Ольга. Часть 21

Часть 21


Время летело, но успокоиться никак не получалось. Не удавалось угомонить сердце и предательски подрагивающие пальцы. Я мысленно уговаривал себя, что всё уже свершилось, что самое страшное позади, и вокруг нас бурлит новая, совершенно другая жизнь, которую мы должны принять такой, какая она есть. Ведь изменить в ней уже ничего нельзя. Шум, праздник, весёлые гости, сводящая с ума ослепительной красотой Олька с золотым колечком на пальце, в длинном до щиколоток, умопомрачительном, искрящемся платье. Рядом с ней молодой и счастливый муж, а передо мной... Передо мной - наша, нет, теперь уже, по крайней мере на сегодняшний вечер - моя Лизка...

-- Гошка, ну ты что! Ну, успокойся!

Лиза провела ладошкой по моей щеке, легко, чисто по-дружески, положила руку на плечо. А она ни капельки на не изменилась за эти годы, оставшись всё той же маленькой, неземной Лизкой и стремительно унося моё сердце в наши шестнадцать лет. Захотелось обнять её всю, прижать к себе, как тогда, четыре года назад, утонуть в светлых и мягких, как шёлк, волосах, зажмурить глаза, заткнуть уши, чтобы ещё хоть на миг спрятаться от пугающей своей безысходностью реальности происходящего...

Нет, я не  имел права раскисать. Я снова должен быть сильным и настоящим, таким, каким всегда хотел стать для этого милого, очаровательного существа, явившегося ко мне, словно ангел-спаситель в трудный для всех нас момент. Лизка заулыбалась, увидев, что я становлюсь немного вменяемым, и тут же потащила меня в самую гущу гостей. Взгляд заскользил по мелькающим лицам, лихорадочно выискивая знакомых, так, без всякой цели, просто, чтобы ещё раз почувствовать себя спокойнее и увереннее. Первым бросился в глаза одиноко оставленный всеми, согнувшийся дядя Коля на стульчике в сторонке, при полном параде, с костылём в больших, неспокойных руках. Как всегда, угрюмый, хмурый и почти недовольный. Возле молодых суетились две матери, перевозбуждённые, ещё не отошедшие от волнительной встречи детей, ставших вдруг мужем и женой. Рядом тётка Зина в чём-то фееричном. Все накрашенные, с модными, почти одинаковыми, прическами, скорее всего, из одной парикмахерской,  суетящиеся, то и дело оглядывающиеся и о чём-то без конца переговаривающиеся. Вот и Валеркин отец. Очень интересный, уже немолодой, искренне и по-детски ослепительно радующийся буквально всему, происходящему вокруг. Неожиданно поразил его взгляд - очень умный, очень уверенный и очень интеллигентный. Стало ясно - Валерка весь в отца, а не в мать. Сердце вдруг опять ёкнуло - среди толпы мелькнула знакомая ярко-рыжая копна волос и лёгкое, развевающееся изумрудное платье с более чем смелым вырезом на роскошной груди - ещё одна потрясающая работа Наташкиной матери, всё той же, неутомимой и талантливой тётки Зины. Тут же на мою несчастную голову обрушился ещё один неожиданный сюрприз. Наташка оказалась не одна, а с кавалером! Неделю назад, когда в преддверии Олькиной свадьбы я не стал покрыть новыми рубцами её изумительную несчастную попку, за что Наташка с самой неистовой страстью высосала из меня бесстыжими губами все последние силы, ни о каком кавалере даже не упоминалось. Кавалер оказался на вид постарше самой Наташки, чуть ниже её ростом, не толстый, но и какой-то невзрачный, уже с маленькими залысинками. Но во все стороны кавалер распространял впечатление невероятно серьёзного и умного. Судя по всему, он был каким-то наспех схваченным учителем из той же самой школы, в которой его бесстыжая, очаровательная спутница умудрялась преподавать детям, и не что-нибудь, а математику. И не просто преподавать, а уже слыть и среди учеников, и даже среди привередливых родителей хорошим учителем, несмотря на то, что работала в этой школе всего лишь год. Едва завидев нас с Лизой, Наташка тут же потащила пышущего важностью и достоинством спутника, здороваться и знакомиться.

-- Николай...
-- Георгий...
-- Лиза...
-- Очень приятно!

Я пожал тонкую, неприятно влажную на ощупь руку. Он тут же нагнулся, картинно целуя руку Лизочке и подставляя нашим взглядам редеющие на умном затылке волосы. Вдруг неожиданно весело и спонтанно захотелось, просто так, шутки ради, вломить ему кулаком по этому умному темечку. К счастью, желание утонуло во всеобщем веселье, поэтому я лишь мило улыбнулся и поспешил завести ни к чему не обязывающий разговор о всякой ерунде, вроде изумительной погоды, и об автобусе, который сломался сегодня утром на полпути к городу. Показалось вдруг, что Наташка приволокла с собой этого типа специально из-за меня. Но теперь её жутко огорчало, что на Олькиной свадьбе я оказался не в тоскливом одиночестве, а в компании с Лизкой, которая совсем не собиралась отстать от меня и бросить на произвол судьбы или кого-либо ещё из многочисленных гостей. Как же прекрасно, что Олька пригласила Лизу, и Лизка согласилась сыграть эту непростую роль ради Ольги, да и ради меня! Десятки настороженно испуганных глаз уже лукаво глядели в нашу сторону и понимающе успокаивались. Да, теперь уже всё ясно и совершенно очевидно. Так уж получилось по жизни – разлюбили друг друга и расстались, как интеллигентные люди, потому что Свиридова полюбила Ларина, а Бородин – эту, никому почти не знакомую, милую и очень хрупкую сероглазую девушку, Олину школьную подругу.

Всё вдруг зашумело, засуетилось, пришло в движение и по чьей-то команде начало рассаживаться за бесконечные ряды накрытых яствами столов. Опять пришлось справляться с нахлынувшим волнением. Ну вот и всё, эта долгожданная свадьба, наконец-то, началась. Но сегодня не мой праздник, я на этом празднике всего лишь гость, и моё место где-то в сторонке, рядом с моим добрым и милым ангелом-хранителем. Подождав, пока все займут свои места, худющая, остроносая Галка Головко, главная заводила всей Олькиной бригады подружек-математичек, решительно встала со своего места почётного свидетеля и звонким, звучным голосом с очаровательным украинским акцентом смело взяла в свои руки бразды правления всеобщим весельем. И опять понёсся смех, шутки, хлопки Шампанского, звон бокалов, стук вилок и тарелок, первые оголтелые "Горько!", первые поцелуи новобрачных на утеху алчущей публике. Олька старалась не смотреть в мою сторону. Я старался уделять всё своё внимание Лизочке. К счастью, всё пошло так, как и должно было пойти. Ольга успокоилась, чуть раскраснелась, влилась в центр веселья, и я тихо радовался за всех нас. Рано или поздно это должно было случиться. И всё это пока ещё совсем не страшно. Искренне счастливый Валеркин отец, сжимая в волнующейся руке высокий бокал с Шампанским, вышел из-за стола и начал весло рассказывать, что теперь в его семье, семье Дмитрия Ларина, всё стало совсем по-Пушкински - раньше была только Татьяна Ларина, его любимая жена, а теперь появилась и Ольга Ларина, такая же любимая дочка! В душе вдруг что-то неприятно усмехнулось. Значит, кто-то из нас Ленский, а кто-то – Онегин? И кто-то кого-то должен по-Пушкински убить на дуэли из-за той, которую также по-Пушкински зовут теперь Ольга Ларина? Лизка первая всё поняла и словно прочла мои мысли.

-- Гош, ты ведь не Онегин, правда?
-- Правда...
-- Не вызывай его на дуэль… Пожалуйста…

Волнуясь и немного сбиваясь, очень искренне и очень проникновенно говорила напутствие детям так неожиданно и приятно помолодевшая со своей новой причёской тётя Катя. Впервые за всю свою жизнь я увидел, как перекошенный инвалидностью дядя Коля, скупо поздравив детей, смахнул огромным волосатым кулаком скупые слезы. И мне вновь показалось, что эти слёзы в его глазах совсем не от радости. Стало жалко его, этого сильного человека, с которым судьба обошлась так жестоко и безжалостно. Я на мгновение представил сейчас себя на его месте, и мне вдруг стало жалко себя...

Татьяна Ларина говорила ровно, энергично и заученно даже больше, чем наизусть, словно полковник на военной кафедре, объясняющий слишком умным студентам работу сложнейшей ракетной схемы...

Лизка спокойно и совершенно неожиданно попросила слова первой из приглашённых гостей. Она тихо встала, спокойно увлекая за собой меня, и весь зал разом замолк, просто замер в полнейшей тишине. Конечно, все замолчали только лишь потому, что Лиза здесь сейчас не одна, а вместе со мной, что для всех она не просто гостья и не просто школьная подруга невесты, она - моя девушка, девушка бывшего парня невесты. Поэтому здесь, на этой свадьбе и к ней, и ко мне отношение теперь больше, чем особое. Ведь далеко не каждая невеста решится пригласить на свою свадьбу парня, с которым дружила до этого целых три года. Для этого должны быть очень веские причины, и самой веской причиной неожиданно для всех стала Лизочка. Точнее, именно то, что я теперь - её парень.

Лизка говорила своим удивительным, негромким голосом, всё также искренне, легко и спокойно, не останавливаясь и не сбиваясь, как говорила всегда. Говорила о дружбе и о друзьях, о любви, о верности, о судьбе и о понимании... Лишь три человека в огромном зале до самого конца понимали весь скрытый смыл Лизкиных слов и всё, что она хотела сказать, в первую очередь, Ольге о том, что узы любви куются на небесах и что никому на сете не дано уже расковать эти священные узы... Она вытащила из сумочки небольшой подарок, подняла его над головой, показав всем вокруг. Всё очень просто и незатейливо - на светлом, массивном металлическом кольце нанизаны так, что могут легко двигаться, два таких же массивных металлических сердца.

-- Это настоящее старинное серебро, металл, способный одним прикосновением убивать зло и болезни... Этот супружеский медальон отлит из целого куска серебра, в нём нет ни одного шва. Поэтому это кольцо невозможно разорвать никакими силами... Вы вложите в эти серебряные сердца то, что дорого вашим сердцам и оставите на всю вашу жизнь. У этих сердец один-единственный ключ, ваш общий ключ, как символ того, что вам нечего таить друг от друга, и мы, -- Лизка кинула на меня красноречиво воодушевлённый взгляд,-- Вручаем его вам...

Она вышла из-за стола и в полной тишине пошла в обход всех гостей прямо к Оле. Я почему-то не рискнул пойти вместе с ней. Все с интересом вглядывались на ходу в этот необычный, матово сияющий подарок. Ольга встала растерянная и совершенно растроганная, обняла Лизку, крепко прижала её к себе растопыренными пальцами с отливающими перламутром ноготками. Всё захлопало, зазвенело, зашумело в радостных, восхищенных возгласах. Лишь Оля с Лизой продолжали стоять, обнявшись и что-то очень тихо шепча друг дружке на ухо, почти не улыбаясь  и не желая оторваться друг от друга. Стало вдруг страшно, что Оля не выдержит волнения и совершит что-нибудь неправильное. Но всё обошлось. Обе уже улыбались, смущённо смахивая слёзки с накрашенных глаз. Ольга села и вместе с мужем начала с искренним удивлением разглядывать вроде как наш с Лизкой общий подарок. Я крепко сжал под столом ладошку всё ещё волнующейся Лизки, но она неожиданно выдернула руку, вытащила из-под стола, схватила бокал с вином и решительным залпом отпила несколько больших глотков. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что Ольга с Лизой о чём-то только что договорились или сговорились, о чём-то очень важном, известном только им двоим. Я не стал ничего спрашивать и мучить Лизку, которой и так досталась незавидная участь играть на этой свадьбе роль моей девушки. Но она уже взяла себя в руки, снова подняла бокал и, стараясь не глядеть мне в глаза, прошептала:

-- Гошка, давай с тобой выпьем! ... За любовь!

Свадьба понеслась дальше. Студенты, студентки, друзья, подруги, какие-то родственники... Все желали Ольге с Валерой счастья, любви, достатка, детей, терпения, взаимопонимания... Всего того, что желают всегда и всем и что непременно должно сбыться в их жизни, потому что каждый желает этого от всей души. Едва наступило чуть притомившееся затишье после первой волны поздравлений, умело руководимых и сдабриваемых бесконечными Галкиными шутками вперемешку с заготовленными сюрпризами, в неожиданную, совершенно нелепую тишину пронзительно и душевно ворвался вдруг мелодичный баянный перелив. Рыжий Санёк, притулившийся на самом краю стола, уже знал, когда и как надо растянуть меха своего старого, видавшего виды баяна. Мягкий, задушевный проигрыш, секундная пауза на общий, глубокий вдох и...

"Ой цветёт калина в поле у ручья..."

Все математички, словно спетый профессиональный хор, растягивая губы в счастливые улыбки и покачиваясь в такт неспешным переборам, затянули любимую девичью песню. Ту же вступили немолодые родственники и родственницы, чуть захмелевшая и от счастья летающая где-то под небесами тётя Катя, Олькин свёкор и Валеркин отец, свекровь Татьяна Ларина... Лизка пела рядом со мной негромким, проникновенно чистым  голоском, улыбаясь и кидая на меня откровенно лукавые девичьи взгляды, совсем как тогда, в нашем девятом классе. Гости начали потихоньку вставать, потягиваясь после неподвижного сидения. Наступила первая застольная пауза...

==============================================
Часть 22:  http://www.proza.ru/2013/12/09/1431