Практика

П Р А К Т И К А
Мелкий моросящий дождь стоял сплошной пеленой над Северной Двиной и ее берегами, проплывающими вдоль борта старого парохода. Угадывались очертания тайги, тянуло запахом хвои, грибов, речных водорослей и топляка.
"Две девчонки танцуют, танцуют на палубе, звезды с неба летят в синеву", - неслась задорно с палубы песня под гитару.
Группа студентов Ленинградского топографического техникума плыла  из Котласа в   Великий   Устюг.  Шел   третий месяц производственной  практики,   и   они   загорелые, обветренные,  порядком   уставшие,  но  не  унывающие,  как  и повелел Бог  студенческой братии,  направлялись в этот древний
город для  ее дальнейшего прохождения. Позади остались сто двадцать километров нивелировки, пройденных  по почти непроходимой тайге и болотам, ночевки у костров на душистом лапнике, на кордонах, лесопунктах, охотничьих стоянках.
Отряд состоял из нескольких партий и занимался разбивкой триангуляционных сетей и нивелировкой - основой для создания новых топографических карт. До сих пор они прокладывали сети, ориентируясь на топокарты времен войны, зачастую уже не соответствующие действительности. Сначала решили "гнать хода" по старым квартальным просекам бригадой из шести человек. Замучили непроходимые завалы и болота. А однажды на просеке наткнулись на дощечку с надписью: "Внимание! Впереди непроходимое болото!" Все же попытались обойти, но куда бы ни поставили ногу, - она тут же вязла в трясине. Так и прокрутились на пятачке весь остаток светового дня. Похоже, болото и вправду было непроходимым. "Эх, была не была," - отчаянно решила Ирина, и решительно двинулась не в обход, а прямо за дощечку, в опасную зону. Неожиданно она ощутила под ногами твердую почву - путь через болото пролегал именно здесь. Видно, и в непроходимой тайге иногда встречаются шутники. Скорее всего, это были зэки из ближней колонии, работавшие здесь прежде на лесоповале.
Намаявшись с завалами и болотами, решили найти проводника-охотника и гнать нивелировку прямо по тайге, так как на ближайшем лесопункте им сказали, что прежние просеки с 1945 года завалены буреломом и годятся разве что для медведей. Дело пошло веселей, работа подходила к концу, и проводник-охотник пригласил студентов недельку отдохнуть у него на хуторе.
* * *
Палатки поставили в ограде хутора, поужинали дарами тайги, а ночью девушек разбудили стоны Нины. Она уже не первый день перемогала боль в колене, сейчас нога покраснела и страшно распухла, а температура была выше сорока градусов. Похоже, начиналась гангрена. Кое-как промаявшись до утра девчата пошли в поселок к фельдшеру, и он подтвердил диагноз. Нину немедленно нужно было везти к поезду, который раз в сутки проходил на Архангельск, чтобы положить в больницу.
Речь, видимо, шла уже не о спасении ноги, а о жизни и смерти. Подавленные девушки вернулись на хутор.
- Девчонки,  если допустите, чтобы мне ампутировали ногу,
- прокляну, - стонала Нина в редкие минуты просветления, и снова теряла сознание.
Вернувшись вечером с сенокоса, хозяева хутора застали своих гостей сидящими стайкой испуганных птиц и узнав, в чем дело, проявили самое горячее сочувствие.
- Запрягай телегу, - решительно сказала хозяйка мужу. - Сейчас привезем бабку-знахарку. У них все в роду лекари-травники. И хоть она и не помнит уже, сколько ей лет, на нее до сих пор вся округа молится: лекарь она - от Бога. Прошлой зимой медведь-шатун заломал моего мужа да так, что к ней его привезли просто как мешок с костями и с почти снятым скальпом, а весной он к нам вернулся на своих ногах. Охотники всей округи над ней шефствуют, чтоб нужды ни в чем не знала"
Хозяин вернулся со знахаркой. С телеги слезла древняя старуха с крючковатым носом. Впору было ожидать, что она снимет с телеги ступу и помело, но она взяла мешочек с травами и посмотрев на притихших студентов умными и очень добрыми глазами, приказала хозяйке: "Топи баню и несите больную".
Валентин и Павлик осторожно на спальном мешке принесли в баню Нину, а бабуся беззлобно сказал: "Вон отсюда все безбожники!"
Дверь бани закрыли изнутри на крючок, а студенты, растерянные и испуганные, уселись неподалеку на бревна. "Все, ребята, сказал кто-то из них, Нину мы потеряем. А нам век воли не видать за пособничество этому. Я уж не говорю о том, что погорела наша практика и комсомольские билеты".
Сидели у бани до утра. Ребятам казалось, что и тайга вокруг спала каким-то тревожным сном, издавая таинственные ночные звуки-шорохи. Над головой мерцали прекрасные, но бесстрастные звезды, луна светила желтым, каким-то мертвенным светом. В оконце бани тускло мерцала лампадка. Сидели молча, настроение у всех было препаршивое. Наконец, на востоке стало светлеть, звезды побледнели - наступало утро.
С первыми лучами восходящего солнца дверь баньки открылась, и из нее в красных спортивных брюках вышла улыбающаяся Нина. Удар молнии произвел бы меньшее впечатление.
- Нина, ты?!.. Покажи ногу!
Она с улыбкой задрала штанину. Нога была без малейших признаков отека, чуть розоватая, как тело, распаренное в русской бане. Это граничило с чудом. Любому медицинскому светилу впору было позавидовать таежной бабусе светлой завистью.
- Сначала я была без сознания, - рассказывала Нина. - Очнувшись, увидела, что лежу на моечной лавке, а нога до
самого бедра обложена каким-то травяным  месивом.  Бабуля,  ну
чистая Баба  Яга,  склонившись надо мной,  что-то нашептывала.
Время от времени она меняла травяное  месиво.  Я  чувствовала,
как буквально  с  каждой  минутой  боль  уходит,  и  я оживаю. В конце концов, сеанс     фитотерапии в   столь   экзотических условиях показался мне даже забавным, и я тихонько засмеялась. Но бабуля прикрикнула на меня, и продолжала свое дело. И вот я на ногах".
Когда бабуся вышла из бани, все шестеро бросились ее обнимать. Просили сказать, какими травами она исцелила Нину, совали ей деньги. "Да какие там деньги у вас, у студентов, - отмахнулась бабуся.- Живите    себе  во здравии. А как зовутся те травы,  вам ни к чему.  Их  надо чувствовать,  знать, когда и где собрать, как хранить. Да и безбожники  вы.  Беда, что  я последняя в роду,  умрет все вместе со мной". И сев  в телегу, бабуля растаяла в тайге, словно ее и не было.
Все это кануло в прошлое как страшный сон, и сейчас все шестеро, почти сроднившиеся в те страшные часы, подплывали к Великому Устюгу. Там, на базе, отряду предстояло разделиться на три группы для дальнейшего прохождения практики. Теперь они будут работать в качестве техников связи, в задачи которых входят броски по тайге от пункта к пункту, отстоящих друг от друга на 25-35 км, с целью корректировки сделанных прежде вычислений. Это было последним заданием полевого сезона.
* * *
Дождь прекратился, появилось солнце, и на горизонт выплыл Великий Устюг, сверкающий позолоченными церковными луковицами. Ирина немало поколесила по стране, но такое количество церквей поразило даже ее. Устюжане, плывшие на пароходе, объяснили, что город со дня основания был для российских купцов воротами во внешний мир, и каждый старался построить хотя бы небольшую церковь, чтобы сопутствовала ему удача в делах торговых. Самое странное, что даже в советское время почти все эти церкви оставались действующими, видно, руки у властей до них не дошли.
Обеспечив себе ночлег в Доме крестьянина, пошли осматривать город. Заглянули во все церкви, потом решили искупаться в Северной Двине, но так и не нашли подходящего места: все было забито топляком, прибитым к берегу. Посетовали на вечную российскую бесхозяйственность - ведь в этих мертвых погибших напрасно деревьях было столько тяжелого труда ГУЛАГовских заключенных, работавших на лесоповале. Вечный российский бег на месте.
Наутро два будущих топографа - Роза и Ирина отправились в контору. В коридоре на доске объявлений висел приказ: "Объявить выговор и уволить рабочих (следовали три фамилии) за трусость". Выяснилось, что эти трое, вооруженные, кстати, топорами, отточенными как бритва, сбежали, оставив четвертого в лапах медведя-шатуна, который и заломал беднягу насмерть. Девушкам стало не по себе. За время практики они столкнулись с противоречивым на первый взгляд фактом: край, изобилующий охотниками, - изобиловал медведями. Однако ларчик открывался просто: на пунктах приема платили 500 рублей за шкуру волка и только 30 рублей за шкуру медведя, поскольку мясо его съедобно. Охота на медведя намного опасней чем на волка, и местные мужики почти перестали на них охотиться.
Начальник отряда распределил Ирину и Розу в Черевково, и вскоре они уже подплывали на пароходе к поселку, в котором располагалась партия. В Доме крестьянина оказалась свободной только одна комната с одной кроватью ,пришлось согласиться.
В районе были сосредоточены женские лагеря ГУЛАГа, и Дом крестьянина был забит его узницами, отбывшими свои сроки, поэтому "лагерный фольклор" доносился до ушей девушек со всех сторон. К начальнику партии решили идти утром. Кровать оказалась узкой, и они легли спать "валетом". Утром Ирина проснулась оттого, что почувствовала под пяткой что-то удивительно мягкое. С ужасом поняв, что это Розины губы,она быстро отдернула ногу. Роза проснулась с улыбкой: "Знаешь,
мне снился Ленинград,  свидание  с   Виктором,  мы так целовались..." Смущенная Ирина  промолчала. После завтрака они отправились к начальнику партии.
- Да что они там, в Устюге, с ума посходили? Чем они думают? Прислали двух девчонок! Да у меня в партии нет ни одного рабочего, не просидевшего в лагере меньше двадцати лет!- взорвался Заменков.
О его партии в поселке знали хорошо. Заработав бешеные деньги, бичи* выходили из тайги и устраивали дикий разгул до полного истощения своих кошельков. Заменков - бывший начальник ГУЛАГовского лагеря - был единственным человеком, которого они уважили и побаивались. Ему одному удавалось, не применяя слишком строгих мер, привести их в чувство и снова отправить в тайгу на работу.
Девушки еще сидели в кабинете начальника партии, когда с треском распахнулась дверь и на пороге появился выразительный субъект с пропитой, в кровоподтеках физиономией:
- Заменков! Дай аванс пять рублей на завтрак! Жрать хочу!
- Ты же неделю назад получил пять тысяч!
- Какое твое собачье дело? Дай аванс!
- Подойди, дам.
От сильного удара бич вылетел из кабинета и, открыв по пути головой еще пару дверей, оказался на улице. Перед Заменковым появилась его овчарка, явно готовая к команде "Фас!"
- Тебе еще аванс или хватит?  - повысив голос спросил начальник.
- Хватит, - к удивлению девушек беззлобно ответил бич.
- Ванечка, пойдем налью борща, поешь, - сказала невесть откуда появившаяся приятная женщина. Она оказалась женой Заменкова, которая многие годы делила с ним нелегкий труд начальника лагеря и по доброму относилась к этим изломанным жизнью людям.
Оглянувшись на испуганных девушек, Заменков произнес: "Не обращайте внимания, с ними иначе нельзя. В тайгу пойдете одни, не пропадете, кругом местные люди. У меня рабочие все такие, с ними небезопасно. Дам деньги и карты, в трудных местах будете нанимать проводников. Если узнаете от местных, что поблизости работает наша бригада, - лучше обойдите стороной."
Назавтра он снабдил девушек деньгами и картами, проводил до ближайшего кордона, велел переночевать там, а утром отправляться в тайгу.
* * *
От ближайшего поселка до Черевково было 45 километров, и за день ходоки, направлявшиеся в больницу или по другим делам, не успевали пройти это расстояние. Шли по кладенкам - бревенчатым дорогам, когда-то проложенным немцами-колонистами, ночевали на кордоне и утром шли дальше. Теперь здесь предстояло ночевать и Розе с Ириной. Внутри домика для ночлега были двухэтажные нары, на которых вповалку спали мужики и бабы. В углу - вход в крохотную комнатенку хозяйки - одноглазой Феклы. В смрадном кордоне изъяснялись исключительно матом. Для Розы, не ездившей прежде никуда дальше семейной дачи под Ленинградом, это оказалось непосильным испытанием. Увидев ее полные слез глаза, Ирина, бывшая посмелей, молча потянула ее за дверь: "Лучше уж ночевать в тайге".
- Страшно, еще не привыкли.
- Давай попросимся к Фекле.
Они вернулись в домик.
- Фекла, возьми нас к себе, пожалуйста.
- Да куды ж, разве под кровать?
- Хоть под кровать.
Фекла втиснула девушек в свою каморку и выйдя в общую комнату, громко заявила:
- Эй, кончайте материться, у меня две культурные девки из Ленинграда ночуют.
Но это заявление только подстегнуло обитателей кордона: мат стал еще более густым и витиеватым. Однако вскоре в дверь каморки постучали, и девушки услышали приятный женский голос: "Фекла, я слышала у тебя две культурные девки ночуют. Мой уехал на охоту и сегодня не вернется, давай их ко мне, а то скучно.
Ирина и Роза, сопровождаемые женщиной с фонарем, перешли мостик и оказались в прекрасной усадьбе с бревенчатым пятистенным домом. В нем оказалось тепло и уютно, ноги утопали в расстеленных по всему дому медвежьих шкурах. Хозяйка рассказала, что ее муж лесник и охотник. О тайге и таежных людях она говорила естественно и обыденно, что успокоило девушек и прибавило им смелости и решимости. Улучшению настроения способствовали и дары тайги, которыми она их потчевала, и душистое молоко, какого им еще не доводилось пробовать. В последний раз перед броском в неизвестность девушки уснули в мягких уютных постелях. Утром, перешагнув забор из жердей, ограждавших здесь каждый поселок, они ушли в тайгу.
* * *
До ближайшего пункта было двадцать километров. Девушки шли по заболоченной просеке, сплошь покрытой мхом. Взглянув под ноги, Ирина увидела свежий медвежий след и дымящийся помет. Медведь был где-то впереди и шел в том же направлении, но свернуть с просеки нельзя - можно заблудиться. Ирина впервые в тайге самостоятельно, но для Розы она - авторитет, хотя это и не мешает последней иногда поскуливать:
- А мы идем той просекой?
- Той! - уверенно заявляет Ирина, тщательно скрывая следы сомнения и испытывая только одно желание - чтобы Роза не заметила следы и помет медведя. И только у первого сигнала, в безопасности, девушки одновременно вскидывают друг на друга глаза: "Видела?!" Оказывается, о медведе знали обе, и обе молчали, заботясь друг о друге.
Выполнив дневное задание, устроились на ночевку. Разожгли костер и по очереди дремали. Ирина проснулась неожиданно и сразу увидела странный огненный смерч, носящийся по поляне. Сон мгновенно улетучился, когда она осознала, что это на Розе горит плащ-накидка. Сбив с ног этот живой факел, Ирина сумела погасить огонь. Роза не пострадала, но от плаща мало что осталось. Испуг сменился у девушек истерическим смехом, и до утра они уже на спали.
Через два дня они дошли до очередного поселка и удивили всех своим появлением, потому что сами того не ведая, пользуясь старой картой, прошли по просеке, по которой никто не ходил более десяти лет.
- Ух ты! Были бы мы баские и матерые** - мы б этих девок за себя взяли, - заявили местные женихи.
Шли дни и недели. Теперь девушки по возможности брали проводников. За два месяца они привыкли к тайге, появилось чувство уверенности, иногда бесшабашности и даже возникающая иногда мысль, что им уже никогда не попасть в цивилизованный мир, не вызывала чувства безысходности.
- Вы только не старайтесь идти по тайге тихо, - говорили им проводники,сейчас у медведей сдвиженье (пора свадеб), зверь вас услышит и уйдет, первым он не нападает. Топоры спрячьте, все равно медведя вы не убьете, а уж коль царапнете, он вас точно задерет. Боже, и какой дурак послал вас в тайгу в этакое-то время!
Теперь девушки уже и сами были похожи на беглых из лагеря: их хлопчатобумажные костюмы, которые они надевали поверх спортивных байковых, превратились почти в лохмотья. Им уже и самим стало казаться, что отправлять их в тайгу было со стороны Заменкова непростительным легкомыслием, поэтому они ни разу ему не позвонили даже когда выходили из тайги к жилью, хотя обещали держать его в курсе своих передвижений.
* * *
И все же работа подходила к концу. Вот и последний поселок, в котором им предстоит заночевать перед возвращением в Черевково. На поселок опускались сумерки, но куда бы они ни попросились на ночлег, ответ был один:
- Ладно, стюдентки, топайте дальше...
Их явно принимали за беглых из лагеря. У последнего в деревне дома их прижали к забору злые собаки. Выглянула старушка:
- Ладно, стюдентки, заходите, красть у нас нечего, а убивать не за что.
Девушки помыли руки и сняли драные верхние костюмы. Когда облагороженные таким образом они вышли из-за занавески, хозяйка удивленно воскликнула:
- Дед, глянь, девки-то и правда благородные, у энтой вон пальчики только на пинине играть!
Старики их отогрели и накормили, а утром отвели к почтальонке-пьянице Арине, которая знала прямую дорогу по болоту на Черевково и возила туда почту на волокуше***. К вечеру девушки уже были в поселке.
Встретили их как героинь. Начальник партии был откровенно счастлив, так как очень волновался за них и даже послал в Великий Устюг телеграмму, с сообщением, что в тайге пропали две студентки: уже два месяца от них нет вестей. Ответная радиограмма из отряда была резкой: "Какое право имел послать одних в тайгу? Ждем еще двое суток, потом пошлем поисковые вертолеты за твой счет".
На исходе вторых суток от Ирины и Розы было получено сообщение, что они возвращаются.
* * *
Девушки снова поселились в Доме крестьянина, но на этот раз в комнате на шесть человек. Обстановка в гостинице изменилась - был конец сезона, и бригады бичей вышли из тайги. Дикий загул продолжался уже несколько дней, персонал разбежался. Однако деваться девушкам было некуда, и они решили на одну ночь смириться с неизбежным, а назавтра, завершив дела, получив документы о прохождении практики, отправиться в Ленинград.
- Девочки, вы - молодцы, - встретил их Заменков, - теперь вы опытные таежницы.  Надо отправиться в тайгу еще на неделю - закрыть южный участок объекта.
"Опытные" заревели в один голос.
- Практика, между прочим, продлена на две недели. А будете капризничать - поставлю двойки за практику, - пригрозил начальник.
- Мы позвоним в Ленинград директору, и если срок практики закончился, - не пойдем в тайгу, - вытерев слезы заявила слегка оправившаяся от шока Ирина.
На обратном пути девушки зашли на почту и заказали разговор с Ленинградом, но его обещали дать только в час ночи.
Пришлось вернуться в гостиницу. Они сидели на кроватях у себя в комнате, когда коридор наполнился пьяными криками и руганью, - откуда-то возвращались загулявшие бичи. Кто-то из них заорал:
- Высаживай дверь! Там бабы!
Через минуту дверь затрещала, но соседок по номеру это не испугало: они только хохотали и отвечали осаждавшим тоже не стесняясь в выражениях. Вдруг за дверью кто-то рявкнул:
- А ну, кончайте. Там эти Ленинградки, которые из тайги вышли. До Заменкова дойдет - костей не соберешь.
Это произвело впечатление и еще немного пошумев, все разошлись. У девушек отлегло от сердца. В половине первого ночи они тихо вышли и спустились на первый этаж, где сразу очутились в кругу бичей. Заварив чефир в гостиничном титане, они ловили кайф.
- Вы это куда?
- Звонить.
- Звонить?! Заменкову? - бичи грозно двинулись на девушек.
- В Ленинград.
- Ах в Ленинград... Ну идите, - и толпа расступилась. Выйдя  из гостиницы, девушки заметили, что их сопровождают два амбала,вошли они и  в  зал  почты.
Директор сообщил девушкам, что практика действительно продлится еще две недели. По возвращении в гостиницу сопровождавшие вошли первыми и многозначительно заявили: "Порядок!"
Успокоенные сообщением о том, что разговор был действительно с Ленинградом, бичи окружили девушек уже совсем в другом настроении, и один из них сказал, стараясь говорить мягко:
- Девчонки, да не бойтесь вы нас. Вы все это время были под нашей защитой. Мы ведь не звери, до ГУЛАГа была и у нас другая жизнь. Лагерь кого хочешь изуродует.
Увидев перед собой два существа из прежней далекой и почти уже нереальной жизни, бичи расчувствовались и стали рассказывать девушкам о себе: один был когда-то главным инженером автозавода, другой химиком и почти все оказались ленинградцами.
- Сейчас нас реабилитировали,- говорили они, - но кому мы теперь нужны, изуродованные лагерем... Жены наши давно нас забыли, дети выросли без нас. Мы теперь - живые трупы. Для нас ваш приезд сюда - как встреча с прошлой жизнью, как встреча с нашими детьми. Мы сразу решили: если хоть кто-то вас посмеет обидеть - убьем. Так что не бойтесь здесь никого.
Утром девушки сказали Заменкову, что отработают на южном участке. Никто в поселке не мог понять, почему это приезжие девицы гуляют по поселку, никого не опасаясь, и еще больше удивились, когда поняли, что их охраняют бичи.
Через две недели Ирина и Роза уехали в Ленинград.
------------
* бичи - люди, не имеющие постоянного места жительства, зачастую имеющие судимости, предпочитающие временную, сезонную работу.
-----------
** баские да матерые - красивые и смелые.
-----------
*** волокуша - болотные сани.
_
К.Шурыгина май 1997 г.Щербинка