Четыре сонета моей любви

Филологическое образование реализуется "через единую систему предметов, которые изучают дух, культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве"

Я хотела убежать, но дорога была слишком грязной. С листвы деревьев капал дождь. Потяжелевшие ветви грузно накренились к земле. Я прижалась к влажному и прохладному стволу дерева. Пот катился по моему лицу. Он был рядом - я чувствовала.

Его шаги просачивались в почву и странным электрическим разрядом доходили до моих стоп. Мне все казалось, что он на самом деле не хочет причинить мне зла, что он просто пытается меня напугать. Я же люблю его, в конце концов. Но внутри все сжималось, когда  я вспоминала его искривлённое злобой лицо. Внутренний голос твердил, что нужно уходить, но я стояла и смотрела на свет в большом окне. Он просвечивал между ветвей деревьев и высокой крапивы.

Еще пару минут назад я стояла за этим окном. В душе журчала вода, а на кухне закипал электрический чайник. Я нашла на столе сборник стихов С.И. Кирсанова. Открыла и начала читать первое попавшееся стихотворение с середины:

" Ничего не поделаешь с языком,
когда слово цветет, как цветами газон.
Я бросал этот тон и бросался потом
на французский язык:
Nous etions... vous etiez... " Мы были ... Вы были ...

Он обнял меня сзади мокрыми руками, прижался подбородком к моему плечу.

- Нравится? - спросил.

- Да, неплохо, - равнодушно произнесла я и улыбнулась.

Он замолчал, должно быть, читая стихотворение. Я тоже молчала, позволяя ему это сделать.
- А мне нравится, - прозвучал его голос.

- Угу.

- d;sol;, - прошептал он мне на ухо.

- Что?

Он крепко сжал руки на моем туловище, и я похлопала его по ладони.
- Ты меня раздавишь, - произнесла я со смешком.

И вот я стояла в носках на болотистой поверхности. Его рубашка на мне превратилась во что-то неосязаемое. Теперь я и вправду боялась, что он меня раздавит. Волосы сосульками сползали с головы. Я пыталась успокоиться и дрожащими руками собирала их на затылке. Все вокруг меня превратилось в непроходимые грязные джунгли.

- Я знаю, ты здесь, - прозвучал его голос, расползаясь тонкими нотками по сырому воздуху.

Я почти вздрогнула, дрожь пробежала по всему моему телу и соскользнула с пальцев ног прямиком в жиже образную почву. С его губ сорвалось едва уловимое хихиканье. Он словно бы иронизировал по поводу сложившейся ситуации.

"Твою походку вделал бы в прибой
и в крылья птиц твои б ладони вправил,
и в небо я б лицо твое оправил...
И жил бы тут, где всюду ты и ты:
ты — дом, ты — сад, ты — море, ты — кусты,
прибой и с неба машущая птица,
где слова нет, чтоб молвить: «Тебя нет»,—
сомненья нет, что это может сбыться...".

Он произносил стихи строгим голосом, и голос его менялся в зависимости от шелеста тяжелой набухшей листвы. Они своим неповоротливым колыханием приводили в движение тонкие, согнувшиеся под грузом зелени ветви. В ответ те поскрипывали и неохотно ударялись друг о друга.

- Скажи же хоть что-нибудь. Я желаю твоего голоса, - послышался вновь его тембр.

Я уже слышала его хлюпающие шаги. Голос застрял где-то в горле и вот-вот мог слететь с губ. Я прикусила нижнюю губу и стояла в ожидании еще одного стихотворения. Но мой парень молчал. И шагов я больше не слышала...

Мы стояли на кухне, обнимаясь. Его дыхание врезалось мне в шею.
 
- Ты не любишь стихи, - произнес он разочарованно и слегка удивленно.

Я промолчала в ответ. Что могла ответить, если не знала: люблю или нет.

- Может быть, ты просто никогда не интересовалась ими?

- Боюсь, что нет, - честно призналась я и повернулась к нему.

Его лицо не выражало совершенно ничего. Его глаза смотрели на меня, но не видели моего лица. Он смотрел куда-то мимо моего телесного облика. Я дотронулась кончиками пальцев до его щеки.

- Хочешь, я сделаю так, что ты влюбишься в лирику и никогда не сможешь от нее отказаться?
Я улыбнулась. Мне казалось, что он придумал, что-то очень приятное. Прикоснулась губами к его губам и прошептала:

- Хочу.

- Хорошо, - нежно проговорил он.

В эту же секунду его руки, как две пружины, оттолкнули меня, и я, словно раненая птица с растопыренными крыльями, рухнула на пол.

Шагов не слышно. Голоса тоже. Я прислушивалась, не издавая при этом ни звука. Он кружил как ястреб надо мною. Я чувствовала его улыбку у себя над головой, его острый огненный взгляд. "Что с тобой? - повторяла я про себя, - Что?".

Когда его лицо оказалось передо мной, я не вздрогнула и даже не вскрикнула. Распахнувшимися веками я смотрела на него. Улыбка, натянутая на лицо, заставила похолодеть кровь в моих жилах.

- Привет! - проговорил он.

Я синими губами попыталась ответить, но звуков не было. Он протянул мне свои ладони. Я, уставившись на них, не могла понять, что он предлагает. Но я сама согласилась на то, чтобы он показал мне, как можно полюбить стихи. Мои руки легли ему в ладони. Его крепкие пальцы сжали мои запястья.

Сборник стихов Кирсанова упал в грязь. Он прижал меня к себе крепко-крепко и сказал:

"и все-таки — сонет моей мечты
опять звенит. Возможно, что не тут,
а где-нибудь — она..."

В ванной журчала вода, на кухне закипал чайник. Сборник стихов Кирсанова соскользнул у меня с груди. Я проснулась. Я влюбилась.