В Баре

Перед выходными в барах всегда полно народу.  Шум говорящих и музыка заполняют помещение, как и едкий дым сигарет, проникающий в голову в виде легкого тумана. Время уже давно за полночь, но я никуда не тороплюсь, сидя в этом уютном местечке на краю города в компании этой необычной девицы. Она смотрит на меня своими уставшими глазами и улыбается так по-доброму и легко, что мешки под ее глазами кажутся неправдой. Она всегда привлекала меня этим несоответствием, но сегодня один из тех редчайших дней, когда мы вместе. Я небрежно беру свой стакан пива и делаю глоток, чтобы скрыть и заглушить свое беспокойство, но Она бросает на меня взгляд, и становится ясно, что этот маскарад ни к чему.
- Что с тобой? Что тебя тревожит?
- Чувствую себя отлично, с чего ты решила?
- Тогда зачем я здесь?
- Ты мне нравишься, мне нравится твоя компания.
Она ничего не отвечает и отводит взгляд. Подходит официант и видя, что у меня все есть, обращается к моей собеседнице:
- Готовы заказывать?
- Нет, спасибо.
Постояв секунду-две, официант исчезает в клубах сигаретного дыма.
- Я устал. Мне в тягость быть в этом обществе. В тягость разговаривать с людьми и слушать их. В тягость вставать утром, чтобы ехать куда-то, потому что я лично не вижу в этом никакого смысла. Просто есть какая-то ответственность, которая заставляет двигаться, хоть и против воли.
- Но если тебе в тягость, то зачем я…
- Затем, что ты не такая, как другие. В твоем обществе я не чувствую этого веса.
- Почему ты мне это говоришь?
- Ты хотела знать зачем ты здесь, вот тебе и ответ.
Ее взгляд резко меняется. Она пытается не смотреть мне в глаза и вот уже собирается сказать что-то, как вдруг у нашего столика появляется неизвестный тип. Он упирается руками в стол и наклоняется к Ней:
- Девушка, вы тут целый вечер сидите. Пойдемте потанцуем, а то ваш кавалер, похоже, не пляшет.
Эти слова меня не цепляют, мне все равно. Очередной выродок с мозгами не больше устрицы. Но мне чертовски интересно, что ответит моя спутница.
- Ой, знаешь, я устала после работы. Лучше посижу.
- Да ладно, че ты, пойдем.
Он берет ее за предплечье и тянет. Она сопротивляется. Я резко встаю и толкаю его в грудь:
- Тебе отказано. Отвали.
- Че ты сказал? Хочешь выйти поговорить?
- Говори тут, при ней. Покажи ей какой ты джентльмен
Это его осаживает. Он обзывает меня козлом и уходит. Я опускаюсь на стул и медленно выдыхаю.
- Вот об этом я тебе говорю. Люди конченные. Когда люди перестали принимать отказы?
Она не отвечает, а лишь смотрит на меня.
- Что ты пытаешься во мне увидеть?
- Я чувствую твое одиночество, но не вижу для него причин.
И наступает мой черед молчать. Я делаю еще глоток пива. И еще. И не замечаю, как кончается стакан. Ищу глазами официанта, но в этой суете и дыме ни черта не могу увидеть. Оставив свою подругу, направляюсь к барной стойке.
- Можно стакан светлого?
- Конечно. У нас акция, покупаете два стакана, третий бесплатно! Хотите попробовать?
- Нет, спасибо мне одного достаточно.
- Вы уверены? Акция кончается утром!
- Черт возьми, дай мне хренов стакан пива.
Бармен хмурится и бормочет что-то себе под нос, наполняя стакан. Он небрежно толкает его мне по стойке:
- Твое пиво.
Не обращая внимание на его выпад, бросаю мелочь на стойку и возвращаюсь за столик. Пустой.
«Отлично провел вечер», думаю я и сажусь на тот же стул. Услышав голоса с заднего столика, начинаю невольно прислушиваться к какому-то мужчине, который рассказывает про класс детей. Видимо, работает учителем.
- И вот, веду я экологию, проходим птиц. Я спрашиваю у детей: «Каких птиц вы знаете?». И знаешь, что мне один сказал? Сапсан! Глупый. Я ему объяснил, что сапсан — это поезд. Дети в третьем классе такие глупые!
И только он договорил, как мое внимание было отвлечено моей спутницей, вернувшейся за столик. Я не был удивлен.
- Я подумал, что ты ушла.
- Пудрила носик.
Я подаюсь вперед, упираюсь локтями в стол и закрываю ладонями лицо. Дым ест глаза, из-за шума голова звенит и на груди просто очень тяжело. Это не горечь, не обида, не какое-то еще чувство, а просто тяжесть, которая давит, которая утомляет. Она касается моей левой руки, отводит ее в сторону и видит мой раскрасневшийся глаз. И тут она делает нечто, чего я никак не ожидал от кого-либо. Она прикладывает свою ладонь к моей щеке и, улыбаясь, смотрит мне в глаза. Ее улыбка так беспечна, что у меня сдавливается сердце. Неужели ее ничто не тревожит? Неужели и вправду есть люди, довольные своим существованием, сидя в месте вроде этого в такое время? Мне не верится. Эта улыбка меня согревает, дает мне выход, но какая-то часть меня хочет растоптать ее, заставить испытать тоже самое что и я. И так проходит минут пять. Она рассматривает меня, поглаживает пальцем мое лицо, а я просто закрываю глаза. И ничего не чувствую.