История любви. Глава 5

                6 июля – день поцелуев.
    «Поцелуи – это то, что осталось от райского языка».
                Дж. Конрад
     Пятое июля прошло для меня, как в сказке. С утра и до поздней ночи я находилась с Сашей, основательно погружаясь в любовь и забывая про реальность. В основном мы были  вдвоём и такие люди, как Ира, не мешали наслаждаться нам жизнью.
    Шестого июля я проснулась в том упоительном настроении, которое может возникнуть только после долгодлившегося безграничного счастья. Я потянулась и уставилась в потолок, наблюдая за надоедливой мухой, которая визжала и носилась из стороны в сторону. Солнце ярко светило в окно, а в комнате пахло чем-то очень вкусным, то ли блинами, то ли оладьями. 
  - Доброе утро, соня. Я к мальчишкам и, если ты со мной, то поторапливайся.
  Я обернулась и увидела Женю, мирно сидевшего за столом с чашкой чая, а перед ним и впрямь стояло блюдо с блинами.
  - Доброе утро, сейчас, я только оденусь.
  Я вскочила с кровати, нашла первый попавшийся сарафан, одела его и подошла к зеркалу. Быстро расчесавшись, я заплела свои волосы в две косы. Вчера был интересный разговор, в котором Саша предположил, что с двумя косами я буду выглядеть смешно, поэтому именно эту причёску я и выбрала. Посмотрим, весело ли это будет.
  - Завтракать будешь? – спросил Женя, поднимая тарелку с блинами.
  Я отрицательно покачала головой и выбежала на улицу, удостоив Женю шансом закрывать дом.
  Женя вышел со взглядом, корившим меня во всех моих прегрешениях, но всё же покорно принялся искать замок.
  Я весело топталась возле мопеда и наблюдала через решётчатый забор за соседскими детьми.
  Деревня была оживлённой. Среда – это значит приезжает палатка, поэтому люди выходили на улицу, разговаривали, веселились, обсуждали новости. Мне не очень нравилось здороваться с деревенскими, сидя на мопеде, но приходилось. Бесспорно, вежливость в нашей деревне – залог хорошей репутации.
  В корнеевском саду, которого мы, наконец-то, достигли, несмотря на оживлённую деревню, было пусто. Я вцепилась в Женину руку, всё-таки немного стесняясь, и пошла по дорожке мимо открытого окна, ведущего на террасу. Там кто-то сидел, но я, не обращая на это внимания, попыталась незаметно пройти. Вдруг с обратной стороны выскочила Надя – одиннадцатилетняя девочка с выразительными глазами, с которой мы некогда были близкими подругами. Она радостно помахала нам ладошкой, поприветствовала нас и, благодаря высокому росту, перемахнула в открытое окно, заглядывая в террасу.
  - С Днём Рождения, дядя Женя!!!
  Я удивлённо застыла. Неужели у Сашиного папы сегодня день рождения?! Женя тоже удивлённо поднял брови и застыл рядом со мной.
  Дядя Женя высунулся в окно, заулыбался. Он был очень похож на Сашу, хотя, правильнее сказать, что Саша был похож на своего отца. Его лицо сияло, походя на солнце, и он ответил:
  - Ой, спасибо, Надюш!
  Я секунду потопталась на месте и тоже поздравила человека:
  - С Днём Рождения! Всего вам самого хорошего! – Женя кивнул головой в знак согласия и улыбнулся, потупив взгляд.
  - Спасибо, мои хорошие! Ну, вы вечером приходите, я вас тортом угощать буду!
  Мы фальшиво обрадовались и, высказав слова благодарности, направились туда, куда нам было нужно. Надя присоединилась к нам.
  - А дяде Жене сегодня шестьдесят лет исполняется! Юбилей!
  Я качнула головой, стараясь показать, что не удивлена и заранее знала об этом. Женя поступил также. Мы дошли до той части дома, которая принадлежала Саше, и аккуратно вошли.
  Мальчики опять сидели в своей любимой тесноватой комнатке с красными шторами, которые придавали коморке уют и теплоту одновременно. Я подошла к кровати и села возле Саши, тот заулыбался, откинул IPod, в который играл, и поприветствовал меня.
  - Привет, - ответила я, и сразу перешла к теме, волнующей меня, - Ну как, я смешно выгляжу с двумя косами?
  Артём вскинул на меня взгляд, приподнял бровь, и уткнулся обратно в планшет, в который играл.
  Саша отодвинулся от меня, оценивающе провёл глазами по моим волосам, поднял уголки губ и ответил на мой вопрос:
  - Хм…. Пожалуй, нет, тебе даже идёт.
  Я удовлетворённо выдохнула и тут же расплела косы, с которыми мне было жутко неудобно.
  - Какие у нас на сегодня планы? – спросил Женя, стоя около дальней стены. Надя уже села рядом с Артёмом, с которым общалась,  и завела диалог.
  - Ну, мы с Артёмом думали на счёт того, что бы посмотреть твой мопед, как и обещали, сыграть в футбол, и у моего папы день рождение, так что вечером все будут праздновать и есть торт. Ну а ближе к ночи, как всегда, покататься на мопедах.
  - А что не так с мопедом? – спросила я, обращаясь к Саше.
  - Мы заметили, что он не очень хорошо гудит, стоит посмотреть, что с ним.
  - Отлично, может, приступим прямо сейчас? – спросил Женя.
  - Хорошо, всё равно делать нечего, - сказал Артём и встал с кровати.
  Мы вышли на улицу. Солнечный день омрачался тёмными тучами, надвигающимися на деревню, а к нам спешили Полина и Ира. Надя сразу оживилась и подбежала к девчонкам, я скупо поздоровалась и отошла.  Оглядевшись, я приметила песочницу, огранённую старыми колёсами, и села на них, дожидаясь мальчишек, которые в это время искали инструменты в сарае.
  Вдруг возле меня что-то щёлкнуло и я, слегка испугавшись, обернулась на звук. Ира сжимала в руках фотоаппарат, который, по-видимому, только что снял меня.
  - Эй! – воскликнула я и тут же улыбнулась, совсем не обижаясь на Иру.
  - Извини, если что, захотелось сегодня пофотографировать.
  Я кивнула головой и заулыбалась, говоря о том, что меня всё устраивает, а Ира сделала ещё один снимок и отвернулась, найдя другие объекты для фотосъёмки.
    Мальчишки скоро вернулись, выехав сразу на мопедах, и позвали нас к беседке. Я, довольная жизнью, поднялась с колеса и вприпрыжку последовала за компанией. 
  Мальчишки приподняли Женин мопед и стали разбирать какие-то, непонятные мне детали, откручивая и прикручивая их в разные места. Я сидела на лавке, наблюдая за этим и прислушиваясь к разговорам и смеху девочек.
  - А вы знаете, сегодня день поцелуев, - оповестила всех Ира, нажимая на кнопку фотоаппарата и делая снимок, занимающихся делами мальчиков. 
  Саша поднял голову к верху и сделал странное выражение лица, будто припоминая это. Я же впервые  своей жизни услышала про такой праздник, но название мне очень понравилось. Я приподняла брови и улыбнулась в сторону Иры, она в свою очередь отправила мне воздушный поцелуй. Это был призыв и все девчонки, что были в беседке, начали целоваться друг с другом, бегая, и непонятно чему смеясь.
  Спустя час погода резко испортилась, надвинулись чёрные густые тучи, и закапал легкий дождь. Мальчики забросили мопед, который окончательно доломали, и сели рядом с нами, под крышу беседки.
  Саша придвинулся ко мне и положил голову мне на плечо. Внутри у меня всё потеплело, к тому же именно так он делал первый раз. Его мокрые, из-за внезапного дождя, волосы намочили мне верх сарафана, но это было совсем непротивно, наоборот, приятно. Я попыталась, как могла, обнять его, и положила свою голову на его. Воздух основательно  похолодел, но мы с Сашей сидели так тесно прижавшись к друг другу, что нам было очень тепло.
   Ливень не прекращался, а нам это порядком надоело. Мы придумывали тупые игры и полностью уходили в них на некоторое время, а потом снова оглядывались по сторонам, ощущали холодные капли и пытались, как можно ближе сесть к друг другу, что бы теплота тела передавалась от одного к другому.
  Но, наконец-то, сквозь темноту туч, прорезался яркий солнечный лучик, дождь стал потихоньку прекращаться, а солнце освещать лужи, представляя собой прекрасную картину. Мы с Сашей уже около двадцати минут держались за руки и молчали, не зная, о чём можно поговорить.  Нельзя передать то спокойствие и умиротворённость, что преследовали меня в эти минуты. Но слишком долго всё хорошее продолжаться никогда не может и, поскольку, Жене всё же нужно было починить мопед, мальчишки засобирались к нам в огород, для того, что бы взять какую-то важную деталь.
  Решили, что я поеду с Артёмом на красном мопеде, а Саша и Женя покатят сломанный мопед пешком. Что до всех остальных, то было как-то неправильно оставлять их одних, и я позвала их с собой, на что они дружно качнули головами.
  Ехать с Артёмом было, мало того, что непривычно, например, я держалась за железку позади меня, а не за плечи водителя, но ещё и неудобно. В отличие от Саши, он не беспокоился о том, удобно мне или нет, не беспокоился о том, что нужно объезжать лужи и кочки, что бы я ни упала или ни промокла, поэтому я жутко обрадовалась, когда такая поездка оказалась оконченной.  Я вошла на крыльцо и села на ступеньки, дожидаясь всех остальных. Артём встал рядом с крыльцом, покручивая на пальцах ключ от мопеда.
  Уставшие Женя и Саша, а сними и мопед, появились на участке спустя 10 минут, за ними гурьбой ввалились все остальные.
  Саша присел рядом со мной, устало облокотив на меня голову. Женя зашёл в сарай, ища нужные инструменты, а Артём потихонечку стал приподнимать мопед.
  - Устал? – заботливо поинтересовалась я. Понимая, что ответ очевиден.
  - Есть, немного, - подтвердил Саша, вставая со ступенек и направляясь к Жене, махавшему ладошкой, призывая его к себе.
  Я на крыльце тоже оставаться не стала, подошла ко всем и, низко склонив голову, уставилась взглядом в Сашу, осознавая то, что он неповторимо красив. Я не могла отвести от него глаз. Моя любовь билась в моем сердце, отдаваясь в голове сотней мыслей. Это было так невероятно, так сказочно, что я просто могла взять и обнять его, а он бы обнял в ответ, и улыбнулся, и прижал к себе. Что может быть в жизни волшебнее?
  На меня, в общем-то, никто не обращал ни малейшего внимания. Девчонки носились вокруг забора, мальчики занимались мопедом, только изредка подбегала Ира и делала глупые фотографии, со смехом рассматривая их. Когда она сделала их около двадцати штук, я с напором отняла у неё фотоаппарат и стала смотреть кадры. Что ж, фотографии с Сашей у  меня, по крайней мере, теперь есть.
  -Жень, тут стоит аккумулятор вытащить, но у тебя мы не видим отвёртки нужной, так что давай мы через пол часа к тебе вернёмся с отвёрткой и заодно дома пообедаем?
  Женя, лицо которого было вымазано в чём-то чёрном и липком, задумчиво, уставив взгляд на разобранный мопед, кивнул головой и, устремив взгляд на меня спросил:
  - Давай тоже, что ли, пообедаем? А то есть охота.
  Я улыбнулась, кивнула головой, подмигнула всем остальным взглядом и, на мгновение взяв Сашу за руку,  зашла в дом, думая, что можно съесть. Женя вошёл следом и подошёл к умывальнику, стараясь смыть всю грязь с лица.
  Пока я пыталась сготовить что-то, похожее на омлет, вошёл папа. Он положил на стол пакет и произнёс:
  - Ксюхель, там тебе мороженое.
  Я, увлечённая готовкой, кивнула головой и стала звать Женю к обеду. Съев это незамысловатое яство, мы решили перейти к мороженому, так внезапно оказавшемуся в нашем распоряжении. В пакете оказалось две больших коробки ванильного мороженого и три «Щербета». Мы благоразумно открыли по «Щербету» и оставшееся коробки убрали в морозильную камеру холодильника.
  Не о чём больше не думая, мы вышли на деревню, увлечённо разговаривая на различные темы. Нам на встречу шла бабушка.
  - Это хорошо, что я вас встретила, кушать пора.
  - Мы уже поели, - дружно ответили мы.
  - Посуду помыли?
  - Посуду помыли, со стола убрали, мороженое съели, - ответил Женя.
 - Что за мороженое? – заинтересовалась бабушка.
  - Мне папа привёз.
  - Ну не тебе, как я предполагаю, а всем.
  - Нет, дядя Слава сказал, что именно Ксюше, - вставил Женя.
  Я закивала головой.
  - Но делиться ты собираешься, я так думаю? Сколько там осталось?
  - Щербет и два ванильных.
  - Ну, вот и хорошо, это мне, Мише и папе, как раз, - удовлетворённо подытожила она.
  - Почему это ты моё мороженое делишь? – возмутилась я, тем более, вряд ли она предполагала, что два ванильных мороженых – это две огромных коробки.
  - А ты хотела всё его сама съесть?
  Во мне проснулась какая-то странная ярость.
  - Нет, не сама, может быть и с Женей, например, да и со всеми бы поделилась, но не надо делить моё мороженое так, как будто оно мне не принадлежит!
  - Я что, не имею права съесть мороженое, которое привёз мой сын?
  - Но папа-то мне привёз, а не тебе! – выкрикнула я в порыве злости.
  - Что ж, подавись своим мороженым, краля какая…
  И бабушка, очень зло, сверкнув глазами, зашагала домой.
  Женя переглянулся со мной, укоризненно покачав головой.
  - Что?! – спросила я, - Только попробуй сказать, что я не права.
  Женя как-то странно пожал плечами и тихо промямлил: «права, права». В это время мы услышали шум мопеда, на котором к нам приближались мальчики с обещанной отвёрткой. Я, с испорченным настроением, попросила Сашу прокатить меня хоть бы один раз. Он не стал говорить о том, что нужно чинить мопед и есть куча других дел, а улыбнулся и кивнул головой, прося Артёма, что бы тот в одиночку помог Жене вытащить аккумулятор.
  - Ты чего такая грустная? – спросил Саша.
  - С бабушкой поругалась, - ответила я, по привычке обняв Сашу.
  - Из-за чего?
  - Из-за мороженого, - я угрюмо положила голову ему на спину и вздохнула.
  - То есть? – удивился Саша.
  - Да я сама не поняла, - честно ответила я.
  -Сегодня день поцелуев, - зачем-то сказал он, повторив Ирины слова.
  - Да, и день рождения твоего папы.
  - Ты же придёшь вечером есть торт?
  - Только если после вечера мы опять будем гулять, - поставила я дерзкое условие.
  - Ну конечно будем, - рассмеялся он.
  - Саш? – я внезапно подумала о том, что сегодня и вправду очень хороший день для поцелуев.
  - Что такое?
  - А ты…Ты бы мог меня сегодня поцеловать?
  Я не знаю, что хотела бы услышать в ответ на этот вопрос, утверждение или отрицание, но вот что услышала:
  - Я.… Извини… Я не знаю, в общем. Для меня это…Для меня это очень большой шаг, - затем, после секундного молчания, он, повернув голову ко мне, спросил, - А ты?
  - Да, - ничуточку не запинаясь, ответила я. Это действительно было так, я готова была к этому и, наверное, желала этого.
  - Что ж, у нас впереди ещё много времени до окончания этого дня.
  - Да, - подтвердила я, ещё крепче прижавшись к Саше.
  Прокатившись по деревне раз пять, мы решили поехать кататься на дачи, а когда вернулись, то Женя довольно потирал руки перед мопедом, который очевидно был починен, а Артём устало выходил с нашего огорода. Дело шло к вечеру, Саша, стоя рядом со мной, приобнял меня, вселив волну неповторимых чувств, и сказал:
  - Я думаю, что вам пора собираться у нас, так что давайте через 20 минут подходите к нашему дому.
  Я удовлетворительно качнула головой и зашла в огород, думая о том, что стоит переодеться. Саша на прощание махнул рукой и, как и всегда, очень красиво улыбнулся.
  Я улыбалась всему вокруг, потому что была сейчас чрезвычайно счастливой. Солнце уже не так сильно жарило, Женя тоже был доволен тому, что мопед, наконец, починен, да и вечер должен был окончиться очень хорошо. Я завернула к крыльцу…и замерла. Женя наткнулся на меня, отлетел и ударился плечом о край дома:
  - Ты чего встала? – возмутился он, пихнув меня вперёд.
  Я сглотнула и ответила:
  - Жень, меня, кажется, из дома выгнали.
  - Что ты имеешь ввиду… ОГО!
  На крыльце, в разнобой, в пакетах и сумках, в коробках и на каких-то тряпочках, лежали мои вещи: обувь, одежда, книги, тетради. Абсолютно всё, что было у меня в деревне.
  - Эм, да может быть просто уборка? – предположил Женя.
  - Ага, и вынесли только мои вещи!
  Я забежала в дом, думая о том, что сейчас всё узнаю у бабушки. Неужели из-за какого-то мороженого, она могла выставить меня на улицу?! Но дома никого не было. Мирно тикали настенные часы, из открытого окна доносилось пение птиц, всё казалось абсолютно обыденным.
  - Успокойся, если ты будешь сейчас что-то выискивать, то мы опоздаем к Саше, давай во всём разберёмся, когда вернёмся.
  Я вздохнула, понимая, что Женя прав. Осталось 10 минут на то, что бы переодеться и доехать до корнеевского дома.  Я обреченно вышла на крыльцо, стараясь в куче тряпья найти сарафан покрасивее.
  - Собралась? – спросил, выходящий из дома Женя.
  - Да, - утвердительно ответила я, застёгивая молнию на сарафане.
  -Отлично, поехали тогда, - он завёл мопед и жестом позвал скорее садиться.
  Девчонки были уже около участка, Женя поставил мопед на подножку и мы дружной компанией зашли в Сашин дом. На кухне, которая была у самого входа, находились дядя Женя, Артём и Саша. Дядя Женя старательно резал торт «Медовик», а мальчики со скучным видом сидели, облокотив головы на руки.
  - Добрый вечер, - дружно поприветствовали мы всех.
  - А, добрый, добрый! – воскликнул дядя Женя, - Проходите, садитесь.
  Мы тесной гурьбой направились к маленькому столику. Саша заулыбался и быстро всех рассадил, сев напротив меня.
  - Ну что ж, кушайте, а чай скоро поспеет, приятного аппетита! – заключил он и вышел с кухни.
  - Спасибо, - вдогонку крикнули мы.
  Я неохотно поковыряла вилкой в куске торта и отодвинула тарелку от себя.
  - Что случилось? – Саша перемахнул через стол и сел рядом.
  Я широко улыбнулась и радостно ответила:
  - Ничего такого. Просто сегодня, Саш, я ночую у тебя.
  - То есть как? Я конечно не против… - замялся он, улыбаясь шутке.
  - Да её, походу, из дома выгнали, - вставил Женя.
  - Не понял, - удивился Саша.
  - Сами не поняли, - еле проговаривая слова, из-за огромного куска во рту, сказал Женя.
  Я кивнула головой в знак согласия и, считая, что это мне позволено, легла на Сашу, прижавшись к нему. Он обнял меня одной рукой и положил свою голову на мою. Ира как-то остро взглянула на нас и уставила взор в тарелку.
  Чайник начал свистеть, что означало то, что вода, наконец, вскипятилась.
  - Кто чай будет? – спросил Саша.
  - Я буду, – единственная Ира подняла руку, как в школе, и запихнула в рот кусочек торта.
  - Ксюш, будешь? – заботливо поинтересовался Саша.
  Я отрицательно помотала головой и легла на собственные руки.
  Вечер был тихим и угрюмым, постепенно темнело, кое-кто решил уйти, а мы с Сашей развлекались целый вечер тем, что показывали друг другу сердечки из рук, пытаясь скрыть это от всех остальных. Иногда нас пробирало веселье и мы, просто напроста, громко смеялись. Часов в девять, оставшаяся наша компания, а то есть я, Женя, Саша, Ира и Надя, вышла на улицу. К ночи достаточно похолодало и мы решили, что лучше всего для того, что бы продолжить гулять и, наконец, отпраздновать день поцелуев, пойти домой и одеться потеплее. Порешив на этом, мы с Женей забрались на мопед и пообещали, что через полчаса встретимся на «зелёной лавочке».
  Дома уже горел свет, я, не забывая о том, что мои вещи выставлены на улице, решила поговорить с бабушкой.
  - Я смотрю у вас любовь, - заулыбался Женя, когда мы вошли на тёмную террасу.
  - Жень…
  - Ну?
  - Я никогда не смогу без него.
  Женя взял мою руку, полностью понимая то, что я ему сейчас сказала.
  Дома все ужинали.
  - Женя, иди ешь, - зло сказала бабушка, не обратив на меня никакого внимания, а потом, как бы заметив меня, произнесла, - И ты тоже.
  Я, следом за Женей, вымыла руки и присела к столу, боясь произнести и слово. Мы с Женей быстро съели предложенные нам блюда и стали собираться на улицу.
  - Куда вы собрались? Больше никуда не пойдёте! – остановила нас бабушка.
  - Но… - начал говорить Женя.
  - Почему это?! – возмутилась я.
  - А ты вообще молчи, тварь, шляешься, где попало, прилюдно с Корнеевым обжимаешься! Ни стыда, ни совести! Дерзишь постоянно, никакого уважения! Да, и скажи спасибо, что я до сих пор твоим родителям не позвонила, что б забирали тебя! А давно пора бы это сделать, после сегодняшнего твоего поступка!
  Я ошарашено уставилась на бабушку, потеряв все слова. Но вскоре дар речи вернулся ко мне:
  - Ты назвала меня тварью? – тихо переспросила я.
  - Ну а кто ты? Дрянь и тварь!!! Никакого уважения к старшим!
  Я не выдержала и яростно встала со стула:
  - До свидания! – крикнула я и направилась к выходу.
  - Стой! – крикнул Женя, пытаясь меня остановить, но раньше его остановила бабушка.
  - Пусть идёт! А ты не смей даже из дома выходить!
  В этот момент я со всей силой хлопнула дверью, взяла на пороге кеды, нашла в куче своей одежды на крыльце кофту, и, даже не утруждаясь в том, что бы надеть кеды на ноги, вышла босиком на деревню, стараясь как можно быстрее уйти от дома.
  Все уже сидели на «зелёной лавочке».
 - Ну наконец-то, а где Женя? – спросил Саша, а затем заметил, что кеды, которым положено быть на ногах, я несу в руке, - Что случилось?
  - Я ушла из дома, а Женя…Его не отпустили.
  - И что ты теперь будешь делать? – не поверив в правдивость моих слов, спросила Ира.
  - Не знаю, - честно призналась я, обдумывая происшествие.
  Я села на лавочку, натягивая кеды на ногу. Саша сел рядом, обняв за талию.
  - А серьёзно, что теперь?
  Я помотала головой, а затем в шутку ответила:
  - Ночь тёплая, и на земле переночевать смогу.
  - Иди домой, попроси прощения и всё уладится, - посоветовал Саша, а Александра, каким-то образом, оказавшаяся рядом, в знак согласия, закивала головой.
  - Саш… - я глубоко вздохнула, - Она назвала меня дрянью и тварью, за что мне просить прощения? За то, что я плохая внучка и не подхожу к её идеалам?
  Он внимательно посмотрел на меня и закусил губу. Боже, как же я его любила! Меня ничего не волновало! Я была рядом с ним, и мне больше ничего не было нужно. Я была счастлива, я обняла его, он ответил тем же и мы так и застыли, забыв про всё окружающее.
  Время было где-то пол одиннадцатого. Мы с Сашей так и сидели, разговаривая на свои темы, а все остальные носились по полю перед лавочкой и старались в шутку друг друга поцеловать. Послышался звук мотора и, на моё удивление, на поле въехал Женя.
  Он молча слез с мопеда и подошёл ко мне.
  - Ксюш…
  На секунду у меня замерло сердце.
  - Ну? – ответил за меня Саша.
  - Бабушка позвонила твоим родителям и…
   - И? – хотя и так всё было понятно, но я, задержав дыхание, уставилась на него.
  - Они едут за тобой. Извини, я не смог ничего сделать. Я….Мне нужно идти, извини.
  Он сел на мопед и оставил меня в жутком состояние. Всё кончено. Всё исчезает, как мираж. Как долго они будут ехать? Десять минут, двадцать или Бог даст мне шанс и выделит ещё час безграничного счастья с Сашей? По моей щеке скатилась слеза. Саша всё понял, повернул к себе, обнял.
  - Саша, прошу тебя, прижми к себе и не отпускай. Не отпускай меня. Я умру без тебя.
  - Тихо, тихо… Ты же будешь приезжать. Всё будет хорошо.
  Но я понимала, что не будет, что я долго не смогу сюда приехать, ведь я не собиралась извиняться.
  - Просто прошу, не отпускай, - прошептала я, стараясь скрыть слёзы.
  Все подошли ко мне, стараясь сказать что-то утешительное, дотронуться, обнять.
  - Не отпущу, - сказал он, ещё крепче прижав к себе.
 Я вздрагивала от каждого шума, напоминающего машину. От каждого лучика света, напоминающего фары. НЕТ! НЕТ! НЕТ! Прошу, Боже, не забирай то, без чего я не смогу дышать!!!
  Проходили минуты, часы, но родители не приезжали. Папина машина не показывалась из-за поворота и почему-то закрадывалась какая-то надежда. В какой-то момент Ира села к нам и тихо сказала:
  - Пять минут до конца дня.
  Я подняла голову и с детской надеждой заглянула Саше в глаза. Он улыбнулся.
  - Саша, - обратилась к нему Ира, - извини, могу ли я хоть в щёчку поцеловать тебя. Уже осталось всего четыре минуты, - было видно, что слова давались ей с трудом.
  - Конечно, - ободрительно кивнул Саша.
  Я, приподняв голову, тоже решила не терять момент и мы, с Ирой, практически одновременно поцеловали его в разные щёки.
  Он широко улыбнулся, а Ира, быстро вскочила с лавки и выбежала на поле.
  - Три минуты осталось, - крикнула она, - Давайте считать! 179, 178, 177…
  Было темно, все дружно считали, я сидела, тесно прижавшись к Саше. До конца дня оставались чуть меньше двух минут и….
  Я прикрыла глаза, отдаваясь поцелую, который дарил мне Саша. Всё кончилось быстро, никто этого не увидел, а я снова разрыдалась, стараясь скрыть это. Саша обнимал меня, я лежала на его плече.
  - И! 7 июля! – выкрикнула Ира.
  Все захлопали в ладоши, выкрикивая какие-то слова, начали дружно улыбаться и жать друг другу руки.  Откуда взялось это веселье? Я не понимала этого. Неужели, я им настолько безразлична, что они не могут поддержать меня, неужели они не видят моей боли?! От этого внутри появилась мертвенная пустота, и  захотелось упасть на колени и зарыдать. Я была покинута чуть ли не всем миром, потому что мой мир – это и была эта деревня, эти люди, которым было хорошо и без меня. А я, добрая глупышка, беззаветно любила их всех, сколько бы подлости и боли они не причиняли мне. Я жила ими, дышала ими, а им, как бы жутко не звучало, было безразлично. Безразличность и равнодушие – вот то, что в жизни является самым жестоким и грешным, для себя я хорошо усвоила это в тот момент и пообещала, что никогда не стану такой, как все те, кто радостно бегал на поляне передо мной. Я понимала, что эта ночь будет являться причиной моей гибели. Самое страшное ещё не произошло, но в скором времени должно было произойти, а я уже умирала, под куполом безысходности своего существования. Моя жизнь убила меня изнутри. Меня убило то, чем я жила. Меня убила доброта, любовь и нежелание согнуться перед жизнью. Оставалось… Выдержать и попытаться всё исправить.
  Я думала над своей жизнью, прижавшись к Саше и уткнувшись в его кофту. Скоро я потеряю его, я хорошо понимала это, но не могла принять. Я захлёбывалась в слезах, льющихся внутри меня, задыхалась от чувств, переполняющих меня. Последние минуты с ним, и моя жизнь будет бессмысленна и пуста. Не странны ли такие мысли в голове двенадцатилетней девочки? Я была такой маленькой, но уже не видела своей жизни без этого человека.
  Пол первого все мы чётко услышали громкий мотор машины, а затем и саму машину моего папы, выезжающую из-за поворота. Моё сердце замерло и перестало биться. Но я всё ещё хладнокровно держалась и не плакала.
  - Не отпускай меня, - шептала я, - я люблю тебя, я люблю тебя…
  Машина остановилась возле нас, открылась дверь, и папа сказал, что б я забиралась в салон.
  - Не отпускай, - сказала я в последний раз, но он уже выпустил меня из своих объятий. Его глаза выражали боль и опустошение. Я не могла уйти, не могла. Я безумно любила.
  - Иди, так будет лучше… - вымолвил Саша.
  Нет, так не будет лучше! Не будет! Но я медленно отвернулась и сделала шаг, залезла в машину, закрыла дверь.
  Мама и папа молчали. Я остекленевшими глазами смотрела в окно, кажется, мы ехали к дому бабушки, что бы забрать вещи. Тут я начала плакать, тихо и прерывисто. Родители вылезли, мне пришлось сделать тоже самое.
  - Ты больше никогда сюда не приедешь, - сказала мама, - никогда.
  Я понимала это, но после этих слов моё состояние ухудшилось в сотни раз. Слёзы лились бурным потоком, и я начала задыхаться из-за них.
  - Могу ли я вернуться и попрощаться со всеми? – срывающимся голосом спросила я, вдыхая от слёз.
  - Да, пока мы заберем твои вещи.
  Я развернулась и с самой сильной скоростью, на которую была способна, устремилась в темноту, в сторону зелёной лавочки. Слёзы и бег, я задыхалась от этого, но не посмела остановиться.
  Саша сидел на лавке, все остальные по-прежнему были на поляне. Он положил руки на колени, а голову на руки и сидел так. Я кинулась к нему и обняла. Я зарыдала ещё сильнее. Он крепко прижал к себе, обхватив за талию и плечи.
  - Я больше никогда сюда не вернусь! Никогда! – выкрикнула я и зарыдала так сильно, насколько способен человеческий организм.
   Все собрались вокруг нас, но все молчали, никто не осмеливался прервать моё душевное состояние. Я вцепилась руками в Сашину спину, подняла на него глаза. Мне казалось, что никто в мире не способен на такую любовь, которую я испытывала к нему.
  - Я люблю тебя, не отпускай, я умру без тебя и этого места…Прошу! – воскликнула я.
  - Я тоже тебя люблю, - ответил Саша и прижал ещё сильнее, больше ничего не сказав.
  Не прошло и пяти минут, как папина машина снова оказалась на поляне.
  - Быстрее, - сказал папа, открывая мне дверь.
  Дверь машины – вход в самую пустую часть моей жизни, самую болезненную.
  Я вцепилась в Сашину руку своей, но поняла, что всё бесполезно, что всё равно придется идти. Я чувствовала себя средневековой ведьмой, которую через минуту посадят на костёр, а она знает это и всё равно идет, скованная кандалами и подгоняемая стражниками.
  На моём пути внезапно оказалась Ира. Она крепко обняла меня и прошептала: «всё будет хорошо». Ира?...
  Я вошла в машину и захлопнула дверь. На мгновение слёзы исчезли, но как только машина выехала из деревни на шоссе, я истерически зарыдала, барабаня ногами по двери и прося вернуть меня назад. Родители молчали и ничего не говорили.
  Пятнадцать минут я безутешно  рыдала, но выйдя в своём родном посёлке на улицу, уже просто не могла этого делать. Я забежала в квартиру, забралась на подоконник и прижалась руками к стеклу… Где-то там был тот, кого я любила сильнее, чем свою жизнь.