Танец детей Неба и Моря

Волны раскрашивались багровыми всполохами, расчерченными белыми линиями пены. Водная гладь казалась кожей с мириадами ссадин, кровоточащей и саднящей. Закатное солнце вспыхивало все жарче и сильнее, будто в предсмертной агонии, чтобы погаснуть с минуты на минуту. Лилась витая песня, звенящая, мигающая, цокающая... Волна накатывалась на волну, и так - разом за раз, кругом за круг. Водянистые ладони разбивались о камни скал, лаская их, и натыкаясь на острие отпора. А в толще этих камней - грот.
Своды грота испещрены драгоценными каменьями, водная пучина образует идеальный круг, ни колыхания воды. И пение... Пение... Пение...
Прекрасная мелодия, прекрасные голоса.
Их было множество, насколько хватало размашистое пространство грота, чтобы они не касались вод.
Девицы на все вкусы - точеные фигуры, шелковистые волосы: то пшеничного, то смоляного, иссиня-черные и снежные, ярко-рыжие, охристые - на все цвета, на все лады. Голоса врывались в сердца, разрывая их горечью перечной мяты. Но сейчас их никто не слышал, а сами они - сливались в единый голос - наполненный всеми оттенками звуков в мире - самый глубокий, как пучина морских вод или же, как недостижимое поднебесье. Особенно недостижимое для них - дев, покрытых чешуей, с влажными хвостами и рыбьими плавниками на руках и вдоль хребта. Они были дочерьми вод - возлюбленными небесами.
Но здесь - в гроте - небеса не могли их слышать, а от того, там - вне, ветер рвал волны, взывая к ним, к их голосам. Он любил их водами, он ненавидел их порывами за невозможность, совершенную недоступность. Несбыточность.
И тогда - волны пенились и несли весть в скальный грот, весть о женихе, пришедшем послушать песнь.
Но каждая дева боялась, а потому - не выходила туда, к ветру, к порывам стылого бьющего воздуха. Каждая - да не каждая.
Ее волосы были цвета едва лазоревого облака, или инеисто-голубого снега. Она лишь шлепнула хвостом, рассекая воздух и оставляя кристаллинки брызг. Но ни одна ее сестра не последовала за юной девицей. Лишь скорбно покачали головой и пропели:

"Прощая, холодная сестра!
Любовь коварна и остра.

Плыви за ним в чертог Небес,
Там были тысячи невест.

И каждый голос: пел и стыл,
И муж для каждой - верный был.

Но нет свободы в облаках
Ни в чешуе, ни в плавниках.

И ты умрешь, как все они,
И он умрет - в огне зари.

Пока танцует с вами ночь,
Живи! Живи, морская дочь!

И час, как день, и год, как два,
Кружится в буре голова.

Танцуй меж небом и землей,
На свадьбе: смерчем и змеей.

Споем прощальную тебе,
Ведь знала! Знала о судьбе!

Плыви ж теперь, в свой смертный путь!
Ты скоро сможешь отдохнуть."

И принял ее студеный ветер в свои объятия, и кружил! Кружил! Над догорающем в закате морем. И Пела ночь, и танцевала ночь.
А прощались они с миром - проклятые - на заре - рассыпаться брызгами, иссохнуть и прекратиться.
Не умереть - просто прекратить существование.