СНЫ ИЛИ...

Легкая тень безшумно выступила из темноты, скользнула вперед. Застыв у детской кроватки, тень внезапно словно бы переломилась, клонясь вниз. Длинные руки тянулись вперед, к безмятежно посапывающему ребенку. На том месте, где должно быть лицо, была лишь пустота скрытая тьмой и в этой тьме горели зловещим пламенем глаза ...
Едва переставляя ноги, он тащился по дороге, тяжело опираясь на резной посох. Ноги по щиколотку погружались в серую дорожную пыль. Широкополая шляпа укрывала лицо от безпощадного солнца, но все равно было видно, что лицо этого человека было покрыто пыльными разводами и каплями пота. Он был очень стар. Но даже не смотря на возраст, годы не согнули его, но сильно иссушили. Лицо с орлиным носом казалось коричневым, морщинистая кожа была выдублена жестокими ветрами и безжалостным солнцем, было видно, что этот человек прожил долгую и отнюдь не спокойную жизнь. Глаза его сияли необычной мудростью из под густых поседевших бровей, левую разрывал глубокий шрам - след оставленный мечом, плотно сжатые губы прятались в густой серебряной бороде.
Легкая свободная одежда развивалась на ветру, из широких рукавов нет - нет, да и показывались старческие сухие руки, с пергаментной кожей, но перевитые тугими, как тетива лука, жилами, покрытые сизыми шрамами.
Надрывный женский плач, заставил его сойти с дороги и постучать в дом.
Обычный деревенский дом, собранный из ошкуренных бревен, резные наличники на окнах. Под одной из стен, он это чувствовал, зарыты кости коня, убитого на этом самом месте, старик улыбнулся, старые обычаи крепко вошли в жизнь и не забывались.
- Исполать вам, люди добрые! - зычный, совсем не старческий голос разнесся по дому, отразился от стен.
Ему на встречу вышел молодой мужчина, в простой селянской одежде.
- В недобрый час ты зашел к нам, путник! - тихо произнес он: - Но мы не звери, чтобы выгнать тебя на улицу. Входи, будь нашим гостем.
Он помог старику войти в дом, усадил за стол, на котором тут же, словно по волшебству возник каравай хлеба, глубокая чашка с кашей, ароматно парующий кусок мяса лег поверх темной горки из разваристой каши, а рядом поднялся запотевший кувшин.
Мужчина следил за тем, как неспешно насыщается старик, видел, что тот специально не заводит разговор, словно бы чувствует боль хозяев, которые не смотря не на что, приняли его, накормили, хотя могли и оставить на улице, и он бы не стал их винить за это.
- Благодарствую! - произнес старик, отодвигая пустую миску и вытирая губы тыльной стороной ладони: - А теперь, хозяин, расскажи мне, что за беда у вас случилась? - пронзительный взгляд сизо - стальных глаз старика, казалось был способен приникнуть в душу: - Не юли, не оправдывайся, что я де гость и не след взваливать свои беды на меня. Авось да именно я и помогу. Не просто же так твоя жена убивается и не желает показываться, чтобы встретить гостя, как потребно радушной хозяйке.
Понимая, что этот странный старик расспрашивает неспроста, мужчина вышел из комнаты, чтобы вскоре вернуться, ведя, чуть приобняв за плечи жену, с залитым горькими слезами лицом.
Старик поднялся ей на встречу, женщина попыталась поклонится, но он не дал ей этого сделать. Сильные руки сжали плечи.
- Чую боль великую! - голос старика был мощным, словно у молодого: - Поведай же мне, в чем беда ваша?
Женщина всхлипнула, но ничего не ответила, вместо слов она повела его за собой. В залитом солнцем углу избы, за пестрой занавеской, стояла колыбель, а в ней застыло бездыханное тельце новорожденной девочки. Широко распахнутые глаза, и их заполнял ужас, хотя дети не знают страха, лишь с течением времени учатся боятся.
Сухая, старческая ладонь закрыла веки, скрывая ребячьи глаза. Женщина содрогнулась и вновь забилась в плаче.
- Не реви! - грянул старик: - Она еще жива, хотя душа уже покидает тело, еще немного и будет поздно!
- А разве уже не поздно? - испуганно всхлипнула она.
- Нет! - ответил старик, обводя колыбель рукой, словно бы замыкая круг, вспыхнуло синее пламя, окружая детскую кроватку.
- Колдун! - мужчина сделал рукой отвращающий знак.
Но старик в ответ лишь усмехнулся, не собираясь рассыпаться в прах или превращаться в злобное чудище, чтобы набросится на людей и жадно пить их живую теплую кровь. Его руки продолжали вычерчивать над ребенком какие - странные знаки.
- Не смотрите! - гаркнул он: - Иначе ничто не спасет ваши души!
Женщина вздрогнула, схватила мужа за плечи, стараясь повернуть его спиной к колдуну. Она чувствовала, как ее душу засасывать странная темнота, балансируя на самом краю, она все же смогла шагнуть назад и сейчас старалась спасти мужа, который все дальше и дальше соскальзывал в эту темноту. 
- Держи его, чадо! - проворчал старик.
- Как? - ее голос сорвался на крик.
- Как до этого держала, любовью своей, лишь она одна способна удержать его! - голос старого колдуна гремел.
Глубоко вдохнув несколько раз, словно пловец перед тем, как нырнуть, старик начал чертить на дощатом полу острием своего посоха правильную пятиконечную звезду. Железное острие легко рассекало дерево, вычерчивая четкие линии, которые тут же вспыхивали синеватым льдистым пламенем. Пентаграмма была закончена и уже накапливала силы.
В этот миг, женщина вдруг ощутила, как мир содрогнулся, словно бы от жестокой боли, проведенные стариком линии стали прожигать доски пола, наливаться жгучей, пламенной силой. Словно невидимое лезвие резало доски подобно маслу, разрезы становились все глубже и глубже - колдун взывал к древним давно забытым силам, силам что спали с рождения мира. Внезапно старик закричал от ужасной боли, тело его стало истончаться, обретая прозрачность, таять.
Пентаграмма налилась пронзительной синевой, вверх ударило льдистое пламя, затмившее своим светом даже блеск солнечных лучей. Небеса раскалолись, на землю хлынула тьма и колдун исчез.
Вокруг царила темнота, не кромешная тьма, не непроглядный мрак, а именно темнота, зрение человека с легкостью выхватывало из этой темноты безконечные цепи громадных клубящихся облаков, в глубине которых мелькали багряные молнии, то вспыхивали золотистые искры, то словно бы открывались глаза живших там чудовищ. Но старик знал, что никаких чудовищ из плоти и крови там нет и в помине, но вот порождения магии здесь были могущественны, как нигде более, лишь они представляли серьезную опасность для жизни.
Колдун старался держать глаза и уши открытыми, идя по следу уходящей все дальше и дальше в темноту, детской души.
И вдруг...
Перед стариком тихо журчала река, позади шелестел листьями лес. За рекой шли поля, сияла золотая стена пшеницы. Бродили тучные стада синих быков, неподалеку белокурый мальчишка гнал к реке ленивых, раскормленных гусей. Юная девушка с длинными золотыми косами несла на расписном коромысле деревянные ведерки, через края которых срывались крупные сияющие капли. В голубом небе ласково светило солнышко. Жизнь шла мирная - в ней заключалась высшая мудрость и красота.
Мир жил и было бы кощунством разрушать идилию этого места, но ... Словно бы что - то ломая в своей душе, колдун шагнул вперед, с его пальцев сорвалась длинная хищная молния, устремившись вперед, она разорвала наполненную колдовской чудью картину мирной жизни. Старик своим колдовством разрушил чью -то мечту, ибо что это могло быть, как не мечта; мир, теплое солнце, счастливо смеющиеся дети. Как бы не была благостна эта картина, он не имел права расслабляться, ибо след души, за которой он отправился сюда, уходил в даль.
Чувствуя себя злодеем, самым мерзким и гадким, колдун двинулся дальше. Душу полоснуло болью, он хрипло застонал, но заставил себя не останавливаться, он разрушил мечту, а ведь это была когда - то и его мечта. Было время, когда он мечтал о тихой спокойной жизни, часто во сне видел маленький домик среди дубравы, дым поднимается над трубой очага. Золотоволосая девушка бежит ему на встречу и двое весело хохочущих карапузов семенят следом за ней... Так нет же, его судьбой стала вечная битва, проклятие одиночеством и горькая пыль странствий на сапогах. В его руках посох, в котором заключена мощь неподвластная множеству величайших чародеев и колдунов этого и множества других миров, но даже обладая всей этой мощью, он не мог стать счастливым.
- Эй! Кто это безобразит в моих владениях? - звонкий женский голос, звучавший, как журчание ручейка, заставил его вздрогнуть от неожиданности, а затем и улыбнуться.
- Это я, Гэлиэрт! - ответил старик: - Приветствую тебя, сестренка! Покажись, Моргана!
Из клубящейся дымки выступила стройная девушка, на вид примерно лет шестнадцати. Она была в черных одеждах, затканых золотом и изукрашеных жемчугом, по ее спине струились блестящие черные волосы. Темные миндалевидные глаза наполненные необычайной внутренней силой, придавали ее лицу, совершенно экзотическую красоту. Однако из - за излишне решительного его выражения и твердости взора, красавица казалась старше своих лет. Девушка приблизилась к старику и обворожительно улыбнулась.
- Ну здравствуй, брат! - прожурчала она: - И что привело ко мне, или точнее, каким ветром тебя занесло в мои владения, старый ты бродяга?
- Ух ты!? - крякнул он: - Это что теперь так принято встречать братьев, которых давно не видела?
- Ты удивлен? - взорвалась она: - А скажи мне, где носило брата бездна знает сколько веков? Где он был, когда я нуждалась в его помощи?
Ухмылка Гэлиэрта становилась все шире и шире.
- Молчишь? Молчи! Я и так знаю о твоих попойках в самых грязных портовых кабаках и о ночах проведенных в объятиях продажных девок. Мне продолжить? - ехидно осведомилась она.
- Конечно! - смеясь ответил он: - Я тебя тоже люблю, сестренка!
Жилистая рука обхватила ее за плечи, притянув к пусть иссохшей, но все еще широкой груди колдуна. Сжав ее в объятиях, Гэлиэрт поцеловал сестру в лоб.
- Мерзкая, старая скотина! Где ты шлялся всю эту бездну лет? - продолжала допытываться она.
- А твой язычок все еще не затупился, Моргана. А сама ты все так же молода и прекрасна, хотя нет, ты стала еще прекраснее. Годы красят тебя, сестренка!
- Льстец и лжец! - ответила она: - Но ты так и не ответил, что привело тебя в мои владения?
Ее взгляд, брошенный из под длинных ресниц, мог разговорить даже камень. А старый колдун не был камнем.
- А разве я не мог зайти просто так? - удивился он: - Может я хотел...
Моргана отрицательно покачала головой, прижав изящный пальчик к его губам.
- Ты никогда не приходишь просто так! - тихо произнесла она.
- Да, ты права! Я пришел не просто так! Я пришел сюда ведомый следом души! - ответил он: - Не знаю, кто в твоих владениях занимается таким колдовством, но я хочу вернуть эту душу!
- Что так?! - удивилась она: - Я еще помню время, когда ты и сам с удовольствием похищал души.
Старик содрогнулся.
Память тут же услужливо подсунула ему, то, о чем он так страстно желал забыть, но эти воспоминания не желали стираться даже по - прошествии сотен и сотен лет, являясь тогда, когда их совсем не ждали...
... Мощные руки в латных перчатках упирались в парапет, железо скрежетнуло по темно - синему камню башни. Жестокий взор сизо - стальных глаз унесся к гавани, там, застилая жирным дымом солнце, догорали десятки боевых галер, их паруса давно уже превратившиеся в жалкие лохмотья под ударами магической бури, слабо трепыхались на ветру, кое - где на мачтах еще были видны изорванные флаги и вымпелы короля Борна - властителя Золотых островов, расположенных далеко, на востоке ведомого мира.
Этот властелин единственный, кто посмел бросить вызов ему, величайшему из колдунов, ему, самому Похитителю Душ - так звали его в те, далекие и далеко не спокойные времена.
Борн послал свой флот, флот которому не было равных ни у одного из королевств древнего Эфикриона, его люди были самыми искустными мореходами и непревзойденными мечниками.
Им и правда не было равных в морских баталиях, но, что может меч, даже в самых умелых руках, когда ему противостоит колдовство и порождение колдовства? Вызванная магией буря, разметала флот, потопив две трети кораблей, оставшиеся галеры едва едва смогли пристать к острову Кайлинар, где высился огромный мрачный замок Лойрат, вотчина Похитителя Душ.
Остров Кайлинар омываемый со всех сторон солеными водами Моря Забытых Снов, представлял собой неприступную твердыню, окруженную острыми зубами подводных рифов. Да и на самом острове вздымались темные стены горных хребтов, лишь замок Похитителя Душ возносился над горами, словно бросая вызов всем Великим Силам, правящим миром.
Вот, что явилось взорам морских воителей короля Борна и за каждой скалой вольно раскинулся огромный воинский стан. Демоны Войны - жестокие порождения злого колдовства Похитителя Душ.
Десятка три гордых, прекрасных кораблей, все, что осталось от флота Золотых островов, разрезая носами волны, подходили к острову, лавируя между скалами, воду пенили бронзовые тараны. Один за другим корабли бросали якоря, сбрасывали сходни по которым грохотали шаги, первые воины в серебристых доспехах, на их щитах сиял герб Золотых островов - желтый лотос, а под ним перекрещены меч и секира, ступали на берег.
И в этот момент, катапульты и балисты острова нанесли свой удар; они били по кораблям, крушили их резные борта, пробивали палубы, сносили мачты, рвали паруса. Каменные ядра обрушивались на морских воителей Борна, убивая и калеча их. И тогда из за скал, в бой бросились полки Демонов Войны.
На берегу, скрежеща железом, столкнулись два потока; серебристый и черный. Воины Золотых островов рванулись вперед, на приступ, презрев смерть они теснили воинство колдуна, понимая, что обречены и потому для них существовал только один выход - победить!
Надо отдать им должное, бились они отчаянно, никто не ожидал от них такой доблести. Но отчаянный натиск ничего не дал, разбившись о черную '' скалу '' вражеского строя; лучники и арбалетчики в черных доспехах били их почти в упор и вскоре весь берег был завален мертвыми телами, знамена были втоптаны в грязь. У края берега полыхали галеры, черный жирный дым застилал небеса. Между мертвых тел бродили тяжелые фигуры в черных доспехах; добивая раненых, собирая оружие мертвецов и выворачивая их сумки.
И тогда явился Он.
Огромная фигура в вороненых доспехах. Ведомый запахом смерти, Похититель Душ явился за своей добычей. Исторгнутые из тел души воинов, еще не успели покинуть сию юдоль. Колдун пожирал эти души, наращивая свою и без того великую силу.
Он был поистине страшен, ибо даже его слуги бежали в ужасе в этот миг, а он продолжал насыщаться, собирая свою страшную добычу ...
Старик снова содрогнулся, гоня эти воспоминания.
- Те времена давно канули в Лету! - прохрипел он.
Пошатываясь он стоял, уронив руки и ничего пока не понимая. Его взгляд безпорядочно метался из стороны в сторону, изредка задерживаясь на резном посохе валявшемся у ног.
Моргана усмехаясь наблюдала за ним.
- Да - аааа! - протянула она: - Я вижу, ты очень сильно изменился, брат! Ты совсем не тот, каким был раньше!
- Я постарел! - ответил старик.
- О нет! Это совсем другое. Ты просто размяк!
- Все проще, сестренка. Моя мощь была так велика, что под больше не к чему было стремиться. А значит и жить было больше не для чего! Так зачем такая жизнь?
Нарочито медленно, он согнулся, поднимая свой посох.
Внезапно рядом с ним материализовалась какая - то тварь. Гэлиэрт резко качнулся в сторону и словно бы это не он только что кряхтел нагибаясь, ударил. Его движения были наполненны силой, а стремительности позавидовала бы атакующая змея. Крутанувшись в широкой ладони, посох воткнулся в грудь явившегося существа, пронзая его на сквозь. раздался странный хлопок.
- Вот же тварь! - воскликнул старик, стряхивая с одежды черные хлопья, все что осталось от того существа.
Зашипев словно разъяренная кошка, Моргана воззрилась на брата, безумными горящими глазами дикого зверя.
- Не смей! - прошипела она: - Не смей губить моих детей!
- Что - оооо?! - удивился он: - Ты называешь этих тварей, своими детьми?
В глазах старика вспыхнули гневные молнии. Моргана отшатнулась, ощерила блестящие, не по - человечески длинные клыки.
- Еще раз коснешься хотя бы одного из них и я убью тебя! - шипела она.
По ее напряженному телу пробегали волны непонятной дрожи, в опасно съузившихся глазах полыхало жестокое пламя. Наверное будь он моложе и неопытнее, то наверное испугался, но Гэлиэрт уже давно пережил свои страхи  и прекрасно знал собственную силу, не сомневаясь, что сумеет одалеть любого врага, как бы силен и умел тот нибыл.
- Что же с тобой произошло, сестра? Как ты могла позволить своим выродкам похищать души детей? Как?
Вместо ответа, она выбросила вперед руку.
Огненное сияние затопило все вокруг и Гэлиэрт рухнул, сметенный сонмом неведомых тварей, рожденных колдовской силой Морганы.
Не смотря на всю свою силу, он не решился использовать ее против сестры, все еще надеясь, что это лишь временное помутнение и вскоре Моргана успокоится, и все вернется на круги своя. Не могла его чистая младшая сестра, так сильно поддаться этой мерзости, не могла, он не хотел в это верить. Совсем забыв себя, опьяненного неведомым могуществом, даруемым душами врагов, и своей - же непобедимостью.
Он пропустил удар.
Память - самая подлая тварь, не боящаяся пойти на любую низость, на удар из - за угла, не стыдящаяся нанести удар ниже пояса или в спину.
Сознание Гэлиэрта погружалось в бездонный омут безпамятства, а память уже была наготове, уже вытаскивала давно забытые и похороненые воспоминания, услужливо выхватывая их из темноты забытья.
... Яркое весеннее солнце заливало теплым светом острова, когда воду гавани Сейти, главного острова королевства, вспенили мощные удары длинных весел.
Боевой флот Похитителя Душ пришел потребовать ответа у короля Борна, за нападение на Кайлинар. Над изломанной линией гранитных клыков, окружающих гавань поднялся целый лес мачт с черно - багровыми парусами и флагами носящими герб колдуна - ослаленная морда, какого - то неведомого рогатого чудовища.
Полторы сотни трирем и галеасов с легкостью разметали небольшой флот защитников королевства. Миновав изгиб берега, флот вошел в гавань. Едва носы кораблей коснулись камня, черное воинство колдуна устремилось на приступ главной цитадели Борна, города Багриш.
Огромные резные башни возвышались над стенами города, над крышами башен среди замысловатых узоров и каменных фигур рыб, под легким ветерком трепетали синие знамена с гербом Борна.
Черное воинство подступило к городу, узрев на его стенах огромную массу воинов в сияющих серебром бронях. Распахнувшиеся ворота, выплеснули на встречу сверкающий людской поток, закованый в железо. Впереди всех легко шагал, не смотря на вес воинской справы, сам король Борн.
- Не может быть! - зычно гаркнул колдун: - Нас решил встретить сам Великий Владыка Золотых островов!
Но Борн не принял его тона, черные, как ягоды терна, глаза короля впились в рослого колдуна в вороненых доспехах. В мощной его длани взблескивал длинный меч с узким чуть искривленным клинком. В левой, прикрывая бок и грудь мягко покачивался щит с сияющим золотым лотосом.
Король был высок и силен, широким плечам его было тесно под стальными пластинами доспехов, что наползали друг на друга, как рыбья чешуя. Когда он двигался, то доспех мягко переливался словно бы был второй кожей, более прочной и надежной чем первая, чуть натягивался и расслаблялся. Над левым плечом задорно вздыбилась рукоять второго меча. Не для кого не было секретом, что Борн в бою одинаково легко владеет обеими руками.
Колдун и король двинулись на встречу друг другу.
Сошлись яростно и неукротимо, сразу обрушив целый град ударов. Мечи заскрежетали рассыпая снопы искр, щит Борна дергался под могучими ударами, от него летели осколки. Внезапно король отбросил изрубленный страшными ударами щит и выхватил второй меч.
Едва меч заблистал во второй руке багришца, колдун низко взревел и его меч устремился вперед. Огромный спадон и более короткие мечи сшиблись в воздухе. Раздался ужасающий грохот, словно это столкновение породило гром небесный. Блестающие яростным пламенем глаза сражающихся, ненавидяще пожирали врага.
Колдун сделал поворот, без размаха ударил противника. Борн же вместо того, чтобы парировать удар, сам обрушил мечи на соперника, готовый умереть, но забрать с собой этого... который посмел напасть на его земли, а еще лучше послать его впереди себя, страшным вестником смерти.
Колдуна тряхнуло, в голове раздался звон, долгий и протяжный. Шлем выдержал, заметил как отлетела сияющая доспехами фигура Борна. Глухо выругавшись сквозь зубы, король вновь обрушил свои мечи на противника, вкладывая в удар все свои силы. Клинки замелькали быстро и часто, словно в руках воина были легкие тростинки, а не сияющие стальные мечи.
Похититель Душ и сам рубил страшно и сильно, врага надо уничтожить, а на свои раны можно не обращать внимания. Он так и не понял, почему не стал использовать колдовство. Видимо, где - то внутри, что - то заложенное воинским умением, не давало сменить меч на подлое колдовство.
Борн чувствовал, что устает, тело все хуже и хуже подчинялось приказам, покрытое ранами. Но сдаваться не собирался. Он быстро слабел, а проклятый колдун словно бы становился сильнее, хотя кровь тоже хлещет из множества ран, но меч его продолжает мелькать, заставляя воздух распадаться и гудеть, распластываемый острым железом.
Собравшись с силами, он вскинул мечи над головой и обрушил самый страшный удар, вложив в него все силы, все, какие еще остались. Но колдун вместо того чтобы подставить свой меч под удар, шагнул вперед.
Его шаг был настолько стремителен, что на мгновение он попросту выпал из поля зрения короля.
Блеснуло.
На его плечи обрушился тяжелый удар, сотрясший все тело, заскрежетало разрываемое железо, длинное лезвие меча погрузилось в грудь Владыки Золотых островов по самую крестовину гарды, разрубив доспех и тело под ним от плеча до груди, показалось из спины все залитое алой дымящейся кровью.
Наполненные болью глаза Борна '' впились '' взглядом в серые глаза колдуна.
- Ну вот тебе и конец! - почти нежно произнес тот.
Тяжелый меч пошел вниз, разваливая тело в чешуйчатой броне. Демоны Войны взревели, приветствуя победу своего повелителя, а над городом пронесся мучительный стон.
- Вперед! - рявкнул колдун.
Длинный меч указывал на город, на застывших в молчании воинов Багриша, вышедших из городских ворот вместе с королем.
Черная ревущая лавина скрежеща железом устремилась вперед, сметая заслон из воинов Золотых островов. Заливая землю кровью, своей и чужой.
Резко потемнело, по рядам наступающих хлестнул настоящий ливень из стрел.
Черные воины с яростным рыком сбили плотнее ряды, подняли щиты, бросили на лица забрала с узкими прорезями для глаз и к городу двинулась уже тяжелая черепаха плотного строя, укрытая со всех сторон щитами. Стрелы безсильно бились в эту движущуюся стену щитов, этот убийствинный ливень уже ничем не мог повредить воинам в строю. Приблизившись к воротам, плотный строй рассыпался, лишь пять десятков воинов все так же сомкнув щиты остались у ворот.
Окованный медью лоб тарана ударил в створки ворот, заставив их задрожать. В верх взвились кошки с длинными веревками или цепями, а вниз тут же обрушился новый ливень стрел, выплеснулся жгучий поток кипящей смолы, но воины Похитителя Душ даже не подумали отступить. Оставив у основания стен целый вал мертвых тел, они с упорством пауков устремились на стены с помощью длинных шестов и лестниц. А таран продолжал методично крушить ворота.
Колдун наблюдал за сражением с мрачной улыбкой на губах. И вот, как только таран пробил брешь в воротах города, он собрал оставшуюся часть войска и повел их вперед. Сначала они шли быстрым шагом, а затем перешли на бег.
Похититель Душ мчался впереди своих воинов, не обращая внимания на вес доспехов и тяжесть огромного меча. Ворота не выдержали и распахнулись, черные воины ворвались в город, яростно врубаясь в ряды защитников, спешно стянутых в единый строй.
Багришцы отступали в глубь города, ступая по ступенчатым террасам начинавшимся прямо от стен, все ближе и ближе подходя к гигантским башням со странными и не привычными изгибающимися краями крыш. Из бойниц башен били лучники, прикрывая отступление защитников, среди прихотливых извивов мелькали серебристые доспехи, воины спешно подтаскивали запасы стрел и камней, таща их к парапетам башен, готовые отразить штурм.
Зло оскалив зубы, колдун воткнул меч в землю, легко пробив камень мостовой, освобождая руки.
- Ну что - ж, поглядим из чего сделаны эти башни! - прорычал он.
С его губ медленным речитативом полились слова мощного заклинания, на древнем, всеми забытом языке. Руки поднялись на уровень груди, пальцы скрючились словно когти хищной птицы. Низко взрыкнув, он сделал странное, могучее движение, словно бы разрывая что - то. Сквозь надрывный треск камня, были слышны дикие крики гибнущих багришцев, наполненные ужасом и непониманием.
И вновь он пировал.
Над руинами Багриша еще бродили безчисленные легионы душ его жителей и защитников. Мощь Похитителя Душ росла с каждой проглоченной им душой.
Главная цитадель короля Борна, столица огромного государства была сметена с лица земли вместе со своим господином, до самого конца защищавшего свой город.
А Похититель Душ продолжил свой нескончаемый путь, залитый кровью и слезами его жертв.           Тьма нехотя разжимала свои объятия, не желая расставаться со своей добычей. Голова раскалывалась от боли. В висках словно бы стучали острые молоточки, отстукивая неведомый ритм, Гэлиэрт открыл глаза и попытался подняться, еще не ощущая, крепко примотан к спинке тяжеленного стула. Вокруг была темнота. Рядом, кто - то шумно завозился.
Моргана! - понял Гэлиэрт.      
В ее руке вспыхнула крохотная, злая, шаровая молния, сыплющая искрами.
- Очнулся, братик? - ехидно осведомилась она.
Сияющий шарик взлетел с ее ладони вверх, к самому потолку, ярко вспыхнул, осветив огромный зал.
Моргана сидела на резном троне, высеченном из цельного куска черного обсидиана. В левой руке она сжимала посох Гэлиэрта, на алых губах змеилась улыбка.
- Как видишь моя сила немногим меньше твоей, но зато я не соблюдаю твоих дурацких правил; я не боюсь ударить в спину и напасть на лежачего, легко уничтожу женщину, ребенка или старика. Ты был столь щедр, что научил меня использовать души, как источник силы, я благодарю тебя за это, но так уж случилось, что ты должен умереть. И не потому что я этого хочу, а лишь потому что - этот мир тесен для нас двоих!
- Почему... дети? - прохрипел он.
- Почему? Неужели ты этого не понял? - удивилась она: - Да потому что детская душа это самый мощный источник силы, они чисты и не ведают страха. Но тебе, братик уже никогда не испить силы из этого источника!
Она поднялась, перехватив посох двумя руками, Моргана ударила острием в грудь старого колдуна. Полыхнула короткая молния, воздух наполнился свежестью словно перед грозой. Со страшным скрежетом острие соскользнуло по широкой, как дверь груди старика, вспарывая одежду.
- Доспехи?! - вскрикнула она, заметив огненный блик, отразившийся от полированного металла.
В ответ старик рассмеялся, его гулкий смех заполнил зал, отражаясь от стен, заставил содрогнуться сам замок Морганы.    
- Я бы не прожил все эти годы, если бы не научился защищать себя! - грянул он: - Я уже давно никому не верю, сестренка!
Страшно вздувая жилые на шее, он с усилием рванул руки в стороны. С надрывным треском полопались ремни, которыми он был прикручен к стулу, словно бы они были не из толстой сыромятной кожи, а из гнилого полотна. Одним движением воздев себя на ноги, Гэлиэрт прыгнул вперед, его руки уже тянулись к тонкой шее с нежной кожей, Морганы.
Девушка вновь ударила его, но посох словно бы и сам противился этому удару, колдун чуть качнулся в бок избегая удара, мощна десница сжалась на длинном древке, рванула, легко выдергивая посох из тонких рук. Жилистая пятерня сгребла в мощный кулак ворот женских одежд, потянула к себе.
В лицо дохнуло ледяным ветром, Моргана закричала тонким ломающимся голоском, коротко вспыхнуло ослепительное пламя и она исчезла.
Низко зарычав от сознания того, что его обманули, Гэлиэрт с ненавистью взглянул на зажатый в кулаке клок ее платья. В этой ткани, что - то взблеснуло, старик поднял руку, поднося ее ближе к глазам. Чуть слышно позвякивала разорванная цепочка, а на ней покачивался черненный золотой медальон размером с ладонь, в виде изготовившегося к бою скорпиона.               
- Ну что - ж, сестренка, значит наша встреча еще не последняя! - проворчал старик: - Я найду тебя, правда для этого нужно кое - что изменить!
Жилистая ладонь описала в воздухе странную фигуру, положенную на бок восьмерку, а затем словно бы разрубила ее резким ударом. Вокруг его тела заплясали пламенные языки, воздух затрещал, сгорая, откуда - то из невидимых небес ударила молния, раскалывая замок Морганы. Из глотки старого колдуна вырвалось длинное заклинание на певучем языке давно исчезнувших эльфов.
Пламя резко стянулось в пышущую жаром колонну, сплетенную из блещущих багрянцем пламенных языков, которая тут же распустилась огненным цветком. 
Девушка вздрогнула, вдохнув порцию свежего ветра, наполненного пряными ароматами цветущих трав. Солнце ударило по глазам, заставив ее на мгновение зажмуриться. Тонкие руки взлетели к груди, словно бы что - то ища.
- О нет! - прошептала она: - Мой амулет! Ну Гэлиэрт, ты еще пожалеешь, что встал на моем пути!
Отогнав нахлынувшую волну ярости, Моргана зашептала заклятие перемещения, тут требовалось спокойствие, иначе она такого наперемещала бы. Пахнуло прокаленным на жарком солнце ветром, тело девушки подернулось полупрозрачной дымкой и она исчезла; без грома и вспышек молний, без дрожания земли и ревущих ураганов.
По саду расцвеченному диковинными цветами медленно двигалась красивая юная девушка, едва едва перешагнувшая за черту детства. Пестрые одежды слабо колыхались от прикосновений легкого ветерка, открывая нежную кожу девушки, чуть тронутую солнцем.
Подойдя к бассейну и грациозно опустилась на край, опершись обеими руками о теплый камень, беззаботно опустив босые ноги в воду. Водяные лилии слабо заколыхались. Девушка поболтала ногами в воде, брызги взлетели над краем бассейна сверкали, как драгоценные камни.
Внезапно сгустился воздух, замерцал, ярко вспыхнул, дохнул обжигающим пламенным дыханием.
- Здравствуй, Лин Ми! - раздался чей - то звучный голос.
Девушка вздрогнула от неожиданности и поспешно вскочила на ноги, в ее руке взблеснул длинным лезвием тонкий стилет, неизвестно как оказавшимся в ее пальцах. Но, когда из сияющего кокона появилась изящная девушка, внешне чуть старше ее, в затканных золотом одеждах.
- Моргана! - закричала Лин Ми.
В ее чуть раскосых глазах плеснулась радость, отбросив оружие, она бросилась к волшебнице. Обняв, положила голову ей на плечо, словно встретив старшую горяче любимую сестру, которую не видела очень давно.
- Мне нужен Ген Рин, твой отец! - сказала Моргана, отстраняясь.
- Он никого не желает видеть! - ответила Лин Ми: - Прогоняет даже тех, кто раньше был ему очень дорог.
- Ничего! Меня он примит и выслушает!
- Почему ты так думаешь?
- Потому что сюда идет Похититель Душ! - резко ответила волшебница: - Даже ты должна понимать, что это значит.
- Что? - голос девочки дрогнул, она хорошо знала о ком говорит старшая подруга: - Похититель Душ идет сюда?
- Да! И видят боги, всей моей силы не хватило, чтобы остановить его.
Лин Ми вздрогнула, перед ее мысленным взором мелькали отрубленные головы, рушились стены городов, горели башни, кричали в смертельном страхе женщины, пытаясь спасти детей и это была лишь малая часть того,что он мог натворить.
Девушка содрогнулась, ее руки прижались к груди, где сердце билось о кости, словно птичка, пытаясь сломать прутья клетки. Конечно она была слишком молода, чтобы своими глазами увидеть все злодеяния творимые Похитителем, но обладая богатым воображением и с детства слыша страшные и ужасающие истории о кровавых зверствах творимых этим колдуном, могла четко представить все это.
- Сейчас он и правда не сможет отказать! - тихо произнесла Лин Ми.
'' Похититель Душ! Похититель Душ! '' - билась горячечная мысль, когда девушка бежала, чтобы предупредить отца.       
Лин Ми безшумно скользила по коридорам дворца, знакомым с детства, приближаясь к покоям императора. У широких, словно замковые врата, дверей застыли два огромных молчаливых стража, в золотистых доспехах, с чудовищного вида алебардами, в могучих руках. Они молча отсалютовали ей оружием, открывая путь.
- Отец! - воскликнула девушка.
В глубоком кресле сидел невысокий худощавый человек, с усталыми глазами, совсем не похожий на грозного властителя, от одного имени которого, трепетали многие королевства востока.
- Отец! - снова позвала Лин Ми: - Только что прибыла Моргана!
- От и что? Она всегда была твоей гостьей! - донеслось в ответ.
- Но она просит, чтобы ты принял ее, у нее есть важное сообщение для тебя.
- Нет! - ответил мужчина: - Ничего важного сообщить она все равно не может! - в голосе императора слышалась усталость: - Иди, дочь моя, я хочу побыть один!
Девушка с состраданием посмотрела на отца, так сильно сдавшего после смерти матери Лин Ми.
- Но отец...
- Не спорь! - оборвал он: - Иди. Я устал!
- Отец! Сюда идет Похититель Душ! - выкрикнула она.
- Что - оооо? - воскликнул он, резко поднимаясь на ноги.
Девушка вздрогнула от неожиданности, так разительно отличался этот человек от того, кто мгновение назад сидел в кресле и твердил о своей усталости. Перед ней стоял истинный Ген Рин. Невысокий, сухощавый, смуглый от загара, он выглядел словно бронзовая статуя воина. В его теле не осталось и следа той вялости, сейчас это была туго сжатая пружина боевого механизма. На руках вздулись толстые, как канаты балисты, жилы, развитые безконечными упражнениями с мечом и стрельбой из лука. В черных, словно ягоды терна, глазах вспыхнуло пламя ярости.
- Зови ее и не медли! - гаркнул он.
Кивнув в ответ, девушка поспешно выбежала в коридор, напуганая тем, как изменился за мгновение отец. Ей казалось, что придется бежать в сад, но Моргана уже ждала ее, словно предвидя все это, неподалеку от императорских покоев. Улыбнувшись, каким - то своим мыслям, колдунья прошествовала сквозь открытые двери, на встречу властителю Золотых островов.
Закрывшиеся двери и скрестившиеся алебарды стражей, отрезали императорские покои от всего остального замка.
Огненный цветок распался отдельными лепестками и в самой середине остался стоять некто, в вороненых доспехах. Глухое забрало тяжелого шлема скрывало его лицо, лишь в глазных прорезях сверкали сизо - стального цвета глаза. Взгляд их был спокоен и серьезен, но в глубине был холоден, как полярная ночь Драконьих гор. Широкая ладонь в латной перчатке откинула забрало, открывая энергичное загорелое лицо, с орлиным носом, высоким широким лбом и плотно сжатыми губами, его лик был хорошо знаком по старым легендам о кровавых похождениях Похитителя Душ.
- Так - то лучше! - произнес Гэлиэрт, его мощный и звучный голос разнесся окрест: - А сейчас пора в путь!
Он взмахнул своим посохом, начертив в под ногами пламенеющее кольцо. Почувствовав, как тело становится невесомым, проваливается в пустоту, его губы произнесли слова заклятия перемещения, тело наливалось волнами почти божественной силы. Тьма гибко изогнулась, поглотив колдуна. Гэлиэрт устремился по следу Морганы, видимому лишь им одним, как охотничьего пса ведет запах зверя, так и он шел по следу колдовства сестры.
Он сделал несколько шагов по тропе иномирья, ( а сколько их было сделано по тропам древнего Эфикриона? ), тьма стала рассеиваться, а небо над ним расцвело, наливаясь синевой. Белые птицы мелькали в лазурной синиве, рассекая ее подобно вспышкам белых молний. Под ногами лежали крепкие мраморные плиты, а не обманчивая дорога вне мира.
Внезапно мрамор чуть слышно звякнул, ему на встречу вышли шестеро воинов в пластиначатых доспехах, изображающих чешую, в их руках взблеснули огромные мечи на длинных, словно копья, рукоятях. Полуденное солнце отбрасывало зловещие блики на полированую сталь мечей.
- Значит вновь Золотые острова! - пророкотал Гэлиэрт: - Но она права, здесь меня ненавидят больше всего!
- Ты продолжаешь осквернять лик мира своим присутствием! - грянули воины: - Но сейчас ты об этом пожалеешь и ничто не спасет тебя от справедливого возмездия за все твои злодеяния!
- Как - же люди любят поболтать! Я не хочу с вами драться! И так было достаточно пролито крови! - ответил колдун.
- Не хочешь драться, тогда сдайся! Пока еще есть время!
- А этого я сделать не могу!
- Тогда умри!!!
Воины разошлись в стороны, окружая колдуна, их движения были легки и кажется даже невесомы, зловещее сияние их клинков затопило все вокруг.
- Безумцы! - прорычал Гэлиэрт.
Взмахнув посохом, так нелепо выглядевшего в руках закованного в железо рыцаря, он превратил его в огромный двуручник, струйки жидкого огня падали с клинка, стекая на мрамор.
Он схватился с одним из воинов. Схватился и в первый же миг едва не выпустил меч из рук - жестко отбитый удар отозвался болью во всем теле. Он просчитался, думая, что эти воины обычные смертные, но они ничуть не уступали ему в быстроте, ловкосте, силе и умению сражаться.
Пригнувшись под удар, Гэлиэрт попытался достать другого противника острым концом меча, открывшись всего на одно мгновение, едва не поплатился за это. Один из воинов метнулся вперед и в одно мгновение оказался рядом. Колдун почувствовал удар, по доспехам что - то скользнуло, нападавший промахнулся лишь самую малость.
Враги сражались с каким - то запредельным остервенением. Гэлиэрт едва - едва успевал отбивать их выпады и удары, чувствуя, как в душе закипает ненужная ярость, глаза застилаются красной пеленой, а в груди рождается неистовый звериный рык.
Гневно взревев, он обрушил двуручник на одного из воинов, опрокинул на землю, замахнулся второй раз - и тут же получил прямой тычок в грудь, нанесенный из совершенно невозможной позиции. Сталь доспехов заскрежетала, однако выдержала. Гэлиэрт со стоном схватился за грудь, едва успев отбить второй выпад.
Сталь билась в сталь, враги не поддавались ни на шаг.
- Ну хватит играть! - проревел Похититель Душ.
Двуручник мелькнул словно молния, очертив пылающее полуокружие, заставив нападавших отступить. Сталь снова зазвенела, колдун отбил выпад воинов, бившихся с полным принебрижением к смерти, словно зачарованные, какой - то неведомой силой лишенные страха. Пламя потекло по лезвию меча. Колдовской клинок легко рассек оружие врагов, а затем и их нагрудники. За пламенеющим клинком тянулся алый шлейф из брызг крови. Он вновь стал самим собой, тем прежним, кого звали Похитителем Душ, сильнейшим из человеческих колдунов, черпавшим силу из душ погибших людей и нелюдей.
Воины встретившие его и принявшие бой первыми, безсильно распластались на земле уже не дыша, заливая мрамор своей кровью, хлещущей из разрубленных тел, а их души вливались в тело колдуна, наполняя его силой.
Но он чувствовал, что здесь, что - то не так.
Внезапно тела воинов замерцали, над ними задрожал воздух, ярко вспыхнуло ало - золотое пламя и ... на холодном мраморе вместо шестерых, остались лежать лишь двое, вооруженные парными, слегка искревленными, легкими мечами - излюбленным оружием воинов Золотых островов.
Колдун легко шагал к городу, гордо взметнувшему свои стены и узорчатые башни к небесам, Похититель вновь ощутил давно забытый запах и вкус душ, пожранных им, для увеличения собственной силы, а там, за стенами его ждали тысячи таких душ. Колдун низко зарычал, предвкушая новую вожделенную добычу. И тут же тряхнул головой, гоня это наваждение, он изменился, перестал быть тем, прежним Похитителем Душ.
Внезапно, впереди тяжело затопало, мрамор загудел под тяжелыми шагами множеств ног, на пути колдуна выросла плотная стена щитов, построенная тяжеловооруженными панцирниками Золотых островов. Плотный строй двинулся вперед, словно перед воинами стояла вражеская армия, а не одинокий рыцарь в черных доспехах.
- Я не хочу драться с вами! - прогремел голос колдуна: - Мне нужна Моргана! Отдайте ее мне и я уйду, не причинив вреда вам! - попытался образумить он наступающих.
Ответом было лишь зловещее молчание. В сияющих стальным светом глазах колдуна начало разгораться пламя ярости. И когда молчаливый строй сделал новый шаг ему на встречу, Гэлиэрт зарычал от злости.
- Ваша глупость будет слишком дорого стоить! - рычал он: - Вас бросили в мясорубку, но вы же не лишились способности думать. Отдайте Моргану, я уйду и никто, слышите, никто не пострадает!
Но воины молчали, шаг за шагом сокращая расстояние между ним и стеной щитов.
- Безумцы! - в грозном рыке колдуна послышались нотки жалости, так не вязавшиеся с рассказами о его жестокости.
Прорычав заклинание, Гэлиэрт толкнул свое тело в пространство, легко проскользнув сквозь панцирный строй, оказался за спиной армии. Но, если они и были удивлены неведомым перемещением, то виду не подали, легко качнувшись, строй развернулся назад, словно единый организм, единое существо.
- Да пропадите вы пропадом! - крикнул колдун.
Небеса раскололись, вспарываемые блещущими клинками молний и на пути панцирников возник плотный строй демонов войны - чудовищных порождений Похитителя Душ.            
 С хриплым рыком демоны войны врубились в ряды панцирной пехоты Золотых островов. Копья били их в грудь, в живот - страшные наконечники пробивали доспехи, крушили щиты и вгрызались в живую плоть.
В мгновение ока бой двух воинств сменился кровавой свалкой, все смешались в один сплошной клубок сражающихся. Демоны войны шаг за шагом теснили тяжеловооруженных латников Ген Рина, а колдун безпрепятственно шел к вознесшимся к небесам башням города.
'' Все это уже было, когда - то! - подумал он внезапно: - Но тогда я шел к другому городу и за мной шла армия. Сейчас я иду один, армия нужна лишь для того, чтобы остановить другую. И город сейчас другой, Осгор - если конечно не ошибаюсь, но я не хочу войны, мне нужна Моргана, должны же они это понять, иначе вновь будут литься слезы из глаз матерей, убивающихся над безжизненными тельцами своих детей, лишенных душ! ''
Он настолько погрузился в свои мысли, что спокойно перешагнул через воткнувшуюся прямо у ног стрелу, раздраженно дернул плечом, когда вторая стрела скрежетнула по наплечнику. Не обратил внимания и на щелкнувший по шлему арбалетный болт, который коротко звякнул по металлу и не оставив на нем даже следа, упал на землю.
Стены города приближались неспешно, огромные, прочные, словно ощущавшие свою силу и несокрушимость. Воины на стенах заметно нервничали, то натягивали, то ослабляли луки, а колдун приближался к городу, все ближе и ближе, пугающе молчаливый, никак не отреагировавший на первые выстрелы защитников города.
Стены выросли на столько, что закрыли небо, тень упала на медленно идущего колдуна. Он остановился, внимательный взгляд скользнул по сияющим доспехам воинов застывших на стенах.
'' Они ждут! '' - подумал он, заметив искры на наконечниках стрел.
Он не боялся этих стрел, ни один лук или арбалет небыл способен просечь его зачарованные доспехи, выкованые во времена давно забытые, искусснейшими кузнецами - горными великанами.
- Слушайте меня, о люди! - зычный голос колдуна был слышен всем: - Я не хочу войны! Я пришел сюда за своей сестрой Морганой, получив ее я сразу же уйду, ничем не повредив вам.
Ответом на его слова стал целый ливень стрел, обрушеный на него со стен.
- Да что с вами, люди?
Но в ответ свист воздуха и новый ливень стрел.
Взмахнув над головой мечом, колдун накинул на себя сияющий огненный купол, укрывший его от смертоносного ливня, где каждая капля - это стрела. Он не хотел сражаться, не хотел битвы, но его вынуждали. А чего он хотел от этих людей? Их воспитывали на страшных и кровавых историях о его похождениях. Моргане ничего не стоило заморочить этих и без того запуганных людей. Они боялись его в сказках, помнили его поход на Багриш и вот он явился воочию, он порождение ужаса - Похититель Душ!
Моргана поднялась на стены, она видела, как Гэлиэрт укрылся огненным куполом защитного заклинания. И тут до ее слуха донесся мощный голос брата, произнесший заклинание разрушения. Она услышала в нем гул сокрушающих преграды горных потоков, рокот катящихся вниз лавин, рев беснующихся штормовых валов.
И все это рухнуло на нее, подобно кровле обрушившейся при землетрясении.Тонко вскрикнув, Моргана бросила свое отражающие заклятие, стараясь отвести от себя эту давящую тяжесть заклинания Гэлиэрта. В ответ, что - то загремело, стены задрожали, в воздух взлетели клубы пыли.
Слышались крики, потом какой - то низкий, басовитый рык; он сменился грохотом, от которого леденело сердце и едва не останавливалось дыхание - мощный магический удар был направлен в центр городских ворот, легко справившись с коваными створками и тяжелой решеткой, а заодно стер две надвратные башни. Однако и после этого шум не стих; к крикам, вою, стонам прибавилось гудение пламени ширившигося пожара. Колдунья зажимала уши руками, но и так до нее доносились звуки боя, становясь все громче и громче; над стенами плыл едкий дым.
Задохнувшись, она испугалась так и закончить свои дни, отравившись дымом словно крыса, Моргана вскочила на ноги и тут же над ее головой лопнула молния, над нею плыли тучи пыли,камни и доски разлетались в разные стороны.
Ее взгляд опустился вниз, за стену, в город.
Половины строений уже небыло - на их месте громоздились груды обугленных каменных блоков и сгоревшего дерева. Изглоданные огнем ворота тоже валялись на земле, снесенные ударом они пробили второй пояс крепостных стен.
Откуда - то издалека доносился тяжкий грохот, дикие крики, время от времени раздавался звон железа. Очевидно, решила Моргана, Гэлиэрту удалось сломить сопротивление у ворот и сейчас бой шел уже в самом городе. А его воины методично добивали панцирников вышедших за ворота.
Моргана спустилась со стен, проскользнула в пролом и увидела схватку.
Воистину, на это стоило посмотреть!
Огромная фигура в вороненых доспехах, с тяжелым мечом в руках - против нескольких сотен воинов в сияющем железе. Гэлиэрт с непостежимой ловкостью кружил в центре этого круговорота сражающихся, отражая удары, сталкиваясь с его мечом, клинки осгорцев выбрасывали огромные снопы искр. Девушка застыла, поглащенная невероятным зрелищем; яснее ясного было, что колдун сейчас был намного сильнее всех этих воинов, вместе взятых.
Воздев руки к небу, Моргана выкрикнула заклинание и Гэлиэрта настиг крутящийся, упругий вихрь, посланый колдуньей. Удар швырнул его на камни; издав торжествующий клич, на него кинулись несколько воинов с мечами на перевес, а Моргана продолжала вливать силы в вихрь прижимающий брата к земле - но Похититель Душ, хоть и потрясенный падением, сумел откатиться в сторону и схватив одного из врагов, так сдавил того в своих железных объятиях, что на камнях осталось еще одно мертвое ужин, все изломаное и залитое кровью. Мрамор, где он только что лежал, взорвался черными брызгами камня, раздробленного заклятием, но колдун уже стоял на ногах.
- Ну здравствуй, сестренка! - пророкотал он, отмахиваясь от наседавших на него врагов: - Неужели, чтобы вытащить тебя, мне придется разрушить и этот город? Или ты все же сама выйдешь, чтобы одалеть меня?
Но вместо ответа, Моргана вновь вскинула руки к небу и обрушила новый удар на закованную в сталь фигуру брата.
Рыкнув от ярости, Гэлиэрт отбил магический удар, вокруг его тела вспыхнул огненный контур и меч Похитителя Душ вновь начал плести хитроумные петли и восьмерки, отражая удары вражеских клинков.
Понимая, что обычным воинам не одалеть Гэлиэрта, колдунья начала медленно читать заклинание, которое любовно составила сама, держа его в секрете, именно на такой вот крайний случай, когда по другому будет уже нельзя. Ее окружил настоящий огненный вихрь, взметнувшийся ввысь.
Пока Гэлиэрт гадал, что же это может быть, Моргана нанесла удар, огнистые потоки стекали по гладкому металлу доспехов колдуна, пожирая чары наложенные на них, а затем вихрь распался и в грудь Похитителя Душ врезалась настоящая огненная булава, сбивая его с ног мощным ударом. Тяжелое тело покатилось по земле, снося любого, кто пытался задержать его. А из пламени колдовского вихря вышел высокий воин в пластинчатом доспехе, в его руках пламенел меч с широким лезвием. Каждый шаг этого воина оставлял проплавленный след в мраморных плитах, а земля дрожала и всхлипывала.
Похититель Душ воздел себя на ноги, но вновь явившийся воин взмахнул мечом и преодалев защиту Гэлиэрта, со страшной силой ударил его в бок пламенеющим клинком, и колдун с тяжелым стоном упал на одно колено, едва успев вскинуть свой меч на встречу вражескому клинку и едва не выронил его. С таким же успехом он мог рубить скалы, два меча столкнулись полыхнув неистовым светом, непереносимо яркого пламени. Теряя силы, Гэлиэрт сдерживал удары противника, не переставая отражать наскоки осгорцев.
Чувствуя, что он слабеет, они бросались на него словно бешеные псы на умирающего льва, колдун не успевал отразить все удары, связанный неистовым боем с воином рожденным магией Морганы.
'' Я не хотел всего этого! - внезапно подумал Гэлиэрт: - Не хотел! Но они вынуждают меня устроить настоящую бойню! ''
Магический воин взмахнул мечом, воздух загудел, разваливаясь под ударом отточенного железа и пламенный клинок обрушился на меч колдуна.
Оружие столкнулось со страшным лязгом.
Искры вырывались яркие, длинные, шипящие.
Руки тряхнуло болью, рукоять едва не выскользнула из занемевших пальцев. Боль хлестнула до самого плеча, рванув жилы. Колдун качался от усталости. Противник бил как по камню, после каждого удара по доспехам разбегались трещины и летели осколки стали. Меч чужака задел бок, слышно было как хрустнули ребра. Доспехи выдержали, но острая боль пронзила, словно раскаленная игла.
Гэлиэрт попытался уклониться, нужно было время, чтобы придти в себя. Но воин рожденный магией с горящими от наслаждения глазами, стерег каждое его движение, перехватывал. Его реакция была точнее, увереннее, быстрее. Гэлиэрт только парировал удары, но всякий раз чужой меч удавалось остановить все ближе и ближе к телу.
Последние удары лишь смягчил, тяжелый меч грохнул по голове с такой силой, что в ушах зазвенело.
- Ты умрешь! - проревел воин.
- Всё смертно! - ответил колдун.
Он не мог проиграть!
Не мог!               
И не проиграет!
С хриплым рыком, он шагнул вперед, обе руки сжались на рукояти меча. Голова и плечи остались без защиты, глаза магического воина полыхнули свирепой радостью.
Меч взлетел обрекающе!
Гэлиэрт ударил острием, изо всех сил, голову тряхнуло, страшный удар отбросил его назад. Меч вырвался из ослабевших пальцев.
Обессилиный и безоружный он лежал на земле и ему совсем не хотелось подниматься, сорваный с головы шлем откатился, куда - то назад, открыв залитое потом лицо колдуна, носящее печать смертельной усталости. Рядом с ним выростали одна за другой темные фигуры Демонов войны, готовые защищать своего повелителя.
Взгляд колдуна задержался на противнике.
Меч в его руках был занесен для последнего смертельного удара. Однако оружие вывалилось из внезапно ставших слабыми рук, а сам воин тупо уставился на торчавший из его груди посох. Едва руки колдуна выпустили рукоять меча, тот обрел свой истинный вид, а именно снова превратился в резной посох, погрузившийся почти до половины в грудь противника. Сейчас воин был похож на пронзенного булавкой жука. Пошатнувшись, он упал на колени, его качало и наконец, воин завалился на бок.
Гэлиэрт с усилием оттолкнулся от земли и встал. Ноги дрожали и подгибались, он ухватился за древко посоха и потянул на себя. Посох с явной неохотой покинул рану.
- Но... Как ты... Сумел?.. - с трудом выговаривая слова, прохрипел поверженый.
- Потому что сумел! - ответил Гэлиэрт: - Ты, сестренка, всегда больше полагалась на магию, а не на воинское умение. А я сначала воин - и лишь потом, колдун!
- Проклятый! - прохрипела Моргана, рассеивая пелену своего заклятия.
Тело колдуньи дернулось и из него, под испуганный вскрик осгорцев, выплыло сияющее серебристым светом облачко. Некоторое время, мерцая, оно висело над телом, затем, повинуясь требовательному жесту колдуна, поплыло к нему. Оно остановилось перед ним, продолжая мерцать и искриться. Потом как - то съежилось и окутало навершие посоха, все так же сияя чистым серебристым светом.
Все видели, что колдуна все еще качает от усталости, но длинные копья Демонов войны быстро охладили горячие головы осгорцев, никто не решился напасть на него, как не велика была ненависть.
- Я ухожу! - произнес колдун, хриплым голосом: - Я не хочу войны, как не хотел ее ранее. Я получил то, зачем пришел! Если бы бы выслушали меня раньше, то ничего этого не произошло бы!
Его рука описала полукруг, указывая на разрушеные стены, выбитые ворота и трупы, застывшие на холодном мраморе мостовых.
- Убей меня! - тишину разорвал отчаянный крик Морганы: - Иначе я найду тебя и убью!
- А зачем мне это нужно? - удивился он, его голос уже обретал былую силу: - Живи, сестра! Сейчас ты такая же, как и любой человек, ни сильнее и ни слабее. У тебя больше нет Силы! Ты смертна!
- Убей меня!!! Убей!!!
- Нет! Здесь уже достаточно смертей! И закончим этот разговор, он безполезен, а мне пора!
Посох колдуна воткнулся в мостовую, словно она была из мягкой глины. Земная плоть содрогнулась, запахло свежестью, как перед грозой и колдун исчез, просто растаяв в воздухе вместе со всей своей армией, лишь на том месте, где он стоял, взблеснул серебром странный медальен в виде изготовившегося к бою, скорпиона.
С горестным криком, Моргана схватила его и прижав к груди, разрыдалась от чувства собственного безсилия, ее магия умерла.
- Боги всеблагие! - произнес Гэлиэрт, протаивая из темноты сгустившийся в центре заклинательного зала, в замке Морганы, собственный замок Похитителя Душ уже давно был обращен в руины: - Я никогда и ни о чем не просивший вас, умоляю, помогите мне, ибо только ваше вмешательство способно направить меня по верному пути!    Сильный, звучный, колдовской голос Гэлиэрта пронзил пределы упорядоченного и умчался в высшие сферы, где обитали Боги - вечные хранители покоя древнего Эфикриона.
Острый наконечник резоного посоха в руках колдуна вычерчивал на гранитном полу зала правильные линии, соединяя их воедино, образуя многолучевую звезду, сразу же вспыхнувшую небесно - голубым светом.
И тогда он услышал женский голос; нежный, печальный, звучный.
- Что заставило Похитителя Душ обратиться за помощью к Богам? Что ведет тебя? Я Ильмариэль - Богиня Живого Огня, слушаю тебя!
- Великая Ильмариэль, обращаюсь к тебе за помощью, ибо я действительно Похититель Душ и не в моих силах возвращать их, но сейчас я жажду именно вернуть души похищенные моей сестрой у детей. О Всеблагая, я никогда не похищал души детей, да, я Зло, но сейчас прошу о помощи, не откажи мне в такой малости, молю! Помоги мне, а затем можешь забрать мою жизнь, чтобы я уже никогда не осквернял лик мира, ввереного твоим заботам.
В ответ раздался мелодичный смех.
- Ты ошибаешься, о Гэлиэрт - прозваный Похитителем Душ, ты не Зло, а просто человек выбравший путь служения злу, но сегодня ты искупил многое из того, что успел натворить за свою долгую жизнь. Зло такая же неотъемлимая часть нашей жизни, как и добро и лишь смертные подобные тебе, могут решать, что возобладает над жизнью; Добро или Зло. А сейчас, воткни свой посох в центр пентакля и да свершится то, о чем ты просишь!
Посох с легкостью воткнулся в гранит, словно то был и не камень вовсе. По залу покатились валы мощной магической бури, навершие посоха ярко вспыхнуло словно новое солнце, растворяя в своем свете мягкое мерцание серебристого облака - зато безутешно рыдавшая мать услышала, как забилось сердечко в маленькой груди ребенка и она была не одна такая...
Едва переставляя ноги, он тащился по дороге, тяжело опираясь на резной посох. Ноги по щиколотку погружались в серую дорожную пыль. Широкополая шляпа укрывала лицо от безпощадного солнца, но все равно было видно, что лицо этого человека было покрыто пыльными разводами и каплями пота. Он был очень стар. Но даже не смотря на возраст, годы не согнули его, но сильно иссушили. Лицо с орлиным носом казалось коричневым, морщинистая кожа была выдублена жестокими ветрами и безжалостным солнцем, было видно, что этот человек прожил долгую и отнюдь не спокойную жизнь. Глаза его сияли необычной мудростью из под густых поседевших бровей, левую разрывал глубокий шрам - след оставленный мечом, плотно сжатые губы прятались в густой серебряной бороде.
Легкая свободная одежда развивалась на ветру, из широких рукавов нет - нет, да и показывались старческие сухие руки, с пергаментной кожей, но перевитые тугими, как тетива лука, жилами, покрытые сизыми шрамами.
Робкая улыбка пряталась в густой серебряной бороде старика. Гэлиэрт продолжал свое странствие, прерванное так неожиданно.



Пояснения.

Алебарда - холодное оружие, топор на длинном древке с металлическим наконечником.
Балиста - метательная машина, состоящая из горизонтальной рамы с тетивой из скрученых волокон, приспособлена для стрельбы камнями, бревнами, стрелами.
Галера - гребное судно. Длина 60м, ширина 7,5м, один ряд весел, до 32 на борт, экипаж с воинами до 450 человек.
Галеас - усовершенствованая крупная галера, длина около 80м, с одним рядом весел, три мачты с косыми парусами. На одно весло приходилось по 9 - 10 гребцов. Экипаж 800 - 1200 человек. В носовой части установлен подводный таран.
Десница - правая рука.
Демоны Войны - негуманоидная раса, созданная магией Похитителя Душ из останков людей и животных, обладающие лишь подобием жизни, искусные воины, не подвластны колдовству.
Катапульта - метательная машина приспособлена для стрельбы камнями.
Трирема - боевое гребное судно с тремя рядами весел, расположенных один над другим в шахматном порядке.
Шуйца - левая рука.