Вот так вот

Было это ранней весной, примерно в середине марта. Наша сельская школа как две капли воды похожа на все другие школы нашего района, а может, и всей страны. Я учился тогда в 7 классе. Плоховал, если честно, тройки были. Говорили, я не глупый, но учиться не хочу, ленюсь. Может, так оно и было.
 
И вот однажды, 10 марта, как сейчас помню, произошел один случай. На часах почти 8 утра, мы сидим в кабинете, ждем нашего учителя, Алексея Дмитриевича. Была математика, жуть, как не люблю я ее! И вот я подложил кнопку на стул учителю, еще так незаметно, ну чтоб повеселиться, че уж там! То ли я ее так хорошо запрятал, то ли Алексей Дмитриевич просто не взглянул, куда он садится.. В общем, сел он прямо на нее. Вот смеху-то было! Все парни просто помирали от колик. А вот учителю было не до смеху. Он встал и строго спросил класс, кто это сделал. А все ж знают, что это я, а молчат. Друзья, не выдадут. Алексей Дмитриевич подождал минуту, а потом велел всем садиться, а урок не начинает, говорит, что, пока кто-то не скажет, кто хулиган, он занятие не начнет. Вот тут-то я стал бояться. Было у нас в классе несколько любителей математики, которые за лишнее занятие все, что угодно сделают: Мишка Быков, Сережка Васин и Левка, мой лучший друг. И косятся уже на меня, все, кроме Левки, он сидит смирно рядом со мной и ни слова.

А между тем уже 30 минут от урока прошло, а Алексей Дмитриевич так и ждет – уже грозит всем двойки поставить. А Левка-то отличник, ему нельзя двойку, ни в коем случае. Я уже весь съежился от страха, не знаю, что и делать, получается, я друга подвел, эх, плохо это! Нет, нельзя так! Я поднял руку и признался.

Отвели меня к директору, к Наталье Олеговне. Строгая женщина, даже очень строгая. Она, как меня увидела, за голову схватилась со словами: “Что, опять Щукин? Что ж ты все не успокоишься-то, Вася, не повзрослеешь?” – спрашивает меня. Я за эту неделю уже третий раз в кабинете директора. Алексей Дмитриевич рассказал ей все, она выслушала, и уж больно в плохом настроении была – пригрозила выгнать из школы. Сказала, с родителями прийти.

Батя-то у меня еще в детстве умер, а мамка, бедная, на двух работах пашет, лишь бы нас прокормить с Аленкой, сеструхой моей. Пришел я домой, рассказал все маме. Эх, как она меня выпорола! Я ночью спать не мог, все ворочался, болело все – ремень-то кожаный, тяжелый, с бляхой еще. Ну, нечего делать, пошли мы с мамкой на следующий день в школу. Левка, как узнал, что меня выгнать могут, и не знал, что делать, взволновался очень.

И вот сидим мы с мамой у Натальи Олеговны, она распекает меня, отчитывает и маму за воспитание, а у мамы будто слезы даже уже на глазах, говорит, что не знает уже, что со мной делать. Мне так паршиво стало тогда. Вообще паршиво, когда мамы так говорят, ненужным себя чувствуешь что ли, каким-то ущербным. Директриса еще все твердит, что выгоняет меня из школы. Вдруг дверь в кабинет резко распахнулась, и вошел Левка. Стоит, только глазками под очками своими моргает, дышит тяжело – бежал, видимо.

“Наталья… Олеговна…” - говорит он запыхавшимся голосом – “Это я, я кнопку подложил, я виноват.” Ох, вы бы видели лицо директрисы в тот момент! Вот умора! У нее глаза чуть из глазниц не выпрыгнули, рот машинально открылся, и волосы будто немного дыбом встали. Господи, я еле сдержал себя, чтобы не засмеяться во весь голос. Так и колотило всего изнутри. Но потом я вспомнил, что только что произошло – посмотрел на Левку, вспомнил, что он сказал, и приуныл. А Левка смело стоит, смотрит на Наталью Олеговну, не боится ее. Я его в первый раз такого смелого видел. Мамка моя тоже дар речи потеряла.
Первой начала директриса: “Лева, мальчик мой, ты ведь врешь, да? Ты же умница у нас, отличник, ты не мог такого сделать!”
“Нет, это я сделал, Наталья Олеговна” – стоит на своем Лева.
Черт его знает, почему я сидел как истукан на стуле и молчал. Страшно было. Не хотелось из школы вылетать. Так и простояли (а кто просидел) еще минуты 2 и Наталья Олеговна нас с мамой отпустила, а Левку оставила в кабинете.

На следующий день снова была математика первым уроком. Лева угрюмый пришел, смотрит все вниз, и ноги еле волочит. Он молча сел рядом со мной и начал доставать тетрадки из ранца.
“Лева - говорю я - зачем ты это сделал? Алексей Дмитриевич же обещал двойку поставить тому, кто кнопку подложил, тебе же теперь отличником не быть!”
А Лева мне такой: “Ну и фиг с ней, с оценкой, зато тебя не выгнали”.
У меня чуть слезы не навернулись на глазах, честное слово! Я вскочил и побежал к директору. Вхожу, и сразу говорю: “Наталья Олеговна, это я подложил кнопку, не ставьте Леве 2 по математике, а то ему отличником не быть!” Вот тут-то она все и поняла.

В конце концов, урок, который мы получили благодаря этому случаю, дороже всякой отличной оценки. Но все-таки двойку Левке не поставили, да и меня не выгнали. Я с тех пор как-то за голову взялся, учится начал, не на пятерки, конечно, тут мне далеко еще до Левы, но тройки пропали почти из моего дневника. Вот так вот.