Писатель

  Мне часто задают вопросы о моей литературной деятельности. Любимые жанры, герои произведений, формы концепции и творческие планы - всё это интересует широкую публику.
  Писать  начал довольно рано. Ещё в школе я был главным составителем жалоб в РОНО и партийные органы. Регулярные посещения нашей школы проверяющими комиссиями весьма оживляла общественную жизнь учебного заведения, где доводилось испытывать суровую реальность взросления. Признание способности разнообразить серый, монотонный обучающий процесс принесло заслуженную ненависть со стороны педагогического коллектива. Так, с младых ногтей я ощутил себя непримиримым борцом за правду и стал диссидентом.
  Мастерство выкристаллизировалось с годами. Любимой областью творчества стал жилищно-коммунальный жанр. Отключения воды и света, мусор во дворе, пьяный сантехник или неприличное слово на стене - бездонный кладезь в котором можно черпать темы для обращений, жалоб и заявлений. Одухотворяющий процесс писания перенёс на кипы исписанной бумаги собственные переживания и мысли, отразил личные пожелания фигурантам описываемых событий. Наградой за старания стала неоценимая деньгами радость официальных ответов и счастливая удовлетворённость от наблюдения за тем, как благодаря упорным усилиям нерадивые работники, матерясь при моём появлении, устраняют выявленные неусыпной бдительностью недостатки.
  Ещё  одной животрепещущей темой для разоблачений стали соседи. Имея огромный жизненный опыт можно с уверенностью утверждать, что со всех сторон нас окружают тунеядцы, воры, алкоголики, наркоманы, изощрённые сексуальные извращенцы и прочие мерзкие выродки из среды человеческих отбросов выловленные из гниющей клоаки наполненной морально разложившимися дегенератами. Эти подонки общества злой волей провидения расселены в окружающих квартирах, соседних подъездах и близлежащих домах. Приглядевшись, можно обнаружить, что тип с академической бородкой, говорящий по любому поводу "мерси", по сути перманентный перверсит, а у взрослого человека латентный перверсизм перерождается в эксбициональный гомосексуализм.
  Так я освоил новый жанр - заявления в полицию. Разящее не в бровь, а в глаз честное перо стало прожектором высветившим для правоохранительных органов орду изрыгающих проклятия мамелюков, гнустных убийц и каннибалов. Каждый из этих монстров, скрывающихся под маской благопристойного соседа, готов был разорвать меня за бескомпромисное правдолюбие на куски. Закалённая годами суровая решительность  дала силы противостоять злобным нападкам окружающих врагов.  Долг перед обществом обязывает вести борьбу до конца, ибо кто расскажет, что ссылающийся на гипертонию слабый в ногах интилигентик, попросту вдребезги пьян, примерный семьянин - мимикрировавший сексуальный маньяк, тишайший в быту обыватель - глубоко законспирированный шпион, а заслуженный педагог - педофил и каннибал изготавливающий фарш из убиенных агнцев!
  Со временем были освоены обращения в санитарную и торговую инспекции, средства массовой информации, горсовет, администрацию края, академию наук и другие ответственные учереждения. Спустя несколько лет созрела идея издания избранных жалоб и сигналов, с приложение лучших анонимок отдельной книгой. Однако заключить договор с издательством не являясь членом союза писателей достаточно сложно и накладно. Ретрограды - бюррократы предпочитают издавать так называемых классиков, при том, что эти граждане коллегиально вымерли от сотни и более лет назад, а потому их сочинения плесневело-архаичны и неактуальны, в отличии от моих произведений передающих нерв дня. Здесь налицо заговор против свободомыслия и свободы слова, что требует новых разоблачений.
  Моё стило никогда не засохнет без чернил! Впереди открываются новые перспективы и в голове уже зреют обращения в Совет Министров, в Государственную думу и к Президенту. По результатам общественной литературной деятельности самому народному писателю непременно должны дать ордена и звания. Я наконец буду увековечен в памятных таблицах и барельефах!