Nibius - 57-ая часть

...и добавил, -
- «Олеся дорогая! Тебе и не надо знать, кто такие новые или старые, потому что ты натуральная и естественная как дитё. Тебе душа уже на всё даёт готовые ответы. Пусть скажет Даниэль что это не так!?».
Олеся улыбнулась и развела руками. Немного попив десертного вина, она опять пошла гулять и теперь Даниэль всё же увязался за нею.
- «Вот упрямый мальчишка!», - только и сказал граф, но не стал останавливать сына. Они какое-то время гуляли молча, Даниэль поглядывал на Олесю и вроде хотел что-то сказать, но не решался или в голову приходили другие мысли и всё же не сдержался, -
- «А зачем ты так сказала про меня?».
Олеся молчала, больше смотря себе под ноги, значит думала и только позже спросила, -
- «Что именно я сказала про тебя?».
- «Ну всё. И какой я, и чего хотел, и что у меня на лице написано было, и то, что моя цель победить, тебе безразлична... . Хорошо. Если бы я был тебе безразличен, разве стала бы ты делать такой подробный анализ моей персоны? Так что ты имела за всем этим ввиду?», - наконец нехотя пояснил Даниэль, хоть полагал, что она сама знает о чём он её спрашивает.
Олеся остановилась и стала смотреть на вечерний пруд, отражающий алые блики заката. И словно ждала, что он ещё что-то добавит, но Даниэль стоически ждал тоже.
- «Ничего. Только то, что я задела тебя, после того случая, а ты меня нет. Но ты же титулованная персона, а я простая девчонка. Нормальные комплексы, нормального мальчишки, плюс светский гонор», - наконец ответила Олеся, смотря на пруд.
- «Какой чёрствый анализ! Ты словно робот какой-то? Или администратор», - задел ответ Олеси, Даниэля. Олеся странно поглядела на Даниэля и рассмеялась. 
- «Ну вот опять!? Что ты нашла в этом смешного?», - спросил Даниэль, когда она угомонилась.
- «Даниэль, всем нужна только моя душа. Всем кроме тебя. Ты решил, что мы молодые и старикам нас всё одно не понять. Но понимаешь ли ты себя. И то, зачем тебе это надо? Ты хочешь чтоб на тебя все обращали внимание? Зачем тебе понадобилась, тогда, в Русском Доме, я? Ведь ты задевая меня, имел ввиду что-то своё, другое, чего я не понимаю. А теперь об этом спрашиваешь у меня. Я ведь тебе была не нужна. Ты фантазёр Даниэль, а я такая, какая есть. Вот тебе и робот с душою», - Олеся не играла словами.
- «Я не могу сказать, что поклонник музыки Дангстрима, но в той балладе посвящённой тебе что-то есть, что трогает и меня. Мне просто интересно, что он нашёл в тебе такого, для этой баллады? Он конечно, не молод как я, и у него больше опыта там с душою, но...», - начал рассуждать про себя Даниэль, но Олеся опять странно на него посмотрела, - «У него миллионы фанатиков, девчонок, поклонников, а это постоянное внимание, это рёв толпы. Он устал от этого. Ты хочешь такой славы, наивный мальчишка? А тут попалась я, которая ничего не понимает в рок музыке и не ценит её. И не ценит его там какую-то славу. Подумаешь кумир рока? Остальное, спроси у него самого. Он мог пройти не заметив меня, но не прошёл мимо, и обратил внимание. На что по-твоему? У меня же ничего нет! Вот что тебя тогда и задело, что ты в своём юморе и отметил. Тоже мне изысканная персона! Иди к тем девчонкам, что тебя оценят. Неужели это так трудно понять? Все вы мальчишки любите что-то искать на стороне. Сами не зная чего. Чего ты тут у меня ищешь? Ты зациклился на том, вчерашнем дне, Даниэль. Сынок графа!».
Даниэль «махнул шашкой», мол я не сынок и... не нашёл что сказать. Что его действительно зациклило на Олесе? Что она русская и душа? Нет. Она – новая. Всё-таки надо слушать и слышать мудрость стариков. Что ему эти старые шаблоны девиц красавиц? Они избитые эти шаблоны. Потешишь душу романом на год-два, а потом окажется, что она предсказуема и может даже закомплексованная, как и он сам. Разве это будет любовь? Нет это будет разочарование и два потерянных впустую года молодости, страстей, надежд... мир всё-таки меняется. А эти новые пусть не красавцы, но такие-то непостижимые и неизвестные, хоть с виду и простые. Их надо открывать, но как? А раз он потомок графа, то должен быть передовым, а не бежать за собственными капризами, как сопливый мальчишка. Вот именно – он мальчишка, примитивный, шаблонный, предсказуемый. Это она ему открыто и показала, а он сопляк, не хочет себе в этом сознаваться. Кого он обманывает? Самого себя. Но зачем? Мир меняется. Надо идти вперёд и уже сегодня, сейчас, ибо завтра может оказаться поздно.
- «Я хочу подружиться с тобой! Я не хочу быть белой вороной. Ты может полагаешь, что знаешь меня, но мальчишка всегда держит в тайне свои секреты от девчонок. И я могу показать себя и с другой стороны. Я не папочкин сынок...», - начал расписывать свою политику Даниэль.
- «И не мамочкин сыночек. Я это знаю. Но ты видать взялся понять то, кто такие новые. А тут я тебе при всём желании, ни в чём помочь не смогу. Ты просто опять проиграешь. Эта привязанность, может тебе куда сделать больше неприятностей, чем пользы. Новые – это то, что изобрели старые. Это может как какой-то трюк для них самих. Я бы не сказала, что ты старый мир, но многие говорят, что все новые – разные и тут нет шаблонов. Я не знаю, и не хочу мутить воду таким парням, как ты. Наши отношения просто могут превратиться в сплошные проблемы. У нас говорят – не старайся понять то, что не понимаешь. Я например, не ломаю себе головы, что бы понять, что я такое и что это такое – новое. А самые лучшие мерки, это – твоё или это не твоё. Если это не твоё, то сколь не ломай головы, чтобы понять, оно оттого твоим не станет. Оно останется для тебя чужим, как могу остаться для тебя и я», - закончила за него Олеся, высказав это каким-то простым народным языком.
- «В конце концов ты – девица, я – парень и можно найти много общего о моде, о погоде, о музыке и прочем. Неужели ты полагаешь, что я такой особенный, раз потомок графа, что со мной невозможно найти общего языка? Тебе что ни скажи, ты уже комментируешь наперёд, словно знаешь, что сложится в наших отношениях. Тебе самой оттого не скучно? Романтики и тайн у молодых всегда хватает. Или я тебе совершенно не интересен и не в твоих там вкусах», - Даниэль не казал досады, ранние сумерки как-то скрасили его лицо, но Олеся не чувствовала в нём романтики, а более скрытую озабоченность.
Он ей напомнил по духу некую разновидность Тюленева, что любит обнадёживать девчонок и получать от них только что-то своё.
- «Тебе не приходило в голову, что всё может зависеть тут от тебя и только от тебя, раз ты парень. Но я скажу тебе так, у меня есть небольшой, но горький опыт любви и тут если ты, как мальчишка не берёшь на себя ответственности за свои слова, действия и поступки, то романтики может быть сколько угодно, но я тебе ничего не обещаю».
Даниэль не стал сразу уверять её в своей ответственности, ибо расценил это как за некую проверку или некий оттенок недоверия, который она оправдывает своей неудачной любовью. Может мальчишка которого она любила, обманул её и она теперь каждого, в первую очередь, подозревает в измене и Даниэль покачал головой, -
- «Нет, так дело не пойдёт! Мы ещё даже толком не знакомы друг с другом и отношений у нас ещё толком нету. Я не знаю, что у тебя там за горький опыт и вероятно это было в России, а я француз. Вот если ты расскажешь мне, то может я смогу помочь твоей душе и что-то обещать тебе. Иначе, такое недоверие от начала ни к чему толком не приведёт. Ты мне не доверяешь из-за того юмора? Или тот мой безобидный юмор, как-то напомнил тебе, твою неудачу в любви? Это я ещё пойму».
 Олеся отвернулась и стала прохаживаться дальше вдоль пруда и лишь немного погодя ответила, -
- «Я не хочу тебе повторять, что тот твой юмор, задел тебя больше, чем меня. Я тут же о нём забыла, а вот ты никак забыть не хочешь. Это и есть сама основа и история наших отношений. Так что же ты мне не скажешь, что ты имел ввиду под тем юмором? Только если скажешь, что ничего особенного, я разумеется в такое никогда не поверю. Ты говоришь, что я неравнодушна к тебе, а на деле ты неравнодушен к себе. Я постаралась загладить ту историю, но ты хочешь её воскресить. Зачем? Впрочем, мне это не интересно, это что-то только твоё, а не моё. Ты не заметил сам, что между нами похоже нет ничего общего? А ты мне тут говоришь, – парень, девица. Я не понимаю тебя Даниэль».
- «Хорошо! Давай сделаем больше, чем жест. Давай поцелуемся и это будет поцелуй перемирия и я обещаю, что больше не вспомню того юмора. И забудем всё, что было до этого поцелуя», - решил закрыть эту тему Даниэль.
 Олеся как-то заманчиво улыбнулась, её понять было невозможно и немного пройдя встала повернувшись всем телом к нему и ожидая, это было понятно, без всяких комментариев, она отдала инициативу ему. Даниэль не мог в такой ситуации отступить от своих слов и Олеся ему повода против не давала. И он решительно прильнув к ней, страстно поцеловал её в губы.