Великая сила природы

    У Андрея Семенова, одного из моих товарищей-охотников, жена Ирина-врач. Она на дух не переносила даже слово "охота" и все, что с этим занятием свя¬зано, а поэтому каждый выход в лес для него становился испытанием.
    Происходило это обычно так. С вечера, увидев его сборы и приготовления, жена демонстративно показывала свое раздражение, уединялась в комнате, не разговаривала.
   Единственное, что спасало Семенова, это когда она дежурила а больни¬це сутки, а иногда и двое. Зарплата-то у врачей еще меньше чем у инженеров, вот Ирина и работала на полторы, а иногда и на две ставки.
   Пока жена на работе, Семенов со спокойной душой уходил на охоту, зато, когда возвращался...
   Десятилетнего сына Илью она так же не разрешала приобщать к охотничьему занятию, хотя парень проявлял неподдельный интерес. Уже умел собирать и разбирать ружье, заряжать патроны, разводить костры, ставить палатки, но опять же все это тайком от матери.
   Долго так продолжаться не могло. Сколько мы не уговаривали Семенова поговорить с женой, переубедить, может даже взять ее на охоту, он сразу впадал в уныние: "Она и слушать не хочет, не то, что пойти", - безнадежно махал он рукой.
   - Давай, мы поговорим.
   - Бесполезно.
   Случай представился неожиданно. Перед своим днем рождения Семенов приобрел новый телевизор. Мы с Дмитриевым, конечно, помогли ему при¬тащить покупку на восьмой этаж, в квартиру. Пока мы вытаскивали телеви¬зор из коробки, пристраивали его в нишу на мебельной стенке, перепаивали штекер на проводе, Семенов поставил на стол бутылочку, а его жена собрала аппетитную закуску. Необходимо было по старинному русскому обычаю обновку обмыть, чтобы аппарат долго и исправно работал.
   После включения и настройки, с экрана в комнату ворвался яркий образ Пугачевой, исполняющей песню "Позови меня с собой". Мы полюбовались на свою отличную работу, послушали песню.
   Ирина сидела с нами за столом. Спиртное она не переносила - врач все же. Хотя мы постоянно повторяли, что новейший способ профилактики - сто грамм ежедневно, и что именно врачи об этом последнее время твердят. Жена Семенова как бы и не замечала наших рассуждений.
   Поговорив о телевизоре, мы, естественно, перешли на охоту (май месяц, вальдшнепиная тяга в разгаре). Мы-то уже несколько раз ездили, но Семенов нам компании не составлял.
   Услышав разговоры об охоте, Ирина помрачнела лицом, пересела на ди¬ван. Мы тут же начали ее уговаривать, чтобы поехала назавтра с нами вместе с Семеновым. Она не находила слов от возмущения.
   Но мы с Дмитриевым, храбрые после принятия горячительного, решили воздействовать на женщину. Тут же вспомнили Шишкина и Шаляпина, Левитана и Пришвина, Тургенева и Аксакова, расписывали весенний лес, его
-запахи и краски, восход и закат солнца, в общем, "заливали" как могли.
   Сам Семенов в панике испарился на кухню, он ждал взрыва, очередного "маленького домашнего фейерверка". Но все наше красноречие и восторжен¬ные россказни были бесполезны, Ирина демонстративно встала и ушла в другую комнату.
   - Она боится, - вполголоса высказал свое предположение Дмитриев.
   - Я боюсь? - вдруг появилась в дверях Ирина.
   Не знаю, какие струны задела в ее душе реплика Дмитриева, но она тут же согласилась ехать с нами. Мы даже немного растерялись, поразившись в очередной раз женской логике.
   Назавтра, в девять вечера, старенький "Жигуленок" Дмитриева увез нас за город. Места нам были хорошо знакомы, все обговорено заранее. Накануне, узнав о неожиданном согласии жены поехать в лес, Семенов уговорил меня встать на номере вместе с ней.
   Мы прошли по сырому весеннему лесу и на кромке покоса разделились. Семенов с сыном пошел вправо к болотине. Дмитриев встал в пережиме на середине покосов, а мы с Ириной в северной части.
   Место называлось Медвежий лог. До начала лёта вальдшнепов оставалось еще с полчаса. За это время я рассказал своей новой напарнице, что раньше здесь было полно медведей, поэтому место и называется Медвежий лог. Показал на речку в низине, в которой живут бобры, поведал про весенний ток глухарей, про бекасов и уток. Рассказывал я оживленно, при этом энергично размахивал руками, что греха таить, тема была любимая.
   Находясь на природе, в лесу, обычно оттаиваешь душой. Лес. Тишина. Покой. Особое состояние души. Чувство освобождения от замкнутого пространства каменных стен, информационного гнета и всяческих городских и бытовых условностей.
   Для человека, знающего и любящего природу, любой лесной звук понятен. Пение птиц, концерт лягушек в болоте, шорох мышей в траве, все это дополняет восприятие большого и загадочного мира Природы, который городскому жителю недоступен и непонятен.
   Первый вальдшнеп налетел неожиданно, из-за спины. Медленно пролетев над кустами, с призывными криками, он удалился в сторону высокоствольного леса.
   - Кто это? - изумленно спросила Ирина.
   - Вальдшнеп, - ответил я взволнованно.
   Мы перешли в мелколесье. Я поставил Ирину к стволу большой сосны и объяснил как себя вести.
   Второй вальдшнеп тоже пролетел стороной. На фоне чистого вечернего неба нам его было хорошо видно. Медленный, неспешный полет, размеренные взмахи крыльев, и необъяснимо чарующие звуки, так волнующие охотника.
   Вдруг из-за кромки леса на большой скорости вылетела пара уток. Увидев человека, они заложили головокружительный вираж и с паническим кряканьем и хлопаньем крыльев исчезли за мелколесьем.
   Еще несколько вальдшнепов пролетели стороной, но мы их не видели. Только хриплые крики, разносившиеся над лесом, отчетливо были слышны.
   Справа раздался необычный шум. Я резко повернулся. Из глубины леса прилетел глухарь и с шумом и треском опустился на поляну, замер. Постояв несколько секунд, он прошел вперед и вновь замер. Прислушался.  Затем величественно, с чувством собственного достоинства, направился в нашу сторону.
   Ирина стояла у дерева и во все глаза смотрела на приближающегося лесного красавца. Расстояние метров тридцать. В это время из-за спины послышался характерный звук налетающего вальдшнепа. Мгновенно повернувшись на звук, я прицелился, и дважды пальнул ему вслед. Увеличив скорость, он вьюном мелькнул между кустами. Мимо.
   Тишина стояла недолго. Издалека, с востока, послышались необычные звуки. Они приближались, и вот уже стало видно пару журавлей. Они сделали круг над покосами и спланировали на поляну, прямо перед нами.
   Снизившись, журавль энергично замахал крыльями и, пробежав по земле несколько шагов, остановился. Второй повторил маневр и опустился рядом. Они стояли метрах в двадцати от нас. Издавая призывные крики, переступали длинными ногами, как бы исполняя танец. Один из журавлей повернул голову и заметил стоявшего на краю покоса охотника. Он издал тревожный клич и поднял крылья. Крупные концевые перья на краю крыла, как растопыренные пальцы. Впечатление такое, как будто журавль показывал на нас пальцем и тревожно кричал: "Люди!" Журавли быстро побежали по по¬косу и, несколько раз взмахнув крыльями, поднялись в воздух. Их удаляю¬щиеся крики были слышны еще долго.
   Вальдшнепов мы с Ириной, конечно, не добыли. Я оказался в данной ситуации больше экскурсоводом, чем охотником. Для настоящего охотника добыча это не главное.
   А вот понять и почувствовать всю прелесть весенней охоты, ее завораживающие звуки и дыхание леса, это дано не каждому. Благо и природа в этот раз оказалась на моей стороне, и птицы испол¬нили всю свою весеннюю программу, поразив недоверчивую городскую гос¬тью своим великолепием.
   Через неделю после охоты  у Семенова был день рождения. Мы такой повод собраться, да еще с женами, пропустить не могли. Вечер шел своим веселым чередом.
   После застолья, мужчины вышли на кухню "подымить", а женщины остались в комнате, что-то оживленно обсуждали.
   Вдруг Семенов призывно махнул мне рукой. Я вышел из кухни и направился за ним. Он приложил палец к губам, остановился у стеклянной двери в комнату. Оттуда доносился взволнованный голос Ирины:
   - ... А потом журавль показал на меня крылом. А на конце крыла у него палец! Они испугались и улетели...
   Переглянувшись, мы заговорщицки улыбнулись:
    Великая сила Природы!
     С тех пор Семенов стал ездить на охоту без проблем.