Взмах крыла бабочки или Как умирает душа

    Лежу в постели. Рука на животе. Не потому, что болит живот, нет, а потому, что хочу успокоить своих бабочек, чтоб не вылетели раньше времени из коконов. Пускай спят. Им тепло. И мне тоже. Нет, мне даже жарко. Мой кокон слишком мал для меня. Мне мало воздуха. Что-то душит меня, гложет, поедает изнутри. Сука-любовь. Разве это грубо? Поверьте, любовь иначе назвать нельзя. Только сукой. А что? Разве она не заставляет страдать? Разве не принуждает совершать необдуманные поступки? Писал Коэльо, что любящий, как наркоман, готов на всё ради любви. А я не хочу сидеть на «любовном героине». Я только отвыкла от морфия. По-людски «влюблённость». А всё же нет, не отвыкла. Иногда нужна доза, но только чтоб не умереть от ломки. Душа жаждет влюблённости, как тело наркотика. Не думайте, что я наркоманка. Не знаю откуда берутся эти мысли. А разве это важно? Пишу и всё.
     Между лопатками дикая режущая боль. Растут крылья. А куда их девать? Кокон-то маленький. Врастут обратно и зарежут меня изнутри. И что мне потом делать? Больно ведь будет…
    
     Я села. Солнце слепит глаза. На голом животе пуговицы. Я их расстёгиваю. Живот раскрылся, словно плащ. Сотни бабочек. Тысячи. Миллионы. Миллиарды. Вылетают из меня. Они все вооружены. Что? Что происходит?
     Последние выносят моё сердце. Оно такое большое. Только какое-то всё в трещинах и шрамах… Они кладут его мне в руки. Оно ещё бъётся, ещё горячее. И что теперь мне с ним делать? Молчание. Каждая бабочка подлетает и берёт себе кусочек моего сердца. Миллиарды бабочек. Миллиарды кусочков. Кусочки превращаются в зёрнышки. Я заглядываю внутрь себя. Пустота… лишь одна красная пилюля.
     Резкая боль меж лопатками… Кокон падает. Это упало моё тело. Такое белое и в грязи… А я взлетаю в небо. Серебряные крылья несут меня всё выше и выше. Со мной моя армия бабочек. У каждой в лапках зёрнышко. Подо мной море. Оно становится пустыней. Бабочки роняют зёрна. Они падают в песок и тут же прорастают. Поле золотой ржи. Я бросаю красную пилюлю. Огромный цветок аморелиса. До самого неба…
     Где теперь мой кокон? Принадлежит ли он теперь кому-то или он превратился в прах? Возможно, его нашёл Эрве Жонкур и превратил в шёлк? Я лечу к нему, чтобы проверить это. У него горит свеча. Меня ещё никогда так не тянуло к свету… К огню… Эрве смотрит на меня, улыбается, потом поворачивается к Пауло и говорит: «В этой бабочке что-то есть. Я никогда ещё таких не видал».
     «Я напишу об этом историю» - ответил Коэльо.
     Я делаю последний взмах крылом и меня пожирает огонь. Моё тело превратилось в шёлк, душа в пепел, а крылья стали дымом от свечки.
     «Что-то рано свеча погасла – заметил Эрве Жонкур – будто слышит, о чём мы говорим…».