Штирлиц и вторая мировая война 12

(продолжение)

Начало:
http://www.proza.ru/2013/12/01/1872

12. ТРУДНОЕ ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО

    Уинстон Черчилль, потомок славного рода Мальборо, зажав в зубах сигару, сидел в бомбоубежище и вслушивался в доносящиеся сквозь бетонные стены глухие взрывы бомб и на чём свет стоит костерил Гитлера, не спешащего нападать на Россию. Он же твёрдо обещал фюреру не открывать второго фронта и не наносить удара в спину немецким войскам. Ради этого обещания Гитлер пожертвовал своим заместителем Гессом, которого временно пришлось изолировать, вопреки фюреру, просившего вернуть его при первой возможности.

    В это время на ферме в пригороде Лондона приземлился Штирлиц. Он попал в высокий стог сена, самортизировавший удар.

    Выбравшись из стога, Штирлиц огляделся. Откуда-то издалека доносились разрывы бомб. Это немецкие самолёты бомбили Лондон. Но на ферме было тихо. Все ещё спали.

    Закинув рюкзачок за спину, Штирлиц направился в сторону Лондона. Он шагал, весело напевая:

      – По долинам и по взгорьям
         Шла дивизия вперёд…

    Уже на подходе к Лондону его остановил военный патруль.
   – Кто такой? Откуда и куда следуешь? – спросил лейтенант.
   – Штандартенфюрер Штирлиц. Следую из Берлина в Лондон, – ответил Штирлиц.

    Лейтенант немо вытаращил  на него глаза, а второй патрульный с сержантскими нашивками изрёк:

   – Видно, дурачок, лейтенант. Таких сейчас немало бродит по Англии. Пусть идёт.

    Лейтенант ещё подумал с минуту и, махнув рукой, сказал:
   – А, топай.

    Штирлиц зашагал дальше. Светало. День обещал быть ясным. Штирлиц запел:

      – Широка страна моя родная,
         Много в ней лесов, полей и рек.
         Я другой такой страны не знаю,
         Где так вольно дышит человек…    

    Так он добрался до Лондона, до самой резиденции Черчилля на Даунинг-стрит. Тут его снова остановила бдительная охрана.    

   – Куда прёшь? Не видишь, что здесь находится? – спросил Штирлица майор.
   – К сэру Черчиллю, премьер-министру Великобритании с пакетом от фюрера Великой Германии штандартенфюрер Штирлиц.

    Майор оказался с крепкими нервами. Видимо, прошёл хорошую школу воспитания. Он козырнул Штирлицу по-английски, Штирлиц его приветствовал по-немецки:
   – Хайль Гитлер!
   – Я доложу о вас премьер-министру, – сказал майор и исчез за дверью.

    Появившись через четверть часа, он проводил Штирлица в кабинет премьер-министра. Черчилль не скрывал своего удивления появлением в его апартаментах посланца Гитлера.

   – Откуда вы свалились? – поинтересовался он у гостя.
   – С неба, сэр, – улыбнулся Штирлиц.
   – С чем?
   – Фюрер просил передать кое-что своему другу Гессу.

    Штирлиц развязал рюкзачок и вынул из него пакет.

   – Он ваш гость, сэр, и я решил, что через вас, сэр, сподручнее передать ему это «кое-что». Не штурмовать же мне тюрьму.
   – Да, вы правы, – согласился Черчилль. – Но хотя это не по-джентльменски, но передачи в тюрьму проверяются охраной, даже от премьер-министра. Я не хочу попасть впросак, герр Штирлиц. Вдруг в пакете находится что-то недозволенное для передачи заключённому.
   – Смотрите, сэр.      

    Поверх поклажи в пакете лежал конверт. Черчилль открыл его, извлёк листок бумаги, развернул его и прочитал:

    «Дорогой, мой преданный товарищ по партии и друг Альфред, я удовлетворён результатами твоей миссии. Надеюсь, что через некоторое время нам удастся извлечь тебя из темницы. Обещаю приложить к этому все усилия. Посылаю тебе немного твоего любимого салями, сигареты, бутылку нашего родного шнапса и свою фотографию. Ева прилагает шерстяные носки, связанные ею самой. Твой фюрер и друг А.Гитлер. Хайль я».

    Ознакомившись с содержимым пакета, Черчилль предложил Штирлицу виски и сигару. Штирлиц предложил выпить за здоровье короля. Потом Черчилль поднял стакан за Гитлера. Третий и четвёртый стаканчик они выпили за собственное здоровье.

    Пожилой камердинер в ливрее с золотыми позументами, важный, будто лорд, негромко проговорил:
   – Раз пошла такая пьянка, сэр, распорядитесь подать вам закуску.

    Черчилль не возражал. Камердинер вкатил в кабинет столик с английской закусью.

   – Хороший ты человек Штирлиц, хоть и немец, – пытаясь поцеловать гостя, сказал Черчилль.
   – Я русский, Уинни, – поправил его Штирлиц. – Максим зовут меня.
   – А пусть и русский, Макс, – продолжая тянуть пухлые губы для горячего поцелуя, отмахнулся Черчилль. – Ведь здесь, в Лондоне, и выпить не с кем. Все такие чопорные. Только и слышишь: сэр, сэр, сэр… А я бы насер на их «сэр». Дай, я тебя поцелую. Ты настоящий друг.
   – Не надо меня целовать, Уинни. Давай, лучше пригласим девочек, – Штирлиц старался увернуться от благородных губ.
    Черчилль позвонил в колокольчик и приказал вошедшему камердинеру:
   – Джек, позвони принцессе Елизавете и скажи, что я приглашаю её отужинать со мной и моим русско-немецким другом Штирлицем.

    Камердинер Джек, ничуть не изменившись в лице, вышел.
   – Это наша будущая королева, Макс, – сказал Черчилль. – Хочешь, я тебя женю на ней? Со временем станешь нашим королём.

    При последних словах Черчилль сунулся лицом в салат из чёрных трюфелей и отключился.

    Штирлиц попытался его посадить, но его попытки не увенчались успехом. Вернувшийся камердинер Джек сказал:
   – Позвольте мне, сэр, я его уложу в постель. А это принцесса Елизавета. Познакомьтесь, – он ткнул пальцем в сторону стоявшей у двери девушку в ярко-голубом платье, таком коротком, что были видны розовые панталоны с кружевами.
   – А ты ничего, парень, – воскликнула принцесса, садясь на колени к опешившему Штирлицу. С принцессами ему ещё не доводилось иметь дело. – Не жмись, – продолжала Елизавета, заметив некоторую нерешительность мужчины. – Посмотри, какие у меня сисечки. Правда, замечательные?

    Елизавета расстегнула платье и вывалила на свет упругие полушария с розовыми сосками.

    Штирлиц признался, что столь прелестных сись он не видел и погладил ножку принцессы от коленочки до панталон.

    Вскоре они возлежали на широком диване. Штирлиц раздел принцессу и засадил в неё свой штык. Он вошёл в неё, как по маслу.

   – Надо же, а она уже не девочка, – подумал Штирлиц, рассчитывавший быть у принцессы первооткрывателем, и сказал: – А тебя уже распечатали, милая, и, чувствуется, хорошо разработали.
   – Такова наша жизнь, – тяжело вздохнув, ответила принцесса. – Каждый день приходится принимать по пять-шесть мужиков, а по праздникам и того больше. Хоть кто бы взял замуж. Может, ты возьмёшь?
    Штирлиц промолчал, заткнув рот принцессе жарким поцелуем, а про себя подумал:
   – На хрена мне такая жена. Уинни намеревался подсунуть мне порченый товар.

    Утром, когда он проснулся, принцесса уже исчезла. Черчилль ещё спал. Штирлиц завтракал в одиночестве. Он поинтересовался у камердинера Джека:
   – Её высочество принцесса Елизавета уже отбыли?

    Джек важно склонил седую голову и произнёс:
   – Простите, сэр. Эта девушка не принцесса. Я снял её для вас в борделе. Хозяйка заведения заверила меня, что Диана абсолютно здоровая девушка. Её только вчера выписали из больницы, где её лечили по поводу триппера, и она ещё ни с кем не имела дела.
   – Благодарю тебя, Джек, – усмехнулся Штирлиц. – Ты мне, русскому разведчику Штирлицу, подложил хорошую свинью.
   – Рад стараться, сэр, – поблагодарил Джек, важно кивнув головой.

    Черчилль отсыпался весь день. От скуки Штирлиц поиграл на пианино русские песни, потом с Джеком в подкидного дурака и пообедал. Премьер-министр проснулся к пятичасовому чаю. Им он и опохмелился, попросив Джека заварить покрепче. Штирлиц за чаем рассказал, что он провёл неплохой вечер и знойную ночь с принцессой Елизаветой. У Черчилля отвисла нижняя губа, отчего он сделался похожим на бульдога.

   – Но жениться я на ней не буду, Уитни, – продолжал Штирлиц. – Я женат на москвичке. И за те десять с лишним лет пока я нахожусь в Берлине, она родила мне трёх детей.
   – Да, на такое способны только русские женщины, – согласился Черчилль.

    Хотя Штирлицу и понравился приём, устроенный ему английским премьер-министром сэром Черчиллем, но его ждали дела.
 
    В ночь на 19 июня Штирлиц сел в английский бомбардировщик.

   – Вас сбросим прямо над Берлином, – пообещал ему английский генерал.

   – Я предпочёл бы пораньше, – подумал Штирлиц, но промолчал. Англичанин мог заподозрить его в трусости.

    Вскоре бомбардировщик со Штирлицем на борту взял курс на Берлин.

Продолжение следует)

http://www.proza.ru/2013/12/10/619