Тишина

I
Снова зима, а может осень… Давно перестала следить за временем, а  нужно ли? Вот уже третья зима или осень, что  у них там за окном, мне все равно, что происходит в мире, ведь у меня ничего не происходит. Холодно… Догорает в старой белой печи давно брошенный брусок березы. Слышу, за цветастой занавеской копошится бабка:  гремят котелки, трется  о деревянный стол скалка, мягко шлёпает тесто. Будут булочки, но это не важно, ведь есть не хочется… никогда не хочется. Холодно…
Что со мной? Со мной все в порядке, что со всеми?  Все предали, бросили. Должна плакать, но не могу, нет слёз. Нет чувств – нет слез. Им было жалко меня, жалели бедную. Пожалели, пожалели и выкинули. Выродок …
Холодно… А было ли когда-то тепло? Было, но когда давно, или только, кажется, давно. Закрываю глаза и вижу сон-виденье : поле белых ,как облака, ромашек, между ними выгадывают скромные небесные васильки, иду по пыльной дороге между этим океаном цветов, всюду бабочки и всякая живность выползает; дышится легко, свобода, а я иду,  иду, иду…
- Задремала, Верунька, что-ли?-шурша тапками ,медленно ползла бабка – А я вот булошки напечь решила, будешь? Вкусные должны быть, с яблоками. Бабкин скрипучий голос резал тишину, мою тишину.
-Ну, шо молчишь, али говорить разучилась?-не унимался разрушитель тишины.
- Нет.- почти шепотом проговорила я.
-Шо нет –то?
-Не буду булочки.
Ну вот, снова завелась, опять речь толкнет. Надоело. Холодно… Ворчание бабки, сменилось шлёпаньем  теста о деревянный стол.
- За что же ты меня мучаешь так? За что ты так не любишь меня? Что я плохо тебе делала? – слышалось из-за занавески – Страшно ведь, страшно с тобой жить, вроде жива, а вроде мертвец. Знаешь, что девки твои судачат? Сдохла ты,  псиной , от голода. Кто –ж видел тебя призраком кличут и крестятся, крестятся.
- Пусть крестятся, все равно.
- Поднялась бы, рукодельничать начала бы, глядишь, стала бы первой мастерицей и жениха сыскала, да и мне в помощь была бы .
- Кому нужна я такая, ненормальная?

Никому. Тишина. Холодно…
                II
На берегу старой речонки Ладоги  расположилась деревня Н. В деревне всего домов двадцать ,не больше, жили в них и старые, и молодые. У каждого дома двор, огород и скотина разная. Вместе праздники справляли и гуляли всей деревней. Долго помнили гулянья свои: были они пышными, яркими, нескупыми. Каждую весну и осень вместе работали в полях пахали ,сеяли , жали. Всякому дело было и старому, и молодому. Летом мужики рыбу ловили, да зайцев стреляли, а девки в лес по ягоды, да по грибы, бабы же в огороде копались, хозяйство прибирали. Нуждающемуся  же помощь была. Благодатная, цветущая деревня была.
И вот как-то привезли в деревню трактор, большой дико- жёлтого цвета, первый трактор деревни. Собралась вся деревня дивиться чудо-зверю. «Страшно»-говорили бабы, «Рычит!»- озорно кричали дети. Стали тракторному делу мужики учиться, чуть дома не повалили. Кричат, матерятся и каждый свою указку несет. Прогнали их бабы в поле: «Там крушите!» Дня два спустя, из той коалиции мужей, остались два самых стойких мужика: Иван и Василий Григорьевич. И так ладно у них стало получаться на этом звере, что девки стали просить покатать, среди них Вера, что сильно нравилась Ивану. Василий Григорьевич катать не стал, а вот Иван решил выделиться. Посадил девок и тронулся, на слабой скорости. Визжали девицы, визжала и Вера, сидевшая на самом краю. Увидел Иван глаза Веры, полные восторга, подумал: «А если ускорюсь, то вообще влюбится» Прижал педаль к полу, завизжали девки сильней, завизжала и Вера, но не от восторга. От рывка стала падать девушка и так неудачно упала, что  заднее колесо трактора наехало на ноги.
Быстро снарядили отряд в город к врачу. Вся деревня сильно переживала. Казалось, что краски той цветущей деревни померкли, потускнели. Неделю стоял тот сумрак над деревней,  пока не явилась Вера с проводниками своими. Все, увидев, что Вера жива, воспаряли духом. Одна девушка была по-прежнему грустна.
Вера лишилась ног.
III
И вот сидит Верочка целыми днями на лавке возле дома, а к ней целая деревня ходит. Все любят её, как и прежде, играют с ней, Иван каждый вечер песни приходит петь, да цветы приносит. А она всех гонит, не гонит только бабку, и то, потому что та живет с ней. Вот сидит одна и плачет: «Все меня покинули, родители бросили, друзья бросили, Иван  и тот поминальный венок носит».
Встречая такой отпор от Веры, люди постепенно перестали ходить, даже прохожий, видя её, не желал здороваться. Жизнь покидала девушку, но она не умирала, а лишь угасала. Вместе с ней и сила дома уходила, образовалась в центре деревне черная дыра уныния и тоски. Вся деревня перестала быть той, что была, потому что поселилось в ней гнетущее зло.
Стала Вера холодной, как лёд и через два года умерла. Бабка её ушла вслед за ней. И вот стоит теперь один дом, отдающий печалью и тоской. Поломанный ставни хлопают ветреными ночами, нагоняя ужас. Прохудившаяся крыша давно не сдерживала осадки, и из-за этого от дома даже летом веяло леденящим душу холодом ,сам двор дома зарос высокой травой. И никто не решался занять тот дом, потому то, как говорили там ещё есть жилец, девушка-призрак.