Капкан

               
         Поздним сентябрьским вечером возвращаюсь домой с охоты.
    На душе благодать. «Набегался» вдоволь, впечатлении куча,
    домой вернусь с трофеем. Приятное чувство гордости и какой
    то внутренней удовлетворенности.
         Наверно с такими же чувствами возвращался 
    после удачной охоты в пещеру первобытный охотник. И
    подходя к огню, издавал победный клич.
         Нет, лучше не доходя до пещеры, рявкнуть или взвыть
    победным воем, что бы женщины, дети и старики радостно 
    выскочили встречать. А охотник таким небрежным жестом, 
    с глубоким вздохом облегчения, сбросил с плеч тяжелую
    тушу крупного оленя...               
         Опять понесло. Размечтался. За спиной всего лишь
    глухарь, килограмма на четыре. Если его обработать, голова,
    ноги, крылья, - останется килограмма два, максимум три.
         Домой доберусь часам к одиннадцати. Жена увидев
    трофей скажет:
         - Пораньше надо было приехать. Работы с ним
    сколько -
         Зато дети, если были бы дома, обязательно дождались
    моего возвращения или соскочили бы сонные и прибежали на
    кухню. Потрогали глухаря за ноги, за крылья, покрутили
    клюв, расправили красные полоски бровей " Какой большой,
    красивый " и только выслушав, где я его взял и как, ушли
    бы спать.
         А так дети выросли, учатся в другом городе и домой
    приезжают только на выходные.
         Впереди мостик через ручей, от него еще с час хода
    до мотоцикла.
         Мостик. Даже не мостик. Три сосновые жерди длиной
    метра по три - четыре. Связаны проволокой и концы по обе
    стороны вкопаны в землю.
         Покосники  года два назад сделали под колеса
    легковой машины. Кора с жердей уже облетела, а сами
    жерди от близости ручья, осенних дождей и сырости осклизли.
         Жерди в две руки толщиной. Сучья грубо отесаны. Между
    жердями зазор, в кулак величиной. Осторожно ступаю, балан-
    сируя прохожу до средины.
         Правая нога соскальзывает, неловко извернувшись,
    боком проваливается сквозь жерди, я теряю равновесие и 
    валюсь на правый бок. Под тяжестью тела нога на излом и
    адская боль.
         Последнее, что слышал глухой хруст. В глазах искры,
    яркие вспышки и расплывающиеся огненно красные круги.
    Промелькнула мысль "Все. Сломал" и темнота.
         Открываю глаза. В голове звон. Изображение в глазах
    мутное и неестественное. Нога в резиновом сапоге прос-
    кочила между жердями и зажата по щиколотку. Боль
    нестерпимая. "Надо вытащить" - потихоньку руками
    вытягиваю ногу за штанину.
         Нога  медленно вынимается из голенища сапога.
    Ниже конца штанины ни чего нет. Где ступня? Задираю
    брюки. Что это? Вместо ступни торчат рваные куски
    кожи, светло-розовое мясо мышц, с торчащими из него   
    веревками темно-синего цвета. Наверно вены. И среди этого
    неровный скол желтой трубчатой кости. "Обломил".
    В панике, со страхом, толкаю ногу обратно в голенище
    сапога. Дикая нестерпимая боль и вновь навалилась тем-
    нота.
         Сколько прошло времени сориентироваться трудно.
    Открываю глаза. Сижу на жердях. Левая нога на земле.
    Правая в сапоге между жердями.
         Сколько же я просидел "отключившись"? Вспоминаю
    куски мяса, свисающие вены, обломанную кость, тут же
    приходит паническая мысль «я же умру от потери крови».
    Кидает в жар, нарастает чувство лихорадочной тревоги,
    которое может перерасти в панику. Спокойно, только
    спокойно, стараюсь успокоить себя. Нужно срочно на ногу
    жгут.
         Быстро снимаю патронташ. Выдергиваю ремень и
    перетягиваю ногу выше колена. А что дальше?
         До ближайшего жилья километров двадцать. Насосная
    станция километров десять -  двенадцать. Мотоцикл кило-
    метрах в трех. У меня десять патронов. Хоть застреляйся, 
    никто не услышит. Все эти мысли пролетают не то, что за 
    одну секунду, за сотую долю мгновенья.
         Страшная пульсирующая боль в правой ноге заставляет
    принимать меры. Кажется на ноге пошевелились пальцы.
    Не может быть!
         Если нога обломлена и оторвана, я их чувствовать не
    должен. А почему не было крови?
         Как же могла оборваться кожа и вены? Кость
    обломилась это понятно. Но кожа? Она же на разрыв
    выдерживает 800 килограмм.
         А жилы и вены? Чукчи  жилами от оленей  про-
    прошивают  одежду, они  держат  лучше  капроновых
    нитей. А обувь шьют? Из вяленного куска мяса, с шеи
    или ног, отдирают волокна, мнут их и такими нитками
    сшивают унты. Такими же нитками шьют лодки из шкур, для
    промысла морского зверя. Как же могла ступня оборваться?
    Показалось? Может галлюцинации начались? Это наверно от
    потери крови. 
         Или от боли потерял сознание и этот кошмар с кос-
    тями привиделся? Не " поехала ли крыша? " Потрогал 
    себя за нос, за ухо. Нет, все нормально. Все чувствую,
    нога только болит нестерпимо.
         Смотрю на ногу. Брюки внутри голенища сапога, нога
    там же. А если еще пошевелить пальцами? Пробую. Боль.
    Острая боль ударяет даже в мозг. В глазах расплываются
    и лопаются красные круги. Сверкают ослепительно белые
    вспышки. Сижу замерев, боль ослабевает. Изображение в
    глазах восстанавливается.
         Надо вытащить ногу. Снять сапог и осмотреть рану.
    Если что, перевязать или наложить шину.
         Если нога оборвана и идет кровь, рано или
    поздно я "отключусь" от потери крови. Надо 
    действовать!               
         Беру сапог за голенище (за брюки и колено ногу
    брать боюсь. Вдруг потяну и она снова вылезет из сапога с
    оторванными лоскутами кожи.) потихоньку тяну. Но что
    это? Сапог вытягивается, нога доходит до жердей и
    косточками сустава выше ступни, задевает за жерди. Этого
    еще не хватало. 
         Пробую снова. Второй раз, третий. Нет, нога обратно
    не проходит. Как же она туда проскочила?
         В первую очередь надо посмотреть, не идет ли кровь?         
         Потихоньку вытягиваю штанину из сапога. На ткани
    крови незаметно. Заглядываю внутрь сапога вдоль ноги.
    Видно верх шерстяного носка и все. Осторожно засовываю
    руку вдоль голенища. Пальцами едва касаюсь кожного
    покрова, по ноге опускаю руку все ниже и ниже.
         Достал до соединения ступни с голенью. Осторожно
    прикасаюсь кончиками пальцев. Дикая боль. Замираю на
    несколько секунд. Затем осторожно вытаскиваю руку. Смотрю
    на пальцы. Крови нет.
         Кожа на ощупь тоже показалось целой. Что же тогда?
    Неужели показалось? Проверим еще раз.
         Так же осторожно опускаю руку с другой стороны ноги
    к пятке. Дотянуться не успеваю. Натянувшийся сапог надавил
    на ногу и вновь ужасная боль заставила замереть. 
         Медленно вытаскиваю руку обратно. Пальцы сухие, крови
    нет. Что же это все мне показалось? Наверно от дикой
    боли потерял сознание и все это мне померещилось.
         Когда то в детстве, идя из школы, упал и ударившись
    потерял сознание. Показалось, что я уже дома и все хорошо.
    Очнувшись, увидел школьных товарищей. Они привели меня в
    чувство. По их словам ЭТО продолжалось секунды.
         Морально стало немного полегче. Панический ужас с
    большой потерей крови отступил.
         Если закрытый перелом и кожа не порвана, это еще
    более-менее. Но ногу вытаскивать все равно надо и доби-
    раться к мотоциклу. Другого пути нет. Смотрю на часы.
    Времени без двадцати девять. Еще полчаса, а может минут
    сорок и будет темно. Надо торопиться.
         Несколько попыток вытянуть ногу из щели жердей не
    увенчались успехом. Что делать?
         Топора с собой нет. Только складной нож в кармане.
         Таким ножом если резать жерди, до утра работы хватит.
    Попробовать перестрелить? Древесина сырая, плотная. С близ-
    кого расстояния полетят щепа и дробь, можно и в себя
    попасть. Нет, стрельба отпадает.
         Вспоминаются случаи из литературы. Как лисы попавшие
    в капкан перегрызали себе лапу, что бы уйти. У знако-
    мого охотника собака,  попавшая в капкан  поступила точно
    так же и приковыляла домой через две недели.
         В кино водолазы перерезают кисть, предварительно
    наложив жгут, что бы освободиться из подводного плена.
    У нас в городе, на железнодорожной станции, пьяному сол-
    дату зажало ногу автоматической стрелкой на путях, а
    приближался состав. Мужик работающий на складе,
    прибежал с топором и отрубил ступню.
         Да... кому ни будь другому я бы запросто, хоть руку
    отрезал, хоть ногу, но себе...
         Что же делать? Должен быть какой то выход.
         Надо раздвинуть жерди, что бы освободить ногу. 
         Осматриваюсь. Сижу примерно на средине мостика.
    Вперед метра полтора и столько же назад. Концы жердей
    вкопаны в землю. И грунт хорошо прикатан колесами. Концы
    жердей руками не вырвать. Да и не дотянуться до края. 
         Острая боль в ноге прошла. Осталась тупая, монотонная
    но нога стала болеть уже до колена и впечатление такое
    как будто нога стала распухать. 
         Оглядываюсь по сторонам. Вдоль ручья мелкие густые
    кусты. Чуть подальше большие сосны и березы. Если б росла
    рядом небольшая березка или сосенка, можно было попробовать
    свалить ее выстрелом и потом использовать в качестве
    рычага, что б раздвинуть жерди. А так единственный рычаг,
    который можно использовать это ружье. Если раздвигать
    ружьем погнутся стволы. Жалко. С кривыми стволами это уже
    не ружье. Но другого пути нет. 
         Разрядив ружье, отделяю стволы от приклада. Вставляю
    казенным  срезом  между  жердями  и  потихоньку
    начинаю   давить.  Жерди   расходятся  на   два   три
    миллиметра  пошире, но  нога все  равно не проходит
    обратно. Мешают косточки выше ступни. Наверно после
    перелома все распухло и теперь вытащить будет трудно.
         Шире раздвинуть жерди мешает проволока. Сзади меня
    намотана тройка или четверка. Намотано несколько витков и
    сбоку сделана стяжка ломиком или монтиркой. Эту не
    размотать, да и к тому же до нее не дотянуться.
         Впереди, в полуметре, два витка восьмерки и сбоку
    тоже скрутка затянутая ломиком. До этой хорошо достаю, но
    как ее раскрутить. Скрутку, затянутую ломиком, руками не
    развернуть. В проволочную петлю от ломика стволы не
    войдут. Перестрелить? Тоже не получится. Остается
    одно. Ножом.
          Нож складной, большой с двумя лезвиями, шило и
    штопор. Впереди два захвата, под патроны 12 и 16 калибров.
    Когда то такие ножи продавались в магазине, с названием
    охотничьи. Сталь на большом лезвии нормальная, жаль вот
    пилки нет.
         Открываю нож и пытаюсь пилить проволоку. Получается
    плохо, маленькая зазубрина. Сколько же это придется
    работать? А светлого времени остается мало.
         Это придает энергии и сил. Я начинаю пилить и
    мелкими металлическими стружками подрезать проволоку, как
    ножом надрезают на дереве зарубки.
         Подается плохо, но мелкие стружки, тоньше миллиметр-
    ра, отрезаются. Работаю  энергично, тороплюсь, прикладываю
    максимум физических усилий. Работа продвигается очень
    медленно.               
         Прорезав  проволоку до  средины  пробую руками.
    Дергаю  на  себя, не  поддается. Пытаюсь раскачать ее
    и на излом, где там. Подвижки минимальные. Приходит мысль
    пару раз врезать от души стволами от ружья. Нет, не стоит
    пороть горячку.
         Мысль осеняет мгновенно. Ставлю нож лезвием в
    зарубку на проволоке и прикладом потихоньку бью
    сверху по лезвию. Результаты плачевные. Приглядываюсь. Нет
    зарубка углубилась. С удвоенной энергией продолжаю
    работу. Лопнула и разлетелась пластмассовая накладка на
    пятке приклада, а я с отчаянным упорством продолжаю бить
    по ножу.
         Надвигаются сумерки, видимость становится хуже.
    Напрягаю зрение, смотрю результаты работы. Видно плохо.
    Достаю спички, зажигаю, освещаю зазубрину. Осталось пара
    миллиметров. В радостном возбуждении ударяю прикладом по
    проволоке раз, второй, третий. С пятого раза - дзинь ! -
    жердь подо мной просела. Быстро разматываю витки прово-
    локи, освобождаю жерди.
         Вновь вставляю стволы ружья казенной частью
    между жердями. Левой рукой нажимаю на стволы. Жерди
    раздвинулись наверно на сантиметр, может на два. Пытаюсь
    вытащить ногу.
         С дикой болью, искрами из глаз, проклятиями и стонами
    это мне удается, раза с десятого.
         Осторожно ставлю ногу на землю. Больно. Ощупываю ногу
    снаружи через сапог. Кости ни где не торчат, кажется все
    на месте. Пробую пошевелить ступней. Шевелится. И пальцы
    шевелятся. Но какой болью все это отдается в ноге.
         Собираю ружье, одеваю его через голову. При помощи
    рук, здоровой ноги и задницы передвигаюсь по жердям - на
    ту сторону ручья.
         Ухватившись за ствол дерева, встаю. Пробую опереться
    на больную ногу. Больно. Очень больно. Пробираюсь вперед
    боком. Дохожу до березки толщиной сантиметров в пять.
    Ножом, лезвие которого затупилось, подрубаю деревце. Делаю
    из него палку метра два длиной.
         Вот так. Спасен! Сейчас задача "номер один"- доб-
    раться до мотоцикла.
         Вместо расчетных одиннадцати часов вечера, домой
    приехал к трем ночи. Перелома к счастью не было. Вывих
    или сильный ушиб. Через месяц прошло.
         Сколько на охоте опасностей подстерегает человека.
    Ядовитые змеи, энцефалитные клещи, бешеные лисицы, волки.
    Раненый, разъяренный кабан, сбежавший от преследователей
    и готовый броситься на все, что движется. Небольшие болота,
    не обозначенные на картах, в которых можно утонуть. Какое
    ни будь старое подгнившее дерево, которому приспичит
    упасть именно на проходящего мимо охотника.
         И безобидный мостик, который может стать для охот-
    ника капканом.