Сказка про охотника Толика. 4

  Вдруг девочка вскинула голову, прислушиваясь, и затормошила Толика: «Что это шумит? Что это?» Вскоре и Толик услыхал гул мотора. «А,» - сказал он равнодушно: «Это самолёт летит над селом.» «Что-то он больно низко летит,» - встревожилась Валентина Евгеньевна. И вправду, самолёты и раньше изредка пролетали над селом, но на очень большой высоте, а этот шумел прямо над крышами. «Толик! Евгеньевна!» - Послышались с улицы голоса соседей: «Самолёт у больницы садится, бежимте смотреть!»

  Мама, Толик и Рыженькая выскочили на улицу и поспешили к больнице, куда со всех концов села стекался народ, гадая, что же случилось ночью и с кем. На боку самолёта виднелся красный медицинский крест. Что с кем-то из сельчан произошло несчастье, было ясно, как белый день. Люди понимали: санитарную авиацию по пустякам не гоняют.

  Самолёт удачно приземлился на футбольном поле недалеко от больницы. Шум моторов затих и на землю спрыгнули два человека: один в лётном комбинезоне, другой в белом халате с чемоданчиком. От больницы уже бежали здешние медики. Человек в халате быстро пошёл им навстречу и вскоре все они скрылись в дверях Искробольской больницы.
Высокий, статный лётчик остался стоять у своей машины. Он снял шлем, подставив разгорячённое лицо лёгкому утреннему ветерку, который немедленно растрепал его русые волосы.

   Сельчане столпились поодаль, не решаясь вплотную подойти к лётчику и его машине. Сообразив, что невежливо молча глазеть на человека, лётчику нестройным хором сказали: «Здравствуйте!» « Здравствуйте!» - Приветливо откликнулся он, весело улыбаясь, сверкая белыми зубами и синими, как небо, глазами. И помахал собравшимся рукой.
Толик опомнился первым. Решительно подошёл к пилоту, назвался и протянул руку для рукопожатия. « Валентин Ямочкин,» - отрекомендовался весёлый лётчик и крепко пожал руку Толику. Охотник осторожно поинтересовался, что же случилось? « Кому-то здесь трактором ногу отдавило,» - серьёзно сказал Ямочкин: « Вот и прилетел к вам хирург Миначенко из Ярославля, спасать того тракториста, точнее его ногу.»

   «Толь, да это Вася Суворов ни свет, ни заря взялся трактор ремонтировать, да колёса-то впопыхах колодками не подпёр, вот и сдвинулся трактор по уклону, на ногу и наехал,» - сказала из толпы всезнающая тётка Потепина. « Понятно,» - отозвался Толик: « Ну, жив человек – уже хорошо… А надолго вы здесь?» - Спросил он пилота.

  «Думаю, часа четыре, не меньше, будем мы с Аннушкой доктора ждать,» - сказал лётчик. « А кто это Аннушка? Медсестра, что ли?» - Поинтересовался Толик, вглядываясь в пустые иллюминаторы самолёта. « Да нет, это машина моя,» - засмеялся весёлый лётчик Ямочкин: « Самолёт марки АН-2, Аннушка, боевая подруга. Сколько лет мы с нею вдвоём, никогда не подводила. И сейчас вот успели, Миначенко сказал, что повреждённые ткани ноги ещё должны быть живы. Сейчас, наверное, он им кровоснабжение налаживает. А мы с Аннушкой своё дело сделали.» Лётчик ласково похлопал тёплый бок самолёта.

   « Послушай, Валентин, тут у нас такое дело,» - решился Толик: «Напал на наш лес враг – непарный шелкопряд. Если мы сейчас край леса отравою не посыплем, съест он весь лес до последнего дерева!» «Что-то я не понял! Кто-то ест деревья?!» - Удивился пилот. «Рыжая!» - Позвал охотник: «А ну, покажи!»
Моментально из-за толиковой спины выскочила девчонка с рыжими косицами и протянула лётчику банку, в которой ужасная гусеница, успевшая съесть хвою, принялась грызть кору сосновой веточки. «Да…» - Потрясённо сказал лётчик Ямочкин: «Верю, эта может и дерево съесть! Так что надо-то?» - Обернулся он к Толику. «Опылить край леса химикатами,» - с готовностью откликнулся Толик.

   «А посмотрим сейчас, велик ли тот лес,» - проговорил Ямочкин, доставая из планшета лётную карту, самую точную карту на свете, ведь лётчикам сверху хорошо видно любые подробности. «Да тут дел на двадцать минут!» - Вскоре воскликнул пилот: «Давайте свой яд и человека, который станет его вытряхивать!»
«Ура-а-а!!!» - Завопила Рыженькая. А между тем, лесник с неизменным своим велосипедом стоял тут же, в толпе. Мигом окликнул он какого-то сельчанина с мотоциклом, вдвоём они помчались в лесничество и через пять минут привезли необходимое средство.

   Тем временем медики выбирали из толпы доноров для пострадавшего. Толик и ещё десятка полтора молодых, здоровых парней и девушек отправились в больницу, чтоб сделать анализы крови, а если она подойдёт раненому, дать её для переливания.

   Отзывчивый лётчик и расторопный лесник погрузили мешки с ядом в самолёт. Работящая Аннушка, мерно рокоча, понесла их ввысь и закружила над лесом. Следом за ней тянулось жёлтое облачко химикатов и оседало на крайних деревьях в лесу.

   Толпа стала расходиться. Люди вспомнили о делах. Первыми убежали пчеловоды, чтоб успеть закрыть летки своих ульев до вылета пчёл: кто знает, куда они вздумают полететь за взятком? А вдруг к лесу?! Да ещё потравятся там, не дай бог! Пчёлок своих хозяева очень любили. Пчеловодом, пасечником невозможно стать, если ты равнодушен к пчёлам. Их надо любить и понимать, оберегать от врагов и болезней, обеспечивать медоносами: либо вывозить ульи в те места, где много цветов, либо сеять возле пасеки гречиху и клевер.

   После пасечников временный аэродром покинули те, кому надо было идти на работу. Последними разошлись пенсионеры, их дела по дому и в огороде могли подождать. Самолёт остался ждать один вернувшийся из больницы Толик. Предварительно он поговорил со своей бригадой, с председателем колхоза: час-полтора в поле могли обойтись без бригадира. А вот сколько стоит работа лётчика и потраченный самолётом керосин, следовало выяснить немедленно. И изыскать необходимые деньги в бюджете лесничества, в кассе колхоза или  у населения, путём сбора добровольных пожертвований.

   Оставшись один, Толик вспомнил о Рыженькой. Она всё время вертелась рядом, не выпуская из рук свою неприятную добычу. Но при словах лётчика: «Давайте свой яд!» - Крикнула: «Ура!» - И мгновенно исчезла, как сквозь землю провалилась. Наверное, побежала предупредить лесных жителей о распылении яда над опушкою.

    Вскоре симпатичная Аннушка вновь появилась над селом и аккуратно приземлилась на футбольном поле. Когда весёлый лётчик и осчастливленный им лесник выбрались из самолёта, Толик пожал Валентину руку, сказал: «Спасибо!» И без обиняков спросил, сколько стоит работа лётчика и потраченный на их лес керосин.

   «Денег не возьму!» - Отмахнулся лётчик: « Я этому лесу больше должен! Сколько раз ездили мы сюда с Миначенко по грибы, на охоту. А керосина немного пошло, спишу на лишний круг над селом. Если бы в момент посадки на поле забрела бы какая-нибудь корова или собака, или дети малые, несмышлёные, мы с Аннушкой кружили бы над селом, пока их не увели бы.»

   Толик и Алексей Данилович ещё раз поблагодарили доброго лётчика и стали звать его в гости, отдохнуть, позавтракать. Но Валентин отказался покидать свою Аннушку. За её безопасностью он всегда следил сам: чтоб никто не проник на борт тайком, чтобы гайку какую-нибудь не отвернули по глупости. В воздухе-то ведь любой непорядок может обернуться риском для жизни.

   А к самолёту уже поспешала шустрая тётка Потепина с крынкой парного молока и тёплым караваем свежего ржаного хлеба из русской печки, стряпать который она была мастерица. «Откушайте, что бог послал!» - Звонко пригласила она лётчика и Толика с Данилычем. Лесник да охотник отказались - им пора было идти на работу. А весёлый лётчик Ямочкин, пользуясь свободным часом, с удовольствием позавтракал, похваливая хлебушек тётки Потепиной и молоко её чёрно- пёстрой коровы Красавки, от чего толстенькая Потепина цвела, как маков цвет.

   Тем временем, вокруг самолёта опять собирались, управившись с утренними делами, пенсионеры и ребятишки-дошкольники. Каждый хотел чем-нибудь порадовать доброго лётчика. Принесли пучки зелёного молодого лука, свежей редиски, ещё какой-то огородной зелени, яйца, мёд, ещё бог знает какой снеди. Чьи-то бабушки нанесли даже вязаных носков и вышитых полотенец.

   Лётчик Ямочкин растерялся: что делать со всем этим внезапным богатством, он не представлял. Сельчане сообразили быстрее его: принесли несколько больших сумок и аккуратно упаковали подарки. Ни от чего отказаться Валентину не удалось. Утешало одно: припасы были собраны не на него одного, а и на доктора Миначенко, и на Васю Суворова, про которого уже было известно, что доктор забирает его с собой в Ярославль и лечить будет сам до полного выздоровления.

   Каждому очень хотелось поговорить с необыкновенным человеком, летающим в небе. Но понимали, что ему надо отдохнуть, и скромно помалкивали, только улыбались да расходиться не хотели. Мама Толика, Валентина Евгеньевна, принесла его лесные фотографии, чтоб развлечь гостя. С удовольствием рассматривал их лётчик Ямочкин, удивлялся и улыбался, а фотографию лосиного вожака попросил на память. «Да хоть все берите! Мы ещё напечатаем, плёнка-то осталась,» - сказала Валентина Евгеньевна. «Нет, спасибо,» - отказался Валентин: «Я хочу сам сделать фотографии в вашем лесу!» - Загорелся он новой идеей и был немедленно зван Валентиной Евгеньевной к ним с Толиком в гости, когда пожелает.

   Время подходило к обеду, осмелевшие селяне принесли снедь на поле, разложили её на расстеленных по траве клеёнках - получился импровизированный стол, во главе которого восседал на чьём-то заботливо расстеленном ватнике улыбающийся лётчик. И пошёл пир горой с разговорами и смехом. Окрошку, домашний холодец, щи со щавелем, пироги с яйцом и зелёным луком и прочие аппетитные яства увидел подошедший к самолёту доктор Миначенко. Серьёзный, немного усталый доктор заулыбался. Так гостеприимно их, пожалуй нигде ещё не встречали. Шедшие на обед с ближних полей и ферм люди вновь спешили к самолёту: каждому хотелось хоть рукой помахать друзьям, выручившим их из беды.

   Через полчаса проснувшийся после наркоза Вася Суворов был погружен в самолёт и милосердная Аннушка бережно понесла его по воздуху в больницу имени доктора Соловьёва, что в городе Ярославле.

   Всё село благодарно махало им вслед. Половина старшеклассников искробольской школы решила непременно поступить в лётное училище города Рыбинска, другая полвина подумывала об Ярославской медицинской академии. «Святые люди!»-Расчувствовался, глядя в небо, лесник Алексей Данилович. Толик, молча, кивнул. Мудрый Павел Иванович смотреть на самолёт не ходил, не любил он большого скопления народу. А то бы он непременно сказал, к случаю, что доброты и могущества бог дал людям немерено, знай, помни, да не таи.

   Закончилась посевная, посажены уже все овощи в огородах и цветы в палисадниках возле домов. Сделано всё, чтобы защитить лес от засухи. А, между тем, самая знойная пора ещё впереди. Это июнь- июль, сенокосное время. И только два человека в селе знают, какие опасности угрожают лесу и его обитателям: Толик да Павел Иванович. То и дело посматривают они в сторону леса. Нет-нет, да и проходят вдоль опушки.

   Особенно пристально наблюдали друзья-охотники за дорогой, что к тому лесу вела. По большей части дорога пустовала, люди соблюдали запрет на посещение леса, лишь изредка проезжал лесник на велосипеде да председатель колхоза на стареньком автомобиле «Нива». Геологи вели разведку недр уже в другой стороне.

   Как-то в знойный летний полдень заметил Толик группу людей, шедших в сторону леса. Быстро направился им наперерез и, ещё не доходя, узнал их. Эта сплочённая группа туристов каждое лето совершала поход по берегу небольшой реки Солоницы, протекавшей неподалёку от леса. Ласковая, тёплая речка манила чистой водой и необыкновенной красотой своих берегов и заводей. Туристы знали её много лет, на её берегах провели они счастливые дни своей юности. Сейчас они повзрослели и многие шли в поход уже с детьми.

   Толик хорошо знал этих туристов, дружил с ними, слушал их песни у костра под гитару и скрипку. Ребята никогда не оставляли после себя мусора или непотушенного огня. Впереди группы шёл заядлый турист Андрей с огромным рюкзаком за плечами и с маленькой дочкой на руках. Он на ходу обернулся к друзьям, что-то сказал, улыбаясь, показал рукой вперёд, наверное, увидел реку. Рядом с ним шла его черноглазая, весёлая жена Ольга, звонче всех умела она петь бодрые туристские песни про неизвестные дали, длинные дороги, про какао, сваренное на костре, про то, что нет ничего прекраснее линии горизонта.
Вот и сейчас она запела, а остальные подхватили. «Там, где пехота не пройдёт и бронепоезд не промчится, турист на пузе проползёт и ничего с ним не случится!» - Донеслось до Толика. Да, знакомая картина и песня знакомая, вроде, всё как обычно, поводов для тревоги нат…
   Но что это? «Стоп, а это что за турист?» - Сказал сам себе Толик. Группу замыкал измождённый парень со всклокоченными волосами, похожими на паклю, в оборванной одежде, без рюкзака.А главное, там, где он ступал, вспыхивали искры, загорались сухие травинки. Если бы не подземная влага, струившаяся в молодой зелёной траве, быть бы пожару. А так, зелёные травинки жухли, но тушили огонь.

   "Эй, ребята!» - Крикнул Толик туристам: «Постойте!» Туристы остановились. Андрей, улыбаясь, помахал рукой: «Привет, Толик! Как жизнь?» «Да неплохо! И вам, ребята, привет! Как всегда, на Солонку?» - Спросил, подходя, Толик. «Да!» - Хором откликнулись счастливые, усталые, пропечённые солнцем туристы.

   «А кто это с вами, новенький?» - Спросил Толик, указав на замыкающего. «Это не наш! Видно, по дороге прибился! БОМЖ, наверное!» - Наперебой заговорили туристы.
«Боже, а грязный какой! И пахнет от него копчёным!» - Воскликнула Ольга. «Я с вами хочу!» -Заныл чумазый худой парень сиплым голосом.

  «Ну что, берём?» - Спросил группу Андрей. «Берём! Только отмоем сначала!» - Откликнулись туристы своему предводителю. В мгновение ока был новенький вытряхнут из своего рубища, за руки-за ноги схвачен и под торжествующие крики туристов с размаху брошен в тёплую чистую речку. Он, было визжал, вырывался, но, невзирая на сопротивление, был дочиста отмыт мыльною травкою.

   Да, дорогой читатель, есть и такая. Она маленькая, с толстыми светло-зелёными листочками, стебельками- ниточками и жёлтыми звёздочками- цветами. Если травку помять в руках и опустить в воду, получится приятная пена, которая отмывает лицо и руки не хуже мыла и даже лечит и омолаживает кожу. Учёные зовут травку «очиток едкий». На берегу Солоницы очитка росло достаточно. Себя туристы тоже побаловали умыванием с мыльной травою. Все, конечно обрадовались привалу и возможности выкупаться. Смех, визг, кутерьма, брызги.

   Пока туристы отмывали нового товарища и купались сами, Толик в стороне говорил Андрею: «Понимаешь, по его следу сухая трава загоралась... А сейчас жарко, в лесу очень сухо. Не наделал бы парень беды, присмотрись, глаза у него какие тоскливые, сумасшедшие.» Турист Андрей осмотрел обгорелые травинки у дороги, хлопнул Толика по плечу и сказал: «Ну и что, экстрасенс, наверное! А беду приносят несчастные, так он у нас несчастным не будет, подружимся, закалим, оздоровим! Вот через недельку посмотришь, когда мы обратно пойдём. А до тех пор я с него глаз не спущу, не тревожься!» Пожали они на прощание руки и туристы отправились дальше, распевая хором свои весёлые песни.

   Неделя прошла спокойно. На обратном пути туристы зашли к Толику в гости. Валентина Евгеньевна поила их молоком, угощала вкусными домашними плюшками. А Толик беседовал с новеньким, которого поначалу и не узнал. Перед ним стоял статный худощавый, загорелый юноша с русыми, слегка вьющимися волосами, с открытым весёлым взглядом серых глаз, в поношенной, но чистой и аккуратно заштопанной одежде.

   Ничто не напоминало того безумного, грязного, всклокоченного субъекта, который прибился к группе туристов неделю назад. «Знаешь,» - сказал Толику Андрей: «Мы его полюбили, славный парень! Рюкзак несёт самый тяжёлый, на привале больше всех дров на костёр собирает, помогает всем, кому сможет. Ест, правда, много, но не привередничает и съестные припасы сам же и несёт. Да! У него, и правда, есть одно чудесное свойство: огонь может развести даже в дождь! Среди старых гнилых пней каким-то образом находит смоляной, рубит из него щепки, поджигает, потом подкладывает сухие еловые ветки, те что у каждой ёлки самые нижние, и готово! Такому костру даже дождь не помеха. Так что, нам с ним повезло!»

   Оказалось, что парня зовут Гелий Пожаров. «Гелий по-гречески значит солнечный, «- сообщил Толику Андрей. «А тебе, Гелий, как считаешь, повезло ли с друзьями?» -Спросил новоиспечённого туриста охотник. «Да я без них чуть не пропал!» - Воскликнул парень: «Лихие люди обманом отняли у меня жильё. А с матушкой житья нет, до того у неё тяжёлый характер. А тут ещё остался я без работы...» Что-то он явно не договаривал, но Толик в душу человеку лезть-то не стал. Ему и так всё было ясно.

   «Теперь всё позади!» - Радостно продолжал рассказывать Гелий: «Ребята нашли для меня жильё и работу. Буду работать кочегаром в котельной и жить там же. Подзаработаю денег на дорогу и поеду на Урал, буду работать в литейном цехе на каком- нибудь тамошнем металлургическом заводе, возле огромной печки по имени Домна, в которой плавится металл. Это очень красиво! Вообще, огонь я очень люблю! Краше него нет ничего на свете!»

   «Надо же, отозвался Толик: «А по- моему, нет ничего красивей поля цветущего льна...» Минуту они помолчали. Каждый понимал другого, как себя самого, хоть и нравились им разные вещи. «Потом поступлю в Институт Стали и Сплавов и выучусь на инженера, чтоб ещё лучше уметь управлять огнём и металлом на пользу людям,» - закончил говорить Гелий. Толик лишь головой покачал: «Чудеса!» «Видишь,»-сказал ему Андрей: «Солнце, воздух и вода и доброе отношение из кого угодно человека сделают!» И улыбнулся на прощанье гордой улыбкой счастливого человека, белые зубы на загорелом лице так и сверкнули.

   На душе у Толика полегчало. Но они с Павлом Ивановичем продолжали присматривать за лесной опушкой и ведущими к ней дорогами. Как-то тишайшим тёплым летним вечером шли они от леса по дороге вдвоём, неспешно беседуя о житье- бытье. Село отдыхало после жаркого дня, люди готовились ко сну, на небе зажигались первые звёздочки, закат обещал вёдро на завтра.

   А между тем, по дороге навстречу охотникам двигался смерчик высотой в рост человека. «Толь, ты смотри!» - Вскрикнул Павел Иванович и выхватил из ножен охотничий нож, с которым, кажется, никогда не расставался, намереваясь метнуть его в смерч. «Погоди, Павел Иванович!» - Придержал его руку Толик: «Сначала я его водой оболью. А то вдруг и правда, кого- нибудь раним, да ещё не понять, в которое место, вдруг тяжело?» Толик достал флягу с водой и, когда смерч поравнялся с ними, выплеснул воду туда, где предполагал лицо у существа, притворяющегося смерчем.

   «,Да как ты посмел!» - Раздался вдруг гневный крик... Смотрят охотники, а перед ними смерча-то никакого и нет, а стоит парень в щегольской шёлковой рубахе, в мягких красных сафьяновых сапожках, рукой вытирает воду со злого, надменного лица, да бранит их на чём свет стоит за то, что облили его дорогую рубашку. «Что за притча! Ты кто такой?»-Удивился бывалый охотник. «Я кто такой?!»-Взъярился пуще прежнего молодец: «Да я сам Суховей Пескович, чтоб вы знали, мужичьё сиволапое!» «Как ты смеешь старшим грубить?!» -Осерчал Павел Иванович: «Давай, Толь, хама-то в Солонице помоем, может, поостынет, поймёт, что нельзя так дерзко с людьми разговаривать?!» Так бы они и сделали, если б не одумался надменный молодец. Уж очень не хотелось ему в воду. «Ну ладно, извините,»-угрюмо сказал он: «Не буду грубить, только дайте пройти да и сами ступайте своею дорогою.»

   «Мы и здесь постоим,» - откликнулся Толик: «А тебе придётся вернуться, потому что вход в лес сейчас запрещён в связи с пожарной опасностью.» «Кто вы такие, чтоб меня не пускать?!»-Вспылил опять Суховей Пескович. «Мы стража!»- Грозным хором ответили Толик и Павел Иванович. «Вот оно что,» - ехидно заулыбался молодец: «Что и от кого охраняете?» «Лес охраняем от пожаров и засухи,» - спокойно ответил Толик. «А от дождя и ветра не пробовали?» - Продолжал ехидничать Суховей. «Надо будет, и от ветра сбережём, от суховея в частности,»-сказал Толик. «От меня?!» - Изумился молодец. «А ты что-ветер?» -Спросил Толик. «А мы, было, подумали - человек,» - разочарованно протянул Павел Иванович. «Ну, вообще-то, человек,» - замялся Суховей Пескович.

   «Что тебе в наших краях надобно, человек?» - Прямо спросил Павел Иванович. «Невесту мне здесь сосватали, хочу посмотреть!» - С вызовом сказал молодец. Ничего-то он не говорил попросту, всё дерзил да ехидничал. Такой уж, видно, был у него характер, вздорный, неуравновешенный. «Где твоя невеста живёт?» - Спросил Павел Иванович. «Там, за лесом,» - махнул рукой вдаль Суховей.» «А может, в лесу?» - Уточнил Павел Иванович: «Так ты на успех не рассчитывай.» «Ту, что в лесу, мы тебе не отдадим!» - Прямо сказал Толик. Посмотрел Суховей пристально: нет, не шутит парень, серьёзен вполне. На всякий случай, попытался Пескович дурачком прикинуться: «О чём это вы?» Да не вышло. «Знаем мы про тебя и твою матушку ведьму Засуху,»-заявил Павел Иванович: «Ничего у вас с нею не выйдет!»

   «Да и не больно хотелось!» - Вскинулся опять молодец: «Не нужна мне невеста из лесу! Это всё матушка, вздумалось ей молодость мою загубить женитьбою! А я воли хочу!»
«Так уйди от неё!»-Сказал вдруг Толик: «Живи отдельно и сам на себя зарабатывай!» «Землю что ли копать?» - Скривил губы Суховей. «Не хочешь копать-делай, что умеешь да любишь, лишь бы другим не во вред,» - сказал ему рассудительный Толик.

    «Я танцевать люблю и умею,» - сказал молодец, смягчаясь. «Только денег за это не дают,» - вздохнул он грустно. «Не там танцуешь, парень,» - усмехнулся мудрый от долгой жизни Павел Иванович. «Это верно,» - поддержал его Толик: «Тебе надо на сцену, за концерты зрители деньги платят... Вот что, поезжай-ка ты в город Кострому, там есть шоу-балет, тоже «Кострома» называется. Тебя туда обязательно примут. Ты, и правда, хорошо танцуешь. Такого фуэтэ, как у тебя, я и по телевизору никогда не видел.» «Что такое фуэтэ?» - Недоверчиво спросил Суховей. «Танцевальный приём,» - ответил Толик: «Вот крутился ты на дороге вихрем-это и есть фуэтэ» «Откуда ты знаешь?» - Засомневался молодец. «А я, вообще, любознательный, книги читаю, телевизор смотрю, с людьми люблю разговаривать,» - улыбнулся Толик. «И много ли платят танцорам?»- Поинтересовался Суховей Пескович. «Достаточно,»-уверил его Толик: «На наряды хватает. Да ещё и по миру возят бесплатно - знай, выступай! Весь свет поглядишь!» "Коли так, спасибо!" - Вскричал молодец радостно и вихрем умчался в обратном направлении, только его и видели.