Я купаюсь в Его объятиях...

        Как только стали появляться первые подснежники, штурмовая группа из тридцати бойцов на трех БРДМ-ах начала выполнять штабной рейд по блокированию боевиков во Введенском ущелье.
  Тогда, в марте 1995года, командовал группой подполковник Антоний Маньшин. В горном ущелье Ханчелак их ожидала засада. Запросили  по радиостанции помощь с воздуха… Вертолёты огненной поддержки прибыли быстро. Это они уничтожили огневые позиции на высотках управляемыми ракетами воздух-земля и тем самым спасли почти всю группу Маньшина. Не было только одного - снайпера Сашки Воронцова. Его долго искали…
Там, в ущелье Ханчелак (в переводе с чеченского-мертвое ущелье) на 50-метровой глубине обнаружили кровь на камнях. Самого Сашки не было. Сразу предположили, что он попал в плен.
По горячим следам создали поисково –  спасательную группу. Трое суток лазили  по горам, заходили ночью в контролируемые населенные пункты боевиков, но всё безрезультатно.
    Сообщили родным, что пропал без вести…
Сашка был любимцем всех. Тогда он сидел на головной машине, его снесло взрывной волной с БРДМ…  Именно за этот бой его представили к ордену мужества.
 Всего этого боец-снайпер спецназа  Александр Воронцов еще не знал. Его, полуживого, тащили на место своей дислокации заросшие и злые боевики, чтобы потом испытывать приемы рукопашного боя, это когда тебя ножом бьют в сердце. А ты этот удар должен отбить… Изможденный, он промахивался, поэтому руки его почти всегда кровоточили…   Сашку боялись, поэтому держали в семиметровой яме, шириной три метра. Камуфляж на нем быстро разложился, поэтому он прогрыз в какой-то мешковине дырки для рук  и так спасался от холода. Говорят, что один день в плену у чеченцев, это уже ад…
    Первые два года его совершенно не кормили…
Питался грязной водой в яме и самой обыкновенной глиной, которую скатывал в маленькие катышки, крестил собственным нательным крестиком и ел. Зимой Сашка ел снег…
Пять раз его водили на расстрел. Обычно делалось это на Пасху. Чтобы он не убежал, ему перерезали сухожилия на ногах… Стоя на коленях у скал, Сашка молился Богу: «Господи Иисусе, мой Сладчайший, Христе мой Предивный, если Тебе будет угодно, я еще поживу немножко…»
Сашка и до сих пор помнит, как в 15-20 метрах от него стояли бандиты с автоматами…
   Они спусковой крючок снимают – осечка! И так дважды! Выстрела не происходит. Передвигают затворную раму – нет выстрела! Меняют спарки магазинов…   Выстрелов нет! Автоматы меняют – тоже  нет!!! Пытались сорвать с его шеи крестик, но в полуметре от него убийц начинало трясти…
    Стреляли с расстояния нескольких метров и не попадали…   Его опять бросали в яму и зверели еще больше…
   На третий год Сашкиного существования в чеченском плену его увидела Ассель – шестнадцатилетняя девочка-чеченка… Жалость, перемешалась с симпатией, которая быстро переросла в любовь.
По ночам на веревочке она опускала Сашке козье молоко… Так постепенно он стал отходить…
Родители Ассель, узнав об этом, запирали её  в холодный чулан, пороли до смерти, угрожали…
Ассель остановить было трудно. Она разгрызала веревки, умудрялась выбраться в маленькое оконце, доила ночью козочку и приносила молоко   любимому Сашке…
  За пять лет, проведенных в чеченском плену, все вкусовые качества у снайпера Сашки атрофировались,  он только  мог улыбнуться молоденькой девушке…
В  начале 2000года спецназовцы штурмом взяли Шатой. В Артурском ущелье, тамже, в Шатойском районе, в населенном пункте Итум-Кале при его блокировке мирные жители сообщили, что в зиндане (в яме) сидит уже пять лет русский спецназовец…
    Фарами от БМП русые ребята  осветили местность, нашли яму, спустили лестницу… Подняли… Все ахнули, глядя на живые мощи… Стоять Сашка  не мог. Упал на колени.
Впервые он заплакал, как ребенок, и засмеялся тоже: «Родненькие мои, я Вас пять лет ждал!»
    Спецназовцы на руках отнесли Сашку в баню, отмыли, одели, а накормить хорошо не смогли. Он крохотными кусочками мусолил хлеб и долго-долго жевал его…
    Каждый вечер там, в Шатое,  вокруг него собирались ребята –спецназовцы… Когда он что-то говорил, стояла полная тишина… Каждый заново переживал его пятилетку в аду…
    Ассель Александр забрал с собой. Она крестилась в православном монастыре с именем Анна. Вскоре создали семью… Когда их венчали, все вокруг плакали…
 Теперь у них двое детей: Кирилл и Машенька.
  Александр помнит, как встретился со своим  боевым командиром – подполковником Антонием Маньшиным  в Псково-Печерском монастыре… Тот  лично повел его к старцу Адриану. В монастыре было много народа, и их не пускали…  Тогда командир поведал страшную историю солдата…
 Люди расступились, встав на колени: «Иди, сынок!»
    Александр вышел минут через сорок. А в руках у него блеснули ключи от дома, что подарил батюшка… Дом от одной старой монахини монастырю отошел…
    Спецназовец-снайпер часто рассказывает сыну историю любви мамы и папы. О плене пока он не говорит. А вот о старце Адриане  сразу после встречи сказал: «Будто с солнышком беседовал…»
   Своим спасителям при расставании Саша на вопрос: как же он всё-таки пережил всё это, бывший пленник чеченского ада ответил: «Пока сидел в яме, плакал так, что вся глина подо мною мокрая была. Я смотрел на звездное чеченское небо в воронку зиндана и искал моего Спасителя. Я рыдал, как младенец, искал моего Бога…»
   Те, потрясенные, спросили: «А дальше?»
 «Я купаюсь в Его объятиях…»- с улыбкой ответил бывший снайпер.

                9.12.13