Империя банды шамана- детектив часть 3а

 I. Мятежный лейтенант
-Разрешите, товарищ майор?! - молодцевато вытянувшись со всей армейской выправкой, спросил лейтенант, открыв дверь кабинета.
-Да, пожалуйста, - строгим  голосом прозвучал ответ.
-Лейтенант Кузнецов!
~Знаю, знаю, уже доложили, проходите, садитесь, -указал майор рукою на стул возле приставного столика и поздоровался за руку.
 Достав из стола пачку «Казбека», предложил:- Курите.
 Установилась некоторая напряженная для Кузнецова пауза, в течение которой он пытался угадать ход мыслей своего нового шефа. Вопрос оказался несколько неожиданным и с подтекстом:
-Как прошли события, связанные со смертью Сталина?
Лейтенант от него ожидал всего, чего угодно, но не политики. Неосторожный ответ, в это смутное время, мог стоить дорого, если оплошать, тем более в органах госбезопасности. Заметив растерянность подчиненного, майор учтиво помог:
-Вы, лейтенант, должны знать обстановку. Вам наверно в училище объясняли, что к чему? Мне надо знать ваше настроение. Ошибки не должно быть.
-Ну, во-первых, - робко, неуверенно начал лейтенант свое объяснение, - в ночь, ту самую ночь, наше училище было оцеплено каким-то военным подразделением. Внутри неизвестные в штатском устроили погром.
-Как вы сказали, погром? - удивленно спросил майор, привстав из-за массивного дубового столика и даже поперхнулся табачным дымом. Затем, он еще раз акцентировал свой вопрос:
-Погром? Как это понимать, лейтенант?
Кузнецов обмяк, еще больше растерялся и ушел в себя,осмысливая сказанное. В голове пронеслись самые нелепые, каверзные мысли. В этом заведении надо быть точным в своих выводах, быть предельно собранным, внимательным, потому что, если что-то не так, могут обойтись «соответственно» и со своим. Отрекаться от своих слов Кузнецов не стал, а с более твердой интонацией подтвердил:
-Да, товарищ майор, самый настоящий погром. Со стен сбрасывали портреты членов политбюро, сносили на плац и поджигали. В ответ на возмущение командиров следовали аресты до выяснения. Затем, всех выпускников пропустили через серию вопросов.
 Майор сел спокойно на место, несколько смягченно посмотрев на лейтенанта, спросил:
-Испугались?
-Да, товарищ майор. Ведь все произошло так неожи¬данно и сурово, к тому же ночью и непонятно.
-Это наше мероприятие, лейтенант. Уж извините. Служба. Вы тоже будете это исполнять. О слове «погром» забудьте. Оно вам может здорово навредить. На первый слу¬чай я вам прощаю это выражение, но впредь будьте ос¬мотрительнее. Здесь не любят извращенцев.
-Я понял, товарищ майор. Разрешите идти?
-Нет, - строго обрезал шеф, - сразу решим и другую задачу, чтобы еще раз не вызывать вас. Я не люблю лишних встреч.
 Майор прошелся по кабинету, сцепив вытянутые руки в замок, хрустнул пальцами и, как бы в свое оправдание за невежливое поведение перед подчиненным произнес оправдательно:
-Этот артрит замучил. Сушит руки. Вы, уж, лейтенант, извините.
 Затем, подойдя к карте, висевшей за ситцевой шторкой, раздвинул ее и показал пальцем в какую-то точку.
-Вот где корень зла, - многозначительно произнес майор и даже как-то озабоченно, - вы слышали об амнистии уголовников?
-Да, — незамедлительно ответил лейтенант с каким-то потаенным апломбом, - не слышал, а видел и на своей щкуре испытал.
-Что, уже?
-На энском перегоне в Каменском их скопилась тьма-тьмущая. Грабят, насилуют и убивают. Я тоже попал в переплет в поезде, еле остался жив. Двух моряков пырнули ножами прямо в купе. Благо, что обошлось благополучно.
-А где же охрана? - было, возмутился майор, как будто бы лейтенант был повинен в произволе уголовников и беспечности правоохранительных органов.
-Не знаю... Никто из вагонов не выходил и не видел ни охраны, ни сопровождающих.
-Ну, там уже разобрались двое суток назад армейские подразделения: танки, самоходки, бронетранспортеры... Слоном, восстановили порядок. Вернули быдло в лагеря, а там разберутся, что делать с ними, — успокоил Кузнецова самодовольный майор.
-Основные главари, товарищ майор, в бегах, - заметил осторожно лейтенант. По моим сведениям, а они получены от начальника поезда, значительная часть отпетых уголовников разбрелась по Сибири, и время от времени они делают разбойничьи набеги на поезда, особенно идущие с востока. Там пассажиры при деньгах.
-Вот с этой целью я и вызвал Вас, лейтенант. Скажу больше. Нас интересует некий «Шаман» (это его уголовная кличка), который и взбунтовал амнистированных, а сам скрылся.
 Майор продолжал измерять ровными, размеренными шагами свой кабинет, иногда подходя к просторным окнам, умолкал, всматриваясь в наступающее разноцветие осени. Там, с высоты шестого этажа, хорошо просматривалась панорама города с многоликой толпой обывателей, сновавших, словно муравьи. Майору думалось, что именно в этой человеческой массе скрывается не одна сотня амнистированных, которые при нынешнем отношении к ним местных властей и законов не могут трудоустроиться и являются потенциальными его врагами. Обращаясь как бы к себе, он вслух реализовал свою мысль:
-Ведь есть же среди них жертвы кремлевского произвола. И, вот я должен разгребать эти мусорные кучи.
 Затем, обратившись к лейтенанту, который пребывал в недоумении от громогласных размышлений своего шефа, добавил много значимую фразу:
-Вы, лейтенант, возможно, доживете до лучших времен, если Вас не обломают... Не думайте, что я изверг... Приходится исполнять идиотские команды... Жесточать... Но не думайте, что я раскис. Отнюдь. Я просто хочу, что¬бы Вы думали, прежде чем исполнять команды, как пешка. После смерти вождя грядут большие перемены. Разобраться в них — дано умницам.
 Майор вновь подошел к окну и взглядом уперся в бетонный каземат, затем подозвал Кузнецова и кивком головы указал на эшафот:
-Вот там, за непочтение к «родителям», погибло много хороших сослуживцев. Здесь цена жизни одна: неправильно сказанное слово. - Но тут же шеф, как бы спохватившись и решив, загладить или, точнее, замять все им сказанное, лукаво расфилософствовался:
-К чему бы эти рассуждения? Устал, что ли, я? Расчувствовался? Разоткровенничался? Наверное, пора в отставку. ..
-Товарищ майор, можно уточнить? - обратился лейтенант.
-Да, пожалуйста.
-Это проверка меня? Я даю себе отчет в том, что в этом заведении не сентиментальничают, не откровениичнют. Вы сами об этом говорили.
 Майор резко обернулся, отошел от окна и, подойдя к Кузнецову, положил дружески на его плечо свою жилистую руку. Слов не последовало. Сам жест руки шефа сказав больше. После психологической паузы, майор перешел к делу сухо и официально.
-Теперь по существу, лейтенант. К нам явился добровольно некий гражданин из амнистированных и предложил  услугу за свою свободу (а всех, кто участвовал в разбоях, вернули к местам заключений и к прежним срокам отбытия наказаний). Он обещает помочь выловить Шамане-главу сибирских зеков, основного зачинщика всех погромов, дебошей и смут.
Майор закурил папиросу, выпустил через ноздри гуі той дым, словно паровоз пар, снял аккуратно копчиком мизинца с языка табачную крошку и, многозначительно пристальным взглядом посмотрев на своего подчиненного, спро¬сил:
-Вы улавливаете, для чего Вы в моем кабинете? И весь наш разговор?
-Теперь да, товарищ майор.
-Так вот, эта папка Вам, а в соседней комнате - Хирург. Займитесь этим делом.
                (продолжение следует)