Остров

***
Я не помню, как сюда попала. Будто в один из дней я уснула, а на следующий проснулась в этом месте. Вокруг много людей, они все боятся. Мне тоже страшно, но рядом со мной мама. Меня зовут Вероника и эта история о том, как несколько незнакомых людей оказались на небольшом клочке земли, окруженном океаном и отрезанном от цивилизации.
Когда я очнулась здесь, многие люди еще были без сознания, в том числе и моя мама. Я пыталась ее разбудить, но ничего не вышло, очевидно, это действовал какой-то препарат. Я абсолютно не понимала, где нахожусь, ровно так же, как люди, которые пришли в себя. Все со страхом и непониманием в глазах озирались по сторонам. Все мы находились в каком-то помещении, изнутри больше всего напоминающее старый автобус или вагон. Я посчитала, сидело 19 человек в сознании, включая меня, и 23 были в отключке. Всего 42 человека в вагоне с выбитыми стеклами, которые были перетянуты какими-то тряпками. Все сидели по двое, раз я знала сидящую рядом маму, значит, возможно, что люди сидящие рядом тоже знакомы. Через неплотную ткань просачивался свет, был день, в вагоне было душно и жарко, но я не сразу это заметила. Я помню, что когда я ложилась спать в своей кровати, за окном была зима. Это было странно, стало очевидно, что если бы за пределами вагона была зима, то внутри не могла бы быть такая высокая температура. Было два варианта: любо нас всех усыпили на огромное количество времени, либо нас перевезли на другой континент.
Никто не решался встать. Все чего-то ждали, хотя, как я понимала, ждать было нечего. Среди нас не было человека, который смог бы нам объяснить, что происходит. Вскоре проснулись все. У многих началась паника. Раздавались крики и возгласы, требующие объяснений. Я же была спокойна, не знаю почему, но мое сознание было чистым и способным здраво мыслить. Это было не совсем на меня похоже, раньше я была достаточно эмоциональной личностью, а сейчас в сложившейся ситуации во мне вдруг открылось спокойствие и хладнокровие. Моя мама не кричала и не охала, она лишь изумленно хлопала глазами. Но вопрос о том, где мы находимся, мучил всех, меня тоже.

***
После того, как все более или менее успокоились, кто-то предложил попробовать выйти из этого странного помещения. Почти все согласились, только несколько человек не решались покинуть своих "посадочных мест". Когда удалось выбраться наружу, все были поражены и напуганы еще больше. Нас окружал океан. Остров, на котором мы находились, можно было обойти весь примерно минут за 40. Недалеко раскинулся лес, на деревьях  росли какие-то фрукты.
Как я и предполагала, сидящие рядом люди были знакомы, как только мы вышли, все разбились на парочки и держались друг за друга. Каждая пара была либо родственниками, либо друзьями, либо влюбленными. Женщин и мужчин поровну. Я заметила, что некоторые из женщин были беременны на разных сроках. Одна из них имела уже значительно большой живот, но как ни странно, она была самая спокойная из всех тех женщин, что были в положении. Я считала, что она просто смирилась с тем, что ей придется родить своего малыша в этом месте, но ошибалась.

***

Было решено всем сесть в круг и рассказать немного о себе: кто он, чем занимается. Это предложил один из мужчин, его звали Антон. С него и начали: он психолог, 37 лет, у него есть жена и двое детей и здесь он оказался со своим старшим сыном Ромой. И так по кругу все рассказали о себе. К великому счастью среди нас оказалось сразу двое врачей, один из них правда был ветеринаром, но и это было неплохо. Так же были: учительница начальных классов, машинист, сантехник, бизнесмен, бухгалтер, и еще много людей различных профессий. Были так же несколько подростков от 15 до 18 лет, включая меня. Совсем маленьких детей среди нас не было… Пока.
В том же кругу Антон спросил каждого о том, помнит ли он как попал сюда. Все лишь качали головами, никто ничего не помнил. Психолог стал для нас неким негласным лидером. Его несколько могучее телосложение так же добавляло уверенности в том, что на этого человека действительно можно положиться. Он был спокоен и уверен в себе, практически никто не оспаривал его предложений.
При осмотре острова (а делали мы это все вместе, никто не решался оставаться поодиночке или делиться на группы), мы обнаружили что-то типа свалки старой мебели и одежды. Я и представить не могла, откуда взялось это здесь, посреди океана. Эта свалка смотрелась так же неуместно, как и старый вагон, в котором мы и продолжали жить, за не имением других вариантов. Спать приходилось сидя, жутко неудобно, но и этому начинаешь радоваться, когда осознаешь всю безысходность ситуации.

***
Меня охватила паника лишь после нескольких часов, проведенных на острове. Видимо, мое спокойствие было вызвано некой защитной реакцией организма. Сильно захотелось пить. Это неприятное ощущение и породило во мне настоящий страх. Если выйти из вагона и посмотреть по сторонам, то ты увидишь тонны воды, которой так вожделеет твой организм, но ком подкатывает к горлу из-за того, что для питья эта вода не годится... Всех остальных эта проблема, очевидно, еще не настигла. Люди были напуганы, но относительно спокойны, будто они попали в несанкционированное развлекательное путешествие. Я не собиралась сеять панику, поэтому взяла маму за руку и вывела из вагона. Океан не было видно лишь за деревьями, которые густо росли недалеко, туда мы и отправились.
Кто-то однозначно подбирал этот остров для того, чтобы мы здесь выжили. Неглубоко в этом тропическом лесу мы обнаружили источник пресной, но чуть солоноватой воды. Воду можно было пить, более того, из-за сильной жажды было уже все равно, какая эта вода на вкус, цвет и запах. Утолив физическую потребность в воде, мы пошли обратно к вагону. Хоть голод тоже напоминал о себе, мы все же не отважились есть незнакомые фрукты. Следовало сообщить людям, что на этом острове есть вода, пригодная для питья. Это не могло не порадовать обитателей острова. Наверняка многие из них уже испытывали жажду, но откладывали мысли об этом в самый дальний угол, дабы лишний раз не напоминать себе о возможно очень скорой и мучительной кончине на этом необитаемом острове.

***
Я была рада, что со мной рядом была именно мама. Возможно мы не самым лучшим образом общались раньше... Но каждый раз просыпаясь утром я радовалась тому, что могу видеть ее зеленые глаза, добрую улыбку и светлые волосы  по-прежнему.  Я была не самой лучшей дочерью, мы мало разговаривали, и мало виделись несмотря на то, что она не работала, а все время была дома, вела хозяйство. После школы я всегда сидела в своей комнате и лишь совершала вылазки на ужин. Возможно это я необщительный человек, я не очень люблю говорить о своей жизни. Я помню, что когда была маленькой, я писала в своем дневнике о том, что мама совсем со мной не разговаривает и не замечает меня, что мне очень хочется поделиться с кем-нибудь тем, что было у меня на душе, но у нее были другие заботы - две мои маленькие сестры. Сейчас я понимаю, что если бы там она со мной вдруг начала разговаривать, расспрашивать о моих интересах и всяком таком, я бы не стала с интузиазмом рассказывать обо всем. Мне бы показалось, что она немного опоздала и лишь односложно бы отвечала.
Но как бы оно ни было там, дома, здесь мы проводили вместе все время. Как бы не вели себя дома, здесь все по-другому. Все законы и привычки, действующие там, на этом острове уже не учитывались. Как же все это чертовски странно, как только мы стали отрезаны от всего мира, я поняла очень простую вещь: я действительно безумно ее люблю, и папу и сестер... Мне кажется, что отец весь мир поднимет на уши, чтобы нас найти, чтобы узнать о нас хоть что-нибудь. Как же они там, как они без нас? Нет, это просто безумие, кто мог незаметно и безнаказанно похитить сорок с лишним человек? Чей извращенный ум мог догадаться засунуть нас и к тому же беременных женщин на этот чертов остров?? Вывод напрашивался один: все мы жертвы какого-то сумасшедшего маньяка!

***
Прошло всего несколько дней с того момента, как мы попали сюда. Я и предположить не могла, что это настанет так скоро. Это было не просто неприятностью, это было катастрофой на этом острове.
У одной из беременных женщин начались роды. Она громко кричала, эти крики до сих пор звенят в моих ушах, когда я вспоминаю об этом.
Днем ранее я сделала одну очень пригодившуюся так внезапно вещь: я нашла несколько простыней и пододеяльников на той свалке, которую мы обнаружили в первый день. Из родника, который мы с мамой нашли тогда же, вытекала небольшая речка. Ее мы приспособили для мытья и стирки, там я и выстирала все мои находки, после чего развесила их на деревьях.
Как только у женщины начались схватки, в мой мозг сразу же поступила мысль о том, что я сделала вчера, и я со всех ног понеслась к тем деревьям, на которых весели простыни.
Доктора звали Олег, и к нашему горю ему ни разу не доводилось принимать роды, но он и сам понимал, что кроме него это сделать некому. Мужчина этот с первого взгляда производил впечатление далеко не самого сильного человека, на его узкие плечи в тот момент свалился огромный груз. Но все же, он нашел в себе силы собраться и не поддаваться панике. Он подозвал к себе девушку, которая была ветеринаром, и велел ей стоять рядом с ним и помогать в этом нелегком деле. Светловолосая и голубоглазая Марина явно работала ветеринаром совсем недолгое время в свои 23, по ней было видно, что от всего этого зрелища она готова упасть в обморок прямо сейчас, но держится изо всех сил.
К тому времени, как Олег с Мариной успели сбегать вымыть руки, я принеслась с простынями, которые мы постелили прямо на песчаном берегу. Женщину, которая вот-вот должна была стать мамой, уложили на эту импровизированную кушетку.
Я наблюдала за Наташей раньше.. На сколько я могла заметить она ела очень мало. Осунувшись и ужасно побледнев, она была из всех нас самой необщительной. Мне очень редко удавалось поймать ее пустой и холодный взгляд.
Вокруг женщины осталось стоять совсем немного людей, многие испугавшись вида крови и всего остального, решили удалиться. Рядом с Наташей сидела и крепко сжимал ее руку лучшая подруга Соня, она очень старалась облегчить ее страдания, но ничего не выходило. Женщина кричала, не имея сил и возможности сдерживать свои крики.
«Боже мой» - пронеслось в моей голове, ведь ребенку нужно будет перерезать пуповину, док ведь не сможет перегрызть ее зубами! Я отдала оставшиеся чистые простыне стоявшей рядом и наблюдавшей за своей будущей судьбой беременной девушке и побежала к вагону, в котором мы жили.
- Есть у кого-нибудь нож или ножницы?! Хоть что-то режущее?? – кричала я, ворвавшись в вагон. Испуганные до смерти моими воплями люди начали рыскать в карманах, и, слава Богу, нашелся мужчина с перочинным ножиком, его звали Игорь, он работал на складе и нож, очевидно, всегда был при нем из-за издержек профессии. Я подбежала к нему, готовая  расцеловать его, но не было времени, я забрала нож и полетела обратно к рожающей Наташе.
Когда я оказалась около нее, уже было видно головку младенца, женщина продолжала кричать. Я сказала Олегу, что нашла нож для того, чтобы разрезать пуповину, он сказал, что я большая молодец, но его нужно продезинфицировать, или как минимум вымыть и что у меня на это есть максимум пять минут. Я рванула к лесу, я никогда раньше до этого момента не бегала так много, я чувствовала себя буквально марафонцем. В течение тридцати секунд я тщательно мыла нож в самом роднике, откуда мы пили воду, посчитав, что она там чище. Нож оказался на удивление острым, и я случайно порезалась, но на фоне рожающей женщины это выглядело жалко. После этой процедуры я со всех ног понеслась обратно, прижимая порезанную руку к животу. Когда в очередной раз подбежала к Наташе, док уже держал кричащего ребенка в руках. Я отдала нож Марине, следует отметить, что эта хрупкая девушка нашла в себе силы взять себя в руки, и смело разрезав пуповину, завязала ее, будто делала это каждый день.
Передав только что родившуюся девочку Марине, Олег велел идти с ней к источнику, а сам остался с Наташей, которая потеряла сознание. Я и беременная девушка с чистыми простынями отправились вслед за ветеринаром. Также за нами пошел психолог Антон, который тоже присутствовал при родах.
Мы выкупали ребенка, после чего запеленали его в чистую простынь. На удивление, девочка вела себя вполне спокойно. У нее были большие голубые глаза, которыми она пока еще не очень четко видела, но мне казалось, что она с интересом наблюдал за всем происходящим.
После водных процедур Марина понесла ребенка к маме, а я осталась у родника, чтобы промыть порез. Он оказался глубже, чем мне показалось на первый взгляд, и начинал болеть.
Олег взял у беременной Олеси, которая уже хотела пойти за ветеринаром, одну простынь и оторвал от нее узкую полоску. Я вздрогнула, когда он подошел ко мне со спины, я думала, что осталась наедине со своей небольшой проблемой. Он помог мне промыть рану, после чего перевязал ее тканью.
- Ты просто герой, –  произнес он. – Я вроде взрослый человек, да и все те, кто сбежал от этой проблемы в вагон тоже, но у нас, очевидно, нет той храбрости и напора, что есть у тебя.
- Просто у всех разная реакция на экстремальные ситуации – улыбнувшись, сказала я – Мой мозг видимо начинает активнее работать, чем обычно.
Когда его сильные, но очень ловкие руки закончили перевязывать мой порез, мы отправились к нашему месту обитания. Мне до смерти хотелось взять на руки новорожденную девочку, но я понимала, что первой очереди стоит новоиспеченная мама, по крайней мере, мне так казалось…



***
Когда я вернулась в лагерь, то увидела, что Наташа еще не пришла в себя после родов. Олег пытался привести ее в чувства, но у него ничего не выходило.  На его лице читалось явное отчаянье.  Антон тут же отправился на помощь доктору. Женщина теряла много крови, и они понимали, что она может больше никогда не очнуться, а ее ребенок останется без матери.
Но, к счастью, все обошлось, если можно так сказать. Наташа через некоторое время вернулась в сознание. Но что-то с ней произошло. Я не уверена в том, что эти изменения в ее поведении проявились после родов, но то, что она изменилась и очень сильно, было фактом. Она больше не издавала ни звука, хотя ей все еще было больно. Мне показалось, что в ее глазах, кроме холода и равнодушия, зародилась какая-то ненависть. Когда Марина с улыбкой на лице хотела поднести дочь к матери, Наташа со злобой оттолкнула от себя ребенка. Я не верила своим глазам: она с дикой ненавистью смотрела на этот маленький кулечек, который растерянная ветеринар держала в руках. От такого небрежного обращения родной матери ребенок начал плакать. Наверняка малышка почувствовала ту негативную энергию, которая несла в себе женщина.
Я не понимала абсолютно ничего. Не понимала, как можно возненавидеть собственного ребенка, ведь сейчас для нее она должна была стать самым родным человечком на этом проклятом острове. Сейчас только малышка могла спасти ее от вечного одиночества, но женщина отвергла свое счастье, это было ужасно.
Маленькая девочка продолжала плакать, Марина безуспешно пыталась ее успокоить. Все, кто находились у только что родившей женщины, включая Соню, которая все это время хлопотала над Наташей, стояли, не издавая ни звука. Все впали в ступор после увиденной выходки новоиспеченной мамочки.
Похоже, я первой пришла в себя. Мне безумно хотелось кинуть испепеляющий взгляд на Наташу, но она отрешенно смотрела в пустоту. Я подошла к Марине и забрала у нее плачущую малышку. Она без сопротивлений отдала мне ребенка, и даже обрадовалась наверно, потому что уже отчаялась успокоить ее. Я понесла ее подальше от залитого солнцем пляжа в сторону деревьев. Я и не надеялась на то, что, как только она окажется в моих руках, малышка тут же успокоиться, но, когда мы вошли в лес, она потихоньку начала стихать. Плакать так долго молодой организм, очевидно, еще не был готов.
У нее не было имени, и я подумала, что ее мать все равно не захочет придумывать его. Я решила назвать ее Катей. Не знаю почему, но мне было очень близко это имя и оно подходило ей.
- Катюша, - ласково и нараспев произнесла я. Она окончательно успокоилась, и я была очень рада этому. Я держала на руках настолько крохотное и беззащитное создание, что поклялась себе: никогда не позволить случиться с ней чему-то плохому. Я буду всегда ее защищать.
На самом деле, в моей голове было много мыслей в тот момент. Растить ребенка на необитаемом острове - это практически невыполнимая задача. Ее нужно кормить, пеленать и укладывать где-то спать и многое другое. И все шло к тому, что это придется делать мне. Где-то в глубине души я всегда хотела иметь ребенка, и сейчас он появился у меня, а вместе с ним и  огромное количество ответственности.
За всеми этими размышлениями меня нашла мама, она присела на землю рядом с нами и с нежностью посмотрела на девочку. Я взглянула на нее и сказала:
- Ее зовут Катя, – мама улыбнулась мне, наверно она не до конца осознавала то, что я уже не смогу выпустить из своих объятий эту малышку, что я стану для нее мамой. Я спросила:
- Мам, неужели кроме тебя никто больше не заинтересовался, куда я ушла с ней?
- Все эти люди очень сильно боятся и наверно волнуются сейчас только за свою жизнь, а не за жизнь маленького беззащитного создания… – произнесла она.
- Как же так… - я не могла поверить в эгоистичность всех этих людей. – Она такая маленькая…
- Тебе удалось ее успокоить… - ответила она.
- Я буду ее мамой, – серьезно сказала я. Мама удивленно посмотрела на меня, наверное она впервые слышала от меня настолько серьезные слова взрослого сложившегося человека. Она ничего не ответила, видимо просто смирившись с моими словами. Переубеждать меня и рассказывать об ответственности было бы глупо с ее стороны. Я не могла оставить ее, не смогла бы отдать этим, казалось бы, взрослым, но абсолютно пустым людям. Катюша уснула, она лежала в моих руках, тихонько посапывая.


***
За несколько недель проведенных на этом острове мы, конечно же, перепробовали все фрукты, которые росли в нашем лесу. Никто не умер от этого, к счастью.
Когда я однажды отправилась собирать персики, пока мама сидела с Катей, за мной пошел Рома. Для меня это было несколько неожиданно, потому что до этого момента мы практически даже не разговаривали. Только когда его отец делал мне перевязки, он стоял неподалеку и с толикой волнения на меня посматривал. Следует отметить, что он практически всегда держался своего отца, хотя в свои 19 он уже не походил на трусливого мальчишку. В его телосложении явно проглядывались доставшиеся по наследству от отца широкие кости и высокий рост. В очередной раз я просто убеждалась в том, что страх делает с людьми порой невообразимые вещи. Но, несмотря на все это, в то утро он все-таки отправился за мной в лес.. Он помог мне собрать несколько фруктов в мою импровизированную корзину из старого тряпья и между нами завязался непринужденный разговор. Я и не подозревала, что Рома окажется настолько общительным и разговорчивым молодым человеком. Но очевидно за несколько дней молчания, у него не душе накопилось очень много всего, что он с удовольствием мне и высказал. Он рассказывал обо всем подряд, о институте, своих друзьях и о том, как летними вечерами он любил кататься на своем мотоцикле. Наверное, я люблю слушать, потому что все, что он говорил, было мне чрезвычайно интересно. Я внимательно слушала и иногда задавала вопросы о той или иной мелочи. Время от времени я заглядывала в его карие глаза и видела в них столько искренности, сколько не видела в людях уже давно. Это было забавное утро, которое подарило мне некоторые положительные эмоции в этом маленьком аду, в котором мы оказались. Я и не думала, что кто-то еще может поднять мне настроение, кроме моей мамы и конечно Катеньки.

***
На одних фруктах мы долго бы не продержались. К счастью, мужчины смогли научиться добывать рыбу для всех жителей острова. Конечно, сначала их улов не был большим. Да что уж там, его практически не было совсем, но со временем добыча рыбы сала стабильной и каждый житель острова получал достаточно питания для продолжения жизнедеятельности.
К моему великому счастью, я сумела уговорить Наташу кормить Катю молоком два раза в день. Мне это стоило нескольких долгих часов уговоров, во время которых я просто молила ее об этом. Поначалу, она просто ничего не отвечала мне, пытаясь убежать подальше. Но не сдаваясь, каждый раз я догоняла, чуть ли не падая на колени, повторяя одни и те же доводы о том, что она просто убивает крохотное создание, упрашивала ее.
Мне никогда не понять ее поведения. Я никогда не смогу осознать, что побудило ее так сильно возненавидеть это беспомощное создание. Но я бесконечно была ей благодарна, когда она все-таки согласилась.
Каждый раз, когда я приносила ей Катюшу, она с отвращением кидала на нее взгляд, после чего просто отрешенно смотрела в пустоту во время всего процесса кормления. Но для ребенка это была жизненная необходимость, это пока что было единственным, что могло послужить для нее едой на этом острове. Хотя бы первые три месяца она должна была питаться материнским молоком. После этого, по словам моей мамы, можно было бы начать кормить ее фруктовым пюре…

***
Было бы долго и бесполезно описывать все те тяготы, которые свалились на мои хрупкие семнадцатилетние плечи в связи со столь ранним воспитанием крохотного ребенка. Но ты начинаешь взрослеть намного быстрее, когда попадаешь в такую неординарную ситуацию, в которой я оказалась.. И, конечно же, мне бесконечно много помогала мама, которая так несвоевременно превратилась в бабушку, когда она куда больше годилась в матери моей маленькой Кате. Но, все же, она стала дочерью именно для меня и я готова полностью отвечать за нее. Я безумно ее полюбила.
В тоже время мы невероятно сблизились с Ромой. Мне все чаще общались, я все чаще выслушивала его истории и даже рассказывала немного сама. В нем словно открылась какая-то невероятная чакра, которая отвечала за общительность и эмоциональность. Мне это нравилось. Он даже иногда помогал мне ухаживать за Катюшей, забавно игрался с ней, в то время, как я безумно боялась, чтобы он не причинил ей ничего плохого. Но все было в порядке, он говорил, как нянчил своего младшего брата, и мне становилось спокойнее.
В один из похожих друг на друга дней на этом острове он предложил мне начать строить свой дом. Все мы уже давно отчаялись ждать помощи с большой земли. Несколько дней подряд некоторые жители разжигали на берегу огромный костер, но вскоре эта затея была оставлена, поскольку запасы древесины не позволяли нам такую роскошь.
Я и сама задумывалась над тем, что жить остаток своих дней в тесном вагоне не самая перспективная идея. Хотя размышлять о перспективе вообще было бы глупо, я все равно не желала терять в себе человека. Но как бы я не старалась, построить дом самой у меня все равно бы не вышло. А сейчас в моей жизни на острове вдруг появился человек, который действительно серьезно готов был взяться за это дело. Он сказал мне, что они с отцом давно уже обдумывали этот план, и что им хотелось бы разделить этот будущий кров с нами.
Я была безумно рада этой новости. Мне не терпелось начать «стройку».



***
Не знаю почему, но для всех островитянинов наша идея строить дом показалась абсурдной. Очевидно, на тот момент они еще не потеряли надежду вернуться на землю. Поэтому нашему примеру никто не последовал и предлагать помощи в строительстве тоже никто не стал.
Я абсолютно ничего в этом не смыслила, поэтому являлась просто рабочей силой под чутким руководством Антона. Он, хотя был психологом, но что-то смыслил и в строительстве. Ему не хотелось, чтобы я таскала деревья или ломала ветки, поэтому он доверил мне работу, на которую я была способна… Основным связующим материалом между бревнами служили веревки, который я как раз плела из пальмового войлока. Я занималась этим практически весь день и под вечер мои руки уже категорически меня не слушались. Дни тянулись очень медленно. Я сильно переживала из-за того, что мало внимания уделяла в тот период своей малышке, но утешала себя мыслью о том, что совсем скоро все мы переедем жить в наш лесной домик и тогда я смогу посвятить ей всю себя целиком и полностью.
Иногда казалось, что это никогда не закончится. Дни напролет я плела эти веревки, которые уже осточертели мне до невозможности, но я не отступала. Все свои истерики по этому поводу я держала глубоко внутри. Мне было тяжело смотреть на, измотанных непосильным трудом, отца и сына, которые тоже трудились не покладая рук. Их работа требовала намного большего физического труда, а Антону еще и приходилось делать некоторые расчеты, касаемые расположения бревен, креплений и всего остального.
В конце концов, с грехом пополам, наше жилище было готово спустя огромное количество времени. Это был полуземляночный(нашим мужчинам пришлось вырыть большую яму, для того, чтобы наш дом не снесло при первом же дуновении ветерка) шатер, который располагался на небольшой поляне в лесу. Он конечно же не был сказочным замком, но для всех нас это сооружение было самым лучшим местом в мире, на тот момент. Когда работа только была закончена, мы все впятером стояли у входа в наш дом, не решаясь войти. Внутри было совсем немного места, но все пространство дома делилось на три части, на три комнаты. Одна из них предназначалась для нас с Ромой, но негласным решением расселились мы пока по двум: Роман с отцом отправились в одну, а я с мамой и Катюшей в другую.

***
Не знаю почему, но жить с ним я была, как мне казалось, еще не готова.. Мы проводили вместе много времени, если можно конечно проводить много времени с человеком и нянчить маленького ребенка одновременно. Чаще всего мы просто были втроем. Он на удивление хорошо к ней относился и каждый раз, когда он присоединялся к нам, я удивлялась этому. Насколько я видела, он искренне получал удовольствие от общения с нами, хотя я всегда думала, что молодых людей в его возрасте пугают дети. Но все это еще раз доказывало, что остров очень меняет людей, и иногда даже не в худшую сторону.
Однажды Рома куда-то пропал, целый день я не видела его и это меня очень взволновало. Но бросить Катюшу и отправиться его искать я не могла, она слишком во мне нуждалась. Весь день я провела в смятении, но к вечеру он все-таки объявился. К тому времени волновалась уже не только я. Вернувшись с рыбалки и не обнаружив дома сына, Антон тоже перепугался. Но, когда блудный сын вернулся домой, никому ничего объяснять он не стал, ну по крайней мере мне. Шепотом он что-то сказал своему отцу и они уснули. Я же уснуть не могла еще долго.. Придумывала себе разные истории, одна страшнее другой. Как никак я уже очень сильно к нему привязалась.. Рано утром он опять практически бесшумно попытался покинуть наше жилище, но я проснулась от его шорохов, я хотела расспросить его обо всем, но почему-то притворилась спящей и ничего не сказала, не смогла сказать..
Но, как выяснилось позже, волновалась я зря. Придумывала зря всякие глупости про него, только потом я поняла, насколько же я была глупой. Спустя несколько часов, он вернулся. К тому времени я уже места себе не находила. С Катюшей на руках я ходила взад-вперед по одной из тропических дорожек, которые мы уже успели протоптать. И в этот момент на ней появился он. А в руках он держал маленькую кроватку для моей крохотной дочери. Он просто светился от счастья, гордясь своей работой. А я смотрела на него и понимала, что он мой, мой навсегда.


***
После того, как Рома сделал нам этот незабываемый подарок, мы стали жить вместе. Та самая кроватка стала первым предметом мебели в нашем доме, не считая матрасов из пальмовых листьев, на которых мы спали. Я долго не могла на нее налюбоваться, в этой, казалось бы обычной, вещи я видела всю ту любовь и нежность, которую к нам испытывал Рома. Я видела, насколько он старался, и какая же она вышла милая и красивая.
Но нам долго приходилось приучать Катю спать в кроватке, ведь она всегда спала со мной рядышком, а теперь между нами была небольшая перегородка. Первое время она плакала и тянула ко мне свои маленькие ручки, я не могла смотреть на ее слезки и брала на руки. Но мама всячески меня наставляла на счет того, что если я буду позволять ей спать со мной, то так будет всегда. И потихоньку помаленьку, теребя в ручках мои волосы, она начала засыпать сама в своей собственной кровати.
На самом деле, мне казалось, что наша большая семья смогла стать самыми счастливыми людьми на этом острове. Все люди, кроме нас, казалось, не могли свыкнуться с мыслью о том, что им, возможно, придется прожить эту жизнь здесь, на этом острове. Они всё так же продолжали жить в вагоне, вероятно сохраняя надежду на какое-то чудо, которое спасет нас отсюда.
Я, конечно же, ни в коем случае надежду эту тоже не теряла, в глубине души я надеялась вернуться домой, к своим родным и друзьям. Но жить надо здесь и сейчас, это правило всегда стояло для меня на первом месте, и на острове я ему изменять тоже не собиралась. Жить надо всегда, где бы ты не находился, и я не знала, почему же этого не понимали все эти люди, ведь мы провели здесь уже около четырех месяцев.
Возможно, я сложила немного неправильное впечатление в плане нашего общения с остальными жителями острова. Мы естественно не могли отгородиться от них совсем, мы по-прежнему поддерживали с ними отношения: Антон ловил рыбу с мужчинами, Рома общался с молодыми людьми, а мама готовила еду с другими женщинами. Мы питались все вместе, это предложил Антон в самом начале, чтобы ни в коем случае не переубивать друг друга из-за добычи еды, ведь у кого-то это получалось лучше, у кого-то хуже, могла возникнуть ужасная борьба.
Несмотря на то, что я практически всю себя отдавала Катерине, я тоже не вела затворнический образ жизни, я общалась с девушками, в особенности с теми, что были в положении.
Всё близился тот день, когда еще одна из них должна была родить на этот свет своего ребенка. Олегу предстояло еще раз принимать роды, но на этот раз у него уже имелся некоторый опыт.

***
Конечно, без специальной аппаратуры, да и даже без банального календаря предсказать дату рождения Олесиного ребенка было невозможно. Когда это началось, мы опять были застигнуты врасплох.
Я снова была в числе тех, кто принимал участие в родах. Там же был и муж девушки. Она была одной из тех немногих счастливиц, кто оказался на этом острове в компании своего любимого мужчины. У них ситуация в семье явно была куда лучше, чем у биологической матери моей Катюши. Они всегда были вместе. Они хоть и не пытались строить своего дома, но было видно, что они чувствуют друг друга и бесконечно любят.
Виктор сидел рядом со своей рожающей женой на коленях и нежно целовал ее руки, шепча какие-то слова, которые я не могла разобрать.
Как только все это началось, я снова отправилась в лес за простынями, которые в большинстве своем я так и продолжала стирать и развешивать на деревьях. Когда я вбежала в лес, то и предположить не могла, что меня там ждет.
Обычно я не ходила тропой, которой в этой экстренной ситуации отправилась в тот раз. Когда я преодолела несколько метров, моему взору предстала картина, которую я еще долго не могла забыть… Я едва успела затормозить, прежде чем прямо передо мной на одном из деревьев, раскачиваясь на длинной лиане, возникло задушенное тело Наташи.
Какой бы сильной и закаленной островом я ни была, выдержать этого и спокойно пройти мимо я не могла. Никто бы, наверное, не смог. В ту секунду с моих уст лишь слетел оглушающий вопль, затем я потеряла сознание.



***
Когда я пришла в себя и на меня нахлынули последние воспоминания, я долго не могла успокоиться. Я никогда раньше не видела мертвых, тем более так близко. Я ведь чуть не врезалась в нее, пока бежала за простынями... Из моей головы никак не выходил тот ужасный образ. Рома сидел рядом со мной и всячески пытался успокоить. Именно он услышал мои крики и явился меня спасать. Я была благодарно ему и Антону за то, что они перенесли меня с того ужасного места в наш дом, где сначала они оба, а потом только Рома (так как у Антона возникло теперь намного больше проблем) ждали, пока я приду в сознание. Как только я смогла взять себя в руки, я вспомнила о том, что у Олеси начались роды, но, как оказалось, я была в забытье около трех часов. Так что ее малыш уже успел появиться на свет.
В моей голове никак не могло уместиться сразу два диаметрально противоположных события: рождение и смерть…
Когда я более или менее пришла в себя, то первым делом отправилась искать Соню – лучшую подругу Наташи. Даже представить не могла, как она себя чувствовала тогда.
В вагоне её, конечно же, не оказалось, я бы на ее месте тоже не выдержала общества такого огромного количества людей сразу. В сторону леса меня даже не тянуло, я подумала, что Соню там тоже мало что привлекает, и направилась сразу же к огромной свалке. Это, наверное, было второе место после леса, где можно побыть в одиночестве или спрятаться.
Я оказалась права. Девушка сидела на песке, опрокинув голову на руки, и содрогалась в рыданиях. Несколько минут я медлила, не решаясь подойти к ней. Пыталась подобрать слова, но так ничего и не придумав, все-таки присела рядом. Я не знала, что делать и говорить, поэтому просто положила руку на ее спину, а она уткнулась лицом в мое плечо и продолжала плакать.
И тут на мое удивление, видимо в порыве эмоционального срыва, она выложила мне всю историю Наташиной жизни, после которой в моем разуме многие вещи касательно нее встали на свои места, а некоторые, напротив, стали еще более непонятны и запутаны.




***
Не буду вдаваться в подробности Наташиной жизни. Но, по словам Сони, немногословная, вечно отрешенная девушка вела себя так лишь потому, что знала того человека, который, по ее мнению, заточил нас всех на этом острове. Она была уверена в том, что им являлся тот деспотичный мужчина, за которого она по молодости и глупости вышла замуж в порыве казавшейся бесконечно страсти и от которого ждала ребенка. Как говорила Соня, на следующий день после того, как подруга уже на приличном месяце беременности, наконец-то решившись сбежать от этого деспота, появилась на ее пороге, они оказались на этом острове (хотя скорее всего не на следующий, просто все мы скорее всего пробыли в небытье некоторое время).
Я не верила своим ушам, тем более вперемежку со всхлипами и рыданиями Сони, вся эта история все больше походила на бред. Что же это получается: биологический отец моей дочери запихнул всех нас на этот остров, чтобы отомстить своей сбежавшей жене??
Нет, этого просто не могло быть, я отказывалась в это верить.
Несмотря на всю эту фантастически ужасающую историю, которую переварить я никак не могла, в моей голове все равно крутился один вопрос: почему же она так сильно возненавидела свою дочь, ведь это маленькое хрупкое создание ни в чем абсолютно виновато не было. Его я и задала уже практически успокоившейся девушке. Ее ответ меня поразил до глубины души, намного больше всей этой истории вместе взятой. По ее словам, Наташа до ужаса боялась навредить своей малышке, она боялась, что ее сумасшедший муж начнет мучить их ребенка, чтобы только ей отомстить и наказать ее за побег. Она считала, что если она будет делать вид, что терпеть не может создание, которому он дал жизнь, то Катиными пытками он не сможет ей угрожать. Ко всему прочему она считала, что за нами ежесекундно наблюдают. Выдерживать всего этого несчастная Наташа больше не могла, поэтому и решила расстаться с жизнью.
Вся эта угнетающая информация, которую до этого момента Соня хранила в себе, теперь поедала изнутри меня. Я не хотела и не могла верить: все это звучало слишком ужасно, чтобы быть правдой. Нет-нет-нет, не верю, не хочу, не могу…



***
После того, как Соня в порыве эмоций все это мне выдала, успокоившись окончательно, видимо поняла, что слишком распустила язык. Я сидела перед ней настолько ошарашенная и шокированная, что когда она потребовала от меня обещания никому больше не рассказывать этого, я соглашаюсь и даю ей это обещание. На самом деле, я и не собиралась рассказывать никому, я еще и не переварила до конца все это. Как уж тут ходить и рассказывать, только сеять панику..
Мы вернулись в лагерь. Олегу пришлось собрать всех, мы явились последними. Видимо мы не слышали, как он всех созывал. Среди собравшихся не было только Олеси, которой по общему негласному решению было решено не участвовать во всем этом.
Все молчали, это была первая смерть на острове, ни у кого не было слов. Олег тоже долгое время не мог подобрать нужные слова, но, в конце концов, он взял себя в руки и объяснил всем сложившуюся ситуацию.
Многие из собравшихся еще ничего не знали, и до того момента не понимали, зачем их собрали. В глазах многих читался ужас и страх, было очевидно, что они не имели дел со смертью.
В конце концов, Олег выбрал трех мужчин и отправился с ними в лес для того, чтобы спустить тело Наташи на землю. После этого они вырыли яму в месте, которое было максимально удалено от нашего проживания.
Как ни странно, но на похороны молодой нелюдимой девушки явились все до единого. Даже Олеся с плачущим младенцем на руках.
Соня и Олег сказали несколько слов о покойной. Мне казалось, что девушка говорила вечно, со всхлипами она вспоминала все самое лучшее, что было между подругами..
Я испытывала смутные чувства. В могиле лежала девушка, которая пожертвовала собой ради ребенка, которому я стала матерью. Она наконец-то была спокойная и светлая, несмотря на следы удушья. Теперь она там, в ином мире. И если раньше я испытывала к ней некое отвращение из-за того, что она предала свое дитя. То сейчас, узнав о ней все, я начала по-другому к ней относиться. И кидая горсть земли в ее могилу, я мысленно пожелала ей счастья и спокойствия там, на небесах, если там конечно можно быть счастливым.. Во всяком случае, она этого заслужила.
***
С тех пор я стала ужасно спать. Каждая ночь стала для меня пыткой, мне все время снились кошмары один хуже другого.
Каждый раз, вырываясь из цепких лап сновидений, я, к счастью, просыпалась в объятьях любимого мужчины. Он успокаивал и баюкал меня, как маленькую, а я ничего не могла с этим поделать..
Он стал для меня таким родным и близким, я точно понимала, что люблю его всем сердцем также сильно, как мою малютку-дочь, как нашу дочь..
На моих глазах за совсем небольшой отрезок времени он очень повзрослел и возмужал. Он действительно превратился из скромного парня в настоящего мужчину. Он все больше становился похожим на отца.
Рома очень много для меня делал, вернее для нас. Кроме того, что он ходил с отцом на рыбалку и наловчился отлично ловить рыбу, в свободное время он постоянно что-то мастерил из подручных материалов. Наше жилище все больше приобретало человеческий вид благодаря его самодельной мебели.
Я понятия не имела, откуда он научился этому всему, но и сама тоже не сидела без дела. В то время, когда Катюша спала, а я уснуть не могла, я шила одежку для нее и для многих жителей острова из того старья, которое находила на кажущейся бесконечно свалке. Не знаю, каким чудом, но однажды я нашла в той же куче барахла упаковку с иголками. С тех пор, распуская некоторые вещи на нитки, мотая из них клубки, я занялась производством одежды. Несмотря ни на что, мне хотелось, чтобы Катюша была красиво одетой, и я делала для этого все. Да, знаю, на необитаемом острове это должно было быть самым последним, что должно было бы меня волновать. Но сердце подсказывала другое. Мы должны были жить, и я жила, насколько могла. Жила и заставляла жить всех, кто меня окружал.
Но не буду скрывать, частенько мне было плохо, очень плохо от недосыпа и переутомления. Меня угнетало то, что я не могла спать, хотя очень хотелось. Но я не знала, что хуже, спать и видеть кошмары или вечно бодрствовать и не видеть их. Рома всеми правдами и неправдами заставлял меня спать хотя бы немного, он обещал, что будет рядом, что будет охранять мой сон и я засыпала, но вскоре просыпалась с криками, будила Катю, маму и Олега.. Мне было ужасно стыдно за то, что не могу с собой совладать, за то, что заставляю волноваться родных людей, за то, что не могу прогнать эти мысли и кошмары из своей головы.
Мне снился бесконечный лес, по которому я бежала и то и дело натыкалась на мертвых. Это была не только Наташа, другие люди, родные мне люди..
Еще снился шторм, гроза, молнии и волны, которые накрывали остров, топили его, меня, Катю, Рому, маму, всех..