Ольга. Часть 23

Часть 23


Едва мы переступили порог серого "Бухенвальда", стало совершенно ясно и очевидно, что после нашей "Цыганочки" всё на этом празднике изменилось, став уже другим, каким-то простым,  родным и очень душевным. Танцы, песни, нетрезвые разговоры за жизнь и за любовь, всё смешалось, переплелось и слилось в одном, всем понятном и приятном порыве всеобщей, искренней радости. Олька светилась и сияла, ослепительно улыбаясь в толпе подруг и гостей. Валерка о чём-то задушевно болтал с улыбающимся тестем... Вот оно. Наконец-то свершилось, состоялось, получилось именно так, как я того хотел и желал. Олька счастлива, я, как мальчишка, весь уже трепещу предвкушением того, что сегодняшнюю ночь проведу не один и даже не с Наташкой, а с той, которую так трепетно желал и боялся этого желания  таким же теплым летним вечером много лет назад.
Алкоголь и еда уже не лезли ни в душу, ни тело. Лизка осталась рядом с Олей, а я, едва опять заиграла медленная музыка, заторопился к той, с кем должен был сегодня обязательно поговорить "с глазу на глаз". Немного уставшая после стольких волнений и уже очаровательно хмельная тётя Катя, легко положила руку на моё плечо и с нескрываемым удовольствием закружилась в полутьме огромного зала.
-- Ну что, мать... Ты счастлива?
Я хотел и жаждал задать ей именно этот вопрос и именно сегодня, сейчас, на этой самой свадьбе, состоявшейся только лишь потому, что именно так решила её родная дочь вместе со своим родным братом, а не с тем, кто стал теперь её официальным зятем.
-- Ой, Гош, даже голова крУгом идёт! -- она не захотела прямо отвечать на мой вопрос и сразу со всей своей наивной бабской мудростью заюлила в нужную сторону,-- А Лизочка то, смтори, какая хорошенькая стала!
-- Да ладно, тёть Кать... Ты мне мозги то не парь.
-- Ох, Гошка... Натворили мы делов с батей твоим... Жениться тебе надо. Пока сам не женишься, не даст она тебе жизни... И себе не даст... Валерка - парень то какой хороший! Любит он ведь её, дуру...
Она устало и по-матерински запричитала на моём плече о своём сокровенном, и я уже пожалел, что заставил её говорить об этом.
-- Да ладно, тёть Кать, не переживай... Всё будет хорошо. Вот увидишь!
Она снова заулыбалась и повеселела.
-- Ой, ну дай Бог, Гошенька! Дай Бог вам счастья, детки мои... И тебе с Лизочкой. Чтобы всё у вас сладилось...
Она помолчала, словно не решаясь больше говорить, потом вдруг смело и нетрезво тряхнула красивой прической.
-- Люблю я тебя, Гошка, как родного люблю... И отца твоего любила, что греха таить?... Выпила я сегодня, ты уж прости… Как на духу тебе сейчас говорю... Не виноватый он ни в чём... Колька тогда, на Первомай, спать завалился, а я увидала Яшку в сарае, и аж затрясло меня... Ну, вот, и не сдержалась...
Её руки начали заметно дрожать на моих плечах, и мне показалось, что она вот-вот заплачет. Но нутро вдруг прошибло совершенно странным и до дикости неправильным желанием. То, что бесшабашно и пьяно просто крутилось в мозгу во время пляски и моих двусмысленных частушек, теперь уже явственно давало о себе знать всему телу. Я чувствовал, что сейчас моё тело хочет и желает её, эту неожиданно помолодевшую и очень красивую женщину, мою соседку и мать моей родной сестры. Господи, нет, только этого мне ещё не хватало!
-- Прости меня, Гош! Христом Богом прошу... Не мучь её больше. Дай ей пожить, как люди...
Она опять заговорила о наболевшем и своём материнском, но я не мог отделаться от странного ощущения, что где-то глубоко внутри она сейчас испытывает точно такие же противоречивые чувства, как и я. Да, видать ощущение всеобщего праздника, волнение и алкоголь иногда играют с людьми в очень злые и неожиданные игры.
К счастью, музыка вовремя закончилась, я проводил уже успевшую прийти в себя новоиспечённую тёщу к мужу и сватам и поспешил за стол. Тёплая, противная  водка обожгла рот и горло, выдавила из глаз слёзы, но эти слёзы хоть немного успокоили нервы и разволновавшееся нутро. Да, откровения тёти Кати оказались не самыми весёлыми перед тем, что должно свершиться сегодня ночью.  Но от правды не уйдёшь, какой бы она ни была горькой и несвоевременной. На следующий медленный танец я спокойно и решительно шел прямиком к Ольге. Да, теперь я могу позволить себе буквально всё, что мне хочется. Всё вокруг уже замирало и, отложив нетрезвые разговоры, поворачивало взгляды в мою сторону. Ведь сейчас свершается, действительно, самое пикантное и самое неординарное свадебное событие - бывший парень невесты приглашает её на танец на глазах молодого мужа и своей новой девушки! И это не может и не должен пропустить никто. Со страхом или просто с банальным любопытством, но все обязаны это увидеть.
Я с вежливо-интеллигентным  аристократизмом попросил у Валерки разрешения пригласить на танец его жену, он спокойно и дружелюбно улыбнулся, кивнув мне в ответ, чем немного успокоил самых испуганных. Ольга тут же повернулась ко мне и совершенно спокойно пошла в своём длинном, переливающемся платье в центр зала. В неожиданном волнении предательски заколотилось сердце, но я сразу почувствовал, что Ольга, в отличие от своего братика, почти совсем не волнуется. Вблизи она была ещё красивее и ещё желаннее, чем с того расстояния, которое отведено всем гостям для созерцания невест. Да, мы оба прекрасно понимали, что должны вести себя так, как нам подобает в нашем новом положении, чтобы не распугать и не испортить то, ради чего всё это было организовано и затеяно нами. В голову накатило, наконец, долгожданное воспоминание, не дававшее покоя с того самого момента, как я впервые увидел сегодня Ольгу в этом необычном платье. Я всё старался вспомнить и понять, на кого она так похожа в этом платье, и откуда тётка Зина срисовала и эту аристократически вечернюю модель, да и сам Олькин образ вместе с шикарной прической и макияжем. Ведь всё это когда-то давно было очень чётко и явственно увидено мной, но когда и где? И вдруг перед глазами встал тёмный кинотеатр, мы с Лизкой вдвоём в жестких фанерных креслах, а на экране «Моя прекрасная леди» - Одри Хепберн на своём первом светском приёме. Господи, как же они, сейчас похожи – моя Олька и та молодая, ослепительная Одри!

Первые лёгкие прикосновения, моя рука на её талию, её руки на мои плечи, изо всех сил спокойно и отстранённо, будто бы мы, дейтствительно, два совершенно чужих человека. Первые движения в спокойном танце. Можно уже совершенно ни о чём не говорить и просто наслаждаться близостью её тела, потому что даже без слов мы прекрасно чувствовкм и понимаем друг друга. Но молчать, когда все пялили на нас любопытные глаза, было как-то неудобно и даже подозрительно.
-- Угадай, сколько человек сейчас не смотрят на нас? -- я, улыбнувшись, шепнул в прелестное Олькино ушко с моим золотым колечком.
Она сделала лукаво призадумавшийся вид.
-- Наверное, двое...
-- Не угадала, трое. Лизка пьёт вино, а Валерка потащил твоего отца в туалет...
Олька откровенно и легко рассмеялась от моего неожиданного заявления.
-- Оль... Ты счастлива?
Смотреть в её лицо и заглядывать в глаза под всевидящими и высматривающими каждые наши движения взглядами было категорически нельзя, но не задать этот вопрос именно сейчас я уже не мог.
-- В данный момент - да.
-- А до этого момента?
-- Почти...
-- Ты знаешь, ...
-- Молчи! -- Олька перебила меня и чуть было не прижала пальцы к губам точно так, как делала это всегда, но вовремя остановилась, оборвав мою речь только решительным словом,-- Ничего не говори! Я всё знаю... Лиза сегодня ночует у тебя...
Вот это да. Лизка уже успела всё разболтать своей подружке. Я удивлённо качнул головой.
-- И всё-то ты уже знаешь.
-- Да, -- голос её стал хитрым и загадочно лукавым, -- я даже знаю то, о чём ты еще не и не догадываешься...
-- Да-а? И о чём же я ещё даже не догадываюсь?
Она засмеялась ещё хитрее и ещё загадочнее.
-- ... Ну вот вечером сам и узнаешь... Братик!
-- Не скажешь?
-- Ни - за - что!
Подмывало шепнуть ей: "Если не скажешь, я тебя при всех поцелую, и меня будут бить..." Но я понимал, что это очень опасная шутка. Опасная и для неё, и для меня. Меня, словно магнитом, тянуло припасть к её губам, по которым я успел уже соскучиться за три пролетевших дня. Но впереди ещё очень много дней разлуки. И сколько их теперь будет в действительности, не знали сейчас ни я, ни моя прелестная сестренка, ставшая не моей женой.
Олька вдруг спокойно и буднично перешла к насущно свадебному.
-- Гош, мы завтра все в деревню едем, как проспимся. Продуктов и выпивки полно осталось. Решили всё туда свести и там ещё погулять денёк...
-- Понял... Приеду.
-- А куда ты теперь, моё солнышко, денешься?
Она снова ехидно хихикнула, и я понял, что их с Лизкой коварный план ещё далеко не закончен.

Разочарованные гости сменили страх напряженного ожидания на одобрительное восхищение. Да, так могут вести себя только по-настоящему интеллигентные, очень культурные и очень воспитанные люди! Мне показалось, что сильнее всех внутри себя восхищалась нами свекровь Татьяна Ларина. Ведь сейчас её свежеиспечённая невестка прошла первое серьёзное испытание и показала всем, насколько она порядочна, и насколько сильна её любовь к молодому мужу.
Потихоньку стемнело, первые гости незаметно заторопились по домам. Олькина свадьба начала подходить к счастливому концу. К всеобщей радости и почти открытому ликованию, Шурка, накинув шикарный импортный пиджак на худые Галкины плечи, повёл провожать её черед студгородок до нашей факультетской общаги, всячески показывая всем, что они  и не собираются идти туда кратчайшим путём. Родственники быстро и деловито сгрузили всю провизию и бутылки со столов в сумки. Валеркин отец поймал уже такси, чтобы отвезти вконец уставших молодожёнов на их будущую квартиру. Я тоже вышел на улицу и сумел отловить позднего таксиста, который согласился за трояк докатить нас с Лизкой до моего дома. Конечно, можно было бы спокойно и неторопливо дойти пешком, но ноги уже гудели, да и не терпелось поскорее начать то, что захватило весь мой мозг и сильным волнением будоражило нутро.
Мы распрощались с Олькой и Валеркой на улице у двух салатовых машин с черными шашечками, очень легко и очень просто, несмотря на то, что нас вышли провожать родители и все оставшиеся родственники.  Лизка и Олька с лукавой откровенностью пожелали друг дружке спокойной ночи, чмокнулись в губки и со словами "Пока, до завтра" расселись по машинам. Мы с Валеркой, как два мужика, пожали всем и друг другу руки, я скромно поцеловал самую счастливую на этой свадьбе тётю Катю и плюхнулся, наконец, рядом с притихшей, усталой и сильно робеющей в тёмном, вонючем чреве машины Лизкой.

Всё... Этот шаг, наконец-то был сделан, и никто ещё не знал, что через секунду или через час будет со всеми нами там, впереди, в той непроглядной черноте, которая начиналась за желтыми полукругами света на пыльном и сером асфальте…

================================
Часть 24:  http://www.proza.ru/2013/12/11/1520