку и раздавила об землю. Пищалка попыталась восстановиться, но подбежавшие друзья окончательно расхлыстали пластмассовый корпус тяжёлыми башмаками и зубчатыми колесиками. Вроде никого... Оглянулись, опустили глаза на господина. Тот смирился.
-Чучушки, плюшки? (что вам нужно?)
Ержик наклонился и привязал к черепу толстяка адаптер.
-Как зовут, откудова, чей будешь, кто крыша?
-Мня-я-я (запутался в квакающих звуках ревербератора, встроенного в адаптер, поправил колесико: «Зззззь-зь-зь-зь»). Кхё, кхё. Зззззь-зззь-ззь! Вфы... Вфы-ы-ы отфетите са расбой! Фы фуф-ф-ф-ф-фи-ки.
-Откуда бумажки? И кто бумагокак?
-Бумагокак - важная плюшка. Фам не ффять Бумагокака.
-Бумагокак - имя?
-Фа.
-Отведи нас к нему. -Фуй-й-й.
Спустя некоторое время друзья направлялись к хижине Бумагокака. Сзади плёлся морально истощённый и униженный толстяк (Ержик назвал его про себя -«Пухлый Ззь»'). Вот они подошли к углублению, вырытому в горе, которое было закрыто от глаз любопытцев кустиками крапивы...
-И-у-у-у!
Тишина.
-Й-о-ой!
Из углубления послышался шорох, и вскоре на свет вылез чумазый бумагокак.
Кто такой Бумагокак?
Так называли в старину тайных переписчиков тынгрических документов. Обычно, Бумагокаков готовили с детства. Их называли просто Бу. Когда же взрослый переписчик сдавал экзамен, ему присваивали учёную степень, дарили гусиное перо и несколько чистых листов. С тех пор просто Бу превращались в Бумагокаков, и другого имени у них уже никогда не было.
Данный Б. отличался рыжим волосом, бледным видом и невнятной речью. Причём, на лице его выразился явный испуг при виде непрошеных гостей.
Однако лишь молча поклонился и пригласил последовать за ним в нору.
ПУ-7 остался снаружи, а Пухлый Ззь, подталкиваемый сзади пинками Жкерика, спустился первый. Он-то и стал жертвой вакуумного капкана и через минуту, совершенно разгерметизированный, менял форму, влачась вон из хижины. Ержик же и хозяин уселись за круглый стол и начали долгий разговор.
-Рорура? -Фекака. -Гу? -Жо-жо.
-Пипупа маккакоа зюнгия!
-Мрочука. замескоу вис плюшка-кокушка, ат билава фуй чок-чочкуй. Кабы бууб оо плюшки-сшибачки! Хипхопки, накрылки, ащщ булкина мазурькикь.
Бумагокак раскалывался по полной программе. Ержик довольно потирал
руки.
-Пипун-фекака рорура мрачупа пипупа зззюззьозззьйа ж-жж-ж—ж-ж— жжж; хрюки! хрюки! -Пипупа. -Зо-зо-о-о-о!
-Ши бу бульки «зюзюки»?
-Оч-ч-ч-ч... И-о-о...
-Ши бу бульки «зюзюйки»?!!!
-З-з-з-з. Жж-ж-жж-ж... Йоу.
-Ши бульки «зюзюки» йоу ж-ж-ж-ззь?
-Фекака.
-Хуч. Бибуба.
Бумагокака Ержик пощадил. Всё-таки грамотный ушан. Таких скоро ма-а-а-ло останется... Но в трубу его загнал. А трубу спрятал в сундук. А сундук положил в коробочку. А коробочку спрятал в потайную щёлочку на пуговочке верхнего воротничка. Вряд ли кто догадается, что внутри воротничковой пуговочки сидит Бумагокак.
Всё, что было в норе, агент сжёг и растоптал тяжёлыми ногами. У выхода его ждал ПУ-7 и радостно хмыкал по-своему.
-Теперь у нас есть игрушка, - подмигнул ему Ержик. Умный - жуть! Всё знает. Будет нам помогать кроссворды отгадывать. Я его в пуговицу загнал. Так ты если что - не церемонься, а надоест - взорвём.
-Йоу, - бодро квакнул пулемётик.
-Ага! - обрадовался наш герой, -ты сказал первое слово! Надо по этому поводу выпить зазозийской бодрилки.
Через час пути на дороге вырос огромный притон с яркими надписями «Берлога Моченосца. Бодрилки, очумечки, борзявки, тореновые настойки и прочая -на любой вкус!»
Друзья пинком открыли сияющую начищенной бронзой дверь и вошли. На них уставилось пар двадцать осоловелых от всевозможных настоек и примочек мутных глаз.
-Две порции наисвежайшей булькалки для меня и моего железного друга!
Бармен пьяно уставился, облокотившись обеими локтями на стойку. Его нижняя челюсть подрагивала, рука нервно сжимала большой бокал с тореновой настойкой. Из боковой двери вывалились хихикающие дружки, один другого подонкее. Они принялись подшучивать над Ержиком:
-Смотри-ка, каков огурец!
-Да он похлеще самого Ксения Дуркина!
Ежрик, уже выпимший, наклонившись к ПУ-7, влил в услужливо выкатившийся ящичек зарядной пробирки изрядную порцию своего напитка. Пулемётик благодарно напыжился и засучил колесиками. Через минуту он уже запрыгнул на стойку и оттуда презрительно рассматривал придурков.
-Что, ребята?.. - набычившись, спросил Ержик, - напучить решились пробычить бычары? Что, ребята?!! - всё более распаляясь, повторил агент, -напучить решились пробычить бычары?! Бычары?!! Ак кук. Бльйюйе-э-э-э!!!.. Накуки шмара. А-а-а-а-а!!! Оо-о-о-у-у-у-у!!!!! Зю-з-з-зззю-у-у-у!!!
Подонки струхнули, но было поздно. Агент опрокинул в себя вместительный бокал «Чачи стремительной, с прибамбасами» и ринулся на ближайшего негодяя.
-Ж-ж-зж-зжуччч! Пимпочка! - выкрикивал он, стараясь откусить ухо рядом дрожащего.
Подонки забились в угол и оттуда трусливо взирали побоище. Ежкир выцеплял их по одному и избивал, перемежая ругательства с блевотиной, которая обильно изрыгалась могучим организмом на обувь мучимых негодяев.
Пулемётик в это время разглядывал муху, которая гадила на его электронное табло. Он хотел согнать её щелчком щупалец, но взамен несколько раз отжался и непроизвольно выкрикнул: «Хей, Пимпочка!» С ним происходило непонятное. Он явственно видел лошадь, протягивающую к нему свои длинные губы, но, подкатившись ближе, понял, что это всего лишь бокал тореновой настойки. Моргнув затворами, ПУ-7 вновь увидел лошадь. Теперь она стояла на одной копыте, прикрытой шерстяным полотенцем, и грустно смотрела прямо на пулемётика. От напряжения включилось самопишущее устройство (вот откуда нам стали известны его ощущения) и начало фиксировать всё происходящее с машиной на перфокартах. Всё происходящее с машиной в «мозге» машины, разумеется, только в «мозге» - со стороны Пу-7 выглядел абсолютно неподвижным. Он одиноко сидел в углу и смотрел на тени на стене.
Итак, лошадь опустила полные слёз глаза к полу и встала на левое колено, теперь она держалась на земле только с помощью зажатой в зубах соломинки, противоположный конец которой был надёжно укреплён в глиняной массе кувшина с синими шариками. Лошадь медленно превратилась в один из таких шариков и сама себя положила в кувшин. Очевидно по закону заменяемости из кувшина, в котором теперь хранилась грусть лошади с соломинкой в зубах, один за другим вышли - кто на маленьких ножках, кто на колесиках, а кто и просто с помощью самодельных лыжиков - восемь фиолетовых с жёлтым шариков, испещрённых нервными бликами. Они выстроились в ряд и начали разномерно подпрыгивать, и так, подпрыгивая и мельтеша, уменьшились до размеров муравья.
В щупальце пулемётика неожиданно оказалась огромная лупа с мерцающими делениями. Заглянув через призму стекла на восемь шариков пулемётик понял, что это маленький клоун на верблюдике с двумя головами, об ногу которого трётся сумасшедшая болонка с бантиком на кончике хвоста. Убрал увеличительное стекло... Те же восемь шариков. Странно. Внезапно понял: шарики - это глаза клоуна, верблюда и болонки. Возникла и ещё мысль, но тут же исчезла из памяти. Все последующие мысли столь же неоконченны и неясны. Выглядят в записи они примерно так: «Так-так-так. Где-то где-то -де-бы. Что? О чём й-й-й... Очём кто? Что такое очём. Как-как-как? Быстро мыстра, штатт-т-т... Ч. ч. ч.ч. Ах... О-о-ох-х-х... х-х-х... И-о-о-о», и так далее.
Ержик меж тем заканчивал избиение подонков. Пулемётик грустно смотрел в пол, не двигаясь и не шебурша. Его маленькое табло было перекошено.
-Чччто с тобой, о, мой юный друг? - воскликнул пьяный в стельку агент. -И от каких вершин ты держишь свой мудрых мыслей караван? Аршин, ещё- аршин, уж смежив глаза твои, клубит туман, туман дурмана бесконечный, засчонный в гулкие края-м-м-м. О, путь варана сумеречный! Вручённый грурким аяям. Не взни, не спткнись, не зденься падко, не плюхай в плюшевые пши, сиди себе занесь украдкой, в пустой тиши, суши пиши. И коли рылкостью стрекозней, как муравьёвая мура, ты подкрепишься до рассвета и смехом валкость превзоснёшь, так быть тебе робопоэтом, свалящей радости морозней, скачи до крайности насосней и ковыряйся до утра. Так сказал Жкерик. Споткнулся, упал и уснул.
Разбудили друзей на рассвете. Над ними стояли трое пупырчатых, одетых в жёлтую с зелёными ромбиками униформу. Они осторожно тыкали лежащих (очнулись валявшимися на стойке посреди груды разбитых предметов) длинными палками и повторяли: «Гоги! Гоги! (Собирайся!)»
Их повели не по улице, а сырыми глиняными коридорами, вход в которые был вырыт прямо рядышком с пабом, где накануне развлекались Жкерик с ПУ-7. Отовсюду капало и несло махоркой.
Привели в круглое помещение, где сидел такой же жёлтый пупырчатый и читал утреннюю газету.
-Квочки? Чачи? Плюшечку? -Нет, мы ничего не хотим. Аки куки плюшечку?
-Ну, разве что пару-тройку плюшечек, действительно.
После плюшечек друзья размякли, понемногу всплывали вчерашние подробности. Было стыдно.
-Аки квочи? -Бульк.
-Аки квочи булькалки?
-Бульк аки квочи.
Пупырчатый запел на мотив зазозийской песни про фиолетовую пальмочку:
Све-жая булькалка Булькала свежо. Све-жесть бульбулькная Свежила бульжо. Бульжая свелькулька Булила све-све, Свебуя жулькалка Жулила жвеве.
-Жвебая жбулькалка свежила буве-е-е-е, - подхватил агент...
Ему начинало нравиться в Рарории. Обитатели, в общем-то, не хуже других. А уж кого только он не повидал на свете! И хмуряков из дальнего посёлка Тупный-2, и чингиллаев - вечно пьяных и дерущихся, и хулиганатов из-из маленькой республики Чубаевск, где производили тротил. Чубаевск располагался неподалёку от совершенно коррумпированного местечка N-ro, близ липягкских отхожищ. Все перечисленные страны и подстранки были населены невозможными негодяями и наркоманами. Здесь, в зазозийской окрестности, люди были, в общем-то, чуть получше остальных. Или это только кажется?
Ержимк с пупырчатым выпили крепчайшего утреннего накроя и непринуждённо закурили. В окно чирикали огромные жирные птицы-подземки. ПУ-7 увели в рентген-камеру.
-Что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Луизий Амбросиевич.
-А меня - Ержик.
-Откуда держим путь, Ержик?
-Оттуда, где растут кокосы, прыгают обезьяны и смеются счастливые дети... Шучу, конечно. Не могу вам открыть ни название места, откуда я прибыл, ни цель моего визита. Уверяю вас, надолго здесь не задержусь. Дело, приведшее меня в Зазозию. безопасности страны не касается. Предлагаю разойтись с миром, так как физически вы всё равно не сможете причинить вреда никому из нас, пулемёту вапще всё равно, кому служить и где гулять, он ничем не рискует, ничего не боится, он как минимум железный.
-Пойми, ведь не могу же я тебя вот так просто отпустить. Вдруг вы пришли за свитками? Что это ты так напрягся?
-!!!!...
-Ведь в ведении наших штатов не только задержание упившихся путешественников, но и защита безопасности государственных архивов, в коии входят и некие записи, посвященные одной из запрещённых наук. Мы ведь говорим на одном языке, да?
-Я ничего не понимаю.
-Пойми же, из твоего упрямства ничего хорошего не выйдет. Там, в баре, наши люди слышали как ты выкрикивал характерные выкрики. И хотя в данном случае мозг не мог вести себя адекватно, содержание выкрикиваемых тобой выкриков могло быть известно только посвященным. Ты один из них. ПУ-7 разберём на части и переплавим в металлолом. А твоя судьба - в чьих она руках, не догадываешься? Только в твоих и управления по борьбе с тынгризованным шпионажем. Да-да, мы знаем всё!
-Что же делать?
-Я, да что я, мы все хотим искренне помочь тебе. Ты должен подписать вот здесь, что нарушил государственную зазозийскую границу с целью осуществления шпионской деятельности. Назовёшь имена пособников и - встанешь на путь исправления.
-Как это?
-Тебя не нужно одёргивать, запугивать. Тебе нужно помочь. У нас есть для этого специальные люди. Они всё равно выдернут из тебя признание. Или выдавят, это - как получится. Вот смотри...
Луизий Амбросьевич нажал неприметную кнопочку в столе, и мигом в кабинет забежали трое в сером. Он кивнул им на Ержика, и те принялись за дело.
Они окружили агента и принялись дубасить его железными палками. Боли Жкерик не чувствовал, сказались тренировки. Тогда мучители обвязали его электрическим проводом и пустили ток. И это тоже не помогло. Он лишь улыбался. Так они возились с полчаса. Наконец Ержу это надоело. Расстегнув пуговицу на брюках, он нашёл потайную кнопочку на бронированных трусах, и через секунду все находящиеся в комнате были парализованы. Ай, да Ержик!
Долго бродил по коридорам зазозийского Управления безопасности, искал ПУ-7. Тот смиренно сидел в тесном предбаннике и вспоминал минувший вечер.
-Разнести здесь всё! - приказал агент.
Пулемётик кивнул, и спустя небольшой промежуток времени, здание со всеми находящимися в нём было полностью уничтожено.
Арестанты, пупырчатый и его подручные канули в лету. У ног друзей валялись дымящиеся останки ЗУБа, а ПУ-7 всё ещё продолжал швырять сверхмощные гранаты, заряд каждой из которых был эквивалентен пяти тысячам килограммов тротила.
-Перестань,- попросил Ержик.
Стало тихо. Лишь негромко пострекивали подземные кузнечики.
Дальнейший путь пролегал по сырым улочкам, мимо одиноких масляных светильников. Жители попрятались в люках, даже службы безопасности не было видать. В голове ясно слышались стихи...
Темно в глуши Зазозии, Без цвета и амброзии Погрязло всё в коррозии, Морозной коматозии.
В Рарории всё сумрачно, Не радостно, не булочно, Немного переулочно, Прогулочно-шкатулочно.
В Зазозии так водочно, Подручно переходочно, Сидимагнитофоночно, Капательно-пополочно.
В Рарории грузявисто, В Рарории круглявисто, В Рарории козявисто И псевдоакопянисто.
-Да ведь это Бумагокак! - догадался Ержик. -Как я о нём забыл!
В Зазозии-Рарории Зазозисто-рарористо Придурочно-стрекозисто Плюс антибумагокиксто.
Друзья остановились на перекур, и агент осторожно расстегнул потайную пугвочку и выпустил на свет зачумлённого и съёжившегося Бумагокака.
Тот пугливо озирался, забившись в щель между земляной глыбой и каким-то куском грязи с глиной. Размеры его были почти как раньше, разве что немного сгорбленнее и худощавее стала фигура учёного. Конечно, сам попробуй в пуговице посиди! Ержик пошевелил Бумагокака кончиком прутика. Тот зашипел, зафырчал и ещё плотнее свернулся буквой «зю».
-Да ла-а-адна, - миролюбиво пнул его Жкерик. -Чав-о-о ты?..
-Пи-пи, - заявил Бумагокак, -Фе-фе.
Друзья переглянулись и засмеялись, уродец ещё громче запыхал. ПУ-7, содрогаясь в спазмах смеха, прокричал неокрепшим ещё (динамики маленьких ПУ-7 в детстве очень слабенькие), совсем детским голоском:
-Смотри очки не потеряй, профессор! Профессор кислых щей!
Сбоку раздался щелчок. В динамике ПУ-7 образовалась дыра. Он удивлённо замолчал и больше никогда не шутил и вообще не говорил. Только, устало взмахнув щупальцем, метнул в темноту самоходную ловилку. Спустя полминуты она настигла нападавшего, и из темноты донеслось барахтанье. Друзья бросились на шум. Запутанный в проволоке стрелок уже выбивался из сил. Один удар свинцовой нашлёпкой - и он затих, испуганно глядя на Ержика и его странного друга. Судя по всему, преступник был из племени мразеев, лишь они способны так подло нападать.
ПУ-7 злобно передёрнул щупальцами и накрыл Ержика вакуумным одеялом, затем выпустил воздухозаборники и громко зафырчал моторчиком. Мразей начал покрываться льдом, промёрз весь и рассыпался в снежную крошку. Друзья растоптали снег коваными подошвами.
Поднялись вверх через узкий лаз и вышли в центральную часть города. Ержик вздохнул и достал из кармана Бумагокака.
-С нами становится опасно, мой друг... Беги-ка ты домой.
Бумагокак, недоверчиво озираясь, сначала нетвёрдыми шажками, а потом всё более ускоряясь, побег прочь.
Существуют пять вариантов следующего абзаца...
Первый: «...Ержик долго смотрел на удаляющегося Бумагокака невидящим взглядом. Расставание с ним казалось невыносимым».
Второй: «...Ержик долго смотрел на исчезающего за горизонтом Бумагокак и о чём-то напряжённо думал... Всё ли он сделал правильно в этой жизни?»
Третий: «...Ержик долго и пристально смотрел на уходящего вдаль Бумагокака, а затем повернулся к ПУ-7 и тихо сказал: «Кончай гниду».
Четвёртый: «...Ержик долго и пристально смотрел на уходящего вдаль Бумагокака, а затем повернулся к ПУ-7 и тихо прошептал: «Кончай».
Пятый, самый достоверный: «Ержик долго смотрел на удаляющегося Бумагокака, который прихрамывал и поминутно хватался за сердце. Потом повернулся к ПУ-7 и приказал отстрелить здоровую ногу. Бумагокак было упал, но с огромным трудом поднялся и постарался уползти на локтях. Одновременно он повернул голову на 180 градусов и смотрел на друзей непонимающим, удивлённым взглядом. Пулемётик кинул в него тапком, глянул на Ержика, и оба засмеялись. Бумагокак был близок к обрыву, там его ждала свобода. ПУ-7 прицелился в левый локоть. «Дай, я сам», - произнёс Ержик. ПУ-7 преобразовался в снайперский гранатомёт и подобострастно застыл. Агент нажал на спуск. Куски Бумагокака разлетелись в разные стороны, но сам он был ещё жив. Друзья подбежали и ногами и колесиками допинали несчастного уродца. «Зря заколбасили очкарика», - после паузы произнёс Ержик. ПУ-7 смахнул слезу».
Всё равно бы они его не довели до ЗУЦа.
К следующему вечеру Ержик с ПУ-7 были в центре Зазозии. Преследователи отстали. Можно было расслабиться и немножечко поспать. И немножечко выпить. Заказали прямо в гостиничный номер, который сняли на пару дней.
Напитки принесла симпатичнейшая Оянна. Она ласково подмигнула путешественникам и намекнула, что не прочь зайти вечерком, как говорится, для общего ознакомления. Наши герои благосклонно кивнули.
Оянна была сотрудником управления безопасности. Её отдел занимался охраной свитков. Правда, за пятнадцать лет существования отдела никто ещё не пытался их украсть.
История Ояииы
Итак, когда стемнело, пришла она. Накудренная, одетая в шикарные пелёнки, Оянна сразу же принялась за дело и рассказала душещипательную историю своего несчастного детства, не менее несчастной юности и принялась плакать навзрыд. Она, такая невинная, такая бедная забитая овечка, обижаемая жестокими воспитателями в садике, не любимая ни бабушками, ни дедушками, всю жизнь только и делала, что жестоко страдала. Одноклассник в начальной школе силой заставил её вступить с ним в связь, потом ещё четыре мальчика в институте принудили её вести с ними половую жизнь, трое преподавателей, запугав дрожащее создание, в течение трёх лет сожительствовали с ней. Начальник, некоторые коллеги, почти все соседи и друзья подруг - все они вели себя как животные по отношению к Оянне и заставляли вступать в связь. В конце концов во сне ей был Голос, повелевший сношаться с первым встречным, если тот изъявит желание. Так Оянна покатилась вниз по наклонной. В её вульвотеке на сегодняшний день хранится более восьмидесяти тысяч актов любви, не считая мелких извращений.
Когда комендатура узнала о ней, то начальством решено было завербовать Оянну и использовать её пороки в службе. Теперь бывшая институтка ложилась в койку согласно предписаниям, согласно завизированным указаниям канцелярии.
На её счету много успешно выполненных заданий, Почётных грамот и благодарственных писем руководства. Когда в Зазозийский центр безопасности свитков поступила информация о Ержике и ПУ-7, Оянне было приказано выведать у них, всё, что они знают, и, если возможно, завербовать для сотрудничества с зазозийскими органами.
Итак, наступил вечер, и Оянна пришла в апартаменты наших друзей.
-Чай, кофе, тыры-пыры?
-Присаживайся, крикетка. тебя-то мы и ждали.
-Соскучились мальчики?
-Мальчики нахрючились. Не ёрзай, не гучкай, сядь и не фырчь, мавява трепопная. Ы-ы-ы (заржал Ержик)!
-Мне вчера был Голос, повелевший сноситься с человеком, который придёт за мной, держа в руках железную повозку. По всем описаниям подходите Вы. А это (кивнула на ПУ-7, пьяно вскинувшего табло) - вышеупомянутая повозка. Я должна сноситься и с ним тоже. Но так как наша природа весьма различна, то приведу на выбор подружек, чтобы выполнить обет.
Оянна хлопнула в ладоши, и в комнату вползли несколько бугристых черепах, при виде которых ПУ-7 подскочил на тахте и радостно засучил метательными щупальцами.
-Пойдём-ка в соседний рум, мой чемпиошка, - ласково шепнула Ержику О.
Там она усадила его в мягкое кресло и напоила чаем с мякотью. Из коридора раздавались чавкающие звуки и железный шорох. Гетера откинула назад окрашенные волосья и, попивая вонючую чачу, исподлобья разглядывала нашего героя. Её жирный лоб свесился над глазами и почти полностью закрыл собой вздёрнутый носок. Уши дрожали и поминутно то синели, то становились почти прозрачными, переливаясь в свете вечерней лампы всеми цветами радуги. Ержик задрожал от предвкушения. В ответ разведчица томно взмахнула жирными щеками и осторожно накрыла ими диван, призывно взметнув вверх маленькую розовую трубочку, покрытую слизью.
Der Shtunqear. Вскарабкавшись наверх, Ержик привязал трубочку к ручке кровати и, подпрыгивая и подшучивая над вожделеющей самкой, принялся метать икру. Делал это он по подобию свинарных бульбиков, как его учили в разведшколе: свинарные бульбики укрепляют самку на полу или на стене, а затем, высоко взбрасывая туловище, бьются о своды, потолки и прочие крепкие плоскости. При ударах у них вырабатывается фермент «де керкисю», который, впрыскиваясь в кишечные пласты, взаимодействует с клетками «пи», заставляя их активизироваться и начать самоделение.
Так и вышло. В результате самоделения одна из самых слабых клеток диафруксии средних стенок поджелудочка вступила в химическую связь со слизистой, и образовала серую субстанцию, представляющую собой экзистенцию белковых кислот. С главной трубы напухли бугорки, на которые Ержик и метал икру. В дальнейшем несколько десяток выживших икринок войдут в молочную среду предстательных щупов и вылезут наружу через пятнадцать-шестнадцать часов уже оплодотворённые, в виде больших круглых шаров, наполненных маленькими ержиками и оянками. Шары отнесут в инкубатор, чтобы там позаботиться о них должным образом и воспитать достойных граждан Зазозии. Детей в этой стране очень любили.
Вот, вот... Глубокий вдох. И удовлетворённая самка блаженно разлеглась жирной тушей на склизком от ержиковых упражнений полу. Овуляция, эякуляция, овуэияция и эвооуияэоуоляции прошли нормально. Из соседней комнаты раздавалась возня. ПУ-7 также заканчивал. Его партнёрша издавала низкие, чуть с привизгиванием, звуки.
-Дорого-о-ой... Чаво ты хотел та? Расскажи о себе, - теребя агента за пятку, начала Оянна издалека. Любовники валялись, задрав ноги и щупы на боковые спинки диванчика. Опытный глаз разведчика заметил маленькое отверстие в потолке, из которого тускло блеснул видоискатель камеры.
-Я хотел бы получить свитки, - прямо сказал наш приятель. -Мне известно, что существует не меньше трёх пергаментов с информацией об одной интересной науке. Один из них наверняка в Рарории. Ты поможешь украсть его.
-Как ты догадываешься, мы не случайно с тобою повстречались. Наш отдел пристально следил за твоими перемещениями. И главк заявил, что ты можешь забрать свитки, но для этого тебе необходимо пройти Изподвыподвертовую Лестницу. Только настоящий герой способен добраться до верхней кабинки, и тогда бумаги - его по праву.
-Я пройду Изподвыподвертовую Лестницу!
-Пулемёт останется в Зазозии. Ему пора ходить в садик, чтобы он мог нормально развиваться. А он уже выше крыши заполнен пороками и извращениями.
Из соседней комнаты раздались чавкающе-хрюкающие звуки. Затем -
хлопки.
-Пу-7 прикончил козявок. Это уж у них в природе. Они завсегда уничтожают козявок после секса. Инстинкт. Да и козявкам всё равно.
Мимо Ержика и Оянны пронесли тушки партнёрш пулемётика. Следом спешил он сам, радостный и возбуждённый. Это был уже не наивный мальчик. И даже не пылкий юноша. ПУ-7 явно повзрослел, даже табло его порозовело, что говорит о периоде возмужания. Теперь для пулемётика начнётся другая жизнь.
-Дальше я иду один, - сказал ему Ержик.
ПУ-7 кивнул и загрустил. Из соседней комнаты крикнули, чтобы пулемётик поторапливался.
Тот последний раз взглянул на Ержика, пылко обнял его стальными щупами и выбежал за голосами, мелко семеня колесиками, отбивающими гулкую дробь на заляпанных следами недавних куражеств половых перекрытиях.
Вверх по ступенькам
Вввввввввввввввввввввввввввввввввввввв
Иииииииииииимммммммаааааааааиииии Ййййййй
Итммлсдвгшаыюдслорм
... Чего я только не скажу, Чего не оборжу, коль жу--рурировать смогу, как жук -Весёлых буден трудный друк...
Утро. Склизкий ранний туманчик. Клубится пар над вышками, из нор не доносится ни единого звука. У порога Изподвыподвертовой башни спутники Ержика - ослепительная Оянна и двое в сером - распрощались с ним и скрылись в утреннем дымке на синем мотике. Дальше агенту предстояло идти в одиночестве. Ах, как жаль, что рядом нет пулемётика!
Осторожно приоткрыл входную дверь и ступил в сухое полутёмное помещение... Дверь с резким звуком захлопнулась, агент пошарил ручку-замок и ничего не нащупал. Вдали комнаты виднелись освещенные тусклыми фонариками ступенечки, ведущие вверх. Ержик начал подниматься по ним и чуть не свалился в подвал, но вовремя успел схватиться за перила и перебросил тело на два пролёта дальше. Он запрыгнул в комнату и, прежде, чем успел сообразить, что происходит, на него обрушился удар мощных лап неведомого зверя, одетого в кожаный панцирь. Пезант мутативный. Так называли крестьян, вербовавшихся в специализированные солдатские подразделения Рарории, которых накачивали сильными препаратами, в результате чего крестьяне мутировали, меняли форму и становились более агрессивными. Игрушки. Ержик так сильно наподдал ему пяткой, что урод, жалобно скуля, отлетел к противоположной стене. Агент подбежал к нему, и спустя мгновение всё было кончено. В углу жались друг к другу ещё двое, и Жкерик, схватив труп, избил их до неузнаваемости, связал и сбросил в тёмный подвал. Бегом на второй этаж! Юркий ниндзя с собачьим хвостом на голове разминался перед зерцалом с блестящим клинком. Рядом стоял деревянный тумбус, из которого торчали две огромные алебарды и лук орехового цвета. На стенах было развешано всевозможное оружие. Ниндзюк как раз упражнялся в телепортации, когда шлепок снятой со стены палицы размозжил его неумную голову (беднягу забыли предупредить о приходе Ержика. Тот же не стал церемониться, так как впереди предстояло ещё много чего). На третьем этаже сидел старец и читал манускрипт. «Уж не тот ли?» - подумалось Ежрику. Завидев вошедшего, старец расчесал белоснежную бороду и сделал стойку. Агент встал бобром. Старец перекинул ноги за плечи и замер в воздухе в стойке стрекозы, затем шумно выпустил воздух и изобразил стойку жареного зайца. В ответ Ержик встал в стойку первоклассницы и закрутил пальцами перед носом противника. Старец заправил свисающие уши в плавки и встал в стойку пишущего реферат наркомана. Ержик не замедлил парировать этот приём и встал в стойку исчезающего буратино. Старец презрительно
повёл плечами и встал в стойку копошащегося таракана. О-о-о! По всему видать, седовлас - выдающийся боец тынгристического кун-фу. Но Ержика трудновато смутить. Вытянув вперёд растопыренные пальцы, он мизинцем левой ноги оттолкнулся от них и взмыл высоко вверх. Уже подлетая к потолку, он придал телу горизонтальное положение, параллельное потолку и, пачкая спину побелкой, понёсся над старцем. Старец вскинулся свечой и полетел назад, размахивая ногами как ножницами. Ержик был быстрее, потому, перелетев седовласа, застыл вниз головой, стоя на двух мизинцах рук. Потом громко засвистел и начал быстро-быстро взбираться по стене, карабкаясь одними только мышцами спины. «Забежав» до упора, камнем ринулся вниз, придавая телу колоссальное ускорение. Старец успел разжижиться, и Ержик воткнулся сквозь него в бетонный пол, застряв мизинцами в прочном половом покрытие. Тогда седец собрался и, пока Ерж пытался выдернуть мизинцы, мгновенно отвердил туловище. Таким образом, наш приятель оказался внутри старца, который резко сжал внутренние волокна живота, стараясь раздавить противника, но Ержик успел поставить блок, и старику ничего не осталось, как выпустить агента из себя неизвестным науке способом. Чуть не поплатившийся за свою неопытность и наивность Жеирк, отброшенный в угол, тяжело дышал. Затем вытянулся в струну и ринулся по прямой, несясь над полом ровно в полутора сантиметрах. Его удерживала воздушная струя, которую он с шумом выдыхал из обеих ноздрей. Взмахнув ситцевым ремешком, старец послал комок воздуха под Ержика и разрушил струю, и агент больно стукнулся об бетон. Противник попытался добить его ударами левой части спины, но Ержик успел сориентироваться и, сильно ударившись об пол головой, сотряс его так, что старец, не выдержав колебаний под ногами, рухнул как подкошенный. Падая он успел съездить Ержу кулаком по волосам, но наш герой перетерпел лёгкую боль и, подскочив на полфута, запрыгал по лягушачьи, стараясь хлопнуть как можно сильнее старца обоими ушами по ногам. Наконец это ему удалось. Захватив в плен пятки противника, он подбросил его воздух и, раскрутившись, весьма технично нанёс сокрушительный удар левым ухом. Как веером. Не дав седцу приземлиться, Ержик в прыжке раздавил тщедушное тельце бойца продольными мышцами спины. Тот обмяк. Надо было двигаться выше.
На следующем этаже его ждал робот, размером с одну икринку рыбы-малька. Агент долго не мог вычислить, откуда ему наносятся удары, но в конце концов разглядел лилипутового противничка, который часто прыгал и бил обеими ногами вперёд. Несмотря на маленькие размеры, робот обладал значительным весом, он был, пожалуй, тяжелее Ержа раз в пятнадцать, потому его удары были сильны и болезненны.
Наш приятель сильно ударил роботика глазом, и тот на мгновение затормозил наступательное движение. Тогда Ержик выхватил из кармана лупу, и противники вошли в равные условия. Теперь уже ничего не стоило поймать коротышку за пятки и вышвырнуть в окно. Путь свободен. Ура. Вперёд.
В следующей комнате горел яркий свет. За длинным столом сидели двое пожилых мужчин и девочка детсадовского возраста. Все пили чай, подставляя пузатые кружки под блестящий краник. Золочёные блики от тела самовара весело шныряли по комнате.
-Пришёл? - прогудел в очках, с фальшивой причёской.
-Эта... Я... Этава...
-А ну-ка. посмотрим, что ты за гусь. Подать прибамбасы!
Принесли большой чемодан, и через минуту Ержик был связан и запихан в
него.
-Щас ты выполнишь несколько заданий. Справишься - этаж твой, беги
выше.
-Хорошо, - глухо ответил Ержик.
Скрючившись в неудобной позе внутри чемодана, агент одной ногой играл тэппинг на балалайке (прелюдию Козозо, часть вторую, в си бемоль септ-мажоре пятой дискансии с последовательным искажением до третичной ноны), второй -рисовал лошадь. Левая рука всё время зажигала спички, чтобы Ержику было удобно читать доклад по экономике Зазозии методом чревовещания. Другой рукой он собирал восемнадцать кубиков-рубиков одновременно. В зубах и в каждой ноздре было зажато по карандашу. Правой ноздрёй Еркир писал стихотворную импровизацию, левой - сочинение на тему «Ксений Дуркин и пятнадцатое поколение Зазозии. Причинные связи культурных наслоений и их метонимическая вторичесть, свойственная вообще для образовательно-кокрездетенситивной среды». Карандашом, зажатым в зубах, оставалось только выполнять чертёж турбинных плазмогенераторов любой модели после третьей, кроме восьмой и седьмой. Сквозь зубы Ержик отвечал на вопросы комиссии - вот. Что самое трудное. Его голос
глуховато доносился из чемодана, да и сам он плохо слышал импровизированных экзаменаторов. Но что делать?
-Что такое, - раздался приятный баритон, - круглое, а не мяч, твёрдое, а не кирпич, смешное, а не зюзюки?
-Монозональные отпердтки? - робко процедил сквозь зубы Ержик и тут же получил удар током.
-Нет! Это зюзючный рефрукт! У вас осталось право лишь ещё на одну ошибку. Итак... Что та-а-а-кое: пыльное, а не пыль?
-М-м-м-м....
-Ну же, ну же, кстати, вы ошиблись в ре диезе! -М-м-м... Пыльное, а не пыль, пыльное, а не пыль... Непыль! -Верно. А вот ещё: что такое - мощное, валяется, а никому не паяется, на «п» и «ф» начинается?
-Пайц-фюндерльфрюк!
-Почти угадали. Молодец. Что-то вы сочинение медленно пишете... -Я уже заканчиваю.
-Ладно, дальше поехали. Сосетта, твоя очередь! Раздался писклявый голосок:
-Четыре ёжика сочинили 386 томов книжки по кристаллографике синкопических моль-идеокритизов.
При обсуждении графиков зономорфической энкреополянт-бимамной структарной би-третики на каждом восьмом прочтении каждого третьего абзаца из глав, посвященных гидативной трюации (таких глав на двенадцать больше, чем меньше глав о фомамности по сравнению с количеством глав о агидативности), один из ёжиков сходил с ума, а при решении задач по графической трюальности (которые чередовались с главами о гидативной трюации в отношении семь к двум), необходимых для обсуждения би-трекики, каждый третий ёжик приходил в себя. Сколько ёжиков осталось в своём уме после четырёхдневного совместного обсуждения, если в каждом томе было по 30-48 глав, а в каждой главе - от пяти до девяти абзацев, посвященных интересующей ёжиков теме?
-Один ёжик!
-Почему?
-Всегда остаётся один или три ёжика. В данном случае число «три» некорректно, так как является аструктарным. Остаётся «один».
-Молодец, вы прошли экзамен! Осталось проверить сочинение, но это, скажу вам по секрету, чистейшей воды формальность. Вылезайте, вылезайте и прекратите всё делать - играть, писать и так далее. Сядьте вон в то кресло.
Когда Ержик отряхнулся и оправился, в комнате оставалась одна Сосетта, которая сообщила ему, что экзамен принят, её ассистенты разжидились (она показала пузырь с желтоватой жидкостью), а его - ждут наверху. Но сначала он должен зачать ей ребёнка для улучшения генофонда Зазозии (талантливых мужчин сейчас мало, надо заботиться о моральном и физическом здоровье будущих поколений).
Тем более, что она - Сосетта - наполовину животное, и не нужно будет беспокоиться насчёт угрызений совести в том случае, если он женат и не хотел бы обманывать дражайшую половину.
Ержик пробурчал, мол, всё нормально и расстегнул бейсболку.
Насвистывая популярную мелодию, агент развязной походкой двигался наверх. Сосетта-Сосетта!
В следующей комнате на него надели шлем и сообщили следующее:
-Говорить только стихами, при обнаружении прозы или более, чем двухсекундной заминки, компьютер парализует одного из соперников, открывшего недостаток опыта. Участвуют трое. Кроме вас - известнейший поэт Сибуздай Сёрё и стихосклад-любитель местная звезда Актынбашмуй Пелеверзьянович Плёнкин. В конце соревнования останется только один победитель.
Он получит ключ от следующей комнаты.
-(ещё и следующая комната!)
-Начали!
Противники переглянулись и...
Открыл турнир Плёнкин:
-Прекрасная погодка! Да, друзья?
Сёрё:
-Но в помещении погода неизменна! Ержик:
-Неправда ваша! В каждой доле дня /здесь что-то происходит непременно. Плёнкин:
-Во власти будней заключён союз /меж равновесием и быстротою буден. /И тот ли трак их уст так сладко пуст, /и в том ли сами мы когда-нибудь пребудем? Сёрё:
-Пад-пад, пых-пырх, да сколько можно встреть? /Слова всех нас подчас полны обмана. /Чего стирать стереть стеречь. На треть /любой из нас есть выходец туманный.
Ержик:
-Слова сии являются верны. /И нотой бесприкрасного протеста/ канвой сокрытой падают в умы, /конвой ума ж их доставляет к месту. Плёнкин:
-Однако, только ль в слове суть нова? /И только ль делом слово отзовётся? Сёрё:
-(оно сожмётся-спрячется сперва, /а после водопадом разольётся). Ержик:
-Не забывайте хрупкости границ. /Предел найдётся каждому предмету. /И даже круг спасует, ляжет ниц /Пред собственной бессмысленностью этой - /пред бесконечностью, в самом же и воспетой.
Сёрё:
-Давайте переменим тему, вы, - /случайные и слабые пииты. /Слова мои робки, но всё ж правы /и ядом злоумыслия политы. /Ведь ключ от верха мой по праву. Так /решил я, состязаясь в строкоблудьи, /а вам мучимым быть чрез каждый шаг - /угрюмо лгать, стоя перепутье / меж смежностью и естеством вещей, /естественно возникших средь понятий, /которых не понять никак, ей-ей, /и преобразовать нельзя. Некстати /они всегда являются собой /и чем-нибудь ещё, таким же лишним. /Трубит сигнал причинности гобой, /и в такт поёт горн голосом неслышным.
Плёнкин:
-Запутался я, быстро проиграл /и, чтобы избежать удара током, /вас покидаю, ждёт меня вокзал/ и грустная далёкая дорога. /(Тем более, ключа я не алкал. Зачем мне вверх? То может выйти боком!)
Проигравший турнир Плёнкин подхватил одиноко стоявший . в углу саквояж и покинул комнату соревнований. Сёрё и Ержик остались один на один.
Сёрё:
-Откуда сам-то, путник-стихоплёт? /Чего ты ащешь, рифмами гораздый? /Куда направлен пеший твой полёт? /Столь быстрый, трудный и разнообразный? Ержик:
-Я ямбов и хореев чемпион, /анапестами полный дирижабль. /Лишь бросьте слово, и в один приём /оно зашевелится, как корабль. /Пусть дуют губы ветра в паруса, /пусть строчки сочленяются в соцветья. /Пусть эта шхуна рвётся в небеса /и эхом покоряет многолетье.
Сёрё:
-Недурен слог, но столь ж ли он правдив? /Устами можно рисовать узоры, /себя на лживость так настропалив, /что по двуличности обходишь Зорру. Ержик:
. -Зачем ты так суров? Не зная толку, /ты ищешь способ всё истолковать. /Садишься в стихотворную двуколку, / и ну по закоулкам грохотать! /Ответ на всё находится повсюду. /Из пальца можно высосать слона... Сёрё:
-Да даже если высосешь верблюда, /не будет толку, суть-то неверна! / А без неё не выйдет натуральность, /как песню не сложить без пары нот. /Случайность порождает структуральность /и бьётся о порог своих низот.
Ержик:
-Из рифмы - тон, из тона - кукарачи, /из кукарачи - бледные врачи, /из белизны их, зиждясь и колпача, /дурачась, выползают рифмачи. /Им нет числа, и нет им оправданья /за то, что отравили наш досуг /пустейшим о себе напоминаньем /и исчисленьем собственных докук.
-Да хватит уж гнать-то! - раздался глас из больших квадратных динамиков, расположенных под потолком. -Вы оба проходите в следующий тур. А то компьютер с ума сходит. Достали вы его.
Раздвинулись двери в боковой стене, и приятная девушка с блокнотом показала соперникам флажком, куда им идтить. Пошатываясь от волнения, Сёрё и Ержик, держась за руки, двинулись к очередному этапу. На пороге на них надели жёлтые нарукавники и почти втолкнули в комнату, с треском захлопнув дверь. В солнечном круге по центру стоял огромный робот и курил трубку.
-Тэ-э-эк...- произнёс он задумчиво. -М-м-м-м...
Ержик и Сёрё почтительно молчали.
-По идее, вы оба достойны главного приза.
-А что за приз?.. - заинтересованно спросил Сёрё.
-Тише ты, - толкнул его в бок Ержик. -Свитки - мне.
-Но получит его тот, кто лучше пройдёт экзамен по тынгризму. Только он будет признан достойным донести тайное знание в другие земные волости.
Сёрё слушал, разинув рот. На самом деле он был приглашён на турнир лишь для проформы, как поэтический оппонент Ержа, которому (Е.) заранее была предопределена победа.
ЭКЗАМЕН ПО ТЫНГРИЗМУ
-Приступим? И приступили.
Примечание автора*.
(В руководстве никто не сомневался, что главный приз - свитки - получит не любитель Сёрё, попавший на турнир из-за спортивного интереса, а профессиональный разведчик-тынгризист E*i3##rhjk. Дело в том, что в связи с приходом к власти нового правителя Зазозии (Рарории) Фикера-Пикера Букиниста порядки здесь смягчились, и даже бывший диктатор Хмур Злобин избежал участи прочих правителей и вместо того, чтобы болтаться где-нибудь под осиной или быть разгерметизированным, лежал в морозильной камере для политических арестанов. Арестанов вообще хватало, но больше половины из них Букинист выпустил на волю и обеспечил работой, чем очень импонировав простому народу, отличавшемуся, в принципе, весёлостью нрава.
Итак, политическая обстановка сменилась, и на очередном совещании Фикер-Пикер поднял вопрос об обнародовании материалов свитка, хранящегося в стране. Тем более, что до сих пор свиток, состоящий всего лишь из одной странички, не был расшифрован. По мнению разведслужб (и здесь не последнюю роль сыграла Оянна) документы необходимо было передать именно E*i3##rhjk, известному своей принципиальностью и высокой работоспособностью. Проводимый турнир - лишь повод. Сёрё либо Плёнкин - жертва (теперь - Сёрё, так как Актышунбай Пелеверьзьянович благополучно уехал). Ерж - если он окажет себя достойным - получатель бесценной информации. И всё же туры провести надо было, чтобы выявить способности агента и удостовериться, что переданная информация - в надёжных руках.
На последних этапах -уже в комнате с роботом - генеральное руководство Зазозии (Рарории) собралось у мониторов, чтобы отследить действия агента. А заодно помочь попасть ему домой, так как некоторые обследования показали, что у него нарушены мозговые функции и стёрт частичный слой возвратной памяти.
Но - ближе к телу. Экзамен подходит к заключительной стадии).
ПРИСТУПИЛИ...
Соперники переглянулись и подошли к узкому столу. На них надели большие шлемофоны и включили рубильник.
-Придумайте деепричастия от слова «парашют»! - раздался голос робота.
Ержик:
-Паращютя.
Сёрё:
-Парашютив.
Ержик:
-Парашюта.
Сёрё:
-Парашютизмя.
-Ержик:
-Парашючивая.
Сёрё:
-Парашютача.
Ержик:
-Парашютиз.
Все зааплодировали. Агенту присудили очко (турнир предполагалось вести до шести очков).
Объявили следующее задание. Необходимо было придумать предложения, используя слова «папай», «пайцза», «акуна», «спопыхивая», «зайча» и «стремглавый».
Ержик:
-Папай, спопыхивая и зайча,
Акуны убоясь, достал пайцзу, стремглавый.
Сёрё:
-Зайча стремглавая спопыхивалась, пайцз
Имея предостаточно в кармане.
Папай безмолвствовал. Акуна хохотала.
На этот раз все зааплодировали Сёрё. Счёт выровнялся. Противникам предложили придумать самое оригинальное слово и объяснить, что оно означает. После короткой паузы первым высказался Ержик:
-Вжишька! Это насекомое, молниеносно пронесшееся перед глазами энтомолога с такой скоростью, что последний не успел определить величину шерстинок на внутренней стороне хватательных щупок.
Сёрё долго чесал затылок, а затем объявил: -( )* Это такая штучка.
*Прим. автора. К сожалению, мы не сможем воспроизвести на бумаге начертание ( )*, а тем паче - транскрипцию Сёрёвского слова, так как зазозийский и наш, родной, языки несколько различны. Но это всё равно - очко выиграл Ержик. Счёт -2:1.
Следующим заданием стал конкурс рисунков. Противников рассадили по разным углам и задали графику на свободную тему. Сёрё нарисовал прекрасную фею, летящую на спине дракона через бескрайнее море. В руках она держала светило, волосы развевались как золотой дождь, дрожа от ветра. К изображению Сибуздай сделал подпись:
О, руки ласковых небес,
Обитель солнечных принцесс,
Вы умыкнули всех невест
Под свой чарующий навес!
Ержик возился дольше. Наконец он передал членам комиссии измусляканный листок, на котором была изображена маленькая девочка. Внизу он накарябал:
Сию я девочку нарисовал
И конкурс, наверняка, выи-выи-грал.
После этого судьи погрузились в длительное и горячее обсуждение. Они размахивали руками, и что-то с пеной у рта доказывали друг другу. Один даже схватил стул и попытался запустить им в коллегу, но взамен просто треснул наполненным соком графином об парту и успокоился. Другой всё что-то лез, мелькая бумажками, но стоящий справа незаметно подмигнул охране, и буяна вывели. Затем объявили результаты. Никто не удивился, когда очко присудили Ержичку, только Сёрё чуть привстал, желая поглядеть на произведение своего соперника, приподнял брови и молча опустился на стул.
Прошёл пятый тур. И шестой. К сожалению, информация о них является засекреченной, но известно, что неимоверными усилиями Сёрё умудрился сравнять счёт. Говорят, что он даже сумел усилием воли написать в воздухе танки на удмуртском языке. Тут уже никто не посмел лоббировать Ержика, тем более тот выполнял задания на редкость примитивно, поняв, что стараться необязательно, всё и так ясно. Итак, под занавес турнира счёт стал 3:3.
Когда все окунулись в обсуждение это нестандартной ситуации - кому же присудить приз? - к членам комиссии подошёл некто и о чём-то пошептался с главным. Тот, в свою очередь, дал указание сидящему справа, а тот - своим непосредственным заместителям. Те достали телефонные трубки и позвонили охране. Сёрё немедленно вывели вон, а на невысокий помост взошёл кудрявый рыжачок в просторном балахоне. Он пропищал:
-Ввиду чрезвычайной комиссии и ввиду всех присутствующих передаю свитки вот ему! - и указал на Ержика.
Все зааплодировали.
-Этому человеку вручается диск с видео о его путешествии по стране Рарории, списанный с дневника ПУ-7, и Почётный свиток по тынгризму, ещё никем не расшифрованный. Надеемся, что учёные достославного государства, откуда прибыл этот замечательный молодой человек, разберут, что там написано, и сохранят важнейшие сведения для потомков.
Ержик развернул манускрипт и увидел - большими буквами:
ФоФО НА КАНТИКЕ РУФО, IVMIIAH ДО БЛИСКА КАКОВО, СтыК БЛИСКА ДРОВНИ КАК ЗИ-МАЙ,
ПЕЗАНТ НОВЕЙШЕ ВПУТЬ СКО^АЙ.
Затем агента пригласили в маленькую боковую комнатушку подписать необходимые бумажонки. Войдя в неё, он спиной почувствовал присутствие постороннего. Так и есть! На столе в углу сидел разжиревший до невероятных размеров (это за несколько часов-то!) ПУ-7 и, чавкая отхлёбывая тореновую настойку, пялился на него - своего недавнего хозяина. Затем подмигнул лиловым зрачком на верхней клавиатуре и поднял нижнее щупальце. Впервые агент подметил, насколько у пулемёта тупое и бессмысленное выражение табла, какое животное самодовольство в его посадке.
-Ах, ты... - только и успел прошипеть Ержик, но было поздно.
Прямо на него летел сверкающий розовый шар, который ударил в лоб и взорвался, разметав всю башню на мелкие лоскутки. Агент ещё чувствовал что-то, но вот - вплотную подошла темнота и накрыла его своим плащом. Всё стихло.
Только чуть слышно всхлипывала Оянна, причёсывая зелёный лоб. Да повернулся в своей кровати Бумагокак, разбуженный странным ощущением. Деревья пялились в небо и вздрагивали во сне.
После...
Ержик увидел над собой расплывчатое улыбающееся лицо доктора.
-Что со мной, - слабым голосом сказал агент.
-Всё будет хорошо, - успокаивающе закивал головой врач.
-Всё будет хорошо, - защебетали медицинские сестрички и какие-то непонятные чудики.
-Попрошу всех выйти из бокса, - раздался властный голос.
Он узнал его. Разве можно спутать этот хриповатый баритон с чем-нибудь?! Непосредственный инструктратор Бимбо Шариков. Фигура значительная, внушающая страх и чувство неудобства у любого курсанта ЗУЦа. Но сегодня его лицо выглядело не слишком злым и даже показалось Ержу каким-то человечным.
-Что со мной? Я разгерметизирован?
-Всё в порядке. После выполнения одного важного задания (мы промолчим о сути дела, так как твои мозговые корки тщательно обработаны) нашему Центру ничего не оставалось, как отправить тебя на длительный срок в предвзятый сон. Нужно время, чтобы собраться, прийти в себя. Ты пробудешь в больничке ещё пару дней, а затем - все приказы уже подписаны - получишь в бухгалтерии карту пенсионного содержания и уйдёшь на заслуженный отдых (Ержик затаил дыхание от радости).
Бывший агент с удовольствием впечатывал шаг в зелёный ландшафт. Все воспоминания о работе испарились, и он не хотел знать, в чём она заключалась. Помнил твёрдо: надо искать уединения в деревенской местности.
-Разведу курочек, цыплят... Цветочки посажу, - мечтал наш герой, - в речку буду купаться, ягоды жрать, на санках кататься... Э-э-х!
В небе показались маленькие чёрные точки. Когда они немного приблизились, Ержик разглядел, что это аэропланы, правда, величиной с грецкий орех. Самолётики жужжали метрах в трёх над его головой.
-Детишки из авиамодельного кружка, - обрадовался свежеиспечённый пенсионер. -Надо, кстати, и детишек завести, потом внучков буду нянчить.
Один из летательных аппаратиков отделился от общей стаи, и из него выпал маленький человечек, над которым вскоре взметнулся белый купол. Приземлившись на поверхность поля, он отстегнул стропы и чеканным шагом, в котором чувствовалось нетерпение, направился прямо к Ержику.
Подошёл вплотную, ростом - не больше сверчка:
-Уснаёсь?
-1111
-Не уснаё-о-ос-сь... А веть мы с тябоя давьние пьлиятели. -В самом деле?
-Маренькая дубина, забил? А как ти прёхо поступила, забил? -Забыл.
-Китайский агент Маленькая Дубина (а это был он), прищурившись, посмотрел на Ержика. Вздохнул, чему-то тихо улыбнулся и, задрав голову, махнул жёлтым флажком. Тут же из ближайшего самолётика вывалилась ниточная лестница, и коротышка забрался по ней в кабину пилота. Взлетела шипящая зелёная ракета. Ержик стоял и улыбался, ничего не понимая.
От аппаратов стали отделяться и медленно опускаться вниз, то подпрыгивая вновь вверх, то кружа вкруг друг друга, разноцветные воздушные шарики. Красиво как!
Зелёные, голубовато-пурпурные, жёлтые, всевозможных цветов и оттенков, их становилось всё больше, и, по-балетному паря под кучерявыми облаками, они миллиметр за миллиметром снижались. Наш герой как завороженный наблюдал за ними. Вот первый коснулся поля, слабо подпрыгнул, да так и остался лежать, слегка шевелясь и подрагивая на слабеньком ветру. Второй, третий... А с неба продолжали спускаться всё новые и новые шары.
-Праздник что-ли какой?
Шары меж тем продолжали спускаться, и их становилось всё больше. Ержик. усмехаясь, пошёл прочь, разгребая ногами разноцветную массу. Вскоре, однако, идти стало труднее. Через некоторое время шары так плотно заселили окрестность, что агент, не могя идти, встал, беспомощно озирая. Через пять-шесть часов шарики уже на пару километров возвышались над головой бедняги. И продолжали-продолжали падать с маленьких самолётиков. Ержик почувствовал, что задыхается. Ш. становилось всё больше, было уж совсем тяжело ощущать на себе такой груз. Он упал, попытался приподняться... Но вот... затрещала грудь, захрустели все косточки, и наш герой понял, что душа отлетает от него. Шары тяжеленным прессом, многотонной массой надавили и сверху, и с боков. Ещё один слабый вдох и ...Ержик кончился.
Его путь прервался на зелёном ароматном лужку.
Примечание автора
Желая провести эксперимент, в ЗУЦе набрали группу из трёхсот ребятишек, которым зачитали все три части «Введения в тынгризм» и BC.IC.IH написать сочинение о том, на кого они хотели бы быть похожими. На выбор были представлены герои вышеизложенного повествования. Результаты таковы: шестьдесят процентов желают походить на Ержика, двадцать с копейками - на Маленькую Дубину, шестнадцать - на пупырчатого, почти четыре процента видят своего кумира в Чучундрике Классическом, и одна девочка хотела бы походить на ПУ-7. Два мальчика сошли с ума.
Тынгризм
© Copyright: Дэ Миронов, 2013
Свидетельство о публикации №213120601510
Свидетельство о публикации №213120601510
Рецензии