Ремарк и оригами Гл. 5, 6

      Глава пятая
      Опера, лекция и рутина

      - Лошадник пропал, - отключив мобильник и виновато вздохнув, доложил Габов.
      - Подробности?
      - Майкл Поспишил, будучи человеком богатым, солидным и уважаемым, входит в Попечительский совет «Австралийской оперы»…. Можно я буду рассказывать более подробно? С небольшими, но доходчивыми отступлениями? Чтобы сотруднице Танго, являющейся новичком в наших краях, всё было понятно?
      - Рассказывай, - махнул рукой Роберт. - Полчаса, как я понял, у нас есть. Только, действительно, с небольшими отступлениями. С крохотными. Не увлекаясь. Знаю я тебя, болтуна патентованного. Клейма негде ставить.
      - Я постараюсь, - заверил Иван. - Итак. Здание Сиднейской оперы является одной из «визитных карточек» нашего прекрасного города. Ещё в далёком 1955-ом году Правительство штата Новый Южный Уэльс решило, что Сиднею (да и всей Австралии в целом), просто-таки необходим свой собственный национальный культурный центр. Мол: - «Чем мы хуже всяких там французов, англичан и американцев? Да ни чем, если положа руку на сердце…». Вот и было принято судьбоносное решение – срочно возвести в округе «Круговой причал», на длинном узком мысу, вдающимся в Сиднейскую бухту, многопрофильное здание насквозь культурного предназначения. Ну, для всяких там глобальных концертов, опер, балетов, оперетт, современных мюзиклов и водевилей…. Объявили, как водится, расширенный международный конкурс на проектирование, раз мы «не хуже других». В нем приняли участие более двухсот известных и знаменитых архитекторов из многих-многих стран мира. Победу (честную победу!), в конкурсе одержал датчанин Йорн Утзон. Симпатичный такой проект, ничего не скажешь: сплошные «раковины», «ракушки» и «паруса», элегантно опирающиеся на единый фундамент. Возникает чёткая и, одновременно, ненавязчивая ассоциация с гигантским многомачтовым парусником, бросившим якоря в нашей Сиднейской бухте. Потом, в нерабочее время, мы с вами, милая Танго, обязательно сходим посмотреть на это архитектурное чудо. Тут совсем недалеко – пятнадцать-семнадцать минут пешком от этого дома…. Всё, не отвлекаюсь на слюнявую лирику и продолжаю. Однако, датский архитектор нечаянно сплоховал и допустил ряд серьёзных ошибок. По его предварительным расчётам получалось, что на строительство комплекса уйдёт четыре года, а его стоимость составит порядка семи миллионов долларов. Не больше. Но по факту получилось всё не так. Стройка продолжалась целых четырнадцать лет, а на возведение здания было потрачено немногим более ста миллионов долларов. Закавыка образовалось, короче говоря. Нонсенс, выражаясь напрямик.
      - Знакомое дело, - состроив кислую физиономию, одобрила Танго. - У нас, в российском Санкт-Петербурге, наблюдается аналогичная картинка – со строительством стадиона для футбольного клуба «Зенит»…. Извините, не буду больше перебивать. Рассказывайте, Ваня. Рассказывайте…
      - Ничего страшного, - отреагировал на «Ваню» широченной улыбкой Габов. - Как бы там не было, но здание Сиднейской оперы было, всё же, достроено, и в 1973-ем году состоялось его торжественной открытие. Ярко-красную ленточку, естественно, перерезала лично английская королева Елизавета Вторая. А сейчас этот многострадальный комплекс успешно функционирует и является культурным центром всей страны. В здании имеется несколько залов. В том числе, два главных: Театр Оперы, рассчитанный на полторы тысячи зрителей и Концертный зал, вмещающий две с половиной тысячи человек. Здесь «квартируют»: «Сиднейская театральная труппа», «Австралийская опера», «Сиднейская танцевальная труппа», «Сиднейский симфонический оркестр» и «Австралийский балет».
      - Огромный, воистину, комплекс. Столько различных помещений, что запросто можно заблудиться, - мечтательно вздохнув, дополнила Инни. - Я работаю совсем в другом театре. В маленьком таком, совсем молодом. Но несколько раз довелось – по любезному приглашению «Сиднейской театральной труппы» – выступать на одной из тамошних сцен. Впечатления – просто грандиозные. Слов не хватает…
      - Кха-кха, - сердито откашлялся Роберт. - Попрошу, соратники и соратницы, держаться ближе к тематике сегодняшнего дня.
      - Гав, - дежурно поддержал из своего любимого кресла-качалки Рой.
      - Ближе, так ближе, - не стал спорить мягкотелый Габов. - Итак, Майкл Поспишил является членом  Попечительского совета «Австралийской оперы». На одиннадцать тридцать утра сегодняшнего дня, как раз, и было назначено очередное заседание означенного совета. Лошадник, изредка оглядываясь по сторонам, дисциплинированно отправился к зданию Сиднейской оперы, и в одиннадцать двадцать шесть вошёл внутрь. Фредди, «старший топтун», остался дежурить у главного входа, а его напарник отправился бродить (на всякий случай), между запасными, служебными и пожарными входами-выходами, которых там насчитывается порядка двух десятков. Через некоторое время из основных дверей комплекса стали, переговариваясь и пересмеиваясь, выходить солидные люди в дорогих костюмах, но Лошадника среди них не было. Фредди, будучи юношей прозорливым, обратился к пожилому привратнику, и тот подтвердил, что это, действительно, члены Попечительского совета «Австралийской оперы» расходятся-разъезжаются по домам и офисам. Тогда «старший топтун» догнал одного из солидных господ и – под благовидным предлогом – поинтересовался мистером Поспишилом. Ответ обескуражил, мол: - «Майкл на сегодняшнем совете не присутствовал, а его мобильник не отвечает…». Фредди проверил: действительно, не отвечает. А после этого позвонил мне. Сейчас в здании Сиднейской оперы проводятся штатные рабочие мероприятия по поиску пропавшего фигуранта. Вот, такие дела…
      - Ладно. Ждём, - решил Роберт. - Может, кто-нибудь хочет высказаться по поводу недавних докладов? Не появилось ли, случаем, свежих мыслей? Впечатлений? Оригинальных гипотез?
      - Есть одно смелое предположение, - задумчиво хмыкнула Танго. - Правда, достаточно призрачное и субъективное.
      - Смело излагай, соратница. Послушаем с удовольствием.
      - Считаю, что в этом деле чётко прослеживается «женская рука». Многочисленные и, подчёркиваю, разноцветные бумажные журавлики, во втором случае даже аккуратно приклеенные. Для мужчины это слишком сложно, мол, вполне достаточно беспорядочно разбросать возле трупа и нескольких (не более двух десятков), однотонных «птичек»…. Кстати, какого цвета был мобильный телефон, зажатый в ладони отрубленной руки?
      - Э-э-э, кажется, нежно-салатного.
      - Вот-вот, типично-женский цвет.
      - А ещё мистер Трапп упоминал о пожилой католической монашке, с которой дружила его покойная супруга, - напомнила Инни.
      - Упоминал, - согласился Роберт. - Значит, возможно, что искомый маньяк является женщиной?
      - Мне – с позиций профессионального аналитика – так видится «психологический портрет» данного преступника, - пояснила Танго. - Кстати, господин старший инспектор по особому разделу, из тридцати минут, отведённых на терпеливое ожидание, у нас ещё осталось порядка пятнадцати. Может, прочтёте нам краткую лекцию – о различных маньяках? Так сказать, для дополнительного развития и пополнения интеллектуального багажа? Я, конечно, понимаю, что милая Инэс уже неоднократно выслушивала развёрнутые выступления на эту скучную тему. Но нам с инспектором Габовым будет, безусловно, интересно…. Правда, Ваня?
      - Без вопросов…

      - Прочесть развивающую лекцию? - засомневался Роберт. - Боюсь, что за пятнадцать минут ничего путного не получится. Впрочем, попробую. Слушайте…. Многие профильные эксперты считают, что психика маньяка-убийцы начинает формироваться ещё в раннем возрасте. А некоторые из них говорят даже о генетической предрасположенности. Я же категорически не согласен с таким узким и костным подходом. Сильнейшие удары по психике можно получить практически в любом возрасте. А от серьёзных психических расстройств до стойких маниакальных наклонностей – всего-то один шаг. Человек начинает мысленно обвинять во всех своих бедах и неудачах что-то или кого-то. Обвиняет, обвиняет, обвиняет. И в какой-то момент он уже ни о чём другом думать не может – только о том, чтобы уничтожить это «что-то» (или же «кого-то»), вставшее на пути к счастью и покою. А потом, зачастую, переходит к действию. Переходит и уже не может остановиться. Агрессивные действия (в том числе, и убийства), становятся единственным приоритетом и смыслом его жизни…. Где можно получить эти «сильнейшие удары по психике»? Много где, честно говоря. На войне, в тюрьме, на заброшенной полярной станции, в длительной геологической экспедиции…. А можно и в собственном доме. Например, конкретный мужчина без ума от собственной жены. И вдруг, он неожиданно узнаёт, что супруга ему изменяет. Причём, на протяжении многих лет и, отнюдь, не с одним любовником. Серьёзный, согласитесь, удар. Хочется рвать и метать. Тут бы нашему «рогоносцу» и выплеснуть весь негатив: наброситься на неверную жену с кулаками, порвать все её нарядные платья, выбросить в колодец все драгоценности, сжечь машину, развестись, что-нибудь ещё…. Но коварной и бесстыжей изменщицы, как назло, нет дома. Уехала, допустим, на две недели к своей матушке. Обманутый муж, усердно потребляя алкогольные напитки, начинает думать, думать, думать. А ещё фантазировать и представлять себе, находясь под алкогольными парами, всякое и разное…. В какой-то момент его психика «плывёт». Серо-жёлтые мысли начинают навязчиво стучаться в тонкую дверку нежного подсознания, мол: - «Надо обязательно отомстить. Обязательно. Но только пусть сама распутница умрёт последней, после всех своих любовников…. Всех! Вот, что важно…. Четверых я знаю. А вдруг, и другие существуют? Надо обязательно вспомнить – кому она ещё улыбалась и с кем флиртовала. С них, пожалуй, и начнём. От малого к большому. Потихоньку. И подозрений будет меньше…». Так и рождаются классические маньяки. Раздумья, раздумья, раздумья. Накапливание (вместо сброса!), негатива…. Продолжаю теоретические выкладки. По маниакальным пристрастиям маньяки делятся на следующие типы. «Властолюбцы», они стремятся к утверждению своего превосходства над беспомощной жертвой, компенсируя, тем самым, ощущения собственной неполноценности…
      - Не, это не наш случай, - не утерпев, встряла Инни. - Наша маньячка (по уверениям Танго), не присутствовала при наступлении смерти своих жертв. Следовательно, и «превосходства над беспомощной жертвой» ощутить не могла…. Я права, господин лектор?
      - В общем и целом…. Второй тип – «сластолюбцы». Они же – «гедонисты». Эти совершают убийства ради получения извращённого сексуального удовлетворения…
      - Тоже – мимо кассы.
      - Согласен, - кивнул головой Роберт. - Далее идут так называемые «визионеры». То есть, психотичные убийцы с устойчивым клиническим бредом и регулярными галлюцинациями.
      - Дальше, пожалуйста.
      - Как скажешь, любимая…. «Каннибалов» я – по понятным причинам – пропускаю. Не против? Остаётся последний тип – «миссионеры». Эти маниакальные убийцы считают себя мстителями. Или же судьями, очищающими наш бренный и грешный Мир от всяческой «человеческой грязи»…
      - Стоп-стоп, - оживился Габов. - Ты, что же, Ремарк, относишь любого мстителя к разряду маньяков? Извини, но не согласен. Вот, в далёком босоногом детстве я смотрел немецкий фильм – «Апачи». Там бледнолицые переселенцы, науськанные подлым главарём, перебили большое индейское племя: и мужчин, и женщин, и стариков, и подростков, и маленьких детишек. А Ульзана – вождь племени, случайно оставшийся в живых, – начал мстить бледнолицым. Причём, на мой взгляд, совершенно по делу…. Он, что же, был маньяком?         
      - Я тоже в детстве смотрел этот фильм, - грустно улыбнулся Роберт. - Нет, отважный и благородный Ульзана, слава Богу, маниакальными наклонностями не страдал. Да, он мстил, убивая своих кровных врагов. То есть, подлого главаря и его прихвостней…. Но разве он обидел хотя бы одного белого ребёнка? Хоть одну бледнолицую женщину? Или старика?
      - Да нет, вроде.
      - А потом, как я помню, Ульзана, прервав процесс мщения, ускакал в прерию?
      - Так всё и было. Прервал и ускакал.
      - В том-то всё и дело, брат Габов…. А что ты думаешь по поводу графа Монте-Кристо? Ну, того, из одноименного романа великого Александра Дюма? Кем он был?
      - А что тут думать? - высокомерно передёрнул плечами Иван. - Конечно, благородным мстителем.
      - Ой, ли?
      - Кем же тогда? Неужели, законченным маньяком?
      - Очень похоже на то, - подтвердил Роберт. - Вот, ты сам посуди. Эдмона Дантеса подло подставили, и он на долгие-долгие годы попал в тюрьму. Сидел там, размышлял, терялся в догадках. А потом, когда подвернулся счастливый случай, он сбежал из тюрьмы, разбогател, заделался графом и узнал имена коварных «подставщиков». И что дальше? Разработал наш граф Монте-Кристо целый комплексный план отмщения и, в конечном итоге, воплотил его в жизнь до конца. Со всеми фигурантами разобрался по полной программе, ни разу не притормозив. Причём, и всем ближайшим родственникам обидчиков досталось от него: и положение в обществе потеряли, и капиталов лишились…. Резюмирую. «Нормальный» мститель всегда действует прямолинейно. Наметил, к примеру, семь-восемь жертв и давай их убивать: лично, призвав на помощь верных друзей, или же обратившись к помощи наёмников. Одного прикончил, второго, третьего, четвёртого, а после этого, вдруг, остановился. Мол: - «Гнев в моей груди уже больше не клокочет, хватит крови. Поскачу-ка я в прерию…». И, заметь, про родственников своих обидчиков «правильный» мститель практически никогда даже не вспоминает…. Маньяк же – совсем другое дело. Он и остановиться не может. И ближний круг своих жертв всегда держит в уме…. Что с тобой, Инэс? Почему так наморщила свой симпатичный смуглый лобик? Неожиданная мысль пришла в голову?    
      - Ага. Одна пришла. Вторая, похоже, на подходе…. Может, наша маньячка – и не маньячка, вовсе? А, наоборот, идейная мстительница? Подумаешь, бумажные журавлики. Специально подброшены, чтобы запутать наше следствие…. Зато родственники покойных – живы и здоровы. И престарелый мистер Трапп. И вертихвостка Джуди…. Стоп. Джуди. Ага. Во-первых, она относится к женскому полу. Во-вторых, имеет на руках ключи от папиной квартиры, и дубликатов делать не надо. В-третьих, она была, наверняка, знакома со многими отцовскими друзьями и приятелями. Достойная кандидатка на роль «журавлиной» маньячки, короче говоря…. Мотивы? Так ведь три года назад произошло некое таинственное событие, в результате которого матушка Джуди скончалась от сердечного приступа. А вдруг, в этом печальном и фатальном событии были замешаны (то есть, являлись его инициаторами), Эстель Трапп, Томас Смит-Осборн и Майкл Поспишил? Раздумья, алкоголь, терзания, наркотики, обострённая фантазия. Вновь алкоголь, раздумья и наркотики. И, как закономерный результат, одной «маньячкой-миссионеркой» на этом Свете стало больше…. Чем, собственно, не вариант?
      - Вполне логичный вариант, - одобрила Танго. - А ещё не стоит забывать и о скандальной соседке Смит-Осборнов.
      - О миссис Заубер?
      - Вот, именно. О ней…. А что здесь удивительного? Стареющие и толстеющие домохозяйки, зачастую, подвержены самым разнообразным фобиям. А от фобий, между нами говоря, и до маний не далеко…
      Зазвенел мобильник.
      Габов, переговорив с подчинённым, доложил:
      - В помещениях Сиднейской оперы мёртвого тела не обнаружено. Впрочем, как и японских бумажных журавликов…. Делаю предварительный вывод. Осторожный мистер Лошадник, смекнув, что рискует стать третьей жертвой серийного убийцы, решил – просто-напросто – «залечь на дно». То бишь, спрятаться в надёжном и тайном месте до лучших времён…. Наши дальнейшие действия, господин Ремарк?
      - Ты, Иван, занимайся активными поисками пропавшего Лошадника, - объявил Роберт. - Во-первых, организуй повторный тщательный осмотр Сиднейской оперы, не пропуская ни одного закутка. Пообщайся с тамошним обслуживающим персоналом: с привратниками, охранниками и уборщицами. Вдруг, кто-нибудь что-то и видел…. Во-вторых, пообщайся с родственниками и сослуживцами Поспишила, мол: - «Не планировал ли Майкл – на ближайшее время – каких-либо поездок? Куда, вообще, он любит наезжать на выходных? К кому?». Ну, и так далее. Не мне тебя учить. Отработай, пожалуйста, вопрос до конца.
      - Будет сделано. Побежал. Созвонимся.
      - Удач на охоте. Теперь, девочки, по вам…   
      - Могу заняться сбором информации, - предложила Танго. - В моём портфеле имеется ноутбук – зарегистрированный должным образом, а также снабжённый карточками доступа к различным ведомственным картотекам и базам данных. И к австралийским, и к российским, и к американским. Попробую «пробить» всех наших пострадавших и фигурантов по различным направлениям. Глядишь, и всплывёт что-нибудь интересное. То бишь, заслуживающее нашего пристального внимания.
      - Согласен, полезное дело. Располагайся в моём кабинете и работай в поте лица…. Инни? 
      - У меня выходные, в театр надо заскочить только послезавтра. Поэтому с удовольствием составлю компанию нашей новой знакомой. Поучусь, заодно, всякому полезному. Ну и приготовлением вкусной и здоровой пищи, предварительно посетив ближайший супермаркет, озабочусь. Голод, как известно, не тётка…. А у тебя, любимый, какие планы?
      - Сейчас уточню, - Роберт прошёл в прихожую и нажал на одну из кнопок, расположенных на настенной светло-серой панели.
      - Да, сеньор Ремарк? - отозвался из наклонных прорезей хриплый голос консьержа. - Чего изволите?
      - Подскажи, Сантьяго, а мисс Смит-Осборн сейчас дома?
      - Сменщик говорил, что она вчера около восьми вечера вернулась. А сегодня мимо меня ещё не проходила. Значит, дома.
      - Замечательно. Отзвонись ей и вежливо сообщи, мол: - «Через десять минут старший инспектор Ремарк заглянет в гости…». Всё ясно?
      - Всё, сеньор. Сделаю. Не сомневайтесь…
      Вернувшись в столовую-гостиную, Роберт пояснил:
      - Не люблю откладывать перспективные дела в долгий ящик. То есть, предпочитаю ковать железо, пока оно горячо…. Считаете, милые барышни, что Джуди Смит-Осборн идеально подходит на роль «маньячки-миссионерки»? Замечательно. Спорить не буду. Наоборот, прямо сейчас поднимусь на седьмой этаж и пообщаюсь с подозреваемой. А после этого, страхуя инспектора Габова, наведаюсь в Сиднейскую оперу: воздух понюхаю, с народом поболтаю. Лишним не будет.
      - Гав? - поинтересовался из своего кресла-качалки Рой.
      - Тебе что делать? За девицами присматривай. Пусть делом занимаются, а не разговоры – на дамские темы – разговаривают. Я на тебя надеюсь, старина…

      Сперва он прошёл в спальню и переоделся.
      На этот раз выбранный им стиль одежды можно было охарактеризовать как «курортно-легкомысленный»: светло-кремовый летний костюм, остроносые туфли «в дырочку», белоснежная рубашка без воротника, яркий шейный платок и мягкая шляпа итальянского фасона.
      С чем было связано такое решение?
      Роберт, меняя форму одежды, рассуждал следующим образом: «Во-первых, Джуди Смит-Осборн постоянно вращается в среде так называемой «золотой молодёжи». Следовательно, и с собеседником, одетым в привычном для неё ключе, она будет общаться более спокойно и раскованно, не напрягаясь на подсознательном уровне. Во-вторых, и в залах Сиднейской оперы – по летнему времени года – хватает легкомысленно разодетых франтов и пижонов. Запросто можно сойти за одного из них, не привлекая излишнего внимания к своей персоне. Да и широкий пиджак свободного покроя прекрасно скрывает наплечную кобуру…. Кстати, по поводу «женской руки», или же там – «женского следа». Танго, пожалуй, права. Ощущается в почерке искомого маньяка нечто…э-э-э. Нечто нервное, изломанное и капризное. То бишь, типично-женское. Ощущается…».

      Переодевшись, Роберт пожелал барышням и Рою всего хорошего, после чего вышел из квартиры, захлопнул входную дверь и поднялся на седьмой этаж.    
      Дверь «двадцать пятой» квартиры оказалась приоткрытой, поэтому он прошёл в уже знакомую прихожую и громко позвал:
      - Мисс Джуди, где вы?
      - Здесь, - долетел из коридора, ведущего направо, тонкий манерный голосок. - Жду вас, старший инспектор. Проходите. Только сперва дверку захлопните, чтобы не сквозило. Боюсь простудиться…      
      Выполнив поручение, Роберт направился в гостиную Смит-Осборнов. Вошёл и, мысленно хмыкнув, прокомментировал: - «Мало того, что Джуди не боится находиться в этой комнате, где совсем недавно скончался её отец, так ещё и устроилась на кожаном диване, рядом с которым и обнаружился женский рыжеволосый манекен с кинжалом в груди. Причём, вольготно так устроилась, закинув одну стройную ножку на другую и демонстративно скрестив руки на полной груди. Такие крепкие нервы? Или же что-то другое? Ну-ну…. А вообще, надо признать, хорошо выглядит. Этакая рыжеволосая стройняшка-бестия «двадцати с небольшим»: пикантные светло-голубые шортики, круглые загорелые коленки, откровенный топик. Всё, как и полагается, короче говоря…. Лицо, правда, очень бледное. И под глазами залегли сизые тени. Но это, как раз, объяснимо: алкоголь, лёгкие наркотики, разгульная жизнь, душевные переживания, связанные со смертью родителя, успокаивающие препараты, вколотые вчера в клинике. Одно, что называется, наслоилось на другое…».
      - Удивляетесь, господин Ремарк, на моё хладнокровие? - не здороваясь, поинтересовалась девушка. - Или же на полное отсутствие девичьей брезгливости? Мол, расположилась, ничуть не смущаясь, рядом с тем местом, где оно всё и случилось-произошло? Напрасно. Это я, просто-напросто, в покойного папашу пошла. Он тоже был на редкость толстокожим…. Небось, будете приставать с назойливыми вопросами? Мол, не я ли, рассчитывая на богатое наследство, и организовала этот мрачно-смертельный спектакль?
      - Не буду, - заверил Роберт.
      - Значит, вам интересно – с кем папочка дружил? С кем враждовал? Что за бизнес вёл?
      - Не интересно.
      - Неужели? - заинтересованно прищурилась Джуди. - О чём же тогда, романтичный инспектор, вы хотите узнать?   
      - Где ваша семья проживала в конце девяностых годов прошлого века? Чем – в означенный период времени – занимались ваши родители? Где и кем работали?
      - Зачем это вам?
      - Значит, надо, - мягко подмигнул Роберт. - Ваша матушка, Джуди, умерла три года тому назад от сердечного приступа. Если я узнаю, что так её тогда напугало, то и убийцу вашего отца обязательно вычислю. Обещаю…. При чём здесь конец двадцатого века? Я железно уверен, что тот испуг – трёхлетней давности – пришёл именно из этих времён…. Вам знакомо такое имя – «Эстель Трапп»?
      - Нет, не знакомо. Клянусь, - болезненно поморщилась девушка. - Что же касается вопросов о нашей семье…. Мы в те годы жили в городке Бёрнсе. Он расположен практически на границе штатов Квинсленда и Нового Южного Уэльса. Легендарные фермерские земли. Овощная, зерновая и льняная житница Австралии, образно выражаясь. Бескрайние холмистые поля, засеянные пшеницей, рожью, овсом, зелёным горошком, картофелем, капустой, свеклой, морковью…. Сам Бёрнс, по большому счёту, являлся (да и является до сих пор, наверное), небольшим посёлком городского типа с населением в пять с половиной тысяч человек. Овощные фермеры, садоводы, скотоводы, торговцы и спекулянты всех мастей. Церковь, супермаркет, пивоваренный завод, два кинотеатра, ночная дискотека, школа. Ничего экстраординарного. Обыкновенный среднестатистический австралийский городишко, выражаясь скучным казённым языком…. Вот, в упомянутой школе мои родители и работали. Отец биологию, зоологию и географию преподавал. Матушка – музыку, хореографию и живопись. Это всё, что отложилось в моей памяти. Я же тогда совсем маленькой была, в ту самую школу и ходила…
      - Джуди, что ещё было тогда? Ну, попытайтесь вспомнить. Пожалуйста. Это очень-очень важно…. Приходили ли в ваш дом какие-либо странные и приметные гости? Может, вы с родителями летом выезжали в какие-нибудь интересные и необычные места?
      - Нет, приметных гостей не помню. Извините…. А летние каникулы мы проводили в разных местах. Меня на два с половиной месяца отправляли к морю, к двоюродной бабушке. У нее было небольшое поместье чуть южнее Мельбурна. Потом бабушка умерла, поместье продали…. А папа и мама каждое лето работали в каком-то детском лагере для сирот и неблагополучных детей.
      - Что ещё за лагерь? - насторожился Роберт.
      - Толком не знаю. Размещался он, кажется, восточнее Бёрнса. Или в ста километрах, или в двухстах пятидесяти. Не помню. Недалеко от реки Дарлинг. Западнее Большого Водораздельного хребта…. Как назывался этот лагерь? Кажется, «Добрый приют»…

      Больше ничего интересного и полезного из Джуди выудить не удалось, и минут через двенадцать-пятнадцать Роберт покинул квартиру за номером «25».
     Вошёл в лифт и, нажав на кнопку первого этажа, подытожил: - «Хоть что-то. Попробуем, конечно, навести справки про этот «Добрый приют». Лишним не будет…. Сама мисс Смит-Осборн? Интересная и перспективная девушка. В том плане перспективная, что нервная, дёрганная и капризная. Характерный такой типаж, с лёгким маниакальным привкусом. Надо будет завтра же к ней опытного «топтуна» приставить. И спецов по «жучкам» подключить – пусть наставят своих хитрых подслушивающих и подглядывающих штук, где только смогут…».


      Глава шестая.
      В поисках Лошадника

      А остальная часть дня прошла откровенно бестолково, не принеся – в конечном итоге – хоть каких-либо конкретных и локальных успехов: сплошные бессмысленные разговоры, обтекаемые ответы на чётко поставленные вопросы, тупая и упрямая неопределённость, сплошной сыр-бор, короче говоря.
      В двадцать тридцать пять Роберт, покончив со следственной рутиной, вышел из здания Сиднейской оперы, неторопливо спустился по длинной (якобы мраморной?), лестнице, повернул направо, прошёл метров сто пятьдесят вдоль низкой каменной набережной, остановился и, любуясь на сиреневые вечерние воды Сиднейской бухты, закурил. А потом, докурив сигарету практически до фильтра, отправил окурок в ближайшую бетонную урну и достал из кармана пиджака тёмно-серый мобильный телефон.
      Мимо проходили две вызывающе одетые и чуть хмельные дамочки среднего возраста. Проходили-проходили, а потом, глупо захихикав, остановились. 
      - Какой загадочный и элегантный красавчик! - объявила высокая и костистая шатенка с умопомрачительным декольте четвёртого-пятого размера. - Практически главный герой из романов незабвенного Ремарка, сошедший сюда прямо с книжных страниц….  Скучаем, молодой человек? Не хотите ли слегка развлечься? Например, выпить ароматного рома в нежной и изысканной женской компании – в каком-нибудь здешнем славном кабачке? Спеть романтическую песенку, наигрывая нехитрую мелодию на клавишах старенького рояля? Чисто для начала дальнейших отношений, я имею в виду?   
      - Чисто – для них, - подтвердила её блондинистая подружка. - У тебя, мальчик, нет денег? Ерунда, не бери в голову. У нас их – практически без счёта. По крайней мере, на сегодняшний вечер хватит. Да и на безумную-безумную ночь…. А посмотри – какой нынче потрясающий закат! Буйный такой. Практически без ограничений…. Так как, амиго?
      - Хороший закат, - согласился Роберт. - Умиротворяющий и задумчивый. Надежду дарящий…. Извините, миледи, но от вашего заманчивого предложения вынужден отказаться. Ибо уже занят. То есть, нахожусь под властью Королевы своего глупого сердца. Подчёркиваю, полновластной и обожаемой Королевы, с «большой» буквы…   
      - И как же зовут эту счастливицу? - заинтересовалась шатенка. - Если, конечно, не секрет?
      - Не секрет. Инэс Сервантес.
      - О, известная театральная актрисулька, - расстроилась блондинка. - Куда уж нам, провинциальным скромницам, до неё? Незадача…. Впрочем, это как посмотреть. Низковата, на мой взгляд, будет Инни. И ноги у неё коротковаты. Грудь (дай Бог, второго размера), одно название…. Да и с её Прошлым – совершенно ничего непонятно. Приехала в Австралию из Никарагуа, мол, спасаясь от мести «сандинистов», уничтоживших почти всю её семью. А ещё говорят, что она целый год проработала в бродячем никарагуанском цирке – то ли гимнасткой, то ли фокусницей. Неадекватная и подозрительная родословная, как ни крути…. Хотя, вполне возможно, сеньора Сервантес очень хороша в постели. Очень, наверное, темпераментная, активная и необузданная. А, красавчик? Ха-ха-ха…      
      Дамы, отсмеявшись, ушли.
      «Дуры пошлые и набитые», - подумал Роберт, после чего засомневался: - «Так, уж, и дуры? Стоит признать, что они во многом правы. Во-первых, Инни, действительно, очень темпераментная и активная. А, во-вторых, я практически ничего не знаю о её «до австралийском» Прошлом…».
      Подумал и набрал номер Габова.
      - Привет, Ремарк! - тут же откликнулся Иван. - Как там у тебя? Глухо, как в танке? И у меня – аналогичная ситуация. Ничего путного родственники Лошадника не знают. Правда, жена говорит, что изредка муж куда-то уезжает: когда на выходные, а иногда, отпросившись на работе, и на недельку-полторы. И начались эти отъезды, что характерно, примерно три года назад. Но не более того. Куда и зачем – она не знает…. У нас будет вечернее совещание?
      - В обязательном порядке. И сытный ужин обещан.
      - Просто замечательно. Работать с тобой, дружище, одно удовольствие…

      Они встретились возле подъезда.
      - Ничего себе! - искренне восхитился Роберт. - Глазам своим не верю. Ну, брат, ты и даёшь.
      - А что, собственно, такого? - вильнув взглядом, засмущался Габов. - Ну, постригся и рубашку сменил. Подумаешь…
      - Рубашку сменил? Ха-ха-ха! Ох, уморил…. Ты не рубашку поменял, а весь внешний облик.
      - Это как?
      - Обыкновенно. Был, понимаешь, эдакий хиппующий чудак-профессор, занимающийся какой-то явно гуманитарной дисциплиной. Например, археологией. А стал…
      - Ну? Продолжай. Кем стал-то?
      - Спортивным и коротко-стриженным мужчиной средних лет, явно следящим за современными модными тенденциями. Одни только очки чего стоят. Офисные-офисные такие.   
     - Так, уж, прямо и офисные?
     - Офисней, просто-напросто, не бывает, - достав из кармана ключи, заверил Роберт. - Типичный банковский клерк средней руки, каждый вечер посещающий занятия по фитнесу. Или же начальник отдела крупной страховой компании, играющий по субботам в гольф…. А чего это ты, старший криминальный инспектор, запечалился? Вдруг, именно такой тип мужчин и нравится голубоглазой Танго? Пошли, проверим… 
      - Гав? - встретил их в прихожей Рой, мол: - «Как обстановка?».
      - Нормально, - улыбнулся Габов. - В том смысле, что бывало и хуже…. О, слышу, отголоски бойкого разговора, долетающие из кухни. Знать, наши симпатичные барышни нашли общий язык…. А какие восхитительные запахи долетают оттуда. О, Боги мои, пощадите! Молю. Иначе – без преувеличений – захлебнусь собственной слюной…
      - Ваня? - в прихожей появилась растрёпанная и улыбчивая Танго. - Какой пассаж. Ты знатно помолодел и…м-м-м, похорошел. Натуральный руководящий работник Министерства сельского хозяйства, играющий вечерами – по пятницам и средам – в бадминтон…. Да не смущайся ты так, право. Нравится мне твой новый облик. Нравиться. Честное и благородное слово…. Вы, братцы, наверное, проголодались? Кушать будете? Замечательно. Тогда проходите в столовую. Проходите. Мы с Инни сейчас накроем на стол…
      Ужин намечался, воистину, королевским: салат из овощей и лосося холодного копчения, жульен из курицы с белыми грибами, свиные отбивные с жареным картофелем и три бутылки красного испанского вина.
      Роберт, конечно, попытался завести разговор о пользе светлого пива и ямайского рома для крепкого мужского здоровья, но Инэс была непреклонна, заявив:
      - Милый, я не имею ничего против здоровых плебейских привычек, так как и сама им зачастую подвержена. Но иногда стоит (глянцевые журналы настоятельно советуют), и в утончённых аристократов поиграть. Хотя бы ради элементарного разнообразия…. Всё, граждане и гражданки, рассаживаемся. И приступаем – чинно, с чувством, толком и расстановкой – к трапезе. Мужчины, наполняйте бокалы…
      А, вот, с толком и расстановкой – не получилось. Только они, пригубив сухого вина, приступили к поглощению салата, как Инни брякнула:
      - Мы с Танго тут времени даром не теряли и кое-чего – интересного и познавательного – накопали. И, главное, теперь знаем, где следует искать мистера Лошадника.
      - Ну-ка, ну-ка, - пристроив вилку на тарелку, заинтересовался Роберт. - Излагай, боевая подруга.
      - Любимый инспектор, может, сначала покушаем? А уже потом – всё остальное?
      - Не пойдёт. Дело – превыше всего. Даже свиных отбивных, ямайского рома и секса. Рассказывай.
      - Как скажешь, мой белобрысый господин и повелитель…. Южнее Сиднея течёт речка Локлан, которая потом впадает в реку Маррамбиджи. Локлан протекает, в том числе, и через городок Форбс. В трёх с половиной километрах от Форбса выстроен безымянный коттеджный посёлок на полтора десятка домов. Два года и десять месяцев тому назад один из этих коттеджей был приобретён господином Ежи Поспишилом, гражданином Польши. Ежи приходится Майклу Поспишилу троюродным братом. Казалось бы, что в этом такого? Ну, троюродный польский брат. Ну, купил домик в Австралии…. Всё дело в том, что Ежи Поспишил, по утверждению одной из уважаемых информационных баз, никогда не покидал пределов Польши. Делаем вывод: этот коттедж был куплен по просьбе Лошадника. То есть, для его личных и приватных нужд.      
      - Сколько километров от Сиднея до Форбса?
      - М-м-м…
      - Если по прямой, то порядка четырёхсот пятидесяти километров, - подсказала Танго. - Если же считать по кратчайшим дорогам, то на восемьдесят пять километров больше.
      - Через пять минут выезжаем, - решил Роберт. - Предчувствия у меня нехорошие…
      - Бога, Ремарк, побойся, - взмолился Габов. - Нельзя же так, садюга законченный, ужин людям портить.
      - Хорошо, через пятнадцать. Ласточка моя смуглолицая, забрось-ка в мою тарелку свиную отбивную…. Спасибо. Кстати, ты дома остаёшься. Как это – почему? А кто беззащитного старенького Роя будет охранять? Вдруг, коварная маньячка до сих пор бродит недалеко от нашего подъезда? Или, что вполне даже возможно, проживает в нём?

      Инни, понятное дело, поспорила. Но так, совсем недолго, минуты три-четыре, не больше. А потом сдалась и покорно отправилась на кухню – готовить в дорогу сытные бутерброды и наливать горячий кофе в трёхлитровый термос.
      Они, предварительно настроив автомобильный навигатор, выехали на стареньком тёмно-синем «Шевроле Лачетти» Роберта в двадцать два ноль-ноль. Уже в темноте.
      - Часов за пять-шесть, наверное, доедем, - предположил Габов.
      - Не получится – за пять-шесть, - возразила Танго.
      - Почему?
      - Я карты, предназначенные для автомобилистов, внимательно изучила. Далеко не все дороги, по которым нам вскоре предстоит проехать, являются асфальтовыми. Так что, часов девять уйдёт, не меньше. Но не вижу в этом ничего страшного. Приедем уже после восхода солнца. Нормальный вариант. По крайней мере, никого не придётся – в экстренном порядке – будить…. Если ехать в объезд, но сугубо по асфальту? То есть, по двум изломанным катетам вместо одной почти прямой гипотенузы? По времени, скорее всего, то на то и получится. Только километров придётся намотать почти в два раза больше. Предлагаю, соратники, ехать напрямки. Хотя бы ради спортивного интереса…
      С дорогами Танго оказалась права, уже через пятьдесят пять минут навигатор – строгим женским голосом – объявил:
      - Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните направо.  Просёлочная дорога. Сбавьте скорость и через двести метров поверните направо. Просёлочная дорога…
      Сбавили и повернули.
      - Нормальная, в общем, трасса, - несуетливо вертя баранку, пожал плечами Роберт. - Ровная, почти прямая и без значимых колдобин. Пусть и просёлочная. Только темновато слегка, так как фонари вдоль обочины расставлены редко. Да и светят они лишь вполнакала. Экономия, братцы, это понимать надо…
      Вскоре навигатор вновь принялся командовать: 
      - Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните налево, через мост. Просёлочная дорога второй категории. Сбавьте скорость и через двести пятьдесят метров поверните направо, через мост. Просёлочная дорога второй категории…
      - Ой! Что это там, впереди? - заволновалась впечатлительная Танго, сидевшая на переднем пассажирском сиденье. - Не понимаю…. Может, скульптура?
      - Я читал в Интернете про эту штуковину, - оживился Габов. - Но видеть вживую ещё не доводилось. Тормози, Ремарк. Ознакомимся.
      Они выбрались из машины.
      Картинка, действительно, была приметной и завораживающей: рядом с металлическим арочным мостом, переброшенным через бурную речку, были установлены два высоких и ярко-святящих фонаря, а между ними размещалась восьмиметровая тёмная человеческая фигура, «облачённая» в светлую набедренную повязку, разноцветный головной убор, и со здоровенным каменным топором в ладони правой руки. У ног гигантского человека лежал не менее гигантский поверженный кенгуру с оскаленной мордой.
      - Данная скульптурная группа вырублена из местного, весьма прочного известняка, - пояснил Роберт. - Посвящена же она, как легко догадаться, отважному охотнику из местного древнего племени – «вираджури». Ну, и его излюбленной добычи…. Кстати, это не просто кенгуру, а валлару. То есть, горный кенгуру, известный своим мощным телосложением и откровенно-драчливым нравом…. Чем известны сами туземцы вираджури? Туземцы, как туземцы: всякие навороченные и сложные обряды, цветные татуировки практически во всех местах и вычурные танцы у высоких костров. Впрочем, есть одна особенность. Учёными точно установлено, что ещё в древние века, задолго до прихода в Австралию белых людей, вираджури выдалбливали в здешних жёлтых скалах глубокие-глубокие шахты и добывали в них алмазы…. Опа. Слышите? Гудит…. Вертолёт чешет на юго-запад?
      - Не дотягивает до вертолёта, - не согласилась Танго, которая, похоже, разбиралась практически во всех вопросах. - Мотодельтаплан среднего класса, с движком в пределах пятидесяти лошадиных сил. Не более того…. И это, мои любезные господа сыщики, достаточно странно.
      - Почему? - заинтересовался Габов.
      - А ты, Вань, у Ремарка спроси. Говорят, что во французском Иностранном легионе полёты на мотодельтапланах входят в обязательную учебную программу.
      - Входят, - подтвердил Роберт. - И летать ночью на этих хлипких аппаратах – удовольствие сомнительное, гораздо ниже среднего. Постоянно сомневаешься, мол: - «А не потерял ли я ориентацию в пространстве? Где же у нас север, а где юг? Сколько метров до земли? А что это там темнеет впереди? Мягкие и пушистые облака? Или же, наоборот, твёрдые и острые скалы?»…. А садиться на мотодельтаплане в ночное время, вообще, мрак полный и законченный. Даже прожектора толком не помогают. Я уже молчу о ночном приводнении на гидромотодельтаплане…. Так что, наша российская соратница полностью права: тот, который только что пролетел над нашими головами, имеет весьма серьёзную подготовку. Весьма…. Всё, уважаемые коллеги, поглазели на каменного вираджури, и достаточно. Залезаем в машину и следуем дальше…

      «Просёлочная дорога второй категории» оказалась тем ещё подарком – извилистым, кочковатым и жёстким.
      Но и это были только невинные цветочки, ягодки же проявили себя – в полный рост и во всей красе – только в начале шестого утра, уже на раннем рассвете.
      - Холмики какие-то обозначились впереди, - сообщила Танго. - Рыже-бурые такие.
      - Холмики? - задумчиво хмыкнул Роберт. - Ну-ну. Очень скоро они преобразуются в самые настоящие горы. Вернее, в Восточное нагорье, которое – в свою очередь – является составной частью Большого Водораздельного хребта…
      Так оно всё и произошло: уже через сорок пять минут горы, став заметно выше, приблизились, а их цвет – с рыже-бурого – поменялся на тёмно-сиреневый. Но, одновременно с этим, и «просёлочная дорога второй категории» превратилась в сплошное и классическое бездорожье, порой, и вовсе, пропадая.
      Строгий женский голос, исходящий из чёрной коробки навигатора, старался вовсю:
      - Поверните правее…. Держитесь левее…
      А мотало так, что даже рассветная дрёма, не выдержав, убежала в неизвестном направлении.
      У Роберта на такой рядовой случай имелась – в жизненном загашнике – одна запасная эффективная штука, вынесенная ещё со времён тренировочных лагерей Иностранного региона. Там учили, что в период долгих-долгих шофёрских перегонов надо – дабы случайно не заснуть за рулём – постоянно напевать старинную французскую песенку. Монотонную, певучую и, воистину, бесконечную:

Дальние проводы – лишние слёзы.
Миг, и пропала Душа.
Лишние слёзы, дальние грозы.
Наша с тобой – стезя.

Лишние, лишние. Мы – давно лишние.
Дарвин так рассудил.
Ладно. Согласны. От Вас – независимо.
Бред. Череда могил.

Лишние-лишние. Не оборачивайся.
Трусить, братишка, нельзя.
Лишние слёзы, долгие проводы,
Наша с тобой стезя.

Дальние проводы – лишние слёзы.
Миг, и пропала Душа.
Лишние слёзы, дальние грозы.
Наша с тобой – стезя.

Лишние, лишние. Мы – давно лишние…

      Наконец, когда ярко-розовое солнышко уже оторвалось на несколько собственных диаметров от изломанной линии горизонта, автомобиль выехал на очередной водораздел, с которого открывался замечательный вид на широкую речную долину.
      - Ага, - обрадовался Роберт. - Эта синяя лента, как я понимаю, река Локлан. Разномастные строения – городок Форбст. А вон те светло-бежевые коробки под красными черепичными крышами и являются, скорее всего, искомым коттеджным посёлком.
      - Может, свернём к речке? - предложила Танго. - Найдём тихую заводь, умоемся, перекусим? А?
      - Свернём, пожалуй…    
      Забрызганный грязью «Шевроле Лачетти», устало всхрапнув, остановился на низком речном берегу. Водитель и пассажиры покинули машину.
      Весело и жизнеутверждающе зеленела низкая трава, в которой радостно и беззаботно стрекотали австралийские цикады. Утреннее солнышко разливало вокруг нежную истому. В сине-голубых речных водах, активно гоняясь за мелкой чёрной мошкарой, бойко плескались плоские серебристые рыбёшки.
      - Лично мне хватит этого бездорожья, - заявил Иван. - Причём, и за глаза, и за уши. В следующий раз обязательно поедем по асфальту. Пусть и в тройной объезд. Ну его – эти «напрямки»…
      - Хорошо-то как! - словно бы не слыша ворчливых реплик Гамова и не замечая его восторженных взглядов, от Души потянулась Танго. - Может, искупаться? А, командир Ремарк? Я и купальник надела. Словно бы предчувствуя ситуацию. А вы, джентльмены, пока завтрак организуйте. В том смысле, что бутерброды разложите на газетке и кофе разлейте по пластиковым стаканчикам… Тихо, - тревожно подняла вверх правую руку. - Гудит? Или же мне только кажется?
      - Гудит, - подтвердил Роберт. - Вот же он! - указал пальцем. - Светлая точка над руслом реки. Набирает высоту…. Разворачивается…. Берёт курс на Сидней. Чёрт побери…. Отставить купание! Отставить завтрак! Все в машину! Неужели, так его и растак, нас опередили?

      Коттеджный посёлок – по меркам Австралии – был самым обыкновенным: симпатичные просторные домики, окружённые невысокими «живыми» изгородями, идеальные изумрудные газоны, аккуратно-подстриженные декоративные кустарники, отдельные молодые фруктовые деревца, прямоугольники бассейнов с голубой водой, окружённые пляжными зонтами и полосатыми шезлонгами.
      Автомобиль остановился между двумя крайними коттеджами.
      - Бардак и бедлам, - высказалась Танго. - Господину Поспишилу (и не важно, которому из них), принадлежит строение за номером «шесть». А номеров-то на этих зданиях и нет…. Как теперь быть?
      - А вон, как раз, местный абориген вышел на крылечко, - обрадовался Габов. - Сейчас и спросим.
      - Кто у кого спросит – большой вопрос. Дядечка-то больно уж сердитый и серьёзный…
      «Дядечка» был краснолицым, массивно-приземистым и напоминал – своим общим обликом – антикварный дубовый шкаф. А ещё сжимал в больших ладонях короткоствольное помповое ружьё. 
      Грозно откашлявшись, он гаркнул:
      - Кто такие? Ну-ка, вышли, морды, из машины…. Руки держим на виду! Стреляю без предупреждения…
      - Прокуратура штата Новый Южный Уэльс, - веско сообщил Роберт. - Старший инспектор по особому разделу Ремарк.      
      - Ремарк? Знаменитый «маньячный» инспектор? - напряжённо всматриваясь, удивился краснолицый. - Действительно, похож. На фотографии в газетах, я имею в виду…. Служебное удостоверение, молодчик, у тебя имеется при себе? Тогда подходи и показывай. Только медленно подходи. И резких движений, ради собственного же блага, не делай…. Так-с, особый раздел Прокуратуры штата, старший инспектор Роберт Ремарк. Всё, вроде, правильно…. А почему в скобочках обозначено – «Моргенштерн»?
      - Чтобы маньяков и всех прочих психов окончательно запутать. Диалектика.
      - Ясненько…. А эти двое? С тобой? Удостоверения есть? Передавайте через Ремарка…. Старший криминальный инспектор по округу «Круговая пристань». Солидно, спорить не буду…. Стажёр Прокуратуры штата Новый Южный Уэльс? Фи, как мелко. И вообще, пигалица курносая, ты больше на киноактрису из немецких порнофильмов похожа, чем на стажёра прокурорского…
      - Осторожней на поворотах, - предупредила Танго. - Могу и обидеться.
      - И что тогда будет?
      - Почки отобью, печень, селезёнку, мужское достоинство. Зубы выбью. Причём, все, до единого, включая коренные. Нос сломаю. Домишко твой, старый хрыч, спалю дотла. Ружьишко? Не помеха. Сам, наверное, догадываешься, куда его ствол – в самом начале экзекуции – будет, мать твою, вставлен…   
      «Тирада, между прочим, произнесена таким голосом, что как-то сразу веришь – всем этим цветастым обещаниям», - отметил Роберт. - «Мол, так, непременно, всё и будет…. Каким голосом произнесена? Вроде бы тусклым, бесцветным и скучным. Но, при этом, и жутко-жутко-авторитетным…. Непроста наша красотка Танго. Ох, непроста…».
      Похоже, что и «старый хрыч» почувствовал что-то аналогичное. Если, конечно, не большее. Безвольно опустив ружьё стволом вниз, и вернув Роберту служебные удостоверения, он смущённо залебезил:
      - Да, я что? Ничего. Так, пошутил совсем маленько. Не обижайся, пожалуйста, пигалица…. Представляюсь. Свенн Йонсен, неформальный староста этого посёлка. Надо же кому-то – хоть иногда – брать на себя инициативу и ответственность? Для общей пользы и порядка, я имею в виду. Без этого, пардон, никак нельзя. Верно, ведь? А что с ружьишком выскочил и наорал малость на представителей Властей, так это не со зла, всё от нервов расшатанных. Приношу искренние извинения и всё такое прочее…. Ну, вы сами, господа и дамы, посудите. Сперва весь вечер напролёт этот Поспишил куролесил. Напился и, понятное дело, начал шастать – туда-сюда – по ближайшим соседям. Ругался, скандалил, песни орал, к женщинам приставал, с мужчинами задирался. Да, что там – задирался, в драку, прямо-таки, лез. А потом, слегка устав, ударился в самую натуральную истерику: сел на крылечке собственного дома, обхватил голову ладонями и, раскачиваясь из стороны в сторону, давай плакать-причитать, мол: - «Убьют меня, сиротинку горькую, скоро. А-а-а. Помогите…». Уже за полночь насилу его угомонили и уложили спать…. И что же? Я даже уснуть не успел, как мотор со стороны реки загудел: громко так, устало и надсадно. Через некоторое время звякнуло. После этого собака Поспишила, морды лошадиной, завыла – словно бы сердце у неё выдирают из грудной клетки. Потом, где-то через полчаса, двигатель вновь заработал, причём, на разных оборотах. Гудел, выл, гудел, перестал…. И только я, наконец-таки, задремал, как ваша машина припарковалась практически под окнами моей спальни. Проснулся, понятное дело. Вот, и вспылил немного. Простите. Так, вот, получилось…   
      - Уже простили, - заверил Роберт. - Где дом Майкла Поспишила?
      - Второй справа от моего. Сейчас провожу.
      - Не надо – провожать. Оставайтесь, Йонсен, здесь. А если, не дай Бог, конечно, услышите выстрелы, то тут же вызывайте местную полицию…. Вам всё ясно?
      - Так точно, господин «маньячный» инспектор. Не сомневайтесь…

      Входная дверь коттеджа оказалась чуть приоткрытой.
      - Заходим по одному, - извлекая из наплечной кобуры пистолет, приказал Роберт. - Габов – замыкающий и страхующий.
      Миновав холл-прихожую, они оказались в просторной и светлой гостиной со «вторым светом», а также с резными высокими перилами – по периметру – на втором этаже.
      - Вот и собачка, которой совсем недавно – по выражению местного неформального старосты – «из грудной клетки выдирали сердце», - прошептала Танго. - Немецкая овчарка тёмно-палевого окраса. Только грудная клетка у неё не разодрана. Просто оттуда торчит оперение стрелы. Возможно, арбалетной…. Ага часть оконного стекла разбита и осыпалась осколками. Знать, в собаку стреляли из арбалета прямо с улицы. Характерный такой почерк…. А где же наш Лошадник?
      Роберт сделал Габову знак рукой, мол: - «Посмотри, куда ведёт левый коридор».
      Иван, понятливо кивнув, сделал пару шагов в нужном направлении, после чего, неожиданно потеряв равновесие, неуклюже закачался и чуть слышно чертыхнулся…
      «Это он задел ногой за тонкую, предварительно натянутую верёвку», - подсказал Роберту прозорливый внутренний голос. - «Или же за металлическую проволоку, что, впрочем, сути дела не меняет. Сейчас – как рванёт! Прощайся, братец, с жизнью. Приехали…».