Прогулка

Заглянувший в окно красный закатный луч заставил его оторваться от книги, снять очки и потереть уставшие глаза. Вот оно, любимое время, когда можно наконец-то выйти на Прогулку.
Книга улетела в ящик стола. Вместо офисного костюма, галстука и рубашки - яркая красно-желтая курточка и такие же эластичные брюки, в которых гораздо удобнее бегать. На ноги - легкие кеды. Смахнуть со стола все ненужное, взять самое необходимое - ключи от дверей во внутренний карман - и уйти, захлопнув дверь.

С закатом город преображался. Два спутника, нависавшие над планетой, меняли цвет неба и атмосферы в зависимости от времени дня, и закат начинался здесь ярко-оранжевым цветом, переходящим через желтый в изумрудную зелень сумерек.
Выйдя на улицу, он вынул из ушей капельки наушников, они отправились в нагрудный карман к ключам от офиса. Сейчас, сейчас... Сейчас меньшая из лун войдет в зенит, и начнется... Он вышел на открытый участок холма, где располагался деловой центр города, и посмотрел на расстилающуюся внизу равнину, расчерченную квадратами коттеджей. Но ему сегодня не туда.
Сегодня ночь для прогулки. Сегодня звенит зенит.
Треть оранжевого неба занимал сиренево-голубой шар второй луны. Сейчас он был повернут тем боком, на котором бушевал огромный ураган - белое пятно на прохладной глади. Иногда его посещали мысли о том, что будет, если луна столкнется с планетой - но он успокаивал себя тем, что не доживет до этого.

Мостовая под ногами заискрилась. Она была сделана из странного камня, добываемого в каком-то полумифическом месте. Если этот камень уложить в мостовую, он быстро стирался подошвами ботинок прохожих и начинал блестеть, как отшлифованная драгоценность. Все тротуары и проспекты старого города были выложены им. Кто знает, зачем это делалось, но во время зенита лун он начинал отбрасывать блики, а потом - мелкие искорки, такие яркие, что приходилось надевать темные очки. И если ступать по нему и смотреть под ноги, казалось, что из-под подошв в стороны разлетаются сотни тысяч мелких песчинок-брызг. Но ни одна из них не оседает на одежде, а утром ты просыпаешься и не понимаешь, то ли были они, то ли не было.

Он бежал по этим искрам легко и свободно. Казалось, бежать так можно часами. Прохладный воздух летнего вечера втекал в легкие, обволакивая, оживляя, успокаивая нервы. Легкие расправлялись и начинали работать, как кузнечные меха.
Он видел людей - некоторые в экстазе кружились и танцевали на небольшой площади перед бизнес-центром, некоторые с разбегу прыгали в реку. Кто-то катался по траве. Кто-то сидел на мостовой в позе лотоса с закрытыми глазами и слушал. Слушал.

Вот оно. Началось.
Он всегда пропускал тот момент, когда мелодичный звон уже переходил границу слышимости. Вот не было его - и вот он есть. Тихий перезвон, как если на дно металлической посудины сыпать соль или крупный песок. Металлическая мелодия, которую слышал каждый, но которая необъяснимым образом у каждого была своей. Впрочем, реакция на этот мелодичный звон была разной - кто-то ощущал экстаз и единение с макрокосмом, а кто-то падал в черную дыру отчаянья. В такие ночи совершались самые громкие открытия и самые страшные преступления. Радовало только, что и первых, и вторых были единицы.

Упругая подошва обуви чуть приставала к теплой искрящейся мостовой. Он выбежал на мост, один из самых старых мостов города, которые сохранили на себе мозаичное покрытие. Остановился. Наклонился над водой. В зеркальной глади отражались дымчатые лампы уличных фонарей. Небо стало желтым - скоро ночь. Скоро, совсем скоро. После зенита луна двигалась быстрее, и солнце уходило за горизонт зеленой звездой.

Губ коснулся порыв свежего ветра. "А ведь где-то там... куда течет река... там где-то - море", подумал он. Подумал, что нужно побывать там. Продать дом, продать все, купить билет в один конец- и уехать к морю. Навсегда. Потому что оттуда не возвращаются.
Взвился в мертвую петлю автострады вагончик одноколейки. Мигнули огни в салоне, загорелись снова. Уличные фонари замигали - солнце рухнуло за горизонт, окрасив небо в темно-зеленый бутылочный цвет, вызывая магнитные колебания. В такие минуты сердце, казалось, прыгало куда-то в желудок, голова начинала чуть кружиться. Полиция всегда напоминала о том, что не стоит в такие вечера садиться за руль, но, конечно, не все прислушиваются к разумным советам.

Жаль, что сегодня небо безоблачно. Во время дождя можно увидеть ночную радугу. Совершенно потрясающее явление, появлявшееся на маленьком клочке ночного неба, зияющего звездами, как дырами от пуль. Яркий кусок радужного полотна, которое, казалось, даже развевается на свежем ветру, в такт мелодии, появлялся на каких-то несколько минут - и исчезал, впечатавшись в сетчатку. Глаза долго помнили ее, а ум не мог понять, как такое может быть.
Он запрокинул голову вверх - созвездия на потемневшем куполе неба пустились в причудливый пляс. Иногда ему казалось, что он видит те линии, которыми звезды соединены в созвездия на куполе планетария. Но только они почему-то упрямо не хотели складываться во всем известные фигуры, и образовывали свои. Каждый раз - разные.

Он тряхнул головой - сколько времени он простоял на мосту? Люди уже начали расходиться по домам, ловить цветные сны. Такая редкость... только в такие ночи, только если уснуть в определенное время, можно было их посмотреть, как кино в кинотеатре. Никто из видевших такие сны не помнил, о чем они были, но помнил в них цвет.
Как радугу, отпечатавшуюся на сетчатке.

Он заснет с рассветом. Ему не нужны сны. Он шел за мелодией по мертвой петле поднимавшейся вверх эстакады, пустой, теплой, нагретой солнцем, и улыбался.