три звёздочки

Мне все эти размышлизмы, честно говоря, уже в самом горле стоят, скоро плеваться ими буду — а толку? Нет, я тут совсем не про статью Соловьева (он хоть пусть до посинения сочиняет, только пусть чай кипятить успевает, а то под чефир не клево пишется: мысли такие же холодные и горькие становятся). Я все больше про свои мысли. Рада бы совсем иногда уже не думать, а делать все как робот — а то кому в нашем мире нужны чужие мысли и мнения? Вам что ли мои? Да вы плюнете на них и разотрете, приведете субъективные доказательства, и пойдете дальше. Нет, я совсем никого не хочу оскорбить и унизить. Так просто обычно бывает. Вот вбили нам в программу предмет. Не спорю, не плохо иногда почитать мысли «великих» под настроенице. Только вот кто эти самые великие и почему им дано такое звание — тоже вопрос.
Вот помру я лет так через 70, а может и 50, может вообще завтра — кто знает, хотя я бы еще стольник бы пожила, только если бы правда жила, а не вела существование конечно. И кто там будет вспоминать, «а вот там какая-то Света что-то там писала, два получила, зато молодец какая, что не боясь всю правду». Да нет, эту бредню никто вот так внезапно даже и не запомнит и не затруднит себя тем, чтобы спустя энноее кол-во лет прочитать просто так, по своей воле, тем более с таким количеством пунктуационных, орфографических и смысловых ошибок.
Нет конечно. Как-то чаще всего все забывается. Фильтруется. Сортируется. И удаляется.
Проходят отбор только мысли одобренные сверху теми, кто далек от здравых рассуждений. Иногда конечно запоминаются и бунтари, но чаще своей природой. Тем, что они и есть бунтари. Как краткая вспышка в темноте и дымке монотонного рассеянного свечения. Даже как взрыв, иногда холостой, иногда - в пустую. Редко когда повреждает каркас системы, особенно значительно — так, проделает дырку в стене и, мол, на те, заделывайте новым цементом — революция! Цементом из боли, крови и слез случайных пострадавших и рьяных фанатиков. А, да, часто и самих бунтарей.
Но, как не крути, это часть нашей жизни: ка добро и зло, как минус и плюс, электрон и протон, Бони и Клайд, Сид и Ненси. И вечное наше тяжкое бремя, а может и великая радость (дар или проклятие, как говорится) осуществлять тяжкую одинокую и автономную деятельность: каждодневно, ежесекундно — думать, размышлять, изобретать каждые полчаса заново велосипеды, самокаты и прочие мыслеформы. Как нам жить, чем и для чего. Ответ всегда на поверхности, а мы всегда в глубине выдуманных предложений, текстов Бибихиных, Соловьевых, террабайтах информации и бесконечном, сводящем с ума потоке мнений, мыслей, от которых так запросто всегда абстрагируемся, но пускаем внутрь, заражаемся, отрицаем и также всегда пытаемся в итоге навязать.