Никогда не кончится июнь Главы 10-12

                начало здесь - http://www.proza.ru/2013/12/06/2300



Глава десятая



…- Даша, ну сколько можно спать!

Отгоняя чей-то навязчиво бубнящий над ухом голос, я, наконец,  разомкнула тяжелые веки.

- Одиннадцатый час! – укоризненно произнес стоящий посреди комнаты Степа. Он был в спортивном трико и майке-борцовке. – Завтрак на столе.

- Какой завтрак?.. – пролепетала я, с трудом поднимаясь на локте и сгоняя со щеки длинную русую прядь.

- Гречневая каша с молоком. А чего бы хотела принцесса? Икры и шампанского?

Я вдруг вспомнила свое ночное путешествие.

- Подойди сюда, - позвала я парня, не отрывая взгляда от шишечки на спинке кровати.

<Той самой, где сидела удивительная бабочка.>

Степа настороженно приблизился.

- Как ты спал?.. – осторожно спросила я.

- Слава богу, нормально. Наверно, дядя дописал ноты, - прибавил племянник, понизив голос и покосившись на приоткрытую дверь.

- Тебе ничего… <странного> не снилось?.. – опять задала я вопрос, чувствуя учащенное биение сердца под тонкой рубашкой.

- А что? Тебе приснилось что-то?

Я посмотрела сквозь Степу.

<Перед глазами отчетливо всплыла подземная комната, и тишину словно вновь прорезал леденящий душу громоподобный крик:

- КОРОЛЕВСКИЙ ФЛЕШ!!!>

- Мне? Нет… Такое чувство, что <не приснилось. Что я была там… наяву.>

Неожиданно Степа рассмеялся.

- Нигде ты не была наяву! Спала как убитая!

- Откуда ты знаешь? – насторожилась я.

Степа покраснел и ничего не ответил.

- Ну, говори! – поторопила я.

Парень помялся, потом неохотно произнес:

- Ну, в общем, я тебя брал ночью за руку, как ты просила – помнишь? Ну, чтоб я тебя не отпускал.

- Ну?

- И знаешь, ты почему-то была очень холодная. Даже пульса почти не было. И дыхание такое легкое-легкое, еле уловимое…

Я помолчала. Потом вновь посмотрела на светловолосого мальчишку.

- А что ты красный такой?

Степа опустил глаза, и, наконец решившись, признался:

- Я испугался, наклонился и стал слушать дыхание, и… в общем, я тебя поцеловал. Как-то незаметно… Ты была такая красивая, прямо как панночка! Лицо белое, волосы распущенные… Ну, и… А ты лежишь себе, как статуя… и почти не дышишь…

От услышанной новости я даже забыла, с чего начался разговор, и сурово взглянула на рассказчика.

- Ты что это себе позволяешь?!

Степина скромность вдруг куда-то девалась.

- А что? – неожиданно бессовестно заявил нахал.

Я вылезла из постели.

- А ну прочь отсюда, я оденусь!

Степа склонился в дурашливом поклоне.

- Будет исполнено, ваше высочество…

Я быстро надела оливковый сарафан и туфли и, не глядя на него, пошла через зал к выходу.

- А каша? – донеслось в спину.

Реплика прилетела вслед за хлопком входной двери, и я услышала ее уже с лестничной площадки.

<«Вот негодяй!»> – закипела я праведным гневом, открывая дверь своей квартиры и слыша, как опять разрывается настойчивым звонком телефон.

- Дашка, выручай! – раздалось из трубки, когда я, нахмурившись, бросила на пол пакет с ночной рубашкой и поспешила к аппарату. - Это Марк Смилевич!

<Чем, интересно, я могу выручить однокурсника Марка?..>

- Что случилось?

- Понимаешь, такое дело… Срочно нужна гитаристка, и не простая, а супер-пупер. Ну, в общем, такая, как ты.

- Зачем? – поинтересовалась я, чувствуя, как начинает посасывать под ложечкой. Зря я отказалась от каши. Надо было сначала поесть, а уж потом уйти с гордо поднятой головой…

- Нужно срочно сыграть на свадьбе. Да там ерунда… - начал увещевать  Марк.

- Какая ерунда?.. Говори яснее, - потребовала я, и Марк принялся сбивчиво излагать суть дела.

- Сегодня у одного крутого мэна состоится свадьба. Жених приготовил невесте подарок – музыкальную шкатулку, а внутри – две крохотных статуэтки: жених играет на скрипке, а невеста – на гитаре.

- Интересно… - пробормотала я, хотя мне было совершенно неинтересно.

- И после вручения подарка он хочет, чтобы шкатулка типа ожила. И тут появляетесь вы…

- Кто – мы? – уточнила я.

- Ты и Димка Кортнев. Нужно, чтобы пара была очень талантливой и очень красивой. Они заплатят прилично, в обиде не будешь!.. – продолжал убеждать Марк.

Проигнорировав замаскированный комплимент, я выслушала предложение с кислой миной на лице.

- Ты знаешь, у меня сейчас другие проблемы… - начала я.

- Я понимаю, что деньги тебя мало интересуют, - перебил Марк. – Ну выручи тогда Димку! Он не может найти пару …

Я с тоской глянула на полку с дисками. Тебе-то хорошо рассуждать…

<«Марк Смилевич, браво, браво!..» – вспомнила я восторженные возгласы Артема Витальевича.>

- Возьмите Кузьмину, она красавица, - предложила я, зевнув.

- Но ведь надо еще здорово на гитаре сыграть! – напомнил Марк, - а ей до тебя далеко…

- Тогда Болященскую, она неплохая гитаристка… - <такое ощущение, что я совсем не выспалась.>

- Но она слишком тощая… - заканючил Марк.

- Невесты разные бывают, - ответила я и положила трубку.

<Как же хочется есть!..>

Я подошла к холодильнику и заглянула в него. Н-да… Придется тащиться в магазин.

Открыв шкаф, где лежали деньги, оставленные родителями, я обмерла.

Денег – сложенных стопкой, и довольно внушительной – в шкафу не было.

<Батюшки, обокрали!..> – ахнула я и ощутила приступ сильного головокружения.

Сердце подкатилось к горлу, и, чтобы не упасть, я ухватилась за скрипучую спинку кресла.

<«Да нет, не могли обокрасть… - каруселью завертелись в голове мысли, - у нас же фирменные замки, сделанные на заказ в единственном экземпляре, их невозможно открыть ничем, кроме родного ключа…»>

Все еще не веря в случившееся, я судорожно пошарила ладонью по полке.

И всё-таки денег на месте не было.

Через десять минут, слегка отойдя от шока, я набрала номер Марка Смилевича.

А еще через полчаса синеглазый брюнет, первый красавец курса Марк Смилевич уже деловито затягивал на моей спине корсет длинного свадебного платья.

- Ну вот, просто конфетка! – довольно потер он руки, закончив работу и посмотрев на меня со стороны. – Значит, так. Свадьба начнется в восемь вечера в кафе «Лабиринт», но вы понадобитесь позже. Сыграть надо пьесу для скрипки и гитары какого-то неизвестного автора. Вот ноты. Через час приедет Димка, позанимаетесь. В девять подадут машину. Деньги попросишь у жениха вперед, сразу по приезде. Часиков в одиннадцать сыграете, после чего вам вызовут такси, и отправят на все четыре стороны. Вопросы, пожелания?

- Пожелание, - сказала я. – Пусть Димка привезет пиццу и салат. Есть очень хочется.

- Будет сделано, жди!.. – крикнул Марк и испарился.

А я взглянула на лежащие передо мной ноты.

Какие они странные – ни названия произведения, ни автора…

Потом медленно взяла в руки гитару и начала играть…

Над комнатой вдруг поднялись и взлетели звуки странного танго. Они то рассыпались дождем, то шелестели травой, то летели неведомыми птицами, то уходили в туман одиноким ночным поездом …

И трепет объял меня от этой необычной, чарующей, волшебной музыки…

Когда я доиграла до конца, на лбу выступила испарина.

Будто исполнение отняло у меня все силы.

Отложив гитару, я уставшей, неподъемной рукой еще раз пролистала ноты – может быть, где-нибудь указано имя автора?.. Это же невероятный талант!.. Еще ни от одного произведения меня так не бросало в дрожь.

Я никогда не слышала и не играла <такой> музыки…

Но даже инициалов нигде указано не было.

Я отложила ноты, но танго не шло у меня из головы. Казалось, в скрытом от глаз уголке мира вдруг открылась потайная дверь, и я вошла в незнакомый город и ясно увидела эти падающие на него сумерки, трепетание птичьих крыльев под проливным дождем, бьющим по мостовой, и чей-то страстный ночной танец, словно наперекор судьбе…

Время пролетело быстрой, острой стрелой, и я даже не заметила, как появился облаченный в черное скрипач, и в аккомпанемент гитары вплелся высокий голос скрипки.

 И танец на лезвии ножа вдруг обернулся ласковой рекой и перетек в песню влюбленных, которым предстоит разлука до конца жизни.

Или смерть.

Я увидела, как, заламывая руки, бежит по мостовой девушка в длинном сером платье, и по ее бледному лицу, смешиваясь с дождем, текут слезы. И, отдаляясь все дальше и дальше, что-то отчаянно кричит ей юноша, и ломающийся голос его пронизан невероятной мукой…

- Я больше не могу, - внезапно прервав игру, взмолилась я, чувствуя, что неуклонно погружаюсь в эту музыку, как в темную воду, и, поиграй я ее еще немного, мне уже не вынырнуть из страшной пучины.

Димка, белый, как полотно, не произнеся ни слова, отложил скрипку. Рука его дрогнула, и инструмент чуть было не упал на пол.

- Жуть какая… - произнес он на выдохе.

Мы посмотрели друг на друга, и я почувствовала, как нас разделил ледяной холод только что исполненного танго.

С трудом оторвав взгляд от скрипача, я окинула взглядом собственную квартиру, и внутренне призналась себе, что еще никогда она не казалась мне такой родной, теплой и уютной.

<«Я не хочу ехать в это кафе…»> - внезапно под тонкую кожу пробрались острое нежелание и смятение.

И, заглянув в Димкины глаза, я прочла в них ту же тревогу.


Глава одиннадцатая



Однако ровно в девять часов вечера мы с Димкой вышли из квартиры и двинулись вниз по ступенькам – заходить в тесный лифт в таком шикарном платье я посчитала неразумным.

           - ...Беременная, на четвертом месяце уже, - услышала я с нижней площадки глубокий бас Андромеды Николаевны, - от  энтого белобрысого… Родители у ней уехали, а они бознать чё творять…

          Я невольно замедлила шаг и прислушалась. <Похоже, речь идет обо мне.>

           - Но ведь родители уехали раньше, чем он приехал, откуда же четвертый месяц? - резонно возразил голос другой соседки – престарелой вдовы генерала Бартышева.

           - А она еще весной с ним встречалась, в Астрахань ездила к нему. Помнишь, Лера говорила – Даша в Астрахань на конкурс поехала?.. На конкурс, ага… Тогда-то все и началось. Вот отец-то ей устроит…

          Собеседница тихо ахнула.

           А я вдруг вспомнила, что последний международный конкурс, на котором я победила, действительно проходил в Астрахани.

           Я подивилась и даже отчасти позавидовала умению Андромеды Николаевны сопоставлять факты. Это не мне, а ей Борис Тимофеевич должен был поручить свое ответственное задание…

           В этот момент лестница закончилась, и я, в ослепительно белом платье до пят, под ручку с Кортневым в костюме предстала перед изумленными сплетницами.

           - Куда это ты, Дашенька, такая нарядная?.. – пролепетала Андромеда Николаевна, заходя за щуплую спину генеральской вдовы, косящейся на мой, обтянутый корсетом, абсолютно плоский живот.

           - В загс, - сообщила я громко и, указав на Димку, добавила, - а это жених мой. Бизнесмен, владелец четырех частных авиакомпаний.

           Про авиакомпании выскочило как-то само собой – иногда, начав врать, я не могу остановиться.

           Эффект оказался потрясающим – бабы застыли, как две обледенелые статуи.

           Я не стала дожидаться, пока они очнутся, и быстро застучала каблучками по ступенькам, утянув за собой хлопающего глазами Кортнева.

           Скрипач опомнился только на улице.

           - Поздновато для загса… - только и вымолвил он.

           Я не успела ничего ответить, потому что увидела Степу.

           Он шел со стороны магазина с пакетом в руке. Увидев у подъезда меня в белом платье со шлейфом и выплывающего вслед за мной Кортнева, парень густо покраснел и шарахнулся в другую сторону.

           На мгновение я замерла и хотела было его окликнуть, но псевдожених, владелец четырех авиакомпаний, легонько подтолкнул меня в спину, я обернулась и увидела подъезжающий к подъезду черный «Фиат».

           - Это за нами, - шепнул он.

           Краем глаза я увидела, что Степа подошел к детской площадке, присел на скамейку и закурил.

           - Садись, Даша!.. – поторопил Кортнев, и я, подобрав платье, забралась на заднее сиденье.

          Машина мягко тронулась, и из затемненного окна мне было видно, как Степа выкинул недокуренную сигарету, зло топнул по окурку и направился к подъезду.
 
          В эту секунду дверь распахнулась, и оттуда выползла необъятная туша Андромеды Николаевны. Увидев Степу, она мерзко улыбнулась и указала на машину, в которой я сидела.

          Степа, нервно дернув головой, бросился в подъезд и исчез внутри.

          В тот же миг «Фиат» завернул за угол и понесся по улице.

          В сердце поселилось какое-то гнетущее чувство, и я не могла понять, отчего оно там – то ли от неловкой ситуации со Степой, то ли от музыки – надрывной, горькой, не отпускающей и до сих пор терзающей меня.

         Мы ехали довольно долго, петляя какими-то тупиками и переулками, пока, наконец, впереди не возникло нарядное здание с яркой вывеской «Кафе «Лабиринт». Этажи его были словно неловко поставлены друг на друга – наверно, в этом эффекте был особый замысел архитектора.

         В премерзком настроении я вышла из машины, потом вытащила тяжелый гитарный футляр.

        <«Так, все проблемы переносим на завтра – и настроиться только на работу»>, - дала я себе мысленное указание.

        И, вслед за Димкой, шагнула внутрь помещения.

        - А, музыканты приехали?.. Сюда, сюда!..– залепетал невесть откуда взявшийся мужичок в костюме и нелепом розовом галстуке и, ухватив Кортнева за руку, поволок куда-то вглубь узкого коридора.

        Я, перекинув шлейф через плечо, поспешила за ними, с удивлением оглядывая череду дверей по бокам.

        <На кафе совсем не похоже…>

        Влекомые мужичком, мы вскоре очутились в маленькой комнатке со столом и двумя стульями. В углу помещения была прорублена дверь.

        - Это выход на сцену, - пояснил провожатый, - ровно в полночь, ни раньше, ни позже, откроете ее и пойдете вперед. По сторонам не смотреть. Сделаете то, зачем пришли – и сразу обратно. Костюмы оставите здесь. За углом будет ждать такси. 
 
        После этого монолога человек положил на стул две стопки денег и быстро вышел.

        Мы с Димкой ошарашенно посмотрели друг на друга.

        - Странно как-то… - наконец, произнесла я.

        Тот махнул рукой.

        - А, ладно! В каждой избушке свои погремушки… - и засунул свою долю в футляр скрипки.

        Я прислушалась к тишине за дверью. Может, свадьба пока где-то в другом месте?.. Никто не кричит, не смеется…

        Моя рука сама потянулась к дверце…

        - Не лезь! – Димка ухватил меня повыше локтя и тут же, смягчившись, добавил. - Нам же сказали… А то деньги отберут.

        Я вырвала руку и опустилась на стул, по-прежнему не слыша никаких звуков, кроме собственного дыхания, и необъяснимая тревога перехватила горло.

        Димка, казалось, ее не разделял. Он спокойно достал скрипку и пробежал пальцами по струнам. В гробовой тишине эти звуки резанули по ушам.

        - Позанимаемся? – и голос его глухо взлетел под низкий потолок.

        Не сказав ни слова, я начала распаковывать футляр.   
 

Глава двенадцатая



- Без одной минуты двенадцать, - наконец, взглянув на часы, произнес Димка.

Я прижала к себе гитару и ноты и покосилась на дверь в углу.

<И вспомнила свое нежелание ехать в это кафе, больше похожее на сомнительную гостиницу.>

С другой стороны по-прежнему не доносилось ни звука.

- Ну, с Богом… - и скрипач уверенной рукой открыл дверцу.

Оттуда хлынул резкий слепящий свет. В первое мгновение парень отпрянул, но тут же, прикрыв глаза ладонью, шагнул вперед.

Я двинулась по его следам.

<Если бы не украденные деньги…>

- Осторожно! – шепнул Димка, и я увидела, что освещенная яркими прожекторами сцена совсем маленькая, и я, задумавшись, чуть было не поставила ногу мимо нее, в невидимую пустоту.

Потому что зал тонул в полной темноте. Я видела только сцену и ее обрывающиеся края.

Посреди сцены стоял стул – видимо, для меня. Двигаясь, как во сне, я села, поставила ногу на скамеечку и в ужасе почувствовала, что руки меня не слушаются.

- Начинай… - шепнул Димка.

Я подняла глаза, и они глотнули мрак – словно я вышла в беззвездную ночь за околицу тихой деревни, откуда видны далекие кресты кладбища…

- Даша, начинай! – шепнул скрипач чуть громче.

И я тронула уползающие из-под пальцев струны. Через пару тактов вступил Кортнев, и уже знакомая мелодия танго поднялась над сценой, то рассыпаясь дождем, то расцветая пересекающими небо огненными молниями, и как будто даже немного развеяла тьму.

<Не смотреть по сторонам>

Димка не смотрел.

И я не смотрела.

Все равно ничего не видно.

<И еще такое ужасное ощущение, что здесь вообще никого нет.> Звуки разрезали мягкую и густую тишину. Постепенно руки обрели уверенность, и музыка полилась с такой пронзительной болью, что на лбу у меня выступил пот. Скрипка, словно на коленях моля о чем-то невозможном, щемящей нежностью пронзила пространство, и вот я снова вижу бегущую девушку… юношу, чей голос рвет сердце…

Рука дрогнула, и последний аккорд я плеснула мимо нужных нот, в жутком диссонансе с Димкой.

<А  он, кажется, «уехал» куда-то еще раньше меня…>

Дрожа, как осиновый лист, я поднялась и склонила голову в поклоне перед невидимыми зрителями. Гитара зацепилась за шлейф и глухо стукнулась об пол сцены.

Ни хлопков, ни вздохов, ни даже дыхания.

<Но…

Какая-то темная волна накатила на меня из зала.>

<Есть что-то другое.>

Незримое присутствие.

<Потусторонний конвой, держащий меня под прицелом.>

Вдруг, совершенно внезапно, я почувствовала, ощутила кожей, что они есть. Что зал буквально набит людьми. Я каким-то другим зрением увидела их глаза.

<И глаза эти были страшны…>

- Пошли!.. – зло зашептал Кортнев, и я, уцепившись за его рукав и едва не теряя сознание, неверными шагами вышла обратно в крошечную гримерку, больше похожую на загон для скота.

- Ты что, испугалась, что ли? – весело спросил он, укладывая скрипку. – Ой, я уже столько на своем веку повидал! Каждый по-своему прикалывается!

С этими словами Димка обернулся и увидел, что я по-прежнему стою, прислонившись к стене и глубоко дыша.

Над комнатой прозвенел его раздраженный голос.

- Даш, ну давай быстрей, такси уже ждет!

И он ловко скинул костюм и облачился в джинсы и голубую майку.

Я начала медленно стягивать платье, отчаянно путаясь в его оборках и складках. Напарник стал терять терпение.

- Даш, ну че ты, как черепаха!

Я, наконец, вынырнула из платья, не без труда отцепила прядь волос от пуговицы и переоделась в принесенную с собой одежду. В ушах стоял какой-то шум.

- Наконец-то… - язвительно произнес прекрасный скрипач, минуту назад извлекающий рвущие душу звуки, - не прошло и года!

- Когда ты искал пару, интонации были другие, - заметила я. – Марк чуть ли не ноги мне целовал, чтобы я тебя выручила.

Димка сразу замолчал. Потом попытался взять у меня из рук тяжелый футляр. Я резко убрала руку.

- Спасибо, не надо.

Мы вышли в коридор, и у меня возникло странное ощущение, что под ногами не ровный пол, а тягучий мокрый песок. И запахло как-то удивительно…

Как возле моря…

Но ощущение это только коснулось сознания, потому что Кортнев шел очень быстро, и через несколько секунд мы очутились у входа.

Я спустилась по ступеням, и под ноги мне откуда-то вывернулась рыжая собака. Она просяще посмотрела мне в глаза.

<Кажется, где-то на дне сумки есть хлеб – я брала на днях для голубей…> Порывшись, я вынула ржаной ломоть и, разломив его, присела перед ней на корточки.

- Даша! – нетерпеливо, но уже гораздо более мягким тоном окликнул Димка.

Невзирая на вопль, я погладила уминающую хлеб собаку по язве на левом боку.

Потом приподнялась с корточек, подняла футляр и потащилась к машине.

Такси тронулось, я оглянулась на собаку, но ее уже не было.

Вместо этого я увидела, как на всех этажах диковинного кафе «Лабиринт» вдруг ярко вспыхнул свет, и в окнах заметались пестрые тени.

И полилась громкая веселая музыка.

В распахнутом настежь окне третьего этажа вдруг показалась тонкая фигурка девушки в свадебном платье. Девушка высунула на улицу красиво убранную головку, и я увидела ее полные слез глаза.

И странный холод разлился под летним сарафаном.

Это была <она> – та, что в моих видениях неизменно бежала, задыхаясь, по мостовой.

Кафе исчезло за углом, и мимо понеслись столбы, рельсы, какие-то заброшенные гаражи, перекрестки…

<А я вдруг вспомнила, как из зала сквозь мое белоснежное платье ножами вонзались взгляды незримого конвоя.

Неужели Кортнев не почувствовал этого?..>

- Менделеева, 10, - сообщил шофер, прерывая мои мысли.

- Спасибо, Даша… - извиняющимся тоном пролепетал Димка, подавая футляр.

- Пока, - сухо ответила я и вышла из машины.

<…Да нет, этого не может быть – в окне никак не могла появиться девушка из видений.>

<Потому что ее не существует.>


продолжение http://www.proza.ru/2013/12/10/1962