Во Франции

                Кому везет, у того и петух снесет...
                (Русская поговорка)

       Известно, что отец сына порол не за то, что напился, а за то, что последню рюмку выпил. Родители были далеко, а мы, четверо непоротых советских людей, грустно шли по французскому городу Лилль. Очень жаль, что пренеприятнейшие ощущения похмельного синдрома зловредно мешали наслаждаться местными красотами и красотками. Не до них. Нас мучила адская, жгучая и неодалимая жажда. Желанию смочить живительной влагой пересохшее горло мешали три обстоятельства непреодолимой силы.
 Первое: совсем нет французских денюжков.
 Второе: в этой хвалёной Европе не нашлось ни колодцев, ни привычных нам колонок, куда ходят за водой.
 Третье: местные жители, как оказалось, не учили русский язык и не желали понять, насколько нам нехорошо. А ведь в войну были союзниками. Стыд им и срам!
       Идём мы по прекрасной Франции, огорчаемся и из души в душу кроем аборигенов разными нашими словами и идиомами. Неожиданно, с противоположной стороны неширокой улицы зазвучали звуки родной речи:"Слышишь, как матерятся? Знать наши, русские". В полной растерянности, готовые сквозь землю  провалиться, мы остановились. Двое мужчин, как попозже выяснилось, потомков эмигрантов "первой волны", с широкой, искренней и добросердечной улыбкой протянули нам руки: "Здравствуйте!" Если бы не вчерашний изрядный банкет, у нас голова сработала бы иначе, не посмев забыть непререкаемые и суровые инструкции - страшилки КГБ. Комитет госбезопасности напрочь запрещал любое свободное общение вне утверждённых программ. А уж с " белоэмигрантами" и корреспондентами "враждебных изданий" - тем более! Но тяжело анализировать, находясь в немножко неподобающем советскому человеку состоянии, а "сушняк" мешал поддерживать революционную бдительность. Сделав шаг  навстречу, мы ответили им крепкими и приветливыми рукопожатиями. Без лишних слов они предложили нам присесть за столик на летней веранде кафе поговорить и опробовать местного пива. Володя, наш новый знакомец и спаситель, улыбнувшись, попросил заказывать без стеснения и не читать меню, как евреи Тору, справа налево. "Для меня честь встретить и угостить русских", - сказал он. Не стану врать, что мы сопротивлялись этому предложению. Вовсе нет. Мы люди покладистые.
            И тогда привалило счастье. Мы, знавшие лишь хорошо разбавленное, но плохо охлаждённое "Жигулёвское" из пивной, чапка или ларька, либо столь же невыразительное и тепловатое  бутылочное, были в шоке. То, что мы пили дома, оказывается, нельзя было называть пивом. А здесь...
         Улыбчивые официанты мигом сменили чистую скатерть на безукоризненно чистую. На столе появились тарелки с жареными колбасками, солёными орешками и соломкой из теста. Принесли большой поднос с незнакомыми продуктами. Это сегодня любой знает креветки, мидии, мелкие осьминожки... А тогда, в славном городе Лилле, я с этим  познакомился впервые. И тут же появилось вожделенное пиво! Разное! Сначала, в красивых, высоких, чистых бокалах - светлое облегченное, охлаждённое и хорошо утоляющее жажду пиво из Фландрии. Оно исчезло мгновенно! Следом появилось тоже светлое, но горькое, потом местное, чистейшего янтарного цвета, очень плотное. Потом ещё и ещё. Это было абсолютное и бесконечное блаженство, умноженное на понимание того, что такое никогда не повторится.  Володя, человек небедный и для него сумма, потраченная на наше угощение, мелочь. Однако, попробуйте вы вспомнить, чтобы кого - то угостили за границей выпивкой не по обязанности, а просто по велению души.
       Мы долго говорили, шутили и смеялись, потом огорчались и надолго замолкали, часто будучи не в силах объяснить друг другу что - то, над чем раньше глубоко не задумывались и не понимали. Историю пишут победители, причём так, как им хочется в ней выглядеть. О жизни в СССР старались говорить объективно, но приученные нашими идеологами ко лжи, причёсывали недостатки и выпячивали успехи. Да и знали мы немного - только то, что властью дозволялось знать. Фрацузские русские слушали сосредоточенно и жадно, нередко с извинениями перебивая и входя во все подробности. Было очевидно, что их интерес к Родине чист и свят, как любовь к маме, к Солнцу и Земле, ко всему, что греет душу и радует сердце. Вечная благодарность их предкам, беспричинно, страшно и жестоко выброшенных из родных гнёзд большевиками, разрушившими Россию и уничтожившими цвет нации. Мы услышали очень много о неизвестных нам сторонах российской истории, славных династиях защитников нашего Отечества. Володя рассказал, что  все его предки, мужчины, были боевыми офицерами. "Жизнь - Отечеству, служба - царю, честь - никому", - эти слова Дениса Давыдова были жизненным правилом большинства русских  дворянских и воинских династий.
         Находясь в вынужденной эмиграции, не имея даже надежды вернуться к своим истокам, они, непостижимым образом, сохранили уклад жизни, традиции воспитания и хлебосольства, верность культуре и религии. Оба наши собеседника говорили на таком же русском, что и мы, но не совсем. Их язык был другим, красивым и сочным языком И. Бунина и М. Алданова, И. Шмелёва и М. Осоргина, выпускников военных училищ и Смольного институтата. Это как сравнить две речки: в обеих течёт вода. Но одна началась где - то в затхлом болоте, а выбравшись, вобрала в себя промышленные стоки и грязь отходов жизнедеятельности. Совсем другие реки текут в приполярном Урале, в малодоступных районах Карелии и Алтая, Якутии и Камчатки. Они первозданно чистые и прозрачные, как слеза, вобравшие в себя массу полезнейших минералов и свойств. И вода в них невообразимо вкусная. Так и слова людей. Одни красиво, ясно и чётко излагают интересные мысли, другие - изрыгают изо рта всяческу мерзость.
      Однако всё на этом свете имеет своё начало и конец. Мы с грустью распрощались навсегда, сохранив в себе частичку друг друга. Всякий думающий человек что - то берёт для себя из общения,  наблюдений, советов уважаемых им людей, немного меняясь и вырабатывая собственную, подчас отличную от многих точку зрения и двигаясь вперёд, если может и хочет.