Маршрут с Катей. Рассказ молодого геолога

(отрывки из рассказа)

Долина реки Светлой везде, где ни посмотришь выглядит очень живописно. Но самое красивое место долины – это глубокий каньон, прорезающий гранитный массив примерно посредине. Дорога по правому борту реки, прорублена прямо в гранитах и считается довольно опасной. Когда смотришь с дороги вниз, то видишь бурную реку, почти всегда чистую и слабо рокочущую где-то там, на глубине метров 80-100. Бело-пенно-голубая река в глубоком каньоне с розовыми, почти отвесными стенами – это смотрелось очень впечатляюще. Места для туризма здесь были вполне подходящие, и туристы ходили и ездили тут с мая по октябрь постоянно, как группами, так и в одиночку.

Хороший вид на каньон открывался с дороги на одном из поворотов – здесь делала поворот река, соответственно поворачивала и дорога. Умные ребята догадались в этом месте дорогу расширить и обустроить смотровую площадку с перилами, со столиком и скамейками. Теперь здесь появился плановый туристический объект, где непременно останавливались и пешие, и моторизованные туристы. А набрать и попить чистой холодной воды можно было чуть пониже, где прямо к дороге выходила обводнённая балка, тоже похожая на каньон, только маленький.

На наших картах эта балка называлась «Золотой ручей», а на гранитной стенке, рядом с ручьём, было написано белой краской и крупными буквами: «Golden Canyon». Сюда иногда заезжали иностранцы, так это, видимо, для них и написали. Хотя и для наших тоже, оно как-то интересней, когда что-то подписано не по-нашему Экскурсоводы пудрили доверчивым туристам мозги,а те и вправду верили, что в этой балке когда-то добывалось золото. На фоне красивых пейзажей очень хочется верить красивым сказкам.

По этой Золотой балке я провёл однажды поисковый маршрут. Это был мой первый маршрут на этом участке, до этого я работал на документации подземных горных выработок. Мой шеф, Борис Черкашенко, не хотел меня отдавать в поисковый отряд, но начальство настояло на своём. Здесь у них наметилось отставание из-за кадровой нехватки – некому было ходить в маршруты. Я только что вернулся из отпуска и меня тут же бросили на усиление. Высокое доверие руководства всегда окрыляет, и я охотно пошёл осваивать новый для меня фронт работ.

И вот первый маршрут по Золотой балке. Со мной идёт в радиометрическом сопровождении Катя, студентка из Киева. Её задача – измерять «активность» горных пород по ходу маршрута. Работа ответственная, требует определённой квалификации, а потому с радиометром посылали либо студентов, либо хорошо подготовленных рабочих.

Вот здесь, в устье балки, где белой краской по розовым гранитам написано было её название по-английски, я и взял первую точку маршрута, начал описывать обнажение №1. А смотреть и описывать было что – сплошная обнажённость – скальные уступы, стенки, обрывы и только лишь русло балки было кое-где засыпано гранитным щебнем и крупными свалами.

 Я настолько был озабочен ведением маршрута, что забыл полюбоваться видами каньона, решил это наверстать по окончании работы. У Кати сразу же обозначилась озабоченность другого порядка. Ещё в машине, когда мы ехали к участку работ, она бросала на меня красноречивые взгляды понятного мне содержания.

 А когда мы остались вдвоём, тут уж и вовсе она принялась меня «охмурять под сладкий лепет мандолины», то есть, простите за цитату, соблазнять под журчание горного ручья. Не могу сказать, что это было мне неприятно, но у меня к тому времени сформировались и утвердились принципы, один из которых кратко звучал так: «На работе – работать». И потому я напомнил Кате, зачем мы сюда приехали:

 – Катюша, давай-ка измерим «активность» вот здесь…, теперь вот здесь, теперь вон там…А теперь поднимись повыше и замерь, будь ласка, вон по той трещине…

Сначала неохотно, а потом всё шустрее, Катя делала свою работу, и мы медленно, но уверенно продвигались по балке вверх. Подъём становился всё круче, всё труднее было идти, местами приходилось обходить обрывы по крутым бортам балки, взбираясь буквально на четвереньках. Катя измеряла активность уже без напоминаний, но не забывала она и главного, своего задуманного – обольщение продолжалось с использованием всех женских возможностей и ухищрений.

Очевидно, Катя была уверена в своей неотразимости, привыкла к тому, что мужики кидаются к ней по первому зовущему взгляду, а тут что-то пошло не так. А у Кати было чем соблазнять – стройная, высокая, красивая брюнетка с довольно выпуклыми формами и спереди, и сзади. И она умело применяла свои формы, подчёркнуто обтянутые трикотажным спортивным костюмом. И куда же мне прикажете деваться? Мне что же, глаза закрыть и отвернуться? Не зря Катя старалась, я давно заметил её прелести, и уже прикидывал, где бы нам поудобнее устроиться…

Мы поднялись на сравнительно сухую, ровную небольшую площадку, и здесь я присел ненадолго, чтобы записать кое-что в полевой книжке. Катя завела намекающий разговор:
 – Ой, что-то у нас маршрут скучно проходит… – и она многозначительно стрельнула глазками.

 – Да ещё повеселимся, Катюша. Вот поднимемся наверх, выйдем на «осадочный чехол», там и пообедаем.
   – Пообедаем и всё?
   – Почему же всё? Продолжим маршрут, нам же надо ещё вниз спуститься.

Катя помолчала немного, потом спросила, немного смущаясь:
   – А почему ты за мной не ухаживаешь? Неужели я тебе совсем не нравлюсь?
   – Нравишься,…очень даже. А есть ли у меня хоть какая-то надежда? – спросил я, как мне показалось, неопределённо.
   – Конечно, есть, – не задумываясь нисколечко, сказала Катя. Она приняла шутливый тон нашего диалога и понимала в нём всё так, как понимал и я.

   – И на что же я могу надеяться? – не унимался я.
   – На всё. – Катя с вызовом смотрела мне в глаза. «Ну, вот и договорились» – подумал я, а вслух сказал:
   – Хорошо поговорили, Катя…Но нам надо двигаться дальше.

Катя разочарованно вздохнула и нехотя встала. Наверное, она предполагала, что я тут же наброшусь на неё, аки голодный зверь. Но я всегда не упускал из виду главную цель нашего здесь пребывания и это помогало мне сдерживать свои инстинкты. «Делу – время, а утехам…ну час-другой, если время останется», – так примерно рассуждал я, но вслух об этом не стал…

Мы поднимались всё выше, подъём становился всё более пологим, балка приобретала всё более мягкие очертания, воды в ручье становилось всё меньше. И вот я уже отметил контакт гранитов палеозоя с юрскими породами, и мы вышли на «осадочный чехол». Так у нас назывались осадочные породы (песчаники, алевролиты, гравелиты, конгломераты), которые с пологим залеганием пластов перекрывали магматический массив сверху.

 В древнюю палеозойскую эру магматический расплав вышел на поверхность, прорвав толщу древних пластов, приподнял и существенно преобразовал их своей температурой и давлением. Теперь уже в обрамлении кристаллического массива залегали метаморфические сланцы, изрядно смятые в складки и пронизанные множеством разрывных тектонических нарушений. По этим нарушениям прошли в несколько этапов гидротермальные растворы, остыли и кристаллизовались. Так получились карбонатные, кварцевые, баритовые жилы, которые несли в себе рудную минерализацию. Несколько позже, уже в мезозойскую эру, этот участок земной поверхности погрузился ниже уровня мирового океана и над ним несколько десятков миллионов лет перекатывались океанские волны.

 А из воды кое-что выпадало и осаждалось на дно морское. Так формировались пласты осадочных пород. Пришло время этому участку земли опять приподняться, а океанские воды скатились в пониженные участки земной поверхности…И вот уже в кайнозойской эре, в наше время, мы ходим по залесённым современным формам рельефа и наслаждаемся видами природных ландшафтов.

Балка закончилась, то есть мы вышли к самому её началу, к истоку. Склон стал совсем пологий, лес пошёл могучий и лиственный. Пока шли по гранитным скалам, встречались только сосны и редкие берёзы. Теперь же мы вошли в густой девственный лес, преимущественно буковый. Местами по низинам наблюдались густые заросли орешника-лещины. Здесь мы и предполагали перекусить, чем бог послал, а потом…А что потом?..Ладно, не будем забегать вперёд и строить планы,…пусть всё течёт своим чередом.

И вот здесь на нас обрушилось настоящее стихийное бедствие, которое существенно изменило весь дальнейший расклад событий. Когда я записывал последнюю точку наблюдения, уже тогда мы прочувствовали надвигающуюся беду. Появилось несметное множество комаров, тех самых кровососущих паразитов, которые так противно пищат над ухом. Они как будто ждали нас здесь и сразу же кинулись в атаку. Особенно досталось Катюхе. Пока она догадалась надеть штормовку, комарики вдоволь попили из неё кровушки.

Меня они почти не трогали, я накинул капюшон и спокойно, изредка отмахиваясь, закончил описание. Но ведь нам ещё надо было съесть свой обед, время было такое, что в самый раз – середина дня, пройдена половина маршрута. Мы поднялись немного повыше, нашли место посветлее и там устроились перекусить. Мне показалось, что здесь комарья меньше будет. Но и здесь они нас достали, эти кровососы!

Я как представил себе на секунду, что с нами будет, если мы ещё слегка разденемся, ну чтобы…это, ну немного позагорать…Да они же, эти кровопийцы, из нас всю кровь высосут! И останутся здесь лежать два молодых и красивых трупа. Нет, ребята, не отдадим мы вам свои тела в качестве жертвоприношения, не дождётесь.

Быстренько проглотив свой обед, мы буквально скатились вниз, теперь уже по другой балке. Катюха почти бежала впереди меня, приходилось её сдерживать и напоминать, что у нас маршрут продолжается. Опять пошли гранитные скалы, стенки, уступы, но вниз по такому рельефу спускаться было намного сложнее и опаснее, чем подниматься. Комары как будто приотстали от нас, жить стало легче, теперь оставалось нам только, осторожно спускаясь, завершить маршрут без происшествий.
 
Без происшествий не обошлось. Поторопилась Катюха и, спускаясь по наклонной скользкой стенке, сорвалась, не удержала ногу на выступе, и съехала на «пятой точке» вниз, да ещё и плюхнулась в небольшую яму с водой. Досталось ей изрядно – мокрая, грязная и ободранная она выглядела неказисто, и это её так сильно расстроило, что она с трудом сдерживала слёзы. От прежнего кокетства не осталось и следа. Однако, руки-ноги и голова были целы, от перевязки Катя отказалась, да и что там было перевязывать, когда пострадали мягкие формы, те, что сзади, те, которыми женщины соблазняют морально неустойчивых мужчин. Да и устойчивых тоже, иногда.

Прибор, на удивление, остался целым, хотя от малейшего удара они часто выходят из строя. Ай да молодец, Катюха! Сама пострадала, а радиометр сберегла. Сломайся прибор, и нам пришлось бы прервать маршрут и закончить его в другой раз. Таков был у нас порядок – без радиометра маршрут проводить не разрешалось.

Маршрут мы всё-таки закончили без новых происшествий. Когда вышли на дорогу, до машины оставалось ещё два часа, и мы с Катюхой решили идти пешком, отсюда до базы партии было всего-то пять километров. Мы почти не разговаривали по дороге в посёлок, у Катюхи было очень мрачное настроение.

 Я чувствовал себя виноватым перед Катей, хотелось как-то исправиться…Мне не удалось её развеселить шутками-прибаутками и намёками на будущие возможности. Так мы и пришли в посёлок – оба совсем невесёлые. Да и с чего было веселиться, если получился такой невесёлый маршрут. Какой-то он получился незаконченный…

На другой день со мной пошёл другой сопровождающий – молодой парень из ближнего селения. Катя с неделю не ходила в маршруты, потом её перевели в другой отряд, где она нашла себе подходящего ухажёра, потом другого, потом ещё…Говорили, что она поставила себе цель, когда сюда приехала – охмурить как можно больше мужиков в партии, в том числе и женатых; причём, женатые у неё проходили по более высоким котировкам.

 Да-а, целеустремлённая девушка, ничего не скажешь…Я не попал в список её достижений, ну и ладненько, что ж тут сожалеть, да и надо ли? Да и вообще, не входил я в боевой авангард сексуально озабоченных мужиков, но и в арьергарде тоже не числился. Уровень моих сексуальных устремлений скорее был средний и вписывался в принцип: «От каждого – по возможности, каждому – по потребности». Мне кажется, я умел владеть собой и сдерживать властный зов плоти, хотя иногда это было весьма нелегко.

У меня всегда находилось время и для работы, и час-другой для утех. А уж выбирать летом в посёлке было из кого…Иногда выбирали меня, и я не возражал, если симпатии были взаимные.

21.12.2010