Михей

Веда Конг
 
Когда на землю опускается темнота, и дети сонно замирают, посапывая в своих кроватях, происходит чудо. Все игрушки оживают и общаются между собой. Ведь им тоже есть, что рассказать друг другу. Мячики хвалятся, сколько раз им удалось побывать в воротах. Солдатики обсуждают стратегию и тактику последних сражений. Куклы, ахая и охая, примеряют наряды подружек и сплетничают. Самолёты разучивают новые фигуры высшего пилотажа; корабли мечтают покорить настоящий океан, а не ванную или тазик с водой; кубики строят новые замки и целые города.  Короче говоря, в каждой детской стоит невообразимый шум и гам (хорошо, что дети не могут его слышать, а то их замучила бы бессонница).
Но бывают такие дни в игрушечном мире, когда эти беседы омрачаются ужасающим словом: ПЕРЕЕЗД. Именно эту неприятную новость и принесла в одну из детских спален первая красавица кукла Лика.
- Представляете, мы скоро переезжаем на новую квартиру! – трещала кукла, закатывая глаза. – Туда возьмут только самые  дорогие и необходимые игрушки. Ах, мне просто повезло, что я единственная фарфоровая кукла среди вас.
Известие повергло игрушечный мирок в хаос. Переезд означал только одно, кому-то придётся лишиться дома, хозяев и друзей. Кого-то ждала страшная участь быть выкинутым на помойку…
Игрушки наперебой начали расхваливать себя, пытаясь доказать собственную значимость. Куклы торопливо прихорашивались, солдатики чистили обмундирование, меховые игрушки приглаживали шёрстку, пазлы прятались в коробки, стараясь доказать, что занимают очень мало места…
И только Михей, плюшевый мишка, подслеповато щурясь на свет уличного фонаря, не вступал в эти споры. Он знал, что у него не осталось никаких достоинств: когда-то ярко сияющий плюш вытерся и пестрел проплешинами, один бочок выгорел на летнем солнце, ведь он так долго сидел на своем посту. Из носа сквозь дырочку высыпались опилки, девочка собиралась, но так и не заштопала её.  Разноцветные пуговки-глазки придавали медвежонку удивлённо-глуповатое выражение, все игрушки считали его неудачником и полагали недостойным даже разговаривать с ним. Уж, если кого и оставлять среди ненужного хлама, несомненно, этого бесполезного, обтрёпанного медведя.
Конечно, никто их них не мог и помыслить, что Михей тоже был когда-то любимцем. Он один помнил тот счастливый день, когда впервые появился в этой детской. Глаза его светились радостью, на шее алел огромный бант... Девочка не расставалась с ним ни на минуту, он был её лучшим другом. Потом она выросла, но мишка оставался рядом и помогал растить детей. Её маленькая дочка нашёптывала ему на ушко свои сокровенные желания, выплакивала в его плюшевый животик детские обиды и просто любила засыпать, крепко прижимая к себе игрушку.
Мальчик же сделал Михея своим спортивным талисманом - перед каждым соревнованием  он потирал на удачу мишкин нос. И свою первую медаль подарил медвежонку, которую тот с гордостью носил до сих пор.
Но дети подросли, у них появились другие интересы, а плюшевого старичка усадили на подоконнике и, казалось, забыли о нём…
Одна за другой вещи исчезали в коробках. Комната постепенно опустела: уже и мебель вынесли и люстру сняли, и лишь мишка продолжал сидеть на своем месте.
За окном тяжело падали последние листья, они так устали держаться за ветки, что сил на прощальный танец у них совсем не осталось. Серое небо, недовольно морщась облаками, тоскливо посматривало на землю, а мелкий, моросящий дождик плёл на стекле тоненькую паутину.
Дверь приоткрылась, в комнату бесшумно вошла первая хозяйка игрушечного медведя.
- Вот и всё, Михеюшка! Настало время прощаться. – Женщина застыла у окна, всматриваясь в качели на детской  площадке, которые, неспешно раскачиваясь, жалобно поскрипывали на ветру.
Задумавшись, она поглаживала старый плюш пальцами, словно, пытаясь навсегда сохранить старые детские ощущения от прикосновения к любимой игрушке.– А глазки мы тебе так и не исправили…
- Маша, машина уже пришла! – раздался голос мужа. - Поторопись.
Она порывисто прижала к себе медвежонка. Опилочное сердце Михея разрывалось, он готов был горько разрыдаться, но игрушки не умеют плакать, и он только продолжал удивлённо таращиться.
- Долго мы с тобой здесь прожили, но всё когда-нибудь заканчивается…Пора ехать.
- Мамочка, скорее! – послышался из коридора голос дочери.
- Иду, иду…
- Надеюсь, ты не забыла Михея?- вразнобой переспросили дети, когда она показалась из комнаты. Она промолчала, не ответив…
Но они увидели, что у неё на руках, уютно устроившись, сидел старый плюшевый мишка с разноцветными глазами. Разве можно забыть детство?