Друзья!

Если даже очень внимательно приглядеться, то ничего особенного этот камушек из себя совсем не представлял. Обточенный столетиями и водой, с аккуратной дырочкой, расположенной чуть ближе к одному краю, был он серенького цвета, с неясными, чуть проступающими бурыми полосками. Таких много по руслам рек и берегу моря. Называли мы его "Куриный бог", пропускали шнурок в отверстие и носили на шее, как амулет. Почему-то считалось, что "куриный бог" приносит его владельцу счастье. Вот и тут оставался обрывок шнурка.  А камушек этот  я узнал. Друга моего амулет. Вот и буквы краской ВК. Командир роты морской пехоты,старший лейтенант и мой с детства друг Васька Кулеш, был как и я родом из Керчи. Мы и жили по-соседству. На огромном  широком спуске с Митридата к центральной улице Ленина, за старыми и редкими штакетниковыми заборами, стояли наши дома, построенные из вечного для здешних жителей камня -  ракушечника. Из него ещё древние греки дома строили. Аджимушкайские каменоломни поставляли до войны этот товар всем, кто желал и мог бы себе позволить построиться. Наши отцы очень даже могли, поскольку работали они мастерами-корабелами на судоремонтном заводе. Платили там очень не плохо, так что вместо старых саманных хаток с кухнями во дворе, в 8-мом  классе оказались мы с Васькой в просторных, правда, чуть сыроватых в дожди и ненастную  зимнюю погоду, домиках! Вместе бегали в школу номер один, а перед войной  за четыре года поступили  в местное отделение мореходки, он на капитана, а я на механика. Любил я всякие разные механизмы, потому и выбрал себе профессию "деда". Ваську же влекла морская романтика дальних странствий, а порт, вот он порт-то торговый, под рукою! Грохочет днём и ночью, разрузки, погрузки, майна, вира, стоп. Как в оперетте этой, где
про нехороших людей в иностранном порту говорилось! Такие океанские суда заходят, закачаешься. Но, человек предполагает, а военкомат располагает. Кем надо, тем и будешь. Так стал я, окончив соответствующие курсы подплава, командиром БЧ-5, что значило, инженером-механиком на подводной лодке, с двумя нашивками инженер-лейтенанта, а приятель мой, Васька, тоже в лейтенантском звании, получил под своё командование торпедный катер. И тут пути-дороги наши в море разошлись. Только что мы тогда на одном флоте с другом служили. Я в Поти стоял, а он Ланжерон одесский осваивал. База бригады торпедных катеров в самой Одессе была. Ни разу до войны не встретились! Графики, как-то всё  не совпадали. Только со слов родителей я и знал, служит дружбан. Ну, значит, когда-нибудь встретимся! Война нагрянула совсем неожиданно, хотя, вроде бы, и ждали её и готовились! Лодка наша лежала на грунте то у берегов Румынии, то у врагами занятых наших. Разведку и диверсантов высаживала, порой скрытно на коммуникациях  вражеских транспорты и другие немецкие да румынские суда ловила. Как и все! Пару раз в такие ситуёвины попадали, думал что не выберемся. А тут  в октябре сорок второго пришла лодка наша в Геленджик. Встали на бочке в бухте, сетью прикрылись от самолётов маскировочной. Нам торпеды и другие припасы нужны были. Ждём! Погоды у моря. Кукуем! Места у причала мало, там транспорты разгружаются или грузятся. В бухте лидер эсминцев "Ташкент" стоит, да ещё пара катеров торпедных. Лидер, по сравнению с ними,  просто линкор. Видели вы когда катер торпедный? Рубка брезентовая, корпус из фанеры авиационной, лаком покрытый, пулемёт, да два аппарата торпедных. Вот всё его  вооружение и средства защиты. Да двигатель на авиационной горючке. Скорость хорошая, но,если попали под обстрел, тони смело, с полной гарантией! Или, коль сможешь, давай  выплывай, ежели не ранили и не  убили! Бензин - он и на воде хорошо горит! Вот! Пришли мы, значит, в Геленджик, а тут налёт. Штукас  из-за туч низких, на вид мокрых, тяжёлых, высыпали. И понеслась потеха. У нас с самолётами воевать нечем. На "малютке" зенитных орудий не предусмотрено! Торпедные катера из пулемётов кроют. Лидер наш всеми калибрами и эрликонами ощетинился. С берега зенитки бьют, 88 мм  пушки и 37- скорострельные. Пулемёты чем могут помогают. Лидер по бухте крутится, не дает себя прицельно под бомбы подставить, а у торпедников заминка. Может горючего не подвезли, а может приказа не было. Стоят мишени. Так бомба точно между них упала и взорвалась при ударе о воду. На месте катеров обломки горят, мореманы  в сторону берега плывут. Только мало их очень. Так экипаж по шесть человек на каждом, а к берегу трое выплывают. Мы на пути как раз, подняли из всех троих на борт одного, остальные на наших глазах под воду ушли, а тут тревоги отбой! Гляжу, а вот он, среди нас. Старший лейтенант Васька Кулеш. Друг.В полном обмундировании, даже ботинки, за шнурки связанные, на шее висят.  И его куриный бог на шее! Повел я Ваську к себе в машинное, переодел, чихиря дал стакан. Нам его по подплава рациону полагалась бутылка 0,8 на троих. Но, каждый день! От себя долил спиртянского грамм сто. Думаю, беды не будет. Вы сами поплавайте в Чёрном море, когда на дворе октябрь стоит месяц! Согрелся приятель, о друзьях погибших вспомнил и даже зубами заскрипел. Он и в жизни был не из тихих, а тут такое! Отошёл понемногу, я ещё подлил, заснул товарищ. Налёт окончился. Мы к причалу подошли грузиться, а старший лейтенант и бывший командир дивизиона торпедных катеров руку мне пожал и в город ушёл. В штаб свой! Через день было совещание совместное для  морских и сухопутных начальников. Командир наш был, я и замполит. А пригласили нас потому, что то, что должны были катера торпедные во время высадки десанта сделать, нам поручили. Ну, не одним, конечно. Три лодки скрытно сосредоточиваются задолго до операции, а в условное время, всплывают во вражеской бухте и торпедами бьют по береговым укреплениям врага! И, опять под водой, покидают акваторию, куда чуть позднее входят десантные баржи и корабли охранения. Там и встретил я старшего лейтенанта Кулеша, теперь уже в ипостаси не катерника, а командира роты морской пехоты, идущей вместе с другими подразделениями в десант. Переговорить не удалось, дел было выше крыши. А тут вот она, операция. Ушли в море ночью, что бы подольше можно было использовать основной двигатель. Аккумуляторы берегли на последнюю стадию похода. Срочное погружение, легли на грунт. Приказ: "Соблюдать тишину в отсеках!" Лежим. Ожидание всплытия затягивается, воздух на глазах густеет. Дышится с трудом, но пока терпимо. Бывало и хуже! Вот и время "Ч". Приказ командира, продуты балластные цистерны, лодка всплывает на перископную глубину. Я сам, конечно, ничего не вижу.  Двигатель застучал ровно и надёжно.  Похоже, идём к самому берегу. Команды слышны по трансляции. "Обе носовые торпеды товсь, залп," Разворот на 360 градусов. Те же команды! Лодку трясёт,она ,потерявшая вес, стремится выпрыгнуть из воды. Но, боцман, стоящимй на центральных рулях, обеспечивает её устойчивость. По трансляции команда :"Командиру БЧ-5  прибыть в боевую рубку." Бегу. За это время лодка всплыла.Командир поднялся на мостик, а за ним и я. Внезапный разрыв снаряда, яркая вспышка. В себя прихожу уже в воде. Лодки на поверхности не видно. Рядом плавает тело командира. Скорее, верхняя его часть! Хватаюсь за какие-то плавающие обломки и гребу в сторону берега. Эсминцы и крейсер открыли шквальный огонь по береговым укреплениям. Десантные баржи и баркасы с кораблей, полные матросов и солдат, идут к берегу. На один из них матросы втаскивают и меня. Берег стремительно надвигается. Подводит глубина. Вместе со всеми прыгаю в воду, которая мне, примерно, по пояс. Баркас  метрах в десяти от суши. Мель! Солдата рядом со мной прошивает очередь. Он падает в воду, а я хватаю его винтовку. Обыкновенная трёхлинейка системы капитана Мосина с трёхгранным штыком, в в руке лежит удобно. Бегу вперёд. Лейтенанта с нашего баркаса, похоже, командира  взвода, не видно. Убит? Я вижу, что бойцы оглядываются на меня. "Вперёд",- кричу я.- " Слушай мою команду, гранаты к бою, пулемётчики, огонь по пулемётным гнёздам." И понеслось! До рассвета мы заняли порт, станцию и окопались, только  мало нас слишком, а помощь прорваться не смогла! Корабли ушли в море. Всё! Мы остались одни. Держались трое суток, а потом, под покровом ночи, тех, кто остался в живых  и мог двигаться, подобрали свои корабли. Мы ушли, раненые, но не побеждённые. Вот там, на этом плацдарме, в одной из воронок, приспособленных для перевязки раненых,я и увидел окровавленный китель старшего лейтенанта и лежащий на нём камешек.  "Куриный бог", похоже, не охранил Ваську.  Мир праху твоему старший лейтенант, командир роты морской пехоты и мой друг детства. А я живу!