Как русскую Ксюшу устраивали в американскую школу

Как сказал многогранный Михайло Васильевич Ломоносов в восемнадцатом веке:
 «Если где-то чего-то убыло - значит, где-то чего-то прибыло».
 
Ровно через сто сорок лет, после заявления Ломоносова, первого августа, моя работа в Америке благополучно окончилась, а жене, которая была у меня в гостях, неожиданно, предложили работу с первого сентября. Жена срочно улетела в Россию за своей дочкой, Ксюшей.   Вернулась только к концу августа. По дороге из аэропорта мы заехали в огромный торговый комплекс, где Ксюша тут же потерялась. Пока жена бегала по ближайшим лавкам в поисках дочки, я, пользуясь своим ростом, обозревал уходящие в даль коридоры. Наконец в толпе замелькало знакомое платье, и я замахал руками, как ветряная мельница в ветряный же день. В этот момент, кто-то дёрнул меня за руку - рядом стояла Ксюша и протягивала мне конфету.
- Ты? Почему потерялась? - я чуть не задохнулся от негодования.
- За конфетами ходила.
- Как?
- Ногами.
- Зачем?
- Ты же в машине сказал, что детям здесь конфеты бесплатно дают.
- Так я сказал - по праздникам!
- Значит сегодня праздник, видишь? - и показала пухлый бумажный кулёк.
И я понял, что в Америке эта девочка не пропадет, а даже наоборот. Так оно потом и оказалось. И до сих пор так.
- Ну, пошли искать маму, - уже спокойно сказал я.
- А где она?
- Где, где, потерялась,- пробурчал я, - тебя ищет, а теперь ты её ищи.

Как отмечалось выше, был конец августа, нужно было срочно устраивать Ксюшу в школу. По рассказам знакомых, побывавших в Америке в гостях или на конференциях, получалось, что в Америке никакой бюрократии нет.
- Пять дней впереди, успеем, - сказала жена своей новой подруге, Люсик, жившей с мужем и сыном в соседнем со мной доме. Семья была дружной, дружелюбной и ёщё не расплавилась в плавильном котле Америки.
- Не успеешь, - сказала многоопытная Люсик, но если я с тобой пойду, – успеешь.

С раннего утра следующего дня, мы отправились в специальное учреждение, где принимаются документы для определения детей в школу. Я в качестве шофёра и русского наблюдателя американской действительности, остальные трое, по делу.

В Регистратуре очень удивились нашему приходу и сказали, что просто так, с бухты-барахты, в Америке никуда не ходят, а вначале назначают Аппоинтмант.
- А как его назначить, - спросила, растеряно жена.
- Очень просто - вернитесь домой, и позвоните нам по телефону, и вам назначат день и час приема, - и ей тут же, без всяких проволочек, выдали листик с номером телефона.
- И вот Вам список документов, с которыми надо придти, - и жена получила уже не листик, а лист.
- Соберёте все документы и звоните, - и улыбнулись самым благожелательным образом.
- А сколько времени на все это уйдет
- Не более двух недель, -
Мы отошли к стенке, чтобы не мешать снующим туда-сюда посетителям и сотрудникам, и стали исследовать лист. Выяснилось, что одна, из требуемых бумаг, это справка о здоровье. Люсик вспомнила, что где то видела табличку со словом Клиника. Ксюша сказала, что табличка там, где очередь и повела нас за собой. Рядом с табличкой оказалось окошко Регистратуры. Отстояв очередь к окошку, жена показала лист, сказала, что у нас есть справка о прививках в России, и мы бы хотели знать, что делать далее.
- Надо позвонить по телефону в Клинику, и назначить Аппоинтмант для разговора о прививках, - ответили из окошка.

Жена готова была сдаться перед обилием Аппоинтманттов, но недаром с нами была Люсик! Она оттеснила жену от окошка, просунула в него ладонь с растопыренными пальцами и начала говорить:
- Я абсолютно точно знаю, что прививки можно поставить сейчас, - и загнула мизинец.
- Я так делала в прошлом году своим сыном, - и загнула безымянный.
- В этом случае, придя на Аппоинтмант, не надо будет терять время на прививки, - и она загнула средний.
Покачав указательным, добавила:
- Кроме того, у нас уже есть справки о прививках в России, - и загнула указательный.
- Нам нужно всего лишь их проверить, - и придавила указательный палец  большим.
Подержав получившийся кулак секунды две внутри окошка, Люсик извлекла его наружу.
Из окошка высунулся кулак поменьше и развернулся в ладошку:
- Окей, я согласна, идите вон в ту дверь, к старшей сестре, она всё проверит и скажет что делать, - ладошка помахала в разные стороны.

Подчиняясь неопределённости указания ладошки,  подруги обошли все двери с номерами, но никто из присутствующих в них, не знал, где старшая сестра. А комната сто одиннадцать была пуста. Вдруг Ксюша указала на большую двухстворчатую дверь, без номера. В зале, похожем на спортивный, стояло много столов, за которыми сидели женщины, девушки и девочки – оказалось, здесь проходили собеседования счастливчиков, прошедших бумажный фильтр.

Одна из девушек внимательно выслушала жену и послала обратно в Регистратуру. Именно там и больше нигде, по её словам, должны были назначить Аппоинтмант в сто одиннадцатую комнату к старшей сестре.  Круг замкнулся, но делать было нечего, и мы пошли в Регистратуру второй раз. И чудо! Там сидела уже другая девушка, которой Люсик повторила свою речь, но без демонстрации сборки кулака.
 - Конечно, никаких проблем, где бумаги?
Жена передала ей бумаги.
- Окей, все бумаги есть, звонить никуда не надо, - и записала Ксюшу в журнал собеседований, на среду.
- А теперь идите в сто одиннадцатую комнату.

Таким чудесным образом и совершенно неожиданно было сделано второе дело, без первого (без справки о здоровье).
- Значит не надо делать прививки, ура, - вдруг бодро сказала Ксюша. До этого она молча ходила с нами туда-сюда и, как мне казалось, не вникала в смысл передвижений и разговоров. Оказывается, она всё слышала и по сумме информации сделала вывод, что можно избежать неприятной для неё процедуры.
- Нет, Ксюша, к прививку сделать надо, - сказала мама, это туберкулёз. И Ксюша затихла перед незнакомым словом.
 
И мы снова пошли в комнату сто одиннадцать, в надежде, что старшая сестра пришла. И тут, наконец-то! пригодился я, поскольку заметил рядом с дверью маленький листок, со словом «закрыто», и указанием, что надо идти в сто четырнадцатый кабинет 
Это был тот кабинет, куда мы стояли в очереди первый раз. И очередь, стоявшая у закрытой двери, по длине не изменилась. Люсик тихо говорит жене:
- Не становись в очередь, а иди вон в ту дверь. 
- Почему в ту? – удивилась жена.
- Потому что она открыта и там нет очереди, - спорить с таким мудрым ответом было бы верхом глупости.
- Говори, что тебя направили в этот кабинет, - продолжала шептать Люсик.
- А кто направил?
- Неважно.

За дверью сидела очень молодая девушка.
- Меня направили в этот кабинет делать прививки, - сказала жена не очень уверено.
Девушка оказалась латинос (так называют эмигрантов из латинской Америки), с таким акцентом, что подруги, только совместно напрягаясь, поняли, что прививки делают только по пятницам и надо ждать пятницы.
- Но можно сделать и сегодня, если разрешит сестра из сто четырнадцатого кабинета, - вдруг сказала девушка довольно внятно. И мы пошли обратно. По дороге встретили элегантную седую женщину в белом халате с табличкой на груди Миссис Люкс.
- Смотрите, какая дама, - восхитилась жена.
- Наверняка большая начальница, - прошептала Люсик.
Как оказалось позже, эта встреча была знаком свыше.

Пришлось стать в очередь.Когда подошли к двери, Люсик наклонилась к уху жены:
- Настаивай на том, что тебе позарез надо сделать дочке противотуберкулезную прививку именно сегодня.
- Я не знаю, как будет «позарез» по-английски? – испугалась жена.
- Ну, тогда скажи – «очень-очень».
Жена пыталась следовать советам Люсика, но сестра тоже была ещё тот «люсик», и категорически не видела причин для срочной прививки, и с настойчивостью попугая предлагала придти в пятницу, «как все».

Но тут, к счастью, Люсик вспомнила про элегантную седую даму и сказала:
- А вот Миссис Люкс сказала, что это возможно. Уверенности в её голосе было столько, что будь рядом сама Миссис Люкс, она тоже поверила бы Люсику.
- А, - сказала сестра, - тогда другое дело, давайте Ваши бумаги.
Честно просмотрев каждую бумажку, она отдала их сестре, одетой во всё чёрное, и та повела нас за собой, как утка свой выводок. Через минуту мы оказались около дверей известного нам спорт зала. На почве регулярно повторяющихся событий в замкнутом пространственно-временном континууме, 

Сестра в чёрном провела нас в дальний угол спорт зала, к столу за которым сидела женщина во всём белом, та самая старшая сестра, которую мы так долго и безуспешно искали. В чем была хитрость перемещения старшей сестры из вполне уютного кабинета сто одиннадцать, в дальний угол спортзала, для русского ума осталось загадкой.

Она выдала жене дополнительную кипу бумаг, которые надо было заполнить тут же. В бумагах была масса вопросов - я запомнил некоторые, например: есть ли деньги на содержание Ксюши? живы ли родители жены? Если живы, чем они болели? Есть ли еда?! Есть ли страховка жизни? Когда и где было последнее мед-обследование? Сестра очень удивилась, когда жена сказала, что это было год назад и не в этой стране. Даже поцокала языком, и покачала головой, но расшифровать значение этого знака не смогла даже Люсик.

Заложив все бумаги в красивую папочку, сестра отправила жену в ту же очередь, в тот же кабинет, откуда жена пришла, сказав, что эта папочка должна попасть к той сестре в чёрном, которая нас привела в зал. Однако сестра в черном сказала:
- Нет-нет, папку надо отдать в Регистратуру.
Но в Регистратуру была очередь…
- О, я не выдержу, - сказала жена.
- Нечего стонать – сказала Люсик, - иди без очереди, ты уже была здесь, примелькалась. И жена просочилась без очереди к окошку Регистратуры.

Далее процесс движения папки прошел на наших глазах - жена отдала папку в регистратуру. Сестра в Регистратуре взяла папку и положила ее в специальный ящик рядом с окошком. Сестра в чёрном, видимо, следила за движением папки, так как тут же вышла из кабинета, забрала папку из ящичка и унесла в свой кабинет. Через несколько минут дверь открылась и Ксюшу пригласили в кабинет. Ещё пять минут и из двери вышла сияющая Ксюша.

В среду тридцатого августа было два собеседования - с женой и Ксюшей, раздельно. С женой - об особенностях учёбы в американской школе, с Ксюшей - тест по английскому языку. На мой вопрос обеим , как прошёл тест, жена ответила:
- Ничего прошёл.
Ксюша сказала:
- Никак прошёл.
Если они и сейчас, спустя двадцать лет, думают, что я их понял, то глубоко ошибаются.

Но тогда все были счастливы по настоящему - жена, потому что Ксюша устроена в школу; Люсик, потому что помогла устроить Ксюшу в школу; Ксюша, потому что может написать бабушке, что она устроена в школу; я, потому что вокруг меня все счастливы.   

Как написал виртуальный Козьма Прутков в девятнадцатом веке:
«Если хочешь быть счастливым, будь им».