Дайте мне это, нет то, нет всё-таки вот это

В воскресный день я люблю совершать покупки. Не спеша, наслаждаясь процессом,  обхожу все маленькие магазинчики,  и кто сказал, что делать это надо после работы, на бегу, запыхавшись, без чувства, толка и расстановки? Нет, определённо, воскресный день — лучшее время для того, чтобы насладиться  процессом грамотного ведения хозяйства.

Я помню то чудное морозное утро, в которое свой поход по магазинам мною было решено  начать с провианта. Ничто не предвещало бури. И ничего не подозревая, я вошла в мясную лавочку, заранее чётко зная, что мне нужно филе индейки и её же большая нога. Встав в очередь, я приготовилась немного подождать. Не советские времена, и не дефицит, а день сегодняшний, когда возможность постоять в очереди  и подумать уже даже приносит наслаждение.

Настал черёд низкорослой необъятных размеров спины в цветочек, закрывающей собою прилавок. Но я-то знала за чем пришла и не переживала, что ничего не вижу.

— Выбирайте! — приветливо и как-то по-европейски сказала  продавщица, нарядно и натужно одновременно растянув улыбку на всё лицо.

— Вы знаете…  — издалека начала эта интеллигентного вида дама в очёчках, эксцентричное пальто которой я не забуду никогда.

— Да? — подбодрила женщина за прилавком.

— Я бы хотела купить шницель… Но боюсь это как-то не хорошо покупать готовое. Покажите мне его всё же.

Продавщица, всё также улыбаясь, она ведь тоже ничего не подозревала,  продемонстрировала аппетитный кусочек  со всех сторон.

— И всё-таки, наверное, нет.

— Так  всё же нет? —  любезно уточнила работница торговли.

— А может и да. Может и да, потому  что  выглядит он неплохо. Но это не полезно. Вот Вы как думаете, мне его взять?

— По правде не могу Вам посоветовать, — уже вымученно, но всё так же широко улыбнулась продавщица.  — Попробуйте взять чистое мясо.

— Да, Вы правы! — возрадовалась покупательница, сияя детской лучезарной улыбкой.

— А покажите-ка мне говядину! Вон тот кусочек.

Она придирчиво осмотрела демонстрируемую вырезку.

— Коровка-то была не молодая уже. А  значит, мясо будет жёсткое.

— Наша фирма не забивает старых коров, — заученно ответила продавщица, на нагрудной карточке которой значилось Катерина.

— Не забивает, говорите? А я по мясу вижу, что она мучилась перед смертью. А как на счёт той отбивной? Мне  она нравится. Пожалуй, это  свежая и хорошая отбивная. Мне нужно восемь таких кусочков. Семь кусков — это  на неделю вперёд, брошу их  в морозилку, чтобы не пропали,  один отдам собаке, а вот муж мой любит баранину. Придётся ему потерпеть без мяса.

— Есть только шесть.

— Как шесть?! — напряглась интеллигентная  дама. — Шесть мало. Шесть  — это на пять дней и один кусок моей собаке. А что есть ещё? Так, ага, а покажите мне всё-таки эту куриную грудку. Курица, конечно, у вас уколотая, но выглядит неплохо, так как будто ей досталось меньше всего уколов. Средненько, в общем, выглядит.

Катерина, с трудом скрывая раздражение и даже улыбнувшись в нацеленную на неё видеокамеру, вытащила курицу из прозрачной ёмкости и показала со всех сторон.

— Дайте две грудки. Я всё же надеюсь, что потом приду и куплю у вас вырезку. И, знаете, я подумала: один раз ведь живём!  Вы как считаете, если я возьму шницель, ведь ничего? Так хочется готового шницеля.

— Я не могу вам советовать, — заученно ответила продавщица, но по всему ей очень хотелось не только посоветовать, но и кинуть в эти очёчки весь имеющейся шницель.

— С  Вас за куриную грудку  150 рублей, шницель берёте?

— Дороговато как-то за грудку. Всё же уколотая курица…. Ну хорошо, я решила, дайте один кусочек шницеля.

Надо сказать, что, когда она рассчиталась, очередь вздохнула свободно, хором вместе  с продавщицей. Напряжение в воздухе исчезло само собой. Я выпалила, что мне нужен килограмм  филе индюшки и одна нога той же птицы и больше ничего. Расплатившись, я почти бежала на улицу так, как если бы это был вечер после работы. Вообще, интересно, что выйдя из офиса, обретаешь такие скорости передвижения, коих по утрам обычно за собой не замечаешь. 

На улице  я улыбнулась морозному зимнему дню, вспомнила, что всё ещё выходной и пошла на почту, отправлять ценное письмо.

Однако, всё только начиналось —  там я увидела уже  знакомое пальто. Приступ раздражения подкатил куда-то к затылку, видимо там у меня точка кипения, и всё же, я вспомнила о том, что сегодня воскресенье и о том, что йоги  не закипают, йоги, сказала я себе, делают дыхательную гимнастику и медитируют.

— Можно я посмотрю эту открыточку? — начала она скромно. — Ой, но тут лошадь какая-то дохлая. А впереди год лошади. Лошадь должна иметь здоровый вид. А на этой у вас нет лошади, но дед Мороз очень хороший, нарядный такой. И без лошади. Не знаю, что делать. А что там написано? С Новым годом…. Хорошо. Я возьму, но только потому что написано 2014. Покажите мне ещё календарь.

Сотрудница почты терпеливо убрала не понравившуюся открыточку с благородным животным  и показала календарь.

— Других нет?

— Нет.

— Здесь же тигр. А впереди год лошади. Но уже покупать надо. Уже надо сидеть и отмечать когда, у кого день рожденье. А то не отмечу и во время открытку не вышлю, а будет нехорошо, если не поздравлю. Вдруг кто-то в январе родился? Память-то у меня плохая, а почта медленно работает, надо заранее, так и опоздать можно. Заверните, — наконец, решила она.

Продавщица, переминающаяся с ноги на ногу, стала  шустро заворачивать.

— Ах, — вдруг издала дама восклицание достойное чукчи, впервые увидевшего пальму, — какая открыточка.  Какие розочки!!!Какие розочки…  А что на ней написано?

— С юбилеем, — мрачно подсказала я, понимая, что у меня уже всё плохо.

— С юбилеем. Так, ага, а у неё не юбилей. Юбилей это ведь круглая дата? — обратилась она ко всем и сразу.

— Круглая, — подтвердили ей я и сотрудница почты. В этот момент я начинала понимать, что  до своего я видимо уже не доживу. А если и  доживу, то в тюремных застенках.

— А 75 это юбилей?

— Юбилей, — сквозь зубы выдохнула  я.

— Вот сейчас посчитаю. Сестра 41-его…. Нет, не получается, только через два года. А если я возьму про запас, вы как думаете? Ведь уйдёт же открыточка.
Сотрудница почты молчала, я тоже, дама откровенно  любовалась ширпотребом.

— А сколько она стоит? А то я очки не взяла, не вижу.

Грузная женщина за стойкой беспрекословно наклонилась к стенду, просунула полную руку, чтобы самой увидеть цену.

— 44 рубля, —  сказала я, вложив в голос всю доступную мне иронию и сарказм, но дама не услышала ни того, ни другого.

— А вот у меня есть 100 рублей. Во сколько мне всё обойдётся? Вдруг не хватит? Если не хватит, то я открыточку брать не буду.

Ей хватило. Я понимала, что мой день окончательно испорчен. Я понимала это и в тот момент, когда дама попросила этим своим детским голоском  положить открыточку в конвертик на случай метели. Она ведь не девочка и до дома дойти быстро не может. Но весть о том, что она пойдёт домой искренне порадовала меня. И отправив ценное письмо, я с облегчением поспешила в аптеку.

Но ещё только войдя  в маленькую, районную аптеку и, увидев кипящую и бурлящую наэлектризованную  очередь, я заранее знала причину этого коловращения раздражения…

— Скажите, а как вы считаете, — нет, это детский голосок сложно было спутать с чем-либо, равно как и  пальто в цветочек, — если я возьму вот эти витамины для ногтей, они волосам тоже помогут? Что вы так смотрите на меня, мне очень плохо, я не могу Вас пропустить, я ели стою на ногах! Так вот,  — это уже было адресовано фармацевту, а не старичку, мучающемуся высоким давлением, — Вы как считаете, они помогут волосам, или надо брать общие?

— Могу дать совет, — обратилась я к даме.

Мне показалось, она обрадовалась, как и вся очередь.

— Купите мышьяк.

— А что, поможет?

— Вам уже нет, а нам очень…

День клонился к закату. Она не купила витамины. Но и мышьяк ей не продали. Мне впервые было жаль, а ведь могли и продать, вы как думаете, вот вы как думаете, могли или не могли, или всё-таки, а может быть…


7 декабря 2013 года

Записала Анна Голицына, нарочно ведь не придумаешь....


Рецензии