Один эпизод национальной трагедии

    Мои родные мужчины не смогли откапывать в Спитаке… Упали в обморок. Даже зять, патологоанатом с 25-летним стажем... Солдатики тихо сходили с ума. Каждый имел что рассказать. 8-го хоронили папу, 11-го я вылетела в Москву по очень важному личному делу.
    Хочу рассказать здесь о тысячах русских женщин, мужчин, которые стояли в очередях, чтобы вручить или сдать тёплую одежду, кровь для прибывающих спасённых, откопанных. Сказать спасибо русским хирургам и медработникам, стойко дежуривших в те дни и недели...
    И поклон низкий. Они околачивались в Склифе и ещё нескольких больницах, носили передачи. Перед отлётом в Москву меня позвал директор, дал 50 руб – в кармане было столько и бумажку с адресом: Склиф, имя, фамилия. Оторвало руку. Найди, передай. Он знал, что я тоже добавлю, получалось ничего.
    В аэропорту творилось невообразимое, казалось, всё поле – большой гараж скорых машин. Или там как называется, автопарк. Прилетела, на второй день поехала в Склиф. Приёмная сестра быстренько нашла палату, проводила к лифту, оглядела меня и спокойно так спросила: Ничего не принесли?
    Я словно очнулась. Где магазин?
    – Да там ничего нету уже. Вот на углу попробуйте. Только соки советую.
    Наконец, я очутилась в палате. Четыре женщины. Все подняли головы. В синяках, порезах. Одного парня провезли, после пояса под одеялом ничего не было. Я дрожала мелкой дрожью, стараясь скрыть волнение.
    Сона, по-моему так звали её, села, обмотавшись одеялом, беременная, сверху на ней была белая больничная рубашка, но обе руки на месте. Я привстала, но перехватив взгляд молодая женщина усмехнулась.
    – Это я, беременна, 6-ой месяц. Профессор (известный советский микрохирург), тоже забыла фамилию, 25 лет… когда ночью привезли, они все дежурили, сменяли друг друга, по 15-16 часов не спали. Профессор поставил условие: вызвать преждевременные роды, я категорически отказалась. Или жить с ребёнком, или не нужна мне жизнь, тем более, от мужа ничего нет. Говорят, его спасли, но он только приветы передаёт.
    Три соседки по палате внимательно, наверное, не в первый раз слушают Сону.
    – Я работаю на трикотаже инженером-технологом – журчит нежная гюмрийская речь. – У меня двое детей, – голос дрожит, мальчик и девочка. Пришла на перерыв, кормила их. И тут это случилось, я их крепко прижала к себе, но плита обрушилась прямо на нас. Я их обняла, как-то дышала, но сразу поняла, что детей уже не спасти. А у меня оторвало руку и отшвырнуло за 10 метров, я её видела издали. Родители мои часа три откапывали, звали, наконец, услышали меня, солдаты помогли, руку они завернули в чистое полотенце и меня сразу скорая увезла в аэропорт. Она с 11.40 до 23 часов стояла под плитой, прижав к себе неживых детей.
    А там все ждали, сразу на носилки и всех развозили уже… К утру пришили руку, наркоз местный, чтоб не родила. Боялся доктор, но сказал – ещё одну операцию сделаю, будешь двигать и пальцы.
    Сона сидела, рассказывала, слёзы текли только у меня.
    – Что вам привезти завтра?
    И гордая гюмрийка мне ответила:
    – Новую ночнушку. Я в простыню обматываюсь, когда на процедуру или в туалет, но одёванную, даже чистую ночнушку не смогу носить. Они тоже. Им тоже. И трусики тёплые.
    Я положила на стол 100 рублей и лихорадочно считала, сколько же у меня осталось, хватит ли на ночнушки.
    Вечером в ИОНХ и в ИНЭОС женщины после работы отсортировывали одежду по размерам и кому что. Целая комната была завалена ими. Мне дали 7 новых ситцевых ночнушек, шлёпанцы… и денег на тёплые трусы.
    Прошло много лет. Ещё долго в Тбилиси я ездила по другой дороге, чтоб не смотреть в сторону Спитака и Гюмри, есть такая дорога. Плакала. Однажды встретила ленинаканскую знакомую и спросила, знает ли она о таком случае? Мужа Гагик звали, кажется.
    – Кто же не знает! ВСЕ случаи знаем, с трикотажа – она родила и стирку сама делала! Руками. А муж сразу погиб, скрывали.
    Я в те дни заходила по разным вопросам в разные кабинеты. И везде мне старались помочь, и всё спрашивали, как там. И все обязательно смотрели «Время» и следили, сколько живых откопали. Меня всегда трогало это отношение москвичей и я должна об этом сегодня сказать в знак благодарной памяти. Это были и мои коллеги в Институтах Академии наук…